Кризис. Книга 1: Крещение огнём

Нарцисса нахмурилась, переваривая услышанное. Всё правильно: Дамблдор обещал проклясть — и проклял. — Что с вами случилось? — тихо спросила волшебница, уже подозревая, что услышит в ответ. — Когда произошла эта история, я, честно говоря, испытала немалый шок. Люциус в числе других членов родительского комитета присутствовал на вашем открытом уроке в начале второго курса у Драко. Сомнительно, что он бы не заметил некомпетентности. От глаза и интуиции Люциуса не укроется ничто. Практика Темных искусств и противостояния им  — часть его жизни, он сразу бы уловил подвох. А ваши книги! Я же изучила их все. Называешь ответ на кодовый вопрос из блока теории, и открывалась практическая часть. А потом Драко вдруг пишет, что все ваши учебники снимают с курса по распоряжению Дамблдора как несоответствующие программе… Гилдерой кивнул. —  Портреты мои тоже все поубирали. Не ровен час, еще болтать начнут... И директор, конечно, узнал, что я без обиняков подписал Гермионе разрешение на получение фолианта Запретной секции. Это, наверное, и послужило последней каплей. В один не очень прекрасный день, выйдя к кафедре, я понял, что по своему предмету не могу сказать ни слова. Мозг и язык отказались от дальнейшего сотрудничества, — усмехнулся Локхарт. — Надо было срочно что-то решать, мое состояние ухудшалось. Кое-что я, конечно, успел сделать — например, донести до Гарри и компании информацию о Тайной комнате и человеке, открывшем ее. — Ну и «засветить» дневник Риддла, — вставил Альгимантас. — Малфой-то знал, что это крестраж. Ты тоже?  — Подозревал, — буркнул Локхарт. — Никто из зрителей устроенного нами с Северусом спектакля не усомнился в том, что я потерял магическую память и частично общую. Представляю выражение лица Дамблдора, когда он понял, что я ускользнул от него. Старый козел порвал множество задниц, в том числе и свою, на государственный флаг, чтобы выставить меня самозванцем и идиотом. Кое с кем сработало, другие не поверили, но не рискнули возражать. Третьи захотели докопаться до истины. Увы, последних было, как вы уже догадываетесь, меньшинство. Точнее сказать — единицы. Гилдерой поморщился и продолжил. —  Мне предстояло играть полученную роль дальше. Понятно, что даже в Мунго с меня не спускали глаз. Давал автографы неизвестно зачем, научился пользоваться пейджером, путал имена — ну настоящий больной! Знаете, я читал в «Ежедневном пророке», как арестованные Пожиратели косят под невменяемых и диву давался. Как спасительно порой невежество! Ладно бы речь о Поцелуе дементора шла, но на мой взгляд, те же лет пять в Азкабане перенести гораздо легче. Ведь многие здоровые люди после такого «лечения» бесповоротно прощались с рассудком. Если кто-то говорит, что в психотделении не страшно, я бы предложил этому человеку сходить разок туда на экскурсию, чтобы он навсегда поменял свое мнение. — И кто же вас…мммм…расколдовал? — протянула Нарцисса. — Кто снял проклятие Дамблдора? Впрочем, я, кажется, угадала. Добрая фея? — острый взгляд ее голубых глаз остановился на Гермионе. Та потупила глаза и заалела, как маков цвет. — Не в одиночку, конечно. Спасибо Северусу, без его помощи я бы мало что смогла. Как есть, оживший сказочный лубок. Нарцисса тут же представила, как грязнокровка одновременно со Снейпом целуют томно возлежащего в колдовской дреме Локхарта и натужно закашлялась. Оценивающий взгляд гиацинтовых глаз Гилдероя уперся в Альгимантаса. — Мы вроде как заболтались: Уизли с его кружком юных медвежатников скоро будут здесь. Альгимантас, жди сову с приглашением завтра. Обсудим кое-что, проведем ритуал, Магия Дома Грин-дель-Вальд примет тебя под свою защиту. А сейчас простите, — Локхарт поднял палочку. — Мы вас оставим в парке напротив Министерства, вне зоны слежения зеркал, оттуда вы спокойно аппарируете куда вам надо. Гермиона… Девица уже стояла позади Нарциссы, нацелив кончик палочки ей в основание черепа. Альгимантас инстинктивно сжал свою, но четко осознавал, что сопротивляться бессмысленно и просто глупо. — Стереть бы ей память, — процедила Грейнджер. — Да и законнику твоему не помешает. Уж прости, не нравится он мне. Альгимантас едва уловимо улыбнулся. Похоже, ему предоставляют слово для участия в прениях прежде чем судьба огласит приговор. —  Зачем же такие сложности? Есть гораздо более выгодный и удобный вариант для всех нас, — заговорил он. — Но сначала крипта Малфоев. Ведь для этого мы здесь. На лице Гилдероя мелькнула едва уловимая тень удовлетворения, сменившаяся недоверием. — При всем уважении к тебе, я не могу так рисковать, Альгимантас. Я не для того наживал в Мунго шишки от уколов на жопе, чтобы в итоге получить Убивающее заклятие в неудобный момент или какой-нибудь неопознаваемый малфоевский яд в кофе. — Какая наглость, — подхватила Гермиона. — Что ждет того, кто выпустит тигра из капкана? Ищите дураков. Круто у вас тогда в поместье получилось, ничего не попишешь. Пришла пора меняться ролями. — Ты точно дура! — рявкнула вдруг Нарцисса, решив, видимо, что терять ей уже нечего. — У Беллатрисы и остальных не было никакого резона сохранять тебе жизнь. Но ты даже, похоже, не задала себе вопрос, почему тебя не прикончили! — И почему? — кончик палочки слегка дрогнул над шейным позвонком. Нарцисса перевела дух. — Что ж, я отвечу, — уже спокойно продолжала она. — Мне, именно мне это было категорически не нужно! Зачем нам в доме лишний труп, да еще и фениксовца? Чтобы меня или моих авроры убили на месте или скормили дементорам? Нет, мы всерьез настроились выжить. Дело подходило к концу, не ваши, так наши помогли бы Тёмному лорду убраться. А зачем, ты думаешь, я его обманула и спасла Поттера? Мы были заложниками Волан-де-Морта, а не сообщниками! Гермиона опешила. Если честно, из доводов Пожирательницы слишком явственно торчали уши, но эффект неожиданности сработал. — И все-таки, ты не дала по рукам Сивому и своей сестре, когда они… — попробовала отбить подачу Грейнджер. — У тебя был шанс сойти за умную, — тяжко вздохнула Пожирательница. — Ну, дала бы, а дальше? Обвинение меня в измене и ужин тет-а-тет с Нагайной? Тебе бы от этого точно лучше не стало. Когда идешь на войну, глупо рассчитывать, что будет не больно! Нарцисса облизнула пересохшие, как наждак, губы и повернулась к Локхарту, который с неподдельным интересом слушал их диалог: — Вы ошибаетесь насчет нас. Ни один из членов семьи Люциуса Малфоя первым не нападет на вашу! Я даю вам слово. Нет, — поспешила она добавить, заметив непередаваемый сарказм на лице наследника Грин-дель-Вальда. — Я готова дать Непреложный обет. Услышав про «честное слово», Гилдерой понял, что сейчас разразится гомерическим хохотом, но окончание фразы мигом сдуло все веселье. — Это мне нравится больше. Гермиона, милая, отпусти пока миссис Малфой. Альгимантас, где там твоя палочка? Пока светящаяся нить магии опутывала их запястья, Нарцисса некстати вспомнила разговор на собрании Пожирателей сразу после того, как они с сестрой посетили Паучий тупик. Не сказать, что возможный гнев Волан-де-Морта повергал Пожирательницу в дикий ужас. Она понимала, что пока нужна Темному лорду живой, ну, а напоминания о возможных карах стали уже столь регулярными, что почти не пугали. И все же Владыка отреагировал на рассказ Беллатрисы на удивление мирно. Он не разгневался, не обрушил Круцио на голову провинившейся Пожирательницы, а просто сказал: — Готовься. Тот, кто потребовал однажды Непреложного обета, обречен на то, чтобы дать его. Но она не подготовилась.