Пепел

Был уже поздний вечер, когда к воротам Лувра подъехала карета, запряжённая четвёркой лошадей. Привратник, который, должно быть, уже наполовину уснул, лениво вышел навстречу, потягиваясь и что-то бурча себе под нос. Этой холодной зимой гости нечасто посещали королевский дворец, так кому понадобилось являться сюда в такое время? – Эй, поторопись! – крикнул кучер. – Ты мне ещё приказывать будешь?! – возмутился часовой, даже замирая от подобной наглости. – Заявились в темноте, в такой бурьян, да ещё и поторапливают! – Да как ты смеешь! – воскликнул кучер. – Это я-то смею?! Сейчас вообще не пущу, останетесь на улице ночевать! – Ты хоть знаешь, кто прибыл? – Не знаю и знать не хочу! Перепалка между кучером и привратником могла бы принять совсем критический оборот, если бы из кареты не раздался нетерпеливый женский голос с капризными нотками: – Долго мне ещё ждать?! Часовой, продолжая ворчать, прошествовал к карете, достаточно грубо заявляя: – Сударыня, в Лувр велят не пускать непрошеных гостей, а в этот час никого не ждут. – Непрошеных? – усмехнулись из кареты. – Подойди и взгляни! В этот момент часовой заглянул в окошечко кареты, после чего раздался его громкий вскрик. В следующий миг он уже падал на колени. – Господи, Ваше Величество! Простите, не признал! Но как же... Как же... Женщина в карете звонко рассмеялась, звук этот напомнил звон хрустальных кубков, когда они стукаются друг об друга в пьяном веселье. Между тем, привратник уже спешил открывать ворота. Карета въехала во двор. Паж распахнул дверцу. В тот же миг оттуда вышла дама. В свете зажжённых факелов можно было разглядеть её воистину королевскую осанку, бордовое платье, накинутые на плечи дорогие меха, иссиня-чёрные волосы, уложенные в высокую причёску и изящные черты лица. На вид ей было лет двадцать восемь. Губы, накрашенные алым опиатом, недовольно поджались, стоило ей оглядеться. – Кажется, здесь никто меня не ждёт, – хмыкнула молодая женщина, после чего уверенным шагом направилась ко входу во дворец. Охранники, завидев её, почтительно расступились, кланяясь. Слуги и несколько придворных уже выбегали навстречу. "Должите же, наконец, Его Величеству!" – приказала новоприбывшая. – "Я ожидала более тёплого приёма!" Тотчас поднялась суета, новость пустилась по всему дворцу. Когда дама, вызвавшая такой ажиотаж, дошла, стуча каблуками по мраморному полу, до лестницы, о её прибытии знала уже добрая половина Лувра. Женщина успела лишь подняться на несколько ступенек, как вдруг перед ней материализовался запыхавшийся король Франции. Увидев её, он замер. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга. – Марго... – сорвалось с его губ. Она будто бы улыбнулась, но улыбка эта, скорее, напоминала оскал, было в ней что-то зловещее. – Да, это я, – промолвила Маргарита де Валуа, сестра короля, по совместительству, королева Наваррская. – Что-то совсем распустились все в твоём Лувре. А Генрике продолжал смотреть на неё. Он был просто не готов так резко увидить её снова. Последние пять лет она являлась ему лишь в кошмарах, а сейчас вдруг пришла наяву. Только сейчас он ощутил бесконечную пропасть, разверзшуюся между ним и этим живым призраком прошлого. Всё те же черты, разве что, чуть заострившиеся, потерявшие свежее очарование юности, но зато приобретшие настоящий женский шарм. Но взгляд... Будто бы и не её вовсе. Взгляд Марго Генрике никогда бы не забыл: нежный, чуть испуганный, наивный, открытый. Сейчас он был уверен, что на него смотрит совершенно другая особа. Было что-то колючее и холодное в васильковых глазах. – Ты так смотришь на меня, будто бы увидел привидение. К вашему с матушкой сожалению я вынуждена напомнить, что не умерла, а всего-лишь была в своём королевстве, а теперь снова приехала сюда. Однако я весьма удивлена, что не слышу приветственных криков в свою честь, – проговорила она, выразительно поднимая бровь. Раньше она никогда не говорила так, раньше не было даже подобных ноток в её голосе. – А где Анри? – только и нашёл в себе силы выговорить Генрике. Маргарита скривилась. – Там же, где обычно находятся все трусливые мужчины – за каменными стенами, в своём замке, в окружении своих вонючих дворян, если их можно так назвать. И, кстати, долго мне ждать, когда меня проводят в мои покои? Генрике тряхнул головой. Ему казалось, что всё это какой-то нелепый сон. Он совсем ничего не понимал... *** – Ты её уже видел?! – Екатерина, как всегда, появилась неожиданно и громко. Одному Богу или же дьяволу известно, как она догадалась, что её сын здесь, в опустевшей тронной зале. Кажется, она способна была найти его, где бы он не находился. До Екатерины новости тоже быстро дошли. Она, разумеется, удивлена была ничуть не меньше Генрике и тотчас бросилась на его поиски. Было две причины для беспокойства: во-первых, не приехал проклятый беарнец, во-вторых, в Лувр заявилась Марго. Ещё неизвестно, что из этого хуже. – Матушка, в последнее время вы слишком сильно волнуетесь, – пробормотал Генрике. Но он и сам был на взводе. Тишина, царящая в зале, оглашалась лишь его шагами. Он ходил из стороны в сторону, стуча сапогами. – Но весь план провалился! – продолжала бушевать королева-мать. – Должен был приехать наваррец, который является нашей последней надеждой, но он обвёл нас вокруг пальца вместе с этой... Она лишь неопределённо всплеснула руками, не зная, как отозвать свою дочь. – Она здесь не причём. Видимо, он обманул и её. – Ещё не легче! И что теперь? – А теперь, матушка, мы будем стараться ужиться с нашей дорогой сестрой. В прошлый раз это закончилось драмой. – Она предательница, – фыркнула Екатерина. – Сначала крутит роман с нашим врагом, вопреки нашим запретам, позволяя ему совершать всё, что угодно, губить нас всех, вследствие чего, он, в конце концов, заявляет о своих правах на наш престол, из-за чего нам приходится начинать с ним практически войну, чтобы уберечь свою власть. А потом, поняв, что она ему не нужна и он не возведёт её к вершинам, которых требует её тщеславие, сбегает к другому нашему врагу. И вот через много лет, как ни в чём не бывало, возвращается сюда и делает вид, что ни в чём не повинна. Генрике жестом остановил её, замирая посреди зала. – Зачем вы мне всё это говорите? Выразите своё недовольство самой Марго. Мне сейчас не до ваших личных переживаний! Наваррский не приехал, поэтому нам нужно искать выход из нашего весьма незавидного положения самим. И сейчас меня заботит только это. А сестра... Сейчас она не опасна и никому не помешает. Вы же знаете, она безобидна, может лишь веселиться на балах и строить глазки придворным. – Как знать, – вздохнула королева-мать, – за столько лет она могла измениться. Генрике лишь отмахнулся. О Марго он сейчас вообще предпочитал не думать. Её появление настолько его огорошило, что он даже не успел полностью ничего осознать. Ясно было одно: ему нельзя допустить прошлых ошибок. Он больше не любит Маргариту и не станет слабым из-за неё. А она пускай делает здесь всё, что ей вздумается. Никто не знает, зачем она приехала, но сейчас это неважно. – Надеюсь, что её не подослал наваррец или ещё кто-нибудь, чтобы следить за нами и что-то против нас предпринимать. – Сомневаюсь в этом. И снова она оказались в совершенно неопределённом положении. *** Стук каблуков по каменным полам. Особый звук, такой бывает только в Лувре. Особый запах, затхлость и пыль, но всё отчаянно родное. Портреты предков, висящие на стенах, будто глядят из прошлого, которое на чужбине казалось таким далёким, а теперь вот оно, совсем рядом. Марго дышала Лувром, смотрела по сторонам и ей казалось, что прошедших лет и не было. Будто она вчера была здесь. Но кое-что изменилось. Она сама уже другая. И это чувствовалось. Ей казалось, что мраморные статуи смотрят на неё, заново изучая, что картины пытаются понять, она это или нет. Королева Наваррская будто умерла, а теперь переродилась, с другим сознанием, в другой оболочке. Ей не хотелось ничего вспоминать. Вот бы и память стёрлась. Но нет, воспоминания были ещё живы. И ей мерещились в узких коридорах далёкие призрачные образы. Маргарита подошла к зеркалу. Точнее, к стене, где, как она помнила, раньше висело зеркало. Сейчас же взгляд её упёрся в красный бархат. Зачем его завесили? Она дёрнула тяжёлую ткань и она упала к её ногам струящимся водопадом. Тотчас Маргарита увидела себя в гладкой поверхности и от неожиданности отшатнулась. На неё смотрела прекрасная величественная женщина, утончённая, гордая. Она улыбнулась самой себе неотразимой холодной улыбкой. "Добро пожаловать домой, Ваше Величество", – прошептала Марго. Так странно было вновь оказаться здесь и ощутить отголоски давно угасших эмоций. Думая об этом, она и не заметила, как в зеркале, перед которым Марго по-прежнему стояла, появилась ещё одна фигура. – До меня уже дошли слухи о том, что ты приехала. Королева Наваррская не вздрогнула от неожиданности. Лишь обернулась и губы её растянулись в надменном подобии улыбки. – Здравствуйте, матушка. Екатерина смотрела на дочь в упор, изучая с отстранённым интересом. – Ты приехала без наваррца. И это не слишком хорошо. Маргарита хмыкнула. – А я и не ждала, что вы скажете, будто рады меня видеть. Королева-мать пожала плечами. У неё не было сил вступать с ней в словесные баталии. Однако в глубине души она отдавала себе отчёт, что действительно не рада видеть дочь. Смотря на Марго, она вновь ощущала чувство вины за всё, что та пережила и по её милости, в том числе. К тому же, она совсем ейне доверяла. Мало ли какие у неё здесь цели! – Ты даже не попрощалась со мной тогда, несмотря на то, что я твоя мать. Нужно же было что-то ответить. – Надо же, вы вдруг вспомнили кто вы! Нет, давайте не будем сейчас об этом. Вам следовало бы подумать о том, что вы моя мать, лет десять назад. Екатерина вздрогнула. Десять лет назад... Тогда свершилось страшнейшее событие в истории Франции – кровавая Варфоломеевская ночь, унёсшая жизни пяти тысяч протестантов. И одним из главных виновников по-прежнему считали её, Екатерину. Десять лет назад она заставила Марго выйти замуж за Наваррского. Десять лет назад она отправила его мать. Десять лет назад её дочь была наивным ребёнком, которого использовали и она, и человек, которого юная принцесса любила всей душой. И впрямь, слишком много, чтобы простить. Королева-мать взглянула в ничего не выражающие васильковые глаза Маргариты. – Не будем ворошить прошлое, – только и сказала она. – Надеюсь, ты хорошо устроилась? – Да. Только вот... Почему меня поселили в гостевых покоях? – Твои бывшие комнаты отданы другим. Марго лишь усмехнулась. – Быстро же обо мне забыли. – В Лувре не привыкли долго по кому-то страдать. Напряжение между двумя женщинами готово было взорвать воздух. Екатерина щёлкнула пальцами, подзывая стражника и приказывая ему снова занавесить зеркало, с которого королева Наваррская сорвала бархатную завесу. – Итак, – протянула Екатерина, – ты всё же не сказала мне, куда делся твой муж. – Он решил не приезжать. – Странно. Я почему-то решила, что он обманул тебя, бросив посреди дороги. Маргарита притворно удивилась. – Что вы! Как у вас могли возникнуть подобные мысли? Анри никогда бы так со мной не поступил, ведь мы полностью доверяем друг другу. Позориться перед матерью она точно не собиралась. Пускай думает, что между ними всё прекрасно и она счастлива. Марго больше никогда не хотела казаться слабой. – Но ты ведь уговоришь его приехать? – Постараюсь. По сути, план Марго заключался в том чтобы всё же завлечь проклятого муженька в Париж, а тут уж пускай с ним происходит всё, что должно было. Он её обманул и она больше не будет защищать его. Конечно, ей не слишком хотелось поддерживать интересы семьи, которая когда-то довела её до полного отчаяния и сломала практически полностью, но временно можно было стать их союзником для мести очередному предателю. А Екатерине, в общем-то, было всё равно, как там действительно обстоят отношения с мужем у её дочери, и почему та хочет завлечь его в Париж. Главное было, чтобы наваррец приехал, потому что сейчас он был им нужен. Затем, пока у них не начался очередной спор на какую-нибудь тему, Екатерина поспешила пробормотать дежурные пожелания хорошо чувствовать себя в Лувре, сообщила, что завтра вечером король собирается устроить прием в честь прибытия своей сестры. Затем мать и дочь молча распрощались, уходя в разные стороны. Но Екатерину по-прежнему мучал вопрос: неужели Наваррский заподозрил что-то неладное? И не является ли Маргарита его шпионом?