Пепел

Генрике подходил к покоям сестры, раздумывая, стоило ли так резко появляться или нужно было сначала отправить ей записку. Он видел, как вчера она выходила из зала в сопровождении одного из придворных, молодого и красивого, и для него не составило труда догадаться, чем они занимались дальше. Поэтому сейчас ему совершенно не хотелось застать пикантную сцену с сестрой в главной роли. Король замер у дверей. И что теперь? Постучать? Иди, может, посмотреть в замочную скважину? Король встряхнул головой, отгоняя нелепые мысли. Почему-то в присутствии Марго его постоянно охватывала растерянность. Он не мог понять с чем это связано. Вдруг дверь резко распахнулась, чуть не ударив его, и оттуда вышел тот самый вчерашний придворный, с которым уходила Маргарита. Лицо его выражало величайшее блаженство, а сам он был в одних лишь кюлотах и разорванной рубашке, на которую не удосужился накинуть колет. – Ой, Ваше Величество! – поражённо остановился он, таращась на короля. – С добрым утром, – усмехнулся Генрике, наслаждаясь изменившимся выражением лица этого одарённого судьбой в лице королевы Наваррской мальчишки. – А я тут... Эм... Прогуливался... – только и смог выдавить из себя придворный. – Я вижу, – Валуа красноречиво окинул его взглядом. Больше король ничего не сказал, поэтому Жорж поспешил удалиться. Генрике же всё-таки вошёл в комнату, не переставая усмехаться. В гостиной никого не было, поэтому он направился вперёд, заходя в спальню. И здесь ему представилась очень живописная картина: на широкой кровати, застеленной чёрными шёлковыми простынями, распласталась обнажённая Маргарита. Её прекрасное тело на тёмном фоне казалось ещё белее, напоминая редкий жемчуг, найденный на дне моря. Она медленно повернулась голову к новоприбывшему. – С добрым утром, Генрике. Увидев брата, Марго, кажется, ничуть не удивилась. – Чёрные простыни? – изогнул бровь он. – Красивее оттеняют кожу, отозвалась она, переворачиваясь на спину и потягиваясь. Он невольно смотрел на плавные изгибы её тела, хоть и старался этого не показывать. Интересно, к чему этот спектакль? – Я встретил твоего поклонника в дверях, промолвил он. – Тебе стоит быть поосторожнее, иначе моим придворным будет не в чем ходить. Маргарита тихо рассмеялась. – А ты считаешь, что меня хватит на всех твоих придворных? – Всё возможно. – Хочешь проверить? Генрике, конечно, был удивлён, но лицо его оставалось бесстрастным. Что бы за игру не вела сестра, он поддаваться не будет. Стремясь показать, что на него её уловки не действуют, король даже присел на краешек кровати. – Нет, – покачал головой он. – Прошлого раза мне хватило. Они ещё ни разу об этом не говорили. Делали вид, что пять лет назад ничего не произошло. Сейчас, после брошенной им фразы, повисло неловкое молчание. Чтобы поскорее замять этот момент, Маргарита промолвила: – Кстати, очень милый молодой человек. – Я знаю, – как-то плотоядно ухмыльнулся Генрике. – О... – только и сумела проронить она. Кажется, её брат тоже даром эти годы не терял. – Так зачем ты пришёл? Разыскивал своего мальчишку? – Нет, что ты, – покачал головой он, – я совсем не против с тобой поделиться. Я пришёл по другой причине. Помнится, ты обещала мне Наваррского. Но он всё ещё не здесь. Марго недовольно поджала губы. – Опять переходишь к вашей скучной политике! – Предлагаешь поговорить о любви? – усмехнулся Генрике. – Почему бы и нет. Но если уж тебя так тянет размышлять на более приземлённые темы, я напишу письмо Анри. С этими словами она изящно поднялась с кровати и, совсем не стесняясь своей наготы, подошла к письменному столу, усаживаясь прямо на него, воружаясь бумагой и пером. – Что писать? Маргарита игриво прикусила кончик пера, попутно закидывая ногу на ногу. Генрике не выдержал. Он не мог думать о делах, когда перед ним во всей красе было представлено её совершенно тело. Он всё ещё до конца не смог забыть, какого это – обладать столь необыкновенной женщиной. И всё ещё ощущался в рту сладостный привкус запретной любви, даже несмотря на то, что он смешивался с привкусом крови и страданий. Король сдёрнул с постели простыню и, подойдя к сестре, ловко снял её со стола, бережно закутывая в чёрную ткань, стараясь не обращать внимания на её насмешливый торжествующий взор. – Неужели смущает? – Нет. Но я всё-таки мужчина. Она точно не знала, что именно он за этой репликой подразумевал. И не понимала, зачем сама всё это делает. Ей просто вдруг захотелось проверить, могут ли через столько лет ожить прежние чувства, хочет ли он её снова. Это была совершенно бессознательная прихоть. Она пожелала узнать, возможно ли невольное возвращение к прошлому. Но он слишком хорошо владел собой. – А теперь пиши... Пиши всё, что угодно, лишь бы убедить его приехать сюда. Про то, как мы его ждём, как радушно примем, про празднества, представления, вино и женщин, про возможности. Обещай ему рай и золотые горы. И Марго принялась писать под его руководством. Ей даже не пришлось полностью выполнять самой всю работу. Когда послание было закончено, Генрике поспешил вырвать его из рук сестры, пряча где-то за пазухой. – Всё, больше мне от тебя ничего не нужно. Тебе нет нужды заниматься "нашей скучной политикой", поэтому можешь развлекаться дальше. – Но мне нужна компания для развлечений, – капризно надула она губки. Генрике подумал про себя, что она по-прежнему инфантильна, несмотря на то, что изображает из себя взрослую и независимую женщину. У его сестры всегда на первом месте будут стоять её прихоти. – К сожалению, у меня слишком много государственных дел. Поищи кого-нибудь менее занятого. Марго неопределённо хмыкнула, кажется, уже теряя к нему интерес и позволяя королю уйти, унося с собой стол нужное ему письмо. Действительно, нужно было придумать, чем заниматься дальше. *** Сидя у себя в кабинете, Генрике уже второй час беседовал со своими советниками, которые, тем не менее, так и не смогли развеять его сомнения. Речь шла о разных вещах, в том числе, и о Франсуа, который 10 февраля, то есть, пару дней назад уже прибыл в Нидерланды. Оставался открытым вопрос: что ему надлежит делать дальше? Дюплесси-Морне и Максимилиан де Бетюн, его верные советники, старались помочь ему в решении вопроса, однако получалось у них не слишком успешно, поскольку каждый настаивал на совершенно разном. – Его Высочеству стоит вернуться во Францию! – горячо заверял короля Дюплесси. – Он пока что наследник престола, превыше всего его безопасность. К тому же, я не вижу перспектив в Нидерландах. – А я, напротив, возможностей нахожу там очень много, – возражал Бетюн. – Ваш брат, Ваше Величество, может получить практически отдельное королевство. И если... Точнее, когда, – он выделил это слово, – у вас родится наследник, Его Высочеству не будет надобности претендовать на корону Франции. Тем самым, удастся избежать многих конфликтов. – А вы считаете, что, если у герцога Алансонского не будет власти, он будет претендовать на мою или же моего наследника? – поинтересовался Генрике, внимательно смотря на своих советников. – Только говорите честно. Ваша вежливость здесь не важна. – Ваше Величество! – воскликнул Дюплесси. – Я уверен, что для вашего брата семья священна. Он никогда не пойдёт против вас или вашего сына! – А вы что думаете? – обратился король ко второму. Бетюн немного замялся, будто думая, стоит ли высказывать свои мысли вслух. Наконец он всё же промолвил: – В наше время всё может случиться. На мой взгляд, ни в чём нельзя быть уверенным. К тому же, для Франции очень существенным будет главенствование над Нидерландами. Иначе усилится Испания, а для нас это плохо. Генрике больше склонялся к доводам Бетюна. Сам он не доверял Франсуа и больше не питал иллюзий по поводу верности членов семьи. У них каждый за себя. А ближайшие родственники могут оказаться злейшими врагами. Да и Нидерланды, действительно, были очень важны для Франции. Генрике, на самом деле, давно уже мысленно принял решение и сейчас убедился, что пора его вынести. – Пожалуй, я всё же отдам приказ войскам моего брата и ему самому оставаться в Нидерландах. К тому же, – в его голове возник последний довод, – герцогу Алансонскому слишком хочется власти. И если я даже запрещу ему пытаться занять Нидерланды, он меня не послушается. Так пускай же приносит пользу государству. Так было решено, что предстоит Франсуа. И, как верно подметил Генрике, принц от своих планов не стал бы отказываться ни при каком раскладе. Закончив обсуждение, король выпроводил советников, а затем устроился в кресле, доставая коробочку с табаком, которая всегда была при нём. Ему нужно было расслабиться, ведь государственные дела порядком утомляли. Вытянув ноги вперёд, Генрике глубоко задумался. Вновь всё было неопределённо. Возможно, Франсуа удастся встать во главе Нидерландов, что пошатнёт могущество Испании, которая, в свою очередь, будет меньше на них давить. Это, несомненно, облегчит положение. Однако когда это будет? Валуа нужно было не допустить очередной религиозной войны. Письмо Наваррскому он уже отправил, но здесь, опять же, было неясно, какой оно принесёт результат. И что если Анри не приедет? Генрике пытался выкарабкаться, постоянно что-то предпринимал, но это ничего не меняло. Ему сейчас не помешала бы поддержка, но получить её было неоткуда, поскольку некому было доверять. У него были только друзья, которые далеки от политики и не могут ничего посоветовать, а так же мать, которая уже отошла от дел, да и начала порядком сдавать позиции. Ещё и проклятая проблема с наследником, которая никак не выходила из головы! Что ему делать? Здесь уж точно никто не поможет. А оставить престол такому беззаботному и недалёкому существу, как его младший братец, совсем не хотелось Генрике устало вздохнул. В тот же миг внутренняя дверь, ведущая в его покои через потайные ходы, открылась, и в комнату бодро забежал Шико. – Ещё всего шесть часов вечера, а ты уже развалился в кресле, не в силах стоять на ногах? Стареешь, мой король, – усмехнулся шут. – Сейчас не до твоих глупойстей, – отмахнулся Генрике, у которого совсем не было настроения шутить. И Шико увидел это. Он сразу понял, что короля мучает нечто, от чего ему никак не избавиться. Тогда шут решил помочь. Иногда и он мог это сделать. Нужно было лишь найти правильные слова. – Знаешь, – вдруг непривычно серьёзно проговорил Шико, подходя к его креслу и присаживаясь на подлокотник, – я вижу, что ты не можешь решить какие-то сложные вопросы. Иногда ситуация кажется безвыходной. И вот что я могу тебя сказать... Ты наверняка заметил, что меня долго не было. Будучи при тебе тогда, несколько лет назад, я, в конце концов, осознал, что не знаю, чего хочу, что и зачем делаю, не знаю кто я. И тогда мне пришло в голову отправиться на свою родину. Всё это время я был в своём родном доме. Там нужно было кое-что сделать, но, в первую очередь, я искал себя. А потом понял, что моё место здесь, рядом с тобой. Понимаешь о чём я? Иногда, чтобы решить некоторые проблемы, нужно обратиться у своему прошлому. И не надо бояться. Прошлое не навредит тебе, потому что оно, в любом случае, осталось позади. Воспоминания могут причинять боль, но это не смертельно. Можно потерпеть, если они помогут будущему. Я не говорю, что это решит все твои проблемы, но в каких-то, возможно, поможет. Генрике задумался. Иногда Шико говорил очень мудрые вещи. Что если он прав? Только вот что именно искать в прошлом? И как это может ему помочь? – Спасибо, – кивнул король. – Быть может, ты мне и подсказал правильный путь. В любом случае, он подумает.