Карма слов

В помещении было довольно много народу. Гораздо больше, чем следовало быть в комнате студсовета. За широким столом сидело четыре человека. Все остальные стояли чуть в стороне, за спинами трёх лидеров. Только Кёя была одна — к её фракции традиционно никто официально не примкнул, и её это вполне устраивало. — Что будем делать с Кокуё? — поглаживая подбородок, спросил Кусакабе Тецуя — президент студенческого совета, первый лидер Старшей Намимори. Глас разума этого квартета. — Ха-ха, Кусакабе, ты задаёшь странные вопросы. Разве не очевидно? — Ответившим был Ямамото Такеши, один из ведущих игроков бейсбольного клуба, подающий надежду ас. Второй лидер Старшей Намимори. Человек-движня и рубаха-парень, если не копнёшь глубже. Не за каждой яркой обёрткой скрывается сладкая начинка. — То же, что и с Юмей. Разбить их. С разных сторон послышались смешки и фырканье. Шестёрки засомневались, впрочем, как и Кёя, а с ней и третий лидер Старшей Намимори — капитан клуба кендо, Мочида Кенске. Если Юмей была частной школой, и хулиганья там немного, то в Кокуё отбросов водилось не меньше, чем в Намимори. Многие выбирали их форму просто потому, что её цвет был очень удобен, да и при постоянной стирке ткань не вытиралась из-за грубости материала. А всё почему? А всё потому, что болотно-зелёный цвет не делал потёки крови очевидными. — Ямамото, — довольно спокойно заговорил Тецуя, — мне напомнить тебе, как они отправили половину нашей школы в больницу? — И нам теперь бояться их? — улыбаясь, парировал Такеши. — Если дадим слабину — они раздавят нас. — Но мы пока не готовы к открытому противостоянию между нашими школами, — вклинился в разговор Кенске. — Ни к чему хорошему это не приведёт. Кёя сидела в самом углу стола, ближе к двери, и со скукой смотрела на трёх парней. Они говорили о противостоянии школ как о чём-то обыденном. Даже смешно. О мирном сосуществовании никто даже не вспоминал. Его просто не рассматривали. Кёя вовсе не понимала, зачем всё это. Чтобы спустить пар между суровыми тестами и экзаменами, к которым школьникам приходилось готовиться как проклятым? Может быть. Только вот она предпочла бы учиться, а не воевать с другими школами. — Ребят, вы ничего не понимаете. — Такеши взлохматил ёжик своих чёрных волос, и те в беспорядке разметались в разные стороны. Улыбка украшала его лицо, но вот карие глаза отнюдь не отдавали весельем. — Мочида-семпай, ты же кендоист? — Ну, да, — соглашаясь, несколько опешил Кенске. Такеши сцепил перед собой пальцы в «замок», поглядывая на присутствующих поверх рук. — В том-то и дело. Ты не командный игрок. Ты — одиночка, как и все вы, кендоисты, — сказав это, он откинулся на спинку стула. — Твой мирок, семпай, сужен до тебя и твоего противника, один на один. Но мы говорим о коллективе. Каждая игра в бейсболе — чёткий отыгрыш каждого игрока на общее благо с общей целью. Все думают как один, реализовывая план. Это именно нам и нужно. Кокуё, — палец с отчётливо видимыми мозолями упёрся в Кенске, — сильный боец. И именно поэтому мы должны начать первыми. Дадим слабину — плохо закончим и вылетим из соревнования. — Ты преувеличиваешь!.. — почти что зашипел Кенске, но Тецуя взмахнул рукой, пресекая потоки слов. Все шепотки смолкли. Взгляды обратились на Тецую, пожёвывающего зубочистку, зажатую между плотно сомкнутых губ. Его длинные волосы были зачёсаны назад, но стоит только президенту студсовета покинуть стены школы, как причёска сменится на хулиганский чуб, нависший над глазами. Своего рода серый кардинал школы думал, поглаживая свой округлый подбородок. — Кё-сан, что думаешь? — обратился Тецуя к Кёе. — Ты имеешь право слова наравне с нами. Кёя смотрела на него, не мигая. Её холодные глаза напоминали Тецуе бетон — такой же жёсткий и непробиваемый. Так и чувствовалась неприязнь девушки к ним самим и происходящему в целом. — Что я думаю? — спросила она. — Да, что ты думаешь? — глядя на Кёю, кивнул Тецуя. Её с интересом разглядывали. Её, Кёю, и её чёртовы ушки. Чёрные, правильной формы. Они бросались в глаза и бередили сознание. — Ничего? — ответила Кёя, скрещивая руки на груди. — Я пребываю здесь из праздного любопытства. Мне интересно, что же жалкие травоядные в итоге придумают и до чего в итоге докатятся ваши игрища. Не более того. Ледяная королева. Холодная, красивая и невинная в своей морозной свежести. Такое она производила впечатление. — Ну-ну, — усмехнулся Такеши, подпирая подбородок рукой. — Посмотрим, сколько ты ещё сможешь оставаться безучастной. Скрипнувший стул ознаменовал окончание разговора. Кёя поднялась со своего места и молча покинула комнату студсовета. На душе было мерзко-премерзко. Словно туда с особым садистским удовольствием плюнули. Кёя не хотела участвовать в школьных драках. Она не хотела видеть, как непричастные к тёркам школ подростки страдали. В ней было чувство гордости родовитого якудза, видевшего и настоящие перестрелки, и отрубленные в назидание пальцы, и огнестрельные ранения. Но то — взрослые войны, а это — дети. Может, будь она парнем, то ей бы захотелось и встать во главе местной иерархии, подмяв под себя всё и вся, наслаждаясь тотальной доминацией. Но она была девушкой, долгое время ущемлённой в своих правах. Кёя хотела сама решать, что ей делать и как ей жить. Если она и вступит в группировку, то только по своему желанию и если у неё будет чёткая цель. К своей неожиданности, Кёя вписалась во что-то носом. Тот тут же отозвался лёгкой, ноющей болью. Но ударилась она обо что-то в меру мягкое, иначе бы разбила его. Она посмотрела перед собой. Это была чья-то спина. Ровные линии лопаток проглядывали через горчичного цвета кофту. Женщина, в которую она ухитрилась на ходу вписаться, была никой иной, как Дино. Кёя могла лишь проклинать свою невезучесть. Только этой училки ей ещё не хватало! Дино стояла посреди коридора и болтала с их учителем физкультуры. Учитывая то, что это был урок, а у них обоих окна — они могли себе это позволить. — А ты чего не на уроке? — удивилась Дино. — Ходила в медпункт, — соврала Кёя и положила руки на живот. — Заболел. Но я уже возвращаюсь. — Танихара-сенсей, вы не против, если я пойду? — улыбаясь, спросила Дино у физрука. — Да-да, конечно. Это же ваша? Дино рассмеялась как-то совсем счастливо. Мужчина улыбнулся. — Да, из моего класса. Мы пойдём. — И прежде чем Кёя успела сказать что-то «за» или «против», Дино крепко перехватила её за запястье и потащила за собой. Они оказались вдвоём на лестничном проёме у стены. До них долетали голоса, доносящиеся из классов. Урок был в самом разгаре. — И что это значит, Каваллоне-сенсей? — хмурясь, осведомилась у неё Кёя. Дино упёрла руки в бока. Довольно простая кофта горчичного цвета с рукавами три-четверти. Снова закрытая, с воротом по самое горло. Левая рука была в бандаже. Кёя вообще впервые видела Каваллоне-сенсей с более-менее коротким рукавом, а теперь, оказывается, у нее ещё и травма. Неужели тем хулиганам удалось её задеть? Кёя вспомнила сбитые костяшки. Похоже, пострадали не только кисти. — Вы обращались в больницу? — спросила Кёя, смотря на Дино снизу вверх. Чувствовала она себя при этом подозрительно странно. На неё уставились с непониманием. — В каком смысле? — спросила Дино. Проследив за её взглядом, она хлопнула себя по лбу. — А, ты об этом? — И спрятала руку в карман задорно-клетчатой юбки, облегающей её стройные бёдра. Светлая, почти белая, разлинованная чёрными и коричневыми тонкими линиями. Кёя отчётливо понимала: такую с виду простую вещь сможет носить не каждая женщина. Для такой расцветки была нужна потрясающая фигура, а о теле Каваллоне-сенсей можно было говорить вечно. До Кёи постоянно доходили мужские разговоры о сексуальной фигуре этой американо-итальянской секс-бомбы. Светловолосая, красивая. Умеет одеваться со вкусом. Всё закрыто, но открыто для любования. И, что самое главное, ей, Кёе, почему-то было до всего этого дело с той самой встречи в парке. Что-то в голове замкнуло, и теперь мыслезапись прокручивалась снова и снова. Раз за разом. Дино повернулась к ней чуть боком, так, чтобы травмированная рука в бандаже не попадала в поле зрения Кёи. Видимо она заметила, с каким интересом та разглядывала её. — Так почему ты прогуливаешь уроки? Карие глаза смотрели на Кёю через стёкла очков. Не обвиняюще, а мягко. Без упрёка. — Сами-то как думаете? — усмехаясь, спросила Кёя. — Много чего, Кёя. Но я хочу слышать то, в голове у тебя. Что у меня — я и так прекрасно знаю. Губы манили розовизной помады. В свете из окна, находясь прямо на солнечных лучах, шапка светлых волос замерла, как пламя. Золотистые пряди отливали медью. Дино выглядела как что-то неземное, но Кёя упрямо не отводила глаз. И снова у Кёи спрашивали, что же у неё в голове. Что за нелепость? Да какая им разница? — И что это изменит? — холодно спросила Кёя, невольно любуясь чужой красотой. Не завидуя. Смакуя увиденное. Дино нахмурилась. Тонкие светлые брови задорно съехали вверх. Домиком. — Я знаю о происходящем в школе. Сама училась в своё время в школе для трудных подростков, и мне прекрасно знакома эта затхлая атмосфера. Вы хорошо прячете скелеты в ваших шкафах, но таких, как я, не обманешь. Дурачков-японцев так можно долго обманывать. Пока не проколетесь. А вы обязательно проколетесь. Кёя сглотнула. Она знала, что эти идиоты рано или поздно, оступятся. Всё к этому и шло. Медленно, неотвратимо. Ядовитая змея неприятностей ползла в их сторону и грозила прихватить побольнее. — Так почему вы ничего не делаете, Каваллоне-сенсей? — прямо спросила Кёя. — Вы же сильная, я видела. Что-то тут не так? Дино фыркнула от улыбки-оскала своей ученицы. Её это позабавило. Скрестив руки на груди, не замечая жадно пожирающего её взгляда, Дино уставилась в окно. Вдалеке посреди школьного двора трепыхалась, как живой розовый зверь, сакура. — Я живу по понятиям, — неожиданно серьёзно заговорила Дино. — Даёшь обещание — держишь его. И никак иначе. Что бы не происходило. — И вы дали обещание? — хмыкнула Кёя, скользя по точёной фигуре Каваллоне-сенсея взглядом. — Дала. — И какое же? Дино повернулась к ней. Профиль с некрупным, прямым носом освещался лучами света. Было даже видно пылинки, летящие позади. Глаза по цвету напоминали тёмный шоколад, густой, с жёлтыми крапинками-крошками наполнителя. У неё была очень причудливая радужка. — Не вмешиваться в происходящее, пока кто-то не попросит о помощи. Если человек не хочет сам что-то изменить — бесполезно пытаться ему помочь. Кёя, к своему неудовольствию, отметила: а Дино знает, о чём говорит. В словах чувствовалась уверенность. — А если попрошу помочь? Поможете? Та коротко кивнула. — Да, помогу, — сказала Дино. Повисло молчание. Кёя пожёвывала губы. Решаясь. — Только давайте не здесь? — Кёя обвела рукой лестничный пролёт. — Много лишних ушей. Не хочу, чтобы кто-то узнал. Дино задумалась. — Могу предложить поговорить в кафе или… — Не подходит, — тут же перебила её Кёя. Дино растерянно провела рукой по шее. — Я заканчиваю сегодня к шести. Не моя очередь дежурить на посту. Моя квартира устроит? Предложение понравилось Кёе по разного рода причинам. — Да, вполне, — хищно улыбаясь, согласилась она. — Ну, тогда подожди меня до шести, — улыбнулась Дино. Развернувшись, она покинула лестничный пролёт, поселив в Кёе еле ощутимый привкус надежды.