Кузина

      Преподаватели от души развлекались происходящим в Большом зале. Снейп прятал ухмылку за чашкой с кофе. Помона Спраут хихикала, деликатно прикрываясь ладошкой. Профессора Вектор и Бабблинг уткнулись в широкие плечи профессора Хуч, которая, в свою очередь, старательно давила улыбку, кривя рот так, что Аргус Филч, прекратив поглаживать сидящую у него на руках кошку, изумленно вытаращился на перекошенную физиономию преподавателя полётов. Возмущенная таким невниманием Миссис Норрис не замедлила шваркнуть отвлекшегося хозяина лапой с растопыренными коготками. От неожиданности тот всплеснул руками, отшвырнув растерянно мяукнувшее животное куда попало. Попало на медитирующую Сибиллу Трелони. Миссис Норрис, напуганная внезапным полётом, проскакала по плечам и голове преподавательницы прорицаний, после чего тигриным прыжком переместилась на гобелен, украшающий стену Большого зала, ловко вскарабкалась по нему под самый потолок и скрылась в одном из незаметных вентиляционных отверстий.       Грубо вырванная из астрала Трелони встала, пару секунд постояла, шатаясь, словно под порывами сильного ветра, а затем, закатив глаза, замогильным голосом провозгласила: «Курощение, низведение, дураковаляние». После чего упала обратно на стул.       — Это что ещё за «мене, текел, упарсин» Хогвартского разлива? — негромко поинтересовался Снейп, наблюдая, как Сибилла Трелони трясущимися руками извлекает из складок своей шали початую бутылку хереса и щедро подливает его в утренний чай.       Ответом послужило всеобщее молчание. Даже студенты на несколько секунд прекратили свой несмолкаемый бубнёж. В наступившей тишине особенно резко прозвучали слова декана Гриффиндора, как раз в этот момент подошедшей к Поттеровской кузине.       — Мисс Поттер! — возмущенно воскликнула профессор МакГоннагал, патетичным жестом указывая на чайную ложечку, до сих пор зажатую в руке девочки. — У вас совесть есть?       — Есть, — обескураженно хлопнула ресницами Тиш, и тут же подозрительно прищурилась. — А вам зачем?       От такой постановки вопроса декан «львят» растерялась настолько, что смогла только молча открывать и закрывать рот, уподобившись рыбе, выкинутой на сушу.       Профессор Снейп изобразил фейспалм. Профессор Флитвик немедленно выскочил из-под стола, чтобы не пропустить ни одного нюанса из создавшейся ситуации. Остальная профессура тоже заинтересованно вытаращилась в сторону гриффиндорского стола. Даже Трелони решила погодить с возвращением обратно в астрал.       — Акцио украденная ложечка Дамблдора! — не своим голосом рявкнула МакГоннагал, решив расставить все точки над «i», не втягиваясь в длительные разбирательства. От избытка чувств она вложила в заклятие максимум силы, сопроводив слова таким резким взмахом палочки, что та едва не задымилась.       Предмет спора вырвался из руки Тиш. Профессор трансфигурации ловко поймала его, но…       Чайная ложечка, до этого момента мирно помешивавшая кофе Северуса Снейпа, звякнув, отправилась в полёт в том же направлении. Туда же, разорвав нагрудный карман мантии профессора зельеварения, последовал изящный миниатюрный золотой черпачок. А из рукава упомянутого профессора выпала миленькая десертная вилочка. Она попыталась было дёрнуться в сторону МакГоннагал, но так как призывались только ложечки, то ей пришлось остаться лежать на столе.       — О-о-о! — восхищенно выдохнул весь факультет Слизерин.       — С-Северус? — слабым голосом простонала профессор МакГоннагал.       Флитвик сполз обратно под стол.       Долорес Амбридж наслаждалась. Она обожала неловкие ситуации и конфузы (при условии, конечно, что сама не была в них главным действующим лицом), ведь именно в них люди раскрывали свои уязвимые места и болевые точки. Амбридж вообще почитала себя знатоком человеческой психологии. Слабости и амбиции, комплексы и гордыня — всё это отличнейшие инструменты, позволяющие играть людьми, словно игрушечными солдатиками. Недаром она — некрасивая и незнатная девчонка, пришедшая в министерство едва ли не со школьной скамьи — сумела пробиться, прогрызть себе дорогу к власти, сделав карьеру отнюдь не в постели, хотя и ею, конечно, не гнушалась. «Лягушонка Долли» коллеги стали именовать «Розовой Жабой». Исключительно за глаза и шепотом. Опасливо оглядываясь. А в глаза — «мадам Амбридж», угодливо улыбаясь и неосознанно сгибая спину в поклоне.       Министр Фадж направил её в Хогвартс, чтобы найти управу на Дамблдора и его креатуру — Золотого Мальчика Поттера. И она найдёт. Не впервой. Но самой ей эти лица не интересны.       Долорес Амбридж хищно облизнулась, поглядывая на стол, за которым вкушал завтрак факультет Слизерин. Вот кто ей нужен: будущие лорды, наследнички богатых и влиятельных (или небогатых, но влиятельных) семей. Их деньги и связи.       «Резвитесь, мальчики и девочки. Играйтесь в свои детские игры. А мадам Амбридж вам подыграет. Она даст вам интересные игрушки. Она погладит ваше чувство собственного величия, почешет за ушком, ласково пощекочет горлышко. Вы и не заметите, щенки высокородные, как мадам Амбридж возьмёт вас за горло железной рукой», — дама в розовом послала недоумевающим слизеринцам умильную улыбку.       О железной руке в бархатной перчатке Долорес Амбридж прочитала ещё в юности в какой-то маггловской книжонке. Эта метафора так ей понравилась, что она и в самом деле прикупила себе пару тончайших бархатных перчаток любимого розового цвета и иногда, празднуя очередную карьерную победу, надевала их. Министерские коллеги, не догадываясь о смысле символа, льстиво рассыпались в комплиментах её неизменному вкусу, а сама она в ответ только улыбалась, иногда милостиво похлопывая кого-нибудь из будущих жертв по щёчке. Близко, очень близко к горлу.       Долорес перевела взгляд на гриффиндорский стол. Взбаламученные ложечковой эпопеей «львята» активно переговаривались, торопливо доедая овсянку и тосты. Поттер обсуждал что-то с однокурсниками, размахивая руками и сверкая стёклышками очков. Ах, нет! У него уже нет очков. Это он глазищами так зыркает. Гер-р-рой. Ну да ничего, крылышки твои мы пообломаем. Суд Золотому Мальчику удалось в фарс превратить, но уже сегодня его ждёт расплата за всё — и за недовольство Фаджа, и за внутреннее расследование по поводу свободно разгуливающих дементоров, и за наглость настырных репортеров — не будь она Долорес Амбридж!       Одёрнув розовую кофточку, новоиспечённый преподаватель ЗОТИ встала и, кинув на слизеринцев прощальный алчный взгляд, прошествовала к выходу из зала на встречу с первачками. «Змейки» дружно поперхнулись. Впечатлительную Дафну Гринграсс даже пришлось похлопать по спине. Первокурсники, которых как раз ожидал урок ЗОТИ, затихли испуганными мышатами.       Когда они под предводительством старосты Панси Паркинсон добрались до класса, профессор Амбридж уже ожидала их, сидя за учительским столом. Буквально за минуту до звонка приволок своих первачков взмыленный Рон Уизли, так и не успевший добраться до Больничного Крыла, а потому освещающий путь шикарным «фонарём» под левым глазом. Тиш прискакала вместе с ними, следуя позади и бдительно отслеживая, чтобы никто из одиннадцатилеток не отстал и не затерялся в коридорах волшебного замка. Амбридж внимательно поглядела на галдящих гриффиндорцев, которые со спорами и тычками рассаживались по свободным местам, и на Тиш, вольготно расположившуюся на галёрке.       — Здравствуйте! — сказала она, когда ученики, наконец, расселись.       Несколько человек пробормотали в ответ:       — Здравствуйте.       — Стоп-стоп-стоп, — сказала профессор Амбридж. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!       — Здравствуйте, профессор Амбридж! — проскандировал класс.       — Вот и хорошо, — сладким голосом пропела профессор Амбридж. — Ведь совсем не трудно, правда? Волшебные палочки уберем, перья вынем.       Первокурсники дружно зашуршали, доставая писчие принадлежности.       — Открываем учебники на пятой странице, читаем первую главу и конспектируем её, — Амбридж благосклонно улыбнулась бледненькому слизеринцу, опрометчиво разместившемуся на первой парте.       Мальчик побледнел ещё сильнее и начал обморочно сползать под парту. Его более бойкий приятель, сидящий рядом, ловко подпер его плечом и пододвинул поближе учебник.       Минут десять слышался только шелест страниц да редкое шмыганье и покашливание. Потом заскрипели перья. Ещё через четверть часа дисциплинированно подняла руку Тиш.       — Мадам Амбридж, а можно мне свести данные с седьмой страницы в таблицу?       — Можно, — благосклонно кивнула Долорес.       Ещё через пять минут с задней парты вновь потянулась рука.       — Мадам Амбридж, а корреляцию можно провести?       — Э-э-э… Н-нет, — нерешительно отказала преподаватель, пытаясь сообразить, о чём вообще шла речь.       — А дисперсионный анализ?       — Нет…       — А метод Спирмена?       — Нет!       — А…       — Я сказала нет! — взвизгнула Амбридж, нервно ощипывая пух с рукавов любимой розовой кофточки.       — Да! — энергично кивнула Тиш, с энтузиазмом верного фаната пожирая глазами преподавателя.       — Нет, я сказала! — топнула ножкой раскрасневшаяся Амбридж.       — Ну да, нет, я поняла, — ещё энергичнее закивала девочка.       Одиннадцатилетки давно забросили конспектирование и теперь следили за беседой, дружно поворачивая головы то в сторону преподавателя, то к Тиш.       — Нет! — голосила Амбридж. — Силенцио! Силенцио максима! — она даже стукнула в сердцах по столу волшебной палочкой. Та в ответ плюнула чёрным дымом и розовыми воздушными пузырями.       — Вы настоящая волшебница! — в полнейшей тишине произнесла Тиш, фанатично сверкая глазами. Восхищение в её голосе, казалось, можно было даже намазывать на хлеб.