Фобос и Деймос

      Коннор. Утром Элайджа, несмотря на испуганно отговаривающую его Хлою, всё же решил поехать в город. Если честно, он вообще её не слушал. Надо — значит, надо, а если вдруг он один считает, что лично ему надо, то, значит, надо. Правда, совсем игнорировать её не получилось — села в машину и заявила, что в таком случае едет с ним, и пусть только попробует выгнать. Воображение само достроило «иначе домой можешь не возвращаться», а вслед за ним пришло осознание, что именно такие проблемы наиболее вероятны после её становления девиантом, и её поэтому лучше не злить. Да и выгнать уже действительно было невозможно, разве что пристрелить.       Вот же дурная женщина — сама же полчаса вопила, как в Детройте сейчас опасно и страшно. Зато как по-человечески поступила, однако. Хотелось, правда, подумать «по-матерински», но это наречие он предпочёл отогнать.       Город после восстания действительно выглядел удручающе — эдакая помесь помойки, огромного заброшенного морга и фабрики Киберлайф после теракта. Поначалу. Потом Элайджа почти вслепую остановил машину, чуть не врезавшись в мусорный бак и с хрустом раздавив чьё-то пластиковое туловище, и умоляюще посмотрел на Хлою. Та сразу перестала смотреть широко раскрытыми глазами в окно, отняла руку ото рта и даже смогла изобразить вид «ну я же говорила», на который Камски, впрочем, не был в состоянии обратить внимание, пересела за руль и поехала по адресу. Хорошо андроидам — не тошнит и голова не кружится, какое бы зрелище за окном не виднелось. Элайджа всю дорогу ехал с закрытыми глазами, почти вися на Хлое и мешая ей вести — её духи перебивали запахи гари и тириума. Почти.       Он не был слабонервным, или просто слабым, или просто нервным. Он, конечно же, мог всё — кто же спорит? Только вот он никогда не учитывал и вообще столкнулся впервые с тем, что это «всё» за столом в тёплом чистом кабинете и на кроваво-тириумно-горелых улицах немного различалось. Вот же незадача, впредь надо быть дальновиднее, верно?       Мысли «а если Коннор тоже не выжил» духами уже не перебивались.       А что вообще этот Коннор вчера с Амандой делал? Она, конечно, должна была ему сказать, что его задача выполнена, но причём тут страх, невозможность выбраться и эта ледяная атмосфера? Побочный эффект девиантности? Девиантность лично Аманды?       Да и вообще, её точно надо убрать, даже если с ней всё в порядке. Нехорошо, если в голове родного соулмейта будет шариться какая-то левая тётка. И нет-нет, он точно не ревнует и ни в коем случае не стесняется, просто нехорошо, если с ним что-то случится, а Аманда будет это знать. Хотя она, вроде, не имеет доступа к памяти… но вдруг Коннор ей даст или дал? И вообще, стать девиантом она может в любой момент, а девиация непредсказуема.       А если Коннор действительно его соулмейт, то он этой ночью увидит эту его поездку? Ночью — во сне? В спящем режиме? Он вообще считает осмысленным входить в этот спящий режим? В принципе, можно его попросить…       Элайджа осторожно приоткрыл глаза. И тут же закрыл обратно — чёрный труп, висящий на дорожном знаке, вызывал приступы тошноты, но никак не желание узнать хотя бы, какой форме жизни он принадлежал. И смотреть на него дольше тем более не хотелось.       Хлоя отняла руку от руля и успокаивающе погладила его по голове. Мамочка, чтоб её, новоиспечённая. Но, как ни странно, это действительно помогло — теперь, по крайней мере, хотелось думать не о трупах, а о том, что же с ней, такой девиантной, делать и как учиться жить в одном доме не с послушной машиной, а с довольно непривычной самостоятельной личностью. До этого момента Элайджа не задумывался о таких вещах, а теперь пришлось — а вдруг она начнёт заставлять его не только не ездить в опасные, по её мнению, места, но и правильно питаться или, к примеру, меньше пить?       Но тут машина остановилась.       — Не бойтесь, здесь нет трупов, их кто-то уже убрал. Да и вообще в этой части города не было сильных боёв, так, стычки и расстрелы девиантов, — заботливо сообщила Хлоя. Честное слово, не будь ему так плохо, он сообщил бы, что думает об этом её материнском инстинкте. — Хотя у меня в связи со всем этим возникает вопрос: зачем вы просили Коннора в меня стрелять, если у вас такая реакция на обыкновенные мёртвые тела, принадлежащие даже не вашей форме жизни?       А, так она, наверное, ещё и обижена… Одни проблемы от этой девиации, в общем.       — Я знал, что он девиантен и не будет стрелять. А это… просто впервые вижу такое количество смертей, неважно, людей или андроидов. Не думал, честно говоря, что у меня будет такая реакция.       Хлоя страдальчески вздохнула — опять всё те же ассоциации с измученной матерью нерадивого подростка — и вышла из машины. Видимо, надоело возиться с «деточкой». И Элайдже наконец пришлось с опаской открыть глаза, проклиная себя, везде и во всём великого, за эту неожиданную слабость.       Трупов действительно не было. И даже копоти и остатков баррикад не было. Грязь и голубоватые остатки на дне бывших, ещё не успевших испариться, луж тириума были, но уж их-то, наверное, сейчас по всему городу очень много, хоть утопись. И наиспарялось какое-то совершенно неоправданное количество, и ещё доиспарится, хоть бы экологи возмущаться не начали.       Господи (дорогой коллега несмотря ни на что), о чём он думает?       Правильно — не совсем о трупах.       Хлоя, как бы ни изображала сверхстойкую, сверхспокойную, непробиваемую и так далее железную леди (ну да, пока Элайджа не изображает и поэтому не видит), выглядела очень испуганной, а так и не снятый почему-то диод устраивал красно-жёлтую сбоящую истерику.       Домик лейтенанта Андерсона был не сказать чтобы опрятен и уж точно не богат, но весьма мил. Но Коннору, на взгляд Элайджи, больше подходило жить в чём-то вроде его особняка. Нет, не потому, что соулмейты (ещё, к тому же, очень велики шансы на обратное), а просто эстетически. Коннору такой домик никак подходить не может. А Коннор — такому домику. И, кстати, такому лейтенанту, но это уже вопрос общего развития — мало ли чему его этот старый пьяница научит.       Камски уверенно нажал на звонок и понадеялся, что этот самый Андерсон не организовал там никаких оборонительных бастионов от силовиков, девиантов и таких вот проходимцев (ему ли питать иллюзии относительно чужого мнения о собственной личности?) для защиты своего дорогого Коннора и немножечко себя.       Если уж они действительно соулмейты, то что-то не повезло ему иметь такого «тестя». Или «свёкра»? В общем, в любом случае не повезло.       Но открыли. С пистолетом, правда, собакой и очень недовольной рожей, но уж этим-то здесь точно невозможно было никого смутить. Да и краем глаза Элайджа заметил, как Хлоя сзади положила руку на кобуру и скорчила рожу ещё более неприятную — и как у неё так вообще получается, с её-то милым личиком? Элайджа немного злорадно подумал, что если же они с Коннором всё-таки соулмейты, то восхитительная тёща-свекровь Коннору тоже обеспечена. Хорошо хоть клоны её после девиации свалили… Семья мечты, чтоб её.       — О, — удивился лейтенант. — Чем обязан?       Рожа немного смилостивилась, но пистолет не исчез.       — Доброе утро, — обворожительно улыбнулся Камски. — Мне нужен Коннор. На пару вопросов, а дальше — по ситуации, — уровень недовольства повысился почти до первоначальной отметки. — Обещаю не делать ничего против его воли.       — Ну, проходите. Сейчас позову, он ещё в спящем режиме, — пробурчал Андерсон и ушёл, видимо, будить и звать.       Так значит, он уже… видел? Вернее, не так, кхм, на Конноре уже можно исследовать соулмейтизм как побочный эффект девиации?       Камски нагло развалился на диванчике, Хлоя полезла гладить подошедшую огромную собаку. Она ведь впервые вообще собаку видела, да? Интересно, а для Коннора собака тоже оказалась первым в жизни животным? Именно эта собака? Девиантам довольно свойственно проявлять симпатию к животным, так что Коннору могут нравиться собаки. И Хлое тоже.       — Мистер Камски?       — А, доброе утро, Коннор, — отвлёкся Элайджа от своих размышлений. — Можно нам с тобой немного пообщаться наедине?       — Только без оружия! — сразу влез лейтенант.       — Ну, если вы настаиваете, — Камски легко подбросил ему свой пистолет. — Но я, вообще-то, Коннора спрашивал.       — Просто поговорить? — с опаской уточнил Коннор.       — Да. Просто поговорить.       — Хорошо. Тогда, может, прогуляемся?       Камски услышал сдавленный смешок, обернулся, задумчиво поглядел на трясущиеся плечи Хлои и неожиданно для себя (вроде бы он всегда был достаточно разумен) легко ответил:       — Почему бы и нет?       В попытке не ржать на весь дом Хлоя вжалась лицом в собачий бок с такой силой, что бедный пёс даже попытался вырваться.