Кузина

      Вот и начинается очередной учебный год в школе чародейства и волшебства. Скоро, уже очень скоро раздастся топот многочисленных детских ножек в коридорах, переходах и классах старинного замка. Занесут не туда очередных идиотов движущиеся лестницы. Взорвёт своё первое в этом году зелье неподражаемый Лонгботтом.       Профессор МакГоннагал досадливо поморщилась и даже слегка тряхнула головой, пытаясь избавиться от неправильных мыслей: прочувствованные монологи слизеринского декана, увы, всегда были весьма запоминающимися. Тем более, что глубоко в душе (где-то очень-очень глубоко) Минерва соглашалась с Северусом: да, идиоты. И Лонгботтом — то ещё стихийное бедствие. И Поттер… Кхм… Но зато с его появлением в школе первое место в квиддиче безраздельно принадлежит Гриффиндору!       Суровый декан «львят» как раз в этот момент пересекала Зал Трофеев. Подойдя к витрине с кубками, она, воровато оглянувшись по сторонам, взяла тот, что её подопечные выиграли в позапрошлом году, нежно подышала на него и любовно отполировала рукавом парадной мантии. Водрузив награду на место, Минерва горделиво прошагала в Большой Зал. Удобно устроившись за преподавательским столом, взяла в руки чашечку с ароматным кофе.       Ах, как же любила профессор МакГоннагал эти минуты, когда старшекурсники уже прибыли в Хогвартс на каретах, а будущих первокурсников ещё вели по узкой тропке к Озеру, а затем везли через него на волшебных лодочках. Через час малышей доставят в замок, и начнётся суета с распределением и пиром, но пока что есть время присмотреться к знакомым лицам.       Первыми в зал обычно влетают гриффиндорцы. Милые суровому шотландскому сердцу львята приветливо пинаются и толкаются, весело кричат и кидаются друг в дружку забавными заклинаниями. Поппи Помфри, правда, на следующий день всегда ворчит, расколдовывая тех, кто не смог справиться сам, но что б она понимала! Это же кипение молодости! Боевой факультетский задор! Куда там чопорным «змейкам» Северуса. Те обычно тянутся следом — важные, неторопливые, с вежливыми полуулыбками на равнодушных лицах — тьфу!       МакГоннагал покосилась на Снейпа и с удивлением обнаружила рядом с ним обоих слизеринских старост. Малфой что-то тихо, но экспрессивно вещал. Наверняка произошло нечто из ряда вон выходящее, иначе зачем этот змеёныш поспешил бы наябедничать декану. А Паркинсон… Хихикает? Подозрения зашевелились в душе замдиректора.       Но из коридора уже послышался гул голосов и топот множества ног. Двери Большого зала распахнулись, словно от пинка, и перед удивлёнными преподавателями предстали гриффиндорцы, видимо, неосознанно выстроившиеся «свиньёй». На острие атакующего клина шагал Рон Уизли, сияя великолепным бланшем под правым глазом. Всклокоченная фамильная рыжая шевелюра не давала усомниться в его личности, несмотря на то, что физиономия гриффиндорского старосты оказалась весьма значительно деформирована. Словно мощный буксир утлые лодчонки, он волок за собой, держа за руки, парочку в мантиях с гербом факультета Хаффлпафф. Те периодически пытались освободиться, но лапищи Рона с лёгкостью удерживали их.       — Вот! — провозгласил он, останавливаясь прямо перед столом преподавателей и выталкивая вперёд «барсучков». — Нападение на старосту! При исполнении!       Профессор МакГоннагал растерянно огляделась. Дамблдор, как обычно, хитро поблёскивал голубыми глазками поверх очков-половинок. Снейп, тоже как обычно, держал покерфейс. Неопознанная дамочка в розовом, сидящая рядом с директором, строчила что-то в пергаментном свитке, плотоядно облизываясь и как-то хищно оглядывая студентов. Остальные преподаватели выглядели весьма обескураженными, особенно Помона Спраут. Не привыкла декан самого мирного и дружного факультета слышать такие обвинения в адрес своих подопечных.       Набившиеся в зал школяры явно жаждали зрелищ.       Минерва, поёжившись, перевела взгляд на стены зала. Ей вдруг показалось, что символы факультетов, изображенные на огромных гобеленах, ожили и наблюдают за происходящим. С презрительным интересом щурится высокомерный Слизеринский Змей. С расчётливым холодным любопытством, словно подсчитывая шансы каждой из сторон конфликта, смотрит Райвенкловский Орёл. Хаффлпаффский Барсук возмущённо морщит нос, а Гриффиндорский Лев ликует — он за любой кипеш, лишь бы было весело и нескучно.       Заместитель директора почувствовала, как в душе у неё смешались злость и досада: её любимый «кофейный» час оказался безнадёжно испорчен глупыми детскими разборками. Не могли подождать до второго сентября!       — Мистер Макмиллан, мисс Эббот! — она выпрямилась, словно воплощение праведного гнева и справедливого возмездия. — Драки в поезде недопустимы. А уж нападать вдвоём на одного — это низко и бесчестно! — тут Снейп тихонько, но выразительно хмыкнул, заставляя щёки гриффиндорского декана слегка покраснеть. — Двадцать баллов с Хаффлпаффа.       — Что-о-о? — внезапно обрела дар речи Ханна Эббот. Тихая скромная староста самого спокойного и дружелюбного факультета Хогвартса пнула по голени Рона, вырывая из его захвата свою руку, отпихнула коллегу и уперла кулачки в бока. — Да мы вообще пытались драку предотвратить! Да чтоб я ещё раз помогла этому придурку!..       — Я не поняла, Минерва! — поднялась из-за стола декан Спраут, тоже уперев руки в бока совершенно зеркальным жестом. — Что значит «двадцать баллов с Хаффлпаффа»? Вот так, не разобравшись, не выяснив, кто виноват…       — Не-не-не… — Рон так активно замахал ручищами, что оба хаффлпаффских старосты отпрыгнули от него подальше. — Они это… Свидетели! Во! Это всё слизни! Напали… А я при исполнении… А она там с ними обнималась… Фу! И мандарины жрали!       Профессор МакГоннагал растерянно поджала губы. Она уже ничего не могла понять.       — Мисс Эббот обнималась с кем?       Эрни Макмиллан, потирая синяки, выступившие на запястье от чересчур сильной хватки Уизли, выступил вперёд.       — Всё было не так. Мы с Ханной, как положено, совершали обход вагонов. К нам присоединился Рон Уизли, потому что одному ему ходить было страшно…       — Не страшно, а скучно! — перебил его тот.       — Не важно, — отрезал Эрни. — мы шли через вагон со слизеринцами, когда Уизли вдруг взбесился: начал кидаться на них и орать. Мы пытались его удержать, но не очень успешно. Так что именно мы с Ханной выполняли свои обязанности, стараясь предотвратить драку.       — Вот так, Минерва! — торжествующе воскликнула Помона Спраут. — Немедленно верни баллы.       — Эм-м-м… — МакГоннагал собралась с мыслями. — Нужны ещё свидетели. Мистер Поттер?       — А я вообще всё это время спал в своём купе, — безмятежно отозвался упомянутый мистер, уже успевший с удобством расположиться за столом.       — Мисс Грейнджер? Разве не вы должны были патрулировать поезд вместе с мистером Уизли? — предприняла ещё одну попытку декан Гриффиндора.       — Нет, не должна. Я оказалась недостойна значка старосты, — поджала губки Гермиона. — Поэтому я всё это время читала книгу в том же купе. И о данном инциденте ничего сказать не могу.       — Возможно, мисс Поттер сможет нам помочь? — вмешался Дамблдор, хитро сверкая очками и подмигивая правым глазом.       Все немедленно зашушукались. Новость о том, что среди студентов появилась родственница Золотого мальчика, вызвала ажиотаж куда больший, чем какая-то банальная драка.       — Да не вопрос, — Тиш картинно выступила вперёд. В отличие от скромного кузена, всеобщее внимание она обожала. — Дело было так. Мы с однокурсниками разговаривали о семейных ценностях…       Рон откровенно не нравился девочке, но убивать за грубые слова она бы его не стала. Мелковато как-то. К тому же этот рыжий амбал был чем-то дорог её кузену. Но и безнаказанными оставлять подобные выходки она не собиралась. Поэтому…       — …И тогда Уизли вдруг ка-а-ак кинется, да ка-а-ак ударит Гойла лицом. Прямо по кулаку! Четыре раза, — уточнила Тиш, покосившись на деформированную физиономию Рона.       Грегори весьма артистично изобразил немыслимые страдания и потёр ссаженные костяшки на пудовом кулачище.       Гриффиндорский староста побагровел так, что его веснушки стали похожи на брызги сметаны, попавшие на спелый помидор. Вытаращившись на своего декана, он с возмущением обнаружил, что та поджимает губы и отводит глаза, чтобы скрыть смех. Остальные преподаватели, кроме Снейпа и Дамблдора, тоже пофыркивали в кулачки. Но зельевар, не смотря на бесстрастное лицо, выглядел весьма довольным, а директор укоризненно сверлил взглядом Тиш, которая, впрочем нимало не смутилась.       Рон насупился. Студенты вокруг хохотали. Обмениваясь ехидными комментариями, смеялись слизеринцы. Хлопая друг друга по плечам и подставленным ладошкам, одобрительно хихикали хаффлпаффцы. Ржали предатели-гриффиндорцы. Райвенкловцы некоторое время крепились, но когда рыжие близнецы в лицах изобразили, как один с размаху бьётся о кулак другого, не выдержали и присоединились к всеобщему веселью.       Гермиона Грейнджер тоже смеялась. Она почему-то чувствовала себя отомщенной. А Гарри призадумался. Кидаться на защиту приятеля ему не особенно хотелось: всё-таки кузину тот действительно оскорбил, за что и огрёб. Хорошо, что не смертельно. Во всяком случае, Поттер облегчённо перевёл дух, когда понял, что Тиш не стала мило улыбаться, а запросто хохочет вместе со всеми.