Кузина

      Два месяца пролетели, словно два дня. Во всяком случае, с точки зрения Гарри Поттера. Жизнь его была как никогда насыщенной и интересной.       Снейп в качестве наставника оказался неожиданно вменяемым, хотя донельзя въедливым и дотошным. Вот только, увы, он явно был адептом учения о том, что лучший отдых — это смена деятельности, поэтому новоиспечённый лорд пахал, как проклятый.       Пробежка и обыкновенная гимнастика сменялись уроками, этикет — дуэлингом, а теория магии — практической анатомией, где декан «змеек» популярно объяснял, какие болевые точки есть на человеческом теле и что с ними можно интересного сделать. И нет, он не орал (почти) и не раздавал подзатыльники, а действовал гораздо коварнее. Например, он упомянул, что будет пользоваться легилименцией, и даже объяснил, что это такое и какие есть средства защиты. Ну конечно же, Поттер немедленно заинтересовался предметом. И конечно же, так же быстро пожалел об этом, так как ему вручили стопку потрёпанных талмудов и дали наказ изучить их до конца недели. Поняв, во что он вляпался, Гарри всё-таки не нашёл в себе сил отказаться от столь полезных знаний, поэтому попытался читать по ночам.       Но и с этим не срослось, так как Снейп ежевечерне отправлял заученного до изумления Поттера в тренировочный зал факультета Слизерин (тот самый, уже третий по счёту), где с удовольствием гонял своего юного подопечного. Главным издевательством при этом Гарри считал отнюдь не заковыристые невербальные заклятия, которыми без предупреждения швырялся наставник, а то, что тот попутно вдалбливал в него ритуалистику. Вот вы пробовали уворачиваться от Ступефая и при этом, не сбиваясь, тщательно выдерживая ритм и отчетливо проговаривая слова, цитировать Йольское воззвание к родовой магии или, допустим, обращение к предкам? Нет? А Гарри проделывал это как минимум трижды за тренировку. И у него даже получалось что-то путное. Но зато ночной сон гриффиндорца стал крепок как никогда. Из последних сил дотащившись до факультетской башни и приняв душ, он буквально падал на свою кровать и засыпал ещё на подлёте к подушке.       Как при этом сам Снейп умудрялся успевать всё — было выше Поттеровского разумения. Слизеринский декан вёл уроки и факультативы, патрулировал школу и варил зелья для Больничного крыла, проводил серьёзнейшие научные изыскания и правил орфографию в эссе первокурсников, доводил до истерики коллег на педсоветах и заговаривал зубы психующему Волдеморту. Да, он совершенно не скрывал от Поттера ни своё участие в деятельности Ордена Феникса, ни работу на Тёмного Лорда. Однажды Тиш назвала вездесущего зельевара Фигаро магического мира. Гарри убил вечер на знакомство с творчеством Бомарше, похихикал, а потом призадумался: кого же именно водит за нос Снейп — Волдеморта или Дамблдора? Или обоих плюс всю магическую Англию в придачу?       Подловив наставника в относительно хорошем настроении (а как следует погоняв Поттера по тренировочному залу, сумрачный зельевар обычно становился несколько более благодушен), парень задал ему этот, так заинтересовавший его вопрос. Снейп поухмылялся, подвигал бровью, а потом сообщил, что гениев в Англии не так уж и много, а желающих попользоваться их мозгами, причём задарма — сколько угодно. Поэтому любой разумный человек быстро учится блюсти исключительно собственные интересы. Просто чтобы не было потом больно и обидно. И да, история Фигаро в этом смысле — вполне достойное учебное пособие.       Иногда, всё же, Снейп зашивался со своими многочисленными обязанностями, а потому передавал право гонять Поттера по тренировочному залу семикурсникам-слизеринцам во главе с Джейкобом Литтлби. Те к парню относились спокойно и даже уважительно, признавая явные способности к боёвке и дурную силищу Гарри. Конечно, такое отношение возникло далеко не сразу. «Змейки» присматривались и «принюхивались» чуть ли не месяц, прежде, чем признали его вполне достойным представителем Homo magicus. Что характерно, Тиш стала для них «своей» с первого же дня пребывания в Хогвартсе и даже раньше — учитывая поездку в Хогвартс-экспрессе. Вот только палочку у неё теперь каждый раз отбирали перед тренировкой. Очень уж не хотелось декану Слизерина тратить время на поиски четвёртого зала.       Мисс Поттер тоже была крайне занята два первых месяца учёбы. Она грызла гранит науки, штудируя все доступные источники: книги, лекции, эссе других учеников. Настоящее информационное пиршество! Преподаватели с удовольствием общались с Тиш: девочка задавала вопросы. Очень много вопросов — самых разных, позволяющих наиболее полно раскрыть тему и показать собственную компетентность. Во всяком случае, другие ученики, став свидетелями этих импровизированных семинаров, начинали смотреть на профессоров Хогвартса с куда большим уважением и дружно записывались на факультативы. Долорес Амбридж могла бы предсказать это, ибо первой познала, каково это — учить Тиш Поттер.       Недоволен был только директор: девочка задавала вопросы. Слишком много вопросов — неожиданных, неудобных, вызывающих недоверие к авторитетам, заставляющих задуматься и начать поиски дополнительной информации. В своей излюбленной манере Тиш начинала разговор с чего-нибудь очень простого, например, почему взмах палочкой в заклинании Аллохомора обязательно должен быть плавным. Профессор Амбридж и тут могла бы намекнуть, что всё далеко не так просто: смотрите, к разговору уже подключились другие ученики, а спор идёт об особенностях кровной магии и Йольских ритуалах. Вот каким боком примитивное отпирающее заклинание относится к жертвоприношениям?       В этом году в Хогвартсе стало модным читать. Во всяком случае, библиотека (особенно Запретная её Секция) теперь стыдливо отсвечивала пустыми полками, а почтовые совы надрывались, таская посылки с тяжеленными фолиантами. Голословные высказывания и ярлыки оказались теперь не в чести. Особенно пострадали бравые гриффиндорцы. На любое высказывание в стиле «все слизеринцы — тёмные маги» следовал немедленный ответ: «Обоснуй!» С обоснованиями у ало-золотых было напряженно. К огорчению Дамблдора гриффиндорцы тоже взялись за книги.       Долорес Амбридж могла бы предупредить и об этом, но предпочла промолчать, с ехидной улыбочкой наблюдая, как день ото дня директор становится всё более мрачным и задумчивым. Повышенная мозговая активность учеников не вписывалась в его планы.       Вот только не надо считать Великого Светлого мага опереточным злодеем, планирующим захватить власть над миром, а для этого устраняющего конкурентов — настоящих и будущих. Вовсе нет. Директор очень переживал о будущем подотчётных ему детишек. Он по себе знал, как трудно устроиться в жизни человеку амбициозному, жадному до знаний и умений. То ли дело крепкие середнячки, уверенные в себе ремесленники, знающие своё место и не претендующие на большее.       Есть у тебя, допустим, талант к трансфигурации? Вот и трансфигурируй, например, ежа в ужа. И совершенствуйся в этом, создавай династию ужикоделов, а не лезь изучать теорию магических преобразований, когда обувной промышленности требуется всё больше натуральной змеиной кожи для модельных туфелек. И ждут тебя, деточка, тогда и доход постоянный, и почёт с уважением. В будущем, когда магический и маггловский миры объединятся, таким специалистам всегда найдётся работа.       А все эти родовые аристократические штучки ни к чему хорошему не приведут. Поэтому их будут практиковать тщательно отобранные, с младенчества воспитанные в нужном ключе маги. Несколько таких будущих карманных лордов уже подрастают под крылышком Аманды Лоуренс. Очень послушные детки. Заварушка с Томом позволила агентам Корпорации изъять из чистокровных семей несколько многообещающих младенцев. Жаль, не все выжили вдали от родовых Источников, но всё ещё впереди. К тому же эксперименты по клонированию и генетическому моделированию только-только начались… * * *       А ноябрьские ветра буйствовали за стенами старинного замка. Завывали в водосточных трубах, словно стая оборотней-меломанов, драли в клочья несущиеся по небу тучи, швыряли в окна горсти снежной крупы.       Панси Паркинсон не торопясь шествовала по коридору. В должности старосты, несмотря на массу достаточно обременительных обязанностей, есть также и несомненные плюсы. И один из них — это ванная комната, в которую рядовым ученикам доступа не было. Конечно, Панси видывала и бассейны побольше, и сантехнику получше. Но вот возможность уединиться вечером, расслабиться, насладиться тёплой водой и ароматной пеной, отбросив на время все заботы — такое может оценить только тот, кто вот уже пятый год большую часть времени живёт пусть и в уютном, чистом, но всё-таки общежитии.       Мягкие меховые туфельки бесшумно ступали по каменным плитам тёмного коридора. Кого-то, может быть, и испугало бы отсутствие освещения и тишина, но Панси безумно нравилось пройтись вот так, не спеша, после отбоя. Ночной замок всегда завораживал её. А что до зябкого сквознячка, так на то есть согревающие чары. Волшебница она или беспомощная маггла?       Чуть слышно напевая старинную песенку о том, как Красные Шапки отправились отнимать у оборотня кровяную колбасу, слизеринская староста направилась было к лестнице, ведущей в подземелья, когда услышала чьи-то сдавленные рыдания. Замолчав, она подкралась к нише, из которой и доносились эти звуки.       — Люмос!       В неярком свете розоватого огонька испуганно сверкнули заплаканные карие глаза.       — Ах! — щурясь и растерянно моргая, торопливо вытирала слёзы не кто иная, как гриффиндорская заучка. — П-паркинсон?       — Грейнджер, — довольным голосом пропела Панси, — после отбоя разгуливаем? Пять баллов с Гриффиндора.       — Да хоть пятьдесят! — личико Гермионы вдруг скривилось, а слёзы снова закапали с ресниц. — Ы-ы-ы-ы-и-и-и…       — Да что случилось -то? — не то, чтобы Паркинсон было какое-то дело до проблем Грейнджер, но та всегда была такой ответственной, что должно было произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы вот так запросто разбрасываться драгоценными баллами. А это уже становилось интересным. Подружек, похоже, у неё нет. Золотое Трио, судя по всему, распалось. Выходит, что Грейнджер даже душу излить некому.       — А-аы-ы-ы… А они… А я…       Сквозь хлюпанья и подвывания Панси сумела разобрать главное. Гриффиндорская отличница теперь никому не нужна. Её не любят, не ценят и не понимают. Даже старостой не назначили. То есть, значок-то ей предложили, когда эта задавака Тиш отказалась от должности, но ей, Грейнджер, подачки не нужны, поэтому она тоже гордо отказалась. И теперь староста Гриффиндора — эта задавака Патил. А задавака Браун крутится вокруг Рона, который тоже задавака, потому что не обращает внимание ни на что, кроме своих разлюбезных первачков.       — Он им косички плетёт. Ик! И галстуки завязывает! Узлом… Этим. Виндзорски-и-и-и-им… — галстучный узел, видимо, совершенно доконал бедняжку Гермиону, потому что она вдруг уткнулась Панси в живот и зарыдала в голос. — А Гарри… Ы-ы-ы-ы… Зелье в компот… Ы-ы-ы-ы… Сказал, что я предательница-а-а-а-а… Только один ра-а-аз… Бу-бу-бу-у-у-у… Ы-ы-ы…       — Так, стоп, — Паркинсон попробовала отстранить Грейнджер, но у неё ничего не вышло. — Ты подлила Поттеру зелье? Втихаря? Без разрешения? И после этого обижаешься, что он возмущён?! Ну знаешь!.. Кто тебе это зелье дал?       — Я сама в аптеке купила, — возмутилась гриффиндорка, даже перестав рыдать и вытерев сопли рукавом. — Я не дура! Это же лекарство! Гарри обязательно нужно принимать его. Кто ещё проследит, чтобы он делал это вовремя?       — А почему надо было тайно подливать? — пыталась понять логику её действий Паркинсон. — Если мадам Помфри прописала Поттеру зелья, то к чему разводить секреты на пустом месте?       — Но директор Дамблдор сказал…       — Директор сказал подлить зелье в компот?       — Нет, — растерялась Гермиона, — он сказал, что мальчишки такие безалаберные, что для его же пользы… — голос её затихал, а глаза открывались всё шире. — А почему я, собственно, решила, что должна это сделать? И откуда я взяла название зелья, если мне его никто не говорил… Или говорил?       Паркинсон оценивающе смотрела на гриффиндорку. Дура, конечно, но это просто издержки воспитания. Думать умеет, память хорошая, логика присутствует. Такую и под крылышко взять не зазорно. А Панси — наследница немаленького состояния и весьма доходных предприятий, если, конечно, папеньке Тёмный Лорд не подгадит. Ей компетентная преданная помощница ой как не лишней будет. А из Грейнджер вполне можно вырастить такую. Понятие о верности у неё имеется, не зря четыре года убила на парочку балбесов. А что не оценили — так кто им теперь виноват? Если у Малфоев нюх на деньги, то у Паркинсонов — на полезных людей. И Панси чует потенциал в лохматой заучке.       — Ты знаешь, Грейнджер, — доверительно понизила голос Паркинсон, присаживаясь рядом с гриффиндоркой, по-приятельски приобнимая её за плечи и одновременно предлагая ей носовой платок, — я более, чем уверена, что тебя использовали втёмную. Мало того, твой Поттер, конечно балбес, но…       А упомянутый Поттер как раз в этот момент появился в заброшенном классе недалеко от беседующих девушек. Не один — в обнимку с кузиной. Обычно весёлая и бойкая, Тиш в этот раз выглядела весьма задумчивой и даже слегка заторможенной.       — Я не понял, — Гарри мягко потрепал сестрёнку за плечо, — ты же сама придумала эту охоту на дементоров. «Постреляем, потренируемся, тебе практика нужна» — твои же слова? А почему тогда ты у Азкабана зависла, словно компьютер Дадли? Что не так?       — Ты понимаешь, я не думала, что всё так… — Тиш прищурилась на кузена и сморщила нос, пытаясь подобрать формулировку. — Хреново. С охотой придётся пока повременить.       — Почему? — Гарри был невозмутим, но настойчив.       — Ну смотри. Дементоры не уходят от Азкабана. Почему?       — И почему?       — А потому, что у них там кормушка. Вы их сами прикормили.       — Мы?       — Вы. Англичане. Не суть. Вы предоставили им стабильную сытную кормёжку — магов. Они жрут потихоньку их силу, их души. Гурманы, — Тиш грубо выматерилась, обозначая своё отношение к такой гадости. — Если в магической Англии случится революция, дворцовый переворот, нападение инопланетян, да что угодно, из-за чего поставки жертв прекратятся, то дементоры разбредутся по округе в поисках пищи.       — Думаешь, нам с ними не справиться?       — На самом деле, это достаточно просто. Ты сам видел, как против них действует оружие. Пусть это спецпатроны, но ничего сложного в их производстве нет. Но главное не в этом. Никак нельзя, чтобы дементоры уходили от Азкабана. Если я не ошиблась — а я точно не ошиблась — то там существует прорыв в Завесе.       — Что-о-о?! — Гарри побледнел, оценив угрозу.       — То. Я прорывы чую запросто. Там он точно есть. Дементоры — они ведь тоже Твари. Не самые страшные, не самые крупные. Но когда они такой кучей охраняют собственную кормушку, то заломать могут практически любого конкурента. Если их сейчас перестрелять, то сюда полезет такое, что проще сразу заавадиться, чтобы не мучиться зря.       — Как в твоём мире? — тихо спросил парень, привычно разлохмачивая причёску, что служило показателем растерянности и даже страха.       — Ну да, как в моём, — погрустнела Тиш. — Вот только у нас от Завесы практически клочья остались, а тут пока лишь только одна дыра. Но чтобы её заделать нужна настоящая военная операция. Понимаешь? Пока есть корм — дементоры сильны. Они не допустят, чтобы маги залатали эту прореху. Им без неё неуютно, всё-таки Твари не из этого мира. То есть, всё придётся делать одновременно — вытаскивать узников, отстреливать дементоров, отбиваться от того, что сразу попытается пролезть в наш мир, и восстанавливать Завесу. Только так. А это как минимум четыре сильные команды. Так что, сидим на попе ровно и учимся изо всех сил. Станешь настоящим Лордом магии, обзаведёшься связями, накопишь авторитет — тогда и действовать начнём. А сейчас пошли спать.       Дверь чуть слышно скрипнула, выпуская заговорщиков. А через несколько секунд в самом темном углу класса шевельнулась тень. Лунный луч, прорвавшийся сквозь несущиеся по небу тучи, высветил платиновую прядь и ртутно-серые глаза.       — Хм… Интересно…