Если я сдамся, он победит

— Рон, я все же министр магии. Я смогу о себе позаботиться в случае непредвиденных происшествий, — выдохнула сквозь стиснутые зубы Гермиона, выхватывая палочку и направляя ее в сторону искрящегося зеленого пламени в камине. — Гарри, прости. Привычка. Глава мракоборцев только кивнул в ответ, стряхивая с мантии остатки золы. — Видишь, Рон? У меня и реакция лучше твоей. — Я просто не ожидал, — пробормотал мистер Уизли, уставясь осуждающим взглядом на Гарри. Поттеру был знаком этот взгляд. Рон частенько его применял, когда друг выставлял его дураком перед Гермионой. Как же давно он его не видел. Так. Давно. Да и Рон обычно выставлял себя дураком только в период угроз. А если нет опасности, то, соответственно, нет и нелепости, глупости в поступках друга. — Я думала, мы договорились, Рональд. Репортеры возьмут у меня интервью, а вы, и в особенности ты, — она ткнула палочкой в мужа, — постоите в нескольких метрах от меня. — А где?.. — Она их выставила за дверь, Гарри, — пожаловался Рон, не сдерживая больше злости. — Выставила. Двух мракоборцев. — Я не нуждаюсь в защите. — А вчера ты была не против. — Рон и хотел бы, чтобы его голос не дрожал от еле сдерживаемого гнева и страха потери жены, которым он жил на протяжении смертельно долгих часов прошлого дня, но сейчас это было из разряда невозможного. Он обязан стоять рядом с ней. Как можно ближе. Это его обязанность. Гарри понимал его. И снова воспоминания прошлых лет захватили разум главы мракоборцев. Ему вновь семнадцать. Он опять третий лишний. Его друзья любят друг друга, а он вынужден отворачиваться и улыбаться. Словно и не было этих десятилетий совершеннолетней жизни. — Мое первое выступление было поспешным, так что второе просто необходимо… — Кому? — не унимался Рон. — Ты говорил с Эдвардом? — проигнорировала мужа Гермиона. — Недолго. Вид у него изможденный, помятый и… — Волчий? — Он так похож на него, — улыбнулся Гарри, не давая горечи растечься по организму. — Тонкс бы ревновала. — Нисколько, — возразила Гермиона. — Она бы любила его еще больше. Например, Хьюго и повадками, и внешностью, и манерами напоминает мне Рона. — Не говори, что ты любишь Хьюго сильнее Розы. Все се равно не поверю. — Она не пришла. Упрямая, как и все семейство Уизли. — И гордая, как ее мать, — вставил слово Рон, складывая руки на груди. — Не без моих генов, мистер Уизли. — Да, тогда бы у меня появилось много вопросов о рождении нашей дочери, миссис Уизли. — Я забрал у Наземникуса деллюминатор, — предотвратил ссору Гарри, кидая дорогую Рону вещь другу на колени. — Видимо, выпал из его дрожащих рук. — Последний кусок… — Рон, — одернула мужа Гермиона, присев в министерское кресло. — Что еще ты узнал? — Тед полагает, что к этому могла быть причастна его дочь. Я отправил двух мракоборцев в Азкабан. Нужно проверить. — Исключено. Ты считаешь, безопасно отправлять мракоборцев в разные уголки страны только для того, чтобы успокоить Эдварда? — Для него это принципиально, Гермиона. Предлагаешь, чтобы отправился он? Ты же знаешь, ему не сдержаться. — Сколько веры ты испытываешь к своим протеже, — саркастически подметила миссис Уизли, разгребая бумажные ворохи на столе. — Тед — часть семьи Поттеров. — Прости, — вздохнула Гермиона, переводя раскаивающийся взгляд с бумаг на Гарри. — Рон ежедневно напоминает, что мне нельзя волноваться. Но при этом Роза всячески избегает встреч со мной. Моим близким угрожает опасность. Мне нужно дать повторное интервью, чтобы успокоить волшебное сообщество. Тед такой замечательный, — ее глаза увлажнились, Гермиона в любую секунду могла заплакать. — Когда умерли Нимфадора с профессором Люпином… То есть… — Вот, держи, милая, — ласково сказал Рон, протягивая жене платок и приобнимая ее за плечи. — Где твоя мантия-невидимка, Гарри? Если все мантии уничтожены, а за отчетами я лично следила, то твоя осталась единственной… — Ты же не хочешь сказать, что… — Возможно. — Это предположение пахнет бредом, — возмутился Гарри, поднимаясь со стула и принимаясь расхаживать по кабинету. — Но я проверю его, чтобы убедить и себя, и тебя в том, что мы проморгали одну мантию. Чтобы мантия моего отца оказалась у Наземникуса! — Значит, она у тебя? — Конечно, нет, — отрезал он, остановился и продолжил уже не так уверенно: — У Джеймса. Мой отец передал ее мне, а я своему сыну. — Насколько я знаю, Джеймс отдал мантию Альбусу, — сказал Рон, подходя к двери, — когда окончил школу. — Альбус путешествует по миру. Зачем она ему нужна? — удивилась Гермиона. — Поэтому он передал мантию Лили. — Почему тебе известно о жизни моих детей больше, чем мне, между прочим их отцу? — Потому что я их дядя. Мне можно рассказать все и не бояться, что я выдам их секреты вам с Джинни. — Так дети делятся с тобой секретами? И много накопилось? — За этот месяц? Или в общей сложности? — Рон! — Гарри, — прикрикнула Гермиона, преградив ему путь к лживому другу, — я не должна опоздать на интервью из-за вас. Надеюсь, вы помните, что я могу с вами сделать в противном случае. — Мы вернемся к этому, — одновременно посмотрев на Рона и угрожающе похлопав рукой по карману мантии, фыркнул Гарри, но отступил. — И вот еще что, — задумчиво протянула Гермиона, взяв мужа за руку и не дав тому открыть дверь. — Я верю, Рон не будет скрывать от нас тайны, которые подвергают опасности наших детей, Гарри. У нас нет причин сомневаться в нем. Он знает о них больше и любит не меньше нас самих. — Сейчас я не прочь увидеть Гермиону, которая на дух не переносила его. — Ее никогда и не было, — улыбнулась она, стиснув руку мужа. — Я смогу защитить тебя и наших детей, — серьезно произнес Рон, положив ладонь на ее живот. — Каждого. — Проследи для меня за Розой, — шире улыбнулась она, выходя из кабинета и скрывая от Гарри и Рона истинные масштабы своего волнения под маской всезнающего и всемогущего министра магии.

***

Прошедшие две недели не дали никаких результатов. Чем изощреннее становились способы Лили подстеречь Бенсона и вытрясти из него правду о том, как же выполненное домашнее задание, которое Люси не делала, оказалось в ее рюкзаке, тем легче он ускользал буквально у нее из-под носа. Она стала параноиком. Ей постоянно казалось, что неуловимый Бенсон знает тайные ходы, которые не были отмечены на Карте мародёров. Но этого быть не могло! — Он смеется надо мной, я уверена, — обреченно простонала она, от досады взмахнув рукой и разлив на пергамент чернила. — Я же говорила, от него одни неприятности. — Мне это уже надоело. Поздравляю, Поттер, тебе удалось. — Что удалось? — нахмурилась Лили, следуя взглядом за резко поднявшимся из-за стола Хьюго. — Стать еще невыносимее, — бросил он, сгребая с него рукой прямо в сумку все выложенные из нее пятью минутами ранее школьные принадлежности. Чернила, которые Лили разлила на стол, тоже оказались в сумке после того, как он вспомнил нужное заклинание. — Повторю еще раз, оставь-его-впокое*. — Кто бы его трогал, — зло вздохнула Лили. — Ты чуть дверную ручку в комнату мальчиков не сломала, — прошипел Хьюго, не боясь разбудить третьекурсник, которого два месяца учебы, видимо, измотали настолько, что он уснул прямо на диване в гостиной, когда опаздывал на урок, но упорно продолжал искать в сумке потерянное домашнее задание. Почему Лили, Хьюго и Люси поняли, что это именно домашнее задание (оно же и вернуло мысли Лили в уже возненавиженную Хьюго сторону)? По возгласу «Я же положил его вчера! Чертов доклад! Чертова учеба! Как же я устал!» было тяжело не догадаться. Что эти трое делали в гостиной? Отдыхали от все той же «чертовой учебы» в свое вполне заслуженное окно в расписании. — Вынужденная мера. — С тобой невозможно разговаривать. — Ты тоже не подарочек. — Что-то мне плохо… — Ты нас этим больше не проведешь, Люси, — перебил ее Хьюго, с такой силой накинув на плечо сумку, что она больно врезалась в него. — «Мне плохо, плохо». Однажды уже предотвратила ссору. Но тебе не остановить ее, — поддержала «врага» Лили. — Я не обманывала. Немного… приукрасила. — Когда врешь, твой голос становится тише, — не выдержала Лили, наконец заставляя Люси замолчать. — О чем я и говорил, — хмыкнул Хьюго, прежде чем разбудить третьекурсника и вместе с ним покинуть гостиную Гриффиндора через единственный дверь, расположенную за портретом Полной Дамы. В этом случае перед ним. С оборотной стороны картины. За… — Твоя теория не верна. — Это был Бенсон, Люси. Все сходится. Считает себя виноватым перед тобой. — Чувствует… — Что? — сбилась с мысли Лили, переставая ходить взад-вперед. — Не считать, а чувствовать себя виноватым в чем-то. — Он не умеет чувствовать, — отмахнулась она от Люси, продолжив думательную** походку. — Как-то запугал Юманза и заставил его подбросить тебе пергамент. Наверное, думает, этого будет достаточно для прощения. — Никогда не думал о такой чуши, — неожиданно раздался за спинами волшебниц третий голос, напугав обеих. — Еще умеет бесшумно подбираться к жертвам. Доказательств предостаточно. И все не в твою пользу, — недовольно следила Лили за тем, как нахально Вильям прошествовал мимо нее и разместился на стуле, на котором до этого времени сидела она сама, — рядом с Люси. Она засмущалась? — Вердикт — виновен. — Вообще я хотел немного поспать, — слишком правдоподобно зевнул он, воспитанно прикрыв рот рукой. — Но не смог остаться равнодушен к твоим обвинениям. — Всю ночь прятался от меня? — Хагриду помогал. — Потому что тебя наказали за то, что ночью ты прятался от… — Лишний часок решил потренироваться на поле, — опять зевнул Вильям, не отрывая взгляда от Лили. — Не все в мире крутится вокруг тебя, Поттер. И, кстати, — сказал он, опуская голову на сложенные на столе руки и закрывая глаза, тебе не мешало бы почаще бывать на тренировках. Завтра будет последняя. Через два дня матч. Если чувствуешь, что без такого незаменимого ловца нам не выиграть пуффендуйцев, ты сильно ошибаешься. — Не чувствуешь, а считаешь. Если считаешь, что… — Считать ты не умеешь, — улыбнулся — ей не могло это показаться! — Бенсон. — Как ты заставил Юманза… — Лили, — прошептала Люси. — …подкинуть… — Лили, — чуть громче сказала Люси, обхватывая запястье подруги. — Что? — Он спит, — шептала Люси, поднимаясь на ноги. — Идем. — Но я же… — Пойдем, — строго посмотрела на нее Люси, вручая Лили ее сумку и подталкивая к выходу. — Подожди меня здесь. Я, кажется, забыла перо, — произнесла она, когда проход за ними уже закрывался. Маленькая, худенькая Люси успела протиснуться в сужающуюся щелочку, оставляя Лили на лестнице в одиночестве. Но скучать ей не пришлось, потому что стоило ей развернуться, как она, вскрикнув, врезалась в Эдварда. Нога Люпина соскользнула, и он потерял равновесие. Реакция Лили была молниеносной. Схватив профессора за лакцаны пиджака, она притянула его к себе, тем самым не дав ему упасть с лестницы. Но, как и всегда, немного перестаралась. Теперь не только между их телами не осталось ни единого дюйма. Их лица… — Благодарю, — опалил он своим дыханием ее губы, как тогда — на вокзале. Правда, сейчас это Тедди находился в ее объятиях, а не наоборот. Хотя объятиями это назвать было сложно. — Можешь отпустить, Лили. — Да… — Мисс Поттер. — Прости, — прошептала она, в одно мгновенье разжимая руки, пряча их за спиной и отступая на шаг от Тедди… Эдварда… профессора Люпина. — Простите. — Ничего, — усмехнулся он, приглаживая и без того помятый пиджак. — Я ищу мистера Бенсона. — Вильяма, — скорее из возникшего чувства уязвленности, чем от природной вредности, поправила профессора Лили, сжимая руки в кулаки и пробуя с помощью физической боли привести в норму мысли и пульс — разум и сердце. — Он в гостиной. Спит. Зачем он вам, профессор? — Через два дня первый матч в сезоне. Гриффиндор-Пуффендуй. — Хотите подкупить капитана команды соперников? — Всего лишь припугнуть плохими отметками, — рассмеялся Люпин, и Лили ответила тем же. Сопротивляться его хорошему настроению — бесполезная трата энергии. Кто бы мог подумать, что через столько лет ее мечта все же сбудется? Эдвард окончил школу задолго до того, как в нее поступила Лили. Но она все пять лет обучения представляла себе, и это было легко, что ее лучший друг, ее преданный защитник Тедди находится рядом с ней. Вот ждет ее библиотеке с горой интереснейшей, по его мнению, литературы мира волшебников и волшебниц. Вот вместе с дядей Невиллом отчитывает их за «очередную глупую выходку» (любимое их с профессором Долгопупсом словосочетание). А вот целуется с Мари-Виктуар… — Профессор Люпин, — удивилась за спиной Лили Люси, возвращая подругу в стены Хогвартса. «Я не смотрела на него. Я не смотрела на него все это время. А сколько прошло?..» — Я как раз вас ищу. — Меня? — в один голос произнесли Бенсон и Люси, но затем продолжил только Вильям, потому что щеки Уизли вспыхнули и она отвела взгляд в противоположную от парня сторону. Незнающим людям могло бы показаться это «действие» довольно милым, но Лили было не провести. Между ней и Бенсоном что-то произошло. И к этому «чему-то» наверняка можно было приписать прилагательное — личное. Заметив, что Лили внимательно смотрит на нее, Люси загорелась ярче ярче рождественской звезды, так и крича: «Прошу, уведи меня отсюда и не задавай мне вопросов!» — Приносим свои извинения, профессор Люпин, мистер Бенсон, — язвительно кивнула она одному и другому, стискивая руку Люси в своей и вызволяя ее из-за спины Бенсона. Защитник нашелся! — Мы вынужденно вынуждены откланяться. Всего доброго. — Лили… — Да приду я на тренировку. Приду, — пробурчала она, увлекая за собой не сопротивляющуюся Люси. Если сначала это Уизли еле поспевала подругой, то, как только они скрылись за поворотом, уже Лили приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы не отстать от подруги. А все потому, что Люси погрузилась в воспоминания минутной давности, но из всего странного, что ей довелось увидеть, она никак не могла выкинуть одну вещь. В темно-бирюзовых волосах профессора Люпина была прядь, цвет которой — сомнений нет — являлся фамильной особенностью ее близких. Всего семейства Уизли. Но такой огненно-рыжий оттенок принадлежал только ей… ее подруге… Лили Полумне Поттер…