Карма слов

Автобус был старого типа и тащился кое-как, с кряхтением и скрежетом, от станции Храм Намимори по плоской просёлочной дороге. Невыносимо воняло бензином. Автобус трясся на ухабах и три девушки, сидящие на задних сидениях, подпрыгивали на своих местах из-за неровностей дороги. — Отвратительно, — прижимая к лицу платок так, что он покрывал половину лица, пожаловалась Хана. Словно верила, что платок спасёт её от тошнотворного запаха. — Очень пахнет, согласна, — вздохнула Кёко. — Я всю попу себе отбила. — Хана скривилась. Кёя сидела у закрытого окна с ровной спиной, и по её виду даже не скажешь: доставляет ли ей беспокойство отвратительный запах в салоне автобуса и прыжки по кочкам. Руки лежали на коленях, ноги у неё прижимались друг к другу так, что просвета между юбкой не было и в помине. Чинно, красиво. Как статуя. Иногда подругам казалось, что Кёя — это хорошо слепленная красивая фарфоровая кукла в современной одежде. Были бы у неё длинные волосы и кимоно, то сходство с куклой было бы стопроцентным. Ни Хана, ни Кёко и представить себе не могли, чего стоило в своё время их подруге стать такой. Всё началось с традиционной позы сэйдза, когда ты сидишь на коленях, подобрав под себя ноги. Твоя спина должна быть идеально ровной, а если отец посчитает, что ты сидишь недостаточно прямо… В ход шла палка. Братьев лупили по спинам без всяких послаблений, а вот для Кёи, которую собирались выгодно выдать замуж, любое уродство на теле могло оказаться фатальным. Палку оборачивали несколькими слоями ткани, из-за чего удары смягчались и не оставляли на коже рубцов. По приезду в Намимори Кёя старалась садиться обыденно, как все, но на это нужно настраиваться. Привычки, выработанные за годы, не так-то просто вычленить из памяти. Сегодня же у неё была забита голова и Дино, с которой у неё всё шло к логическому завершению, и переговорами со студсоветом Мидори. Радости не прибавляли обе перспективы. — Подымайтесь. Наша остановка, — вставая со своего места аккуратно и элегантно, придерживая края юбки, односложно сказала Кёя. Подхватив школьную сумку, она остановилась у дверей автобуса и нажала на кнопку, оповещающую водителя: пассажиру нужно выйти. Сельские рыдваны предполагали остановки по требованию. Не оповестишь водителя — он не остановит автобус. Хана и Кёко, переглянувшись, поднялись с сидений и встали у Кёи за спиной. — У тебя что-то случилось? — не могла не спросить Хана, когда они покинули салон автобуса. — Всё в порядке, — хмуро бросила Кёя. Все понимали: она врёт. Что-то произошло, но рассказывать она не собирается. Хана предположила, что это связано с соулом, о котором Кёя недавно рассказывала им. Место, где они вышли, больше походило на обглоданный дочиста скелет остановки. Ржавая крыша и стенки, порядком обшарпанная и даже засаленная скамья, на которой посидело огромное количество людей. Дорога тянулась, как змея, уходя вдаль. За остановкой же начиналась широкая тропинка между деревьями. Вокруг свистел ветер, высоко и пронзительно, будто некая гигантская флейта. Неприглядные, не в лад ноты неприятной музыки, разносимые по округе. — А мы… там вышли?.. — оглядываясь по сторонам, спросила Кёко. Не то, чтобы она была напугана, но место было действительно неприятным. — Да, — Кёя посмотрела на наручные часы, — здесь останавливается и спецавтобус их школы. Мы разговаривали с президентом студсовета. Она мне рассказала, когда и во сколько ходят местные рейсы. — Всё равно жутко. — Поморщившись, Хана поудобнее ухватилась за лямки школьной сумки. — Нас хоть встретят? — Должны. Кёя перешагнула через булыжник, лежащий рядом с остановкой, и направилась к тропке. Девушки последовали за ней. Они шли по аллее какое-то время, видя сквозь сосновые пролесья брошенный тут и там мусор; впереди был различим просвет между деревьями. Тропинка завершилась лестницей, спускающейся вниз, с холма. Под ногами простирался студенческий городок. Угадывались два университета, их разделяли трёхэтажные домики. То ли общаги, то ли местные дома. У подножия лестницы, если немного пройти, начиналась территория частной женской академии Мидори, огороженная высоким кованным забором, за которым виднелись здания самой академии, пестрящие заострёнными шпилями. — Неужели нет другой остановки, которая бы останавливалась… где-нибудь поближе? — В голосе Ханы так и чувствовались сомнения. Кёко подошла к перилам лестницы и восхищённо осматривалась по сторонам. Её милое личико озаряла улыбка. — Почему же, есть, — между тем произнесла Кёя, ступая на лестничные ступеньки. — Тогда какого чёрта мы прёмся тут? — вспылила на это Хана. — Что лучше: пройти пять минут от остановки до школы или ехать ещё минут двадцать по этой отвратительной ухабистой дороге? Хана смотрела в холодные серые глаза подруги. Кёя была абсолютно серьёзна. Вздохнув, Хана взлохматила рукой свои кудрявые волосы. — Если так оценивать, то первое. Но ты нас даже не спросила! — Прости, — спускаясь, ответила ей Кёя, но сожаления в голосе не было и в помине. Хана хотела добавить что-нибудь ещё, но Кёко мягко тронула её за руку и покачала головой. Светлые волосики затанцевали в воздухе. — Не стоит, Хана-чан. Давай не будем её трогать? Ей пришлось согласиться с Кёко. Они последовали за Кёей, которая уже ухитрилась преодолеть половину лестницы. Обзор позволял изучить студенческий город и примерно прикинуть в уме, чем он живёт. Окружённый лесом, он был словно вырезан из контекста привычного мира. Разношёрстный, многоликий. С множеством бродящих тут и там студентов университетов. Магазинчики, забегаловки, ларьки с едой. Всё было излишне колоритным, непохожим на Намимори. Они спустились к лестнице, заметив идущую по направлению к ним девушку в форме Мидори. Невысокая, стройная, вышагивающая если не с грацией, то не как большинство японок — носки не вовнутрь, а прямо. Хана предположила по её походке, что та занимается или художественной гимнастикой, или какими-то танцами. — Хало-хало! Вы из Намимори? — задорно поприветствовала их девушка. — Хару-Хару попросили встретить вас сопроводить в комнату студсовета! Пойдём? Хана отметила про себя, что Кёя прошлась взглядом по форме этой Хару. Хорошо выглаженная белая блузка, поверх тёмно-синий пиджак и немного помятая серая юбка. Вроде и аккуратная, но неряшливая. — Да, пойдём, — холодно обронила Кёя. «Ясно, Кёя не одобрила эту Хару», — подумала про себя Хана. — Идите за Хару! Пересекши охранный пост и получив временные пропуски, их компания зашагала по цветущему школьному двору. Клумбы пестрели распустившимися цветами так, что в глазах рядило. — Могу я узнать вашу фамилию? — глядя перед собой прямо, а не по сторонам, Кёя окликнула Хару. — Фамилия Хару — Миура, — растерявшись, ответила девушка. По всей видимости, ей настолько привычно обращение к ней по имени, и подобный вопрос сбил её с толку. Такое впечатление создалось у Ханы. — Миура-сан, изменилось ли что-то в вашей жизни в Намимори? — спросила у Хару Кёя. Перед ними навис главный корпус Мидори: светло-розовое здание с белыми вставками, оформленное в стиле английских колледжей. Хана припомнила, что Кёе не нравилась такого рода архитектура — не была любителем искусства, пусть и разбиралась в нём из-за воспитания. Да и сама Хана не была в восторге от Мидори, уже мечтая сбежать отсюда поскорее. — Можно просто Хару, — надулась Хару, показывая им дорогу. — Что ты имеешь в виду? — Докучают ли вам Кокуё или Шимон? Может, кто-то ещё. Всерьёз задумавшись, Хару провела их по коридору, всю стену которого украшали художества учениц — картины маслом. Кёя спрашивала не просто так. Дело со школьной женской бандой зашло в тупик. Наши проиграли, и Кокуё теперь ничто не останавливало, потому-то она и решила заручиться поддержкой женской школы, до которой кокуёвцы скоро могут дойти. Хана видела ситуацию так и не сомневалась о своей близости к истине. — Хару не знает. Спросите лучше президента, — пожала плечами Хару. — Так и поступлю. — Кёя смерила её холодным взглядом, поставив для себя крест на этой девушке, и потеряла к ней интерес. Их небольшая компания поднялась по главной лестнице на второй этаж, встречая по пути учениц, с любопытством разглядывающих гостей. На Кёи их взгляды задерживались особенно долго. Она выделялась даже в женской школе. Просто идя. — Похоже, Кёя-чан совсем не в настроении, — прошептала Кёко на ухо Хане. Хана смотрела в ровную спину подруги. Её брови поднялись вверх. — Главное, чтобы она не срывалась на студсовете Мидори. — Нет, Хана-чан, она не станет, — замотала головой Кёко. — Кёя-чан слишком ответственная. Хана подумала, что даже слишком, но вслух этого не произнесла. Она не очень понимала их школьную систему в Намимори. Её, Хану, никто из парней не пытался оприходовать ни разу, и дело тут даже не в том, что она страшная. Нет. Хана была пусть и обычная, но точно не уродливая. С хорошей фигурой, довольно высокая, с красивыми волосами. Вне Намимори у неё не было отбоя от парней. Но вот Кёко — ходячее бедствие. Если бы не она и подобные ей девушки из Нами, то ни у Кёи, ни у Ханы, которые могли сами за себя постоять, не были бы связаны руки. Они обе хотели уже решить эту абсурдную проблему со школьными бандами раз и навсегда. Пора обрушить этот замкнутый круг. Их привели к кабинету, над которым висела табличка «Ученический совет». Хару постучала. Дождавшись ответа, она открыла дверь, представляя гостей. Хана вполуха слушала дежурные приветствия. Когда им предложили сесть, то она молча подчинилась, играя с Кёко роли массовки для Кёи. «Какая скука», — уставившись в окно, вздохнула про себя Хана. Подперев рукой щёку, она слушала то, как Кёя ругается с президентом студсовета — эдакой версией Ямато Надесико. Тоже с ушками, ухоженная, как и Кёя, манерная и… скучная, в отличие от Кёи. В комнате разгорались жаркие дебаты. Впрочем, они были жаркими для ученического совета Мидори. Кёя была спокойна и холодна, как лёд. Каждое её слово больно било по местной Ямато Надесико, имени которой Хана даже не запоминала. Одно лишь она знала: Кёя готова солгать о чем угодно, лишь бы Мидори согласились образовать с ними альянс и помочь. Между пропускаемыми мимо ушей разговорами Хана улавливала мастерское манипулирование Кёи: от «видим в вас своих семпаев» и до «они называли вас жёлтой рыбой». На подоконник присел воробей. Пропрыгав пару шажков, он, словно не замечая происходящего, никак не реагируя на шум и разговоры на повышенных тонах, принялся чистить пёрышки. Хана мысленно поаплодировала воробью. Между тем Кёя с леденящим спокойствием склоняла на свою сторону студсовета. Бедные девушки даже не понимали: ими манипулируют. Хана даже не хотела знать, откуда подобные навыки у её подруги. В нормальных условиях такого не нахватаешься. Кёя, выйдя к доске, маркером нарисовала схему, посвящая в свой план: как выгодно приструнить банду Кокуё — их победы вскружили им головы, и они вот-вот будут готовы раскрыть себя перед взрослыми. Сперва ей на слово не поверили, но помощь пришла из неожиданного угла. Хару, поглаживая пальчиком подбородок, припомнила, что действительно слышала в местной аркадной, находящейся за рынком студгородка, как кто-то из студентов универа слушал, как кокуёвцы похвалялись на эту тему. Хана похвалит про себя пьяных идиотов, которые любят поколотить понты. Вот только её пугала Кёя. Сегодня она была особенно мрачной и будто бы сломленной, и чёрт бы её знал, что в её голове за думы. Хана опасалась, что ничего хорошего. Кёя порой была жутким человеком. «Надеюсь, беды не будет, — горько вздохнула Хана, замечая неровность на ногте. — Но какой же день скучный». Знала бы она, насколько оправданы её страхи.