Кузина

      После церемонии распределения и праздничного пира незнакомая тётка в розовом, представленная как будущий преподаватель ЗОТИ, попыталась толкнуть речь, но студенты, взбудораженные событиями вечера, никак не могли успокоиться, а шумели, хихикали и переговаривались, совершенно не обращая внимания на её детский голосок. Зато имел успех традиционный тотализатор, организованный предприимчивыми близнецами Уизли. Добрые детки, как обычно, ставили на то, сколько месяцев продержится на проклятой должности новая училка, а также останется ли вообще в живых эта отважная дамочка в розовом.       Когда пир закончился, а студенты потянулись по своим гостиным, Гарри Поттера выцепил Снейп. Сделал он это крайне ловко, успев каким-то загадочным образом обогнать всех, а затем вывернувшись из-за угла так неожиданно, что парень, не успев среагировать, буквально уткнулся в него. Коварный профессор сходу влепил Гарри отработку за неуклюжесть, сон на ходу вне спальни и перманентное неуважение к преподавателям, после чего удалился быстро и бесшумно, словно призрак, только мантия взметнулась на повороте.       — Это что сейчас было? — растерянно спросил Симус Финнеган.       Поттер не менее растерянно пожал плечами, обнаружив, что шустрый зельевар успел сунуть ему в руку флакончик с зельем и записку. Остальные гриффиндорцы, действительно дремлющие на ходу, похоже, вообще ничего не заметили.       Палиться и читать записку при всех Гарри не стал, поэтому, едва добравшись до спальни, сразу юркнул в постель и задёрнул полог. Развернув послание при свете Люмоса, он обнаружил там всего два слова: «Выпей немедленно». Гарри задумчиво повертел в руках флакончик. Паранойя вдруг подняла голову и заверещала, мол, неизвестно, что это за зелье. Вдруг яд или какая-нибудь подчиняющая пакость?       Парень попытался рассуждать спокойно.       «Снейп поклялся, что будет меня учить. Если он сейчас отравит меня, то клятву исполнить не сможет и получит откат. Да и вообще, если задуматься, то настоящего вреда он мне никогда не причинял. Значит зелье можно пить».       Паранойя снова попыталась что-то вякнуть, но Поттер решил не давать ей волю и одним глотком прикончил содержимое флакончика. Почмокал губами: сладко, даже приторно. Прислушался к себе. Не обнаружив никаких явных изменений, прислушался внимательнее и сам не заметил, как уснул.       А Тиш не спалось. Она и так привыкла ложиться за полночь, а сейчас вообще чувствовала себя абсолютно не уставшей. В Хогвартсе было разлито столько энергии, что накопители на её браслетах уже наполнились до отказа, но слишком деятельный организм девочки, привыкший к малому магическому насыщению прежнего мира, никак не хотел угомониться и продолжал усваивать и перерабатывать магию. Надо будет как можно скорее наведаться в Гринготтс, чтобы поменять излишки энергии на звонкие галлеончики. Кстати, хорошо, что Тиш досталась отдельная комната: селить пятнадцатилетнюю девицу с первачками выглядело явно дурацкой идеей, а в спальнях ровесниц банально не было места. Кое-кто из девчонок, правда, пошипел немного на тему чересчур большого количества избранных на Гриффиндоре, но ей было откровенно плевать на все эти шепотки.       Так что Тиш с удобством восседала на кровати, обложившись учебниками по ЗОТИ, а так же извлечёнными из верного рюкзачка сводами законов и подшивкой «Пророка» за последние пять лет. Розовую тётку она хорошо запомнила ещё по судилищу над кузеном, а особенно то, как эта мымра всё время пыталась на него наехать. Так что никто теперь не может помешать Тиш немного поразвлечься. Как-никак, она теперь студентка. А все студенты должны развлекаться и веселиться. Она точно знает. Она читала.       Утром неприлично бодрые Поттеры и сонные все остальные гриффиндорцы спустились к завтраку. Злющий Рон, не успевший посетить больничное крыло, а потому всё ещё опухший и сверкающий синяками, пригнал первачков. Те так откровенно боялись свирепствующего пятикурсника, что чётко шли ровным строем и в ногу, даже не подумывая отвлечься на разглядывание чудес Хогвартса, не говоря уже о том, чтобы отстать или, не дай Мерлин, похулиганить. Правда, девочки поглядывали на сурового старосту с восхищением. Ещё бы: он очень ловко причесал их и заплёл симпатичные косички (наличие в многодетной семье любимой младшей сестрёнки предполагает умение обращаться с расчёсками и бантиками). Рон ни за что не признался бы вслух, но возиться с малышнёй ему неожиданно понравилось.       Увы, обязанности старосты контролем первачков не ограничиваются, поэтому профессор МакГоннагал вручила ему расписания для всех курсов, строго отчитав за то, что он сам не подошёл за ними, заставив занятого преподавателя побегать. На закономерный вопрос шестого Уизли о втором старосте, декан поджала губы и бросила сухое «Вопрос решается». Пока сердито пыхтящий Рон раздавал гриффиндорцам расписание, она подошла к Тиш и велела ей немедленно идти в кабинет директора.       Кабинет впечатлял. Бесчисленное количество тикающих, брякающих, вращающихся, покачивающихся, позвякивающих, подпрыгивающих, попукивающих и дымящихся блестяшек отвлекало на себя внимание настолько, что и сияющий огненный феникс и сам директор в ярко-синей мантии, расшитой золотыми звёздами и серебряными единорогами, совершенно терялись и сливались с фоном. Основательно напрягая зрение, Тиш, наконец, сумела разглядеть среди всей этой маго-механической вакханалии добрую всепонимающую улыбку профессора Дамблдора.       Разговор не задался как-то сразу. Прочувствованный десятиминутный спич директора о дружбе, сотрудничестве и низком качестве домашнего образования девочка выслушала примерно с тем же интересом, что и тиканье-бряканье волшебных приборчиков, заполонивших кабинет. Когда она начала откровенно зевать, Дамблдор как бы невзначай поинтересовался оружием, которым удалось расправиться с дементорами, и получил в ответ восторженный монолог о том, почему пистолеты нравятся Тиш больше, чем револьверы, а также о тонкостях использования помповых ружей некрупными девицами со склонностью к колдовству. Директор ловко перевёл разговор на школьное межфакультетское соперничество, между делом попытавшись выцыганить для изучения парочку артефактов из коллекции, отягощающей шею, руки и прочие части тела его собеседницы. Тиш продемонстрировала полное непонимание намёков и даже избирательную потерю слуха, обратив пристальное внимание на мирно дремлющего феникса. Увидев подобный интерес, Дамблдор разлил по хрупким фарфоровым чашечкам ароматный чай и устроил небольшую лекцию об особенностях ухода за огненной птахой, умудрившись весьма органично вплести в неё идею о всеобщем благе, здравицу маггловским сладостям и перечень преимуществ должности старосты. Услышав последнее, девочка очень достоверно изобразила слепоглухонемую идиотку.       Вернувшись к концу завтрака в Большой зал, Тиш плюхнулась за гриффиндорский стол, уронив лохматую голову на руки.       — Ваш директор — это жесть, — простонала она.       Соседние столы навострили уши, а «львята» попросили уточнить.       — Он мне мозг выел, — пожаловалась Тиш. — Чайной ложечкой, — она вытащила из кармана мантии упомянутый предмет и, поднеся его близко к носу, свела глаза в кучку.       — Мисс Поттер! — возмущенно одёрнула её МакГоннагал.       Тиш бессмысленно вытаращилась на неё расфокусированным взглядом и через полминуты молча уронила голову обратно на руки. Преподаватели старательно делали вид, что им не смешно. Совсем не смешно. А что профессор Флитвик, пользуясь своим малым ростом, похрюкивает где-то под столом, то это ничего не значит. Зато школьники веселились вовсю. Дивный образ доброго директора Дамблдора, увлеченно ковыряющегося в содержимом черепа незадачливой ученицы по всем правилам столового этикета, явно запал им в души.       — А откуда у тебя такая ложечка? — Лаванда Браун подозрительно прищурилась: ученикам в большом зале подавали приборы куда попроще, чем серебряная, явно ручной работы прелесть в руках Поттеровской кузины. — Ты что, спёрла её у директора? — ахнула она.       — Это была плата за моральный ущерб, — встрепенулась Тиш. — И вообще, мне пора на первый урок.