Пепел

Марго поджала губы, перебирая украшения, которыми была наполнена резная шкатулка. Она никак не могла решить, что же надеть в первый вечер своего появления. Однозначно, это должно было быть что-то эффектное. Маргарита привыкла поражать, к тому же, сейчас ей нужно было продемонстрировать, что жемчужина дома Валуа вернулась, сияя ещё пуще прежнего. Она взглянула в зеркало. Чёрно-золотое платье из парчи и шёлка, расшитое камнями, с воротником, сделанным из изящного кружева, широкими рукавами-буфами, вздымающимися, как крылья диковинной птицы, и предельно глубоким декольте безумно ей шло, подчёркивая все достоинства королевы. Губы её, накрашеные ярким бордовым опиатом, будто бы призывали к сладостным поцелуям. Затем она перевела взгляд вниз, удовлетворённо смотря на свою туфельку, отделанную чёрным бархатом, которая кокетливо выглядывала из-под пышных юбок. Сегодня ей предстоит много танцевать и безудержно веселиться. Под руку ей вдруг попалась прекрасная золотая диадема в которой тысячами оттенков переливались алмазы. Это то, что нужно! Подобную вещь ей не удавалось надеть в Наварре, поскольку там такое количество бриллиантов смотрелось бы нелепо. Вот оно, украшение, достойное Лувра и самой Маргариты. Она водрузила диадему на голову, где была искусно сооружена роскошная причёска. Вот и всё, образ готов. Марго подала служанкам знак, что её туалет завершён. Затем встала из-за туалетного столика и, схватив приготовленный веер, который лежал на нём, с нетерпением устремилась к выходу. Она безумно соскучилась по парижским балам. Путь до бальной залы ничуть не изгладился из памяти. Она ступала по мягким коврам, смотрела на окружающие её величественные интерьеры и вдыхала запахи старинного дворца, к которым примешивался аромат её собственных духов. На секунду замерев перед дверями в залу, она вдохнула и расцвела в прелестнейшей из своих улыбок. Двери перед ней распахнулись и запели фанфары, объявляя её. Заходя, Маргарита видела, что все взгляды обращены к ней. Это было для неё привычно, но лишь в Лувре её тщеславие достигло высшего торжества. Ей восхищались здесь, дома, в колыбели французских монархов. И она была горда этим. Перед собой, на другом конце зала, Маргарита увидела Генрике, аж превставшего с трона, чтобы лучше видеть её. Кажется, он был поражён тем, что сестра стала ещё прекраснее. Она двинулась по приходу в полной тишине, наконец, достигая помоста. Король, будто очнувшись, тотчас спустился с него. Взяв Маргариту за руку, он торжественно объявил:"Господа, наша сестра, Маргарита де Валуа, королева Наваррская почтила нас своим визитом. Добро пожаловать!" Рука её была ледяной, будто мраморной. Генрике вздрогнул от того, что холод от её пальцев будто передался и ему, проскользнув по всему телу. В этот момент Марго повернулась к нему и пронзила его взглядом. Ему показалось, что она как-то странно усмехается. Король поспешил отпустить её. "Я рада всех приветствовать!" – с улыбкой произнесла она. Зал взорвался апплодисментами. Её обожали и были счастливы здесь лицезреть. – Окажите ли вы мне честь открыть со мной бал, любезная сестра? – выдохнул Генрике, пытаясь скрыть волнение. Правила этикета требовали этого. Хотя в глубине души он на секунду пожелал, чтобы она по каким-то причинам отказалась. Но король тотчас себя одёрнул. Что с ним такое? Всё, что было когда-то с Марго – лишь далёкое прошлое. С чего вдруг ему бояться своей сестры? У него давным-давно остыли чувства к ней. Поэтому не о чем переживать. – Это честь для меня, дорогой брат, – благосклонно кивнула она, принимая предложенную руку. Генрике провёл её в центр зала и с первыми зазвучавшими аккордами мелодии повёл в танце. – Так значит, ты постараешься заманить своего мужа сюда? – осведомился он после недолгого молчания. – Всё во имя интересов моей семьи, – улыбнулась она. То ли это была ирония, то ли притворство без оттенка сарказма. Генрике не хотел думать о том, что творится в её в голове. – А как твоя жена, кстати? – проинтересовалась Маргарита, изящно исполняя па. Брат обошёл её сзади, кладя руки на талию. – Неплохо, – только и смог ответить он. А что ещё сказать о Луизе? Не признаваться же ей, что он понятия не имеет, как она обычно живёт. – Слышала, вам никак не удаётся завести наследника. Будто Марго специально давила на больное. – Думаю, со временем всё получится, – отозвался он, приподнимая её над полом. Несмотря на то, что за последние годы он порядком похудел, руки его сохранили прежнюю силу. Маргарита не ожидала, что брат так легко поднимет её в воздух. – У вас ведь с Анри подобная ситуация, насколько мне известно, _ вкрадчиво проговорил он, не опуская её обратно Неужели это была шпилька в её сторону? – Я не хочу детей, – заявила она. – И ты, кстати, мог бы уже поставить меня. Когда ноги её вновь ощутили твёрдую землю, она почувствовала себя увереннее. Марго действительно не хотела детей. Она не хотела больше ни к кому привязываться, а потом страдать, не хотела быть уязвимой. Она когда-то любила так безумно, что сил на любовь у неё уже не осталось. К тому же, у королевы Наваррской не было желания ещё больше привязывать себя к Анри и ограничивать свою свободу. А общие дети не позволили бы этого избежать. – Как там Франсуа? – поспешила она перевести тему, обходя брата в танцевальном движении. – Вроде жив, – пожал плечами Генрике. Марго скептически хмыкнула. – Вижу, с годами братская любовь между вами всё крепнет. – Так же как и твоя преданность семье. Всегда превыше всего. – Не понимаю о чём ты, – бесстрастно отозвалась она. Плевать, на что он намекает. Пускай обвиняет её хоть во всех смертных грехах. Ей-то что? – На сколько ты планируешь остаться? – Уже гонишь? Не знаю. Думаю, что пробуду здесь достаточно долго. Провинциальный воздух Наварры мне осточертел. – Как пожелаешь. Здесь твой дом. Видно было, что, на самом деле, он хочет, чтобы она как можно скорее вновь исчезла из Лувра и из его жизни. Без неё будет куда спокойнее. Генрике уже заранее чувствовал, что её пребывание здесь перевернёт всё с ног на голову. Танец закончился. Генрике поспешил отвести сестру к столу с напитками и удалиться к группе своих миньонов, которые собрались неподалёку и что-то весело обсуждали. Он не желал больше говорить с Марго, да и вообще видеть её рядом. Она возрождала в нём плохие воспоминания. – А вот и Ваше Величество! – обрадовался Жуайез. – Вам удалось выпутаться из острых ноготков прекрасной королевы Наваррской. – Ручаюсь, они стали ещё острее, – пробормотал Генрике. Его друзья лишь рассмеялись. Жуаейз, один из главных ценителей женской красоты при дворе, бросил взгляд в сторону сестры короля, оценивая изысканный наряд, гибкий стан и плавные движения. – А правду рассказывают о всех её любовниках в Наварре? – задумчиво произнёс он. Король удивлённо на него воззрился. Ему и в голову не приходило думать об этом. Однако вряд ли Марго всё это время вела жизнь монахини. Он передёрнул плечами. – Мне не интересны похождения моей сестры. – Ваше Величество планирует сегодня хорошенько развлечься? – поспешил переменить тему Келюс. – Именно! – излишне воодушевлённо закивал Валуа, залпом выпивая кубок вина, взятый с подноса. Миньоны одобрительно загудели. Пожалуй, веселье являлось одним из основных занятий их жизни, поэтому уж его-то они могли обеспечить своему королю. Генрике поспешил выдворить из головы все мысли и просто отдаться безумному потоку бала, который закручивался всё сильнее, унося каждого. *** Луиза сидела на троне, как всегда, с предельно тоскливым видом. Глаза у неё уже слипались, однако она из последних сил боролась с усталостью, пытаясь держаться. Взгляд её, блуждающий по залу, то и дело на ком-то останавливался, но она едва узнавала людей и, тем более, не размышляла о них. Люди вообще не сильно её интересовали. Точнее, она их боялась. Духота сжимала всё внутри. Королева обмахивплась веером, но это не помогало. Клотильда, верно стоящая рядом, кажется сгорала от нетерпения, стремясь вырваться из окружающей Луизу тоски и пойти повеселиться. Заметив это, Водемон сжалилась над бедной девушкой и милостиво отпустила её. Клотильда тотчас унеслась в гущу событий, оставив свою госпожу в полном одиночестве. Остальные её фрейлины уже давно пошли танцевать и разбрелись по залу. Королева бросила быстрый взгляд на Екатерину, которая тоже сидела неподалёку, но с ней разговаривать не было никакого желания. Потом она заметила Генрике, который, кажется, был уже немного пьян и в данный момент развлекался в компании своих миньонов и нескольких придворных красавиц, которые так и липли к королю, а он был не против, скорее всего, по причине того, что ему было всё равно. Генрике не стеснялся использовать любые средства, которые могли его хоть немного развеселить. Он постоянно искал наслаждения, но всех их оказывалось недостаточно. Луиза иногда даже жалела своего несчастного супруга. Скользя взглядом дальше, она приметила королеву Наваррскую. Она никогда ей не нравилась. Однако сейчас Маргарита показалась Луизе и вовсе сущим демоном. Водемон поражалась тому, как эта особа начала вести себя ещё более развязно, стервозно, эгоистично. В любом её взгляде королеве Франции виделась надменность, в любом слове – презрение, а в любом образе – вызов и полная уверенность в собственной неотразимости, которая является центром мира. С момента приезда Маргариты, Луиза не слышала от неё ничего кроме колкостей и злых нападок. Она очень изменилась и совсем не в лучшую сторону. Все плохие её качества, которые Луиза когда-то мога разглядеть внутри с виду ангельского облика, теперь вылезли наружу и полностью изменили очаровательный нежный образ жемчужины дома Валуа. Она стала хищницой. И Водемон боялась её. В данный момент Маргарита заливисто смеялась посреди зала. Вокруг неё собралась толпа придворных, которые смотрели на неё с обожанием. Королева Наваррская, кажется, чувствовала себя королевой бала, Лувра, Парижа. На этом месте была она, а не Луиза. В изящной руке Марго был кубок с вином, сама же она, сопровождая всё развязными движениями, о чём-то неустанно говорила, наслаждаясь тем, что её весёлой болтовне все внимают. Затем она хлопнула в ладоши, показывая, что желает танцевать. И все её благодарные слушатели тотчас пустились за ней в пляс. Этим людям было весело. А Луизе опят хотелось кричать от отчаяния, срывая голос. – В жилах моей дочери, увы, течёт дурная кровь, – неожиданно раздался над её ухом тихий голос Екатерины. Луиза вздрогнула от неожиданности, оборачиваясь к ней. – Что вы имеете ввиду, Ваше Величество? – пролепетала она, не зная, что и думать. – Вы уже минут десять прожигаете её взглядом, дорогое дитя. Думаете, я не замечаю вашей неприязни к королеве Наваррской? Да и неудивительно. Вы добродетельны и непорочны. А она... Выросла крайне испорченной, – Екатерина задумчиво взглянула на дочь. – Я любила её отца, но кровь от него дурная, порочность у Марго в натуре. Поэтому вам не стоит связываться с ней, поверьте. Иначе вы рискуете, как минимум, своей репутацией, а, в худшем случае, и своей добродетелью. – Но зачем же мадам приехала? – робко поинтересовалась Луиза. – Не имею представления. Просто будьте с ней осторожнее. Луиза кивнула. Если даже собственная мать говорит подобное про Маргариту, значит та – и впрямь порождение тьмы. Она ещё раз взглянула на неё, красивую и опасную. Главное – держаться от неё подальше. *** Марго, громко смеясь, выбежала из дворца. На ступенях она помедлила, оглядываясь назад. Человек десять придворных спешили за ней, так же оглашая округу громким хохотом. Увидев, что она не одна, королева уверенно сбежала вниз и бросилась вперёд. На улице было холодно, а она была лишь в бальном платье, однако вино согревало кровь. Тюильри встретил ночных кутил величавой тишиной и тьмой, сгущающейся в глубине аллей. – Вы же не верите в страшных призраков, обитающих в Лувре и его садах? – лукаво улыбнулась Маргарита, оборачиваясь к своим спутникам. – С Вашем Величеством хоть в преисподнюю, – пьяно пропел один из молодых людей, покачиваясь, подходя к ней и целуя её руку. Остальные громко рассмеялись. – Тогда вперёд! – провозгласила Марго, устремляясь вглубь сада. В дни своей юности она провела здесь много часов, и в радости, и в печали. Сейчас она бежала по знакомым до боли дорожкам, глядела на деревья, которые, кажется, стали ещё выше, на статуи, которые, как и она, стали старше. В мыслях царила неразбериха, Марго была пьяна, но яркими вспышками в сознании возникали какие-то образы. И видеть она их не хотела, поэтому всё быстрее бежала вперёд. Достигнув замёрзшего фонтана, королева Наваррская остановилась перед ним, пытаясь отдышаться. Тотчас один из её уже в первый день образовавшихся почитателей ловко вскочил на бортик. – Хочу купаться! – объявил он, нелепо взмахивая руками. – В это время года идея весьма рискованная, – усмехнулась Маргарита. – За Францию! За короля! – объявил молодой человек, падая назад. Раздался звук ломающегося льда. – Он жив хотя бы? – хохоча, спросила Марго. – Сейчас проверим, – пожал плечами его друг, заглядывая в фонтан. – Да, жив. Только вот совсем пьян. – Тогда вытащите его. Марго нравилось это безумие. Ей нравилось ни о чём не думать, чувствовать, что мысли в голове замораживаются, как вода в фонтане. Она запрокинула голову, смотря на раскинувшееся над ней чёрное зимнее небо, где россыпью сияли далёкие звёзды. Прошлое известно только им, но они ведь никому не скажут. А Марго обязательно всё забудет. Да что там, она уже забыла. – Вина, Ваше Величество? Маргарита обернулась и увидела позади себя женщину, лет тридцати. Она была достаточно красива, её длинные каштановые кудри рассыпались по плечам, зелёные глаза горели живым радостным огнём, наряд был роскошным и модным. Возраст выдавали лишь немногочисленные морщинки, притаившиеся в уголках глаз. В руках женщина, ничуть не стесняясь, держала бутылку вина, которую, должно быть, совершенно спокойно взяла на столе с напитками. – Вино сейчас очень кстати! – заметила Марго, принимая из рук незнакомки бутылку и делая глоток прямо из неё. Делать так было даже неприлично, но она сочла, что сейчас её окружают люди, которые ничего против неприличных действий не имеют. К тому же, в последнии годы её тянуло на эксцентричные поступки в любом месте и в любое время. – Вы мой ангел, – улыбнулась королева Наваррская. Женщина заливисто рассмеялась. – Я сразу догадалась, что вам нужно. – Я вас раньше не видела. Как ваше имя? – Элеонора де Дюра. Я вышла замуж во второй раз три года назад и муж привёз меня ко двору. Маргарита говорила с этой особой пару минут, но она уже ей безумно нравилась. Было в ней что-то располагающее, беззаботное. Да и не могла быть скучной и унылой дама, которая без всяких стеснений уносит с бала вино, да ещё и совсем неэтично предлагает сестре короля Франции пить из горла. Неожиданно Элеонора взвизгнула от того, что кто-то влетел в неё со спины. – Прости, дорогая! – тотчас раздался чей-то тоненький голосок. – Я тебя потеряла! Из-за спины мадам де Дюра появилась совсем молоденькая девушка, щёки которой покрывал здоровый румянец, а сама она была похожа на лёгкую сказочную нимфу в голубом платье и с развивающимися на зимнем ветру пшеничными волосами. – Ой, Ваше Величество! Она постаралась сделать реверанс, но, поскольку была пьяна, как и все здесь присутствующие, это получилось у неё весьма неуклюже. Маргарита не смогла удержаться от смеха, что совсем не смутило девушку. – А это моя подруга Эстер де Бетюн, – подхватывая её, сообщила Элеонора. – Вино! – радостно приметила Эстер, выхватывая бутылку у Дюра. – Вы прелесть, – заявила Марго. Две весёлые хохотушки – именно то, чего ей здесь не хватало. – Мне кажется, мы подружимся, – улыбнулась она. И подруги согласно закивали. Что понравилось Маргарите, они совершенно не испытывали неудобства из-за её высокого положения и причиной было совсем не то, что они пьяны. Марго любила людей для которых нет рамок и границ. – Честно говоря, я уже начинаю замерзать. Может, нам следует вернуться во дворец? – предложила Элеонора. – Старые косточки ломит? – подшутила над ней Эстер. Подруга недовольно ткнула её в бок, а та от неожиданности отскочила и чуть не упала. – Осторожнее, дорогуша, вы мне ещё пригодитесь, – воскликнула Маргарита. – Пригожусь? – удивлённо переспросила Бетюн. – Я как раз искала новых фрейлин. Что скажете, милые дамы? – она посмотрела на каждую из новых знакомых. Предложение было неожиданным не только для них, но и для самой королевы Наваррской. Ей в голову вдруг пришло, что девушек, взятых из Наварры, ей недостаточно. Хотелось бы видеть рядом с собой парижанок. К тому же, ей нужны были не просто фрейлины, а подруги. Гасконские простодушные женщины с деревенскими манерами так и не стали ей близки. К этим же двум особам она сразу же ощутила расположение. – С радостью! – не раздумывая, согласилась Элеонора. – Разумеется, мы не откажемся! – поддержала её Эстер. И все трое, весело переговариваясь, отправились обратно во дворец, потому что их уже начал сковывать холод. По дороге в голове у Маргариты возникла забавная мысль:"Кому ещё в голову могло прийти, что следует завязывать новую дружбу в пьяном безумии?" Но почему бы и нет? В конце концов, вино всегда диктует верные решения.