Пепел

Настал тёплый май, и двор отправился в одну из королевских резиденций – прелестный замок Шенонсо, утопающий в цветущих садах, раскинувшихся в долине Луары. Замок этот некогда принадлежал прекрасной Диане де Пуатье, легендарной любовнице короля Генриха II, одной из красивейших женщин своего времени. Возможно, поэтому, Шенонсо обладал особенно романтическим флёром. Здесь будто бы всё дышало любовью. Постройка была хоть и не большой, но очень уютной. Интерьеры здесь выглядели воздушными, изящными, светлыми. В этом месте хотелось беззаботно веселиться и наслаждаться жизнью. Именно поэтому король и выбрал замок для проведения весеннего маскарада, где, по не так давно возникшей традиции, мужчины должны были переодеваться в женщин, а женщины – в мужчин. Маскарады при французском дворе – это всегда весело и опасно, ведь под маской, оставаясь неузнанным, хочется творить столько глупостей! Однако Марго любила риск, поэтому, только заняв свою комнату в замке, тотчас с радостью предвкушения начала готовиться к балу. Она с удовольствием надела узкие кюлоты, поскольку в них видны были её прекрасные ноги. Сверху молодая женщина небрежно накинула синий колет, расшитый золотистыми нитями. Образ закончил бархатный берет со страусиным пером. И, следуя правилам маскарада, Маргарита надела чёрную полумаску. В таком виде, когда часы показывали десять вечера, она и отправилась в бальную залу. По дороге к ней присоединились тоже одетые по-мужски Бетюн и Дюрас, которых Марго узнала, несмотря на маски, из-за их звонких голосов, разносившихся на весь коридор. Троица подошла к дверям зала шумно переговариваясь и громко смеясь. Все они горели от нетерпения, ведь веселье было практически смыслом их существования. И только когда перед ними распахивались двери, Марго заметила, что Эстер нарисовала на лице – вот это безумие! – усы. Королева Наваррская громко рассмеялась. Эта девушка была любительницей сумасшедших выходок. Она всегда старалась делать то, что окружающим покажется странным или возмутительным. И Маргарите нравилась эта скандальность, ведь она и сама была такая же. Но вот усов никто не ожидал, даже от Бетюн. – Эстер, боже мой, зачем ты нарисовала это на своём лице?! – продолжая хохотать, спросила Марго. – Я изображаю мужчину, – с невозмутимым видом объяснила фрейлина. – Но это вовсе тебя не красит! – воскликнула Элеонора, всегда утверждающая, что истинная женственность – её вернейшее оружие. И с таким мнением Марго тоже была согласна. Можно сказать, что она объединяла качества двух своих новых подруг, из-за чего стала для них идеалом в какой-то степени. – Зато забавно, – заявила Эстер. – Ты никогда так не выйдешь замуж, _ продолжала охать Дюра. – А я не хочу замуж, – фыркнула Бетюн. – Мне и так хорошо. На этом их разговор закончился, и дамы вошли в залу, где уже, в специально не слишком ярком освещении, танцевали пары, слышался смех и звон бокалов, сверкали бриллианты, ощущался аромат духов и играла мелодичная музыка. Всё на высшем уровне. Хотя иначе при французском дворе и не бывает. – Мой братец знает толк в празднествах, – отметила Маргарита. – Кажется, он занимается ими больше, чем государственными делами, – прыснула Бетюн. Такие слова от любого другого человека Марго бы возмутили, но это ведь Эстер, которая всегда говорит то, что думает. Поэтому королева лишь усмехнулась, мысленно с ней соглашаясь. Стоило им пройти в центр зала, как их тотчас увлёк в бешеный круговорот поток маскарада и растворил во всеобщем безумии. Ночь обещала быть весёлой. Главное, чтобы завтра удалось хоть что-нибудь вспомнить. *** Генрике удовлетворённо наблюдал за ажиотажем, царящем на балу. По правде говоря, сейчас он впервые за последнее время чувствовал себя комфортно, поскольку ему нравилось быть под маской. И по тем же причинам не видеть лиц окружающих. А надетое на него женское платье ничуть его не смущало. Увидев рядом с собой даму в чёрном мужском костюме, он обратился к ней: – Позволите вас угостить? – С каких это пор ты ухаживаешь за женщинами? – усмехнулся знакомый голос из-под маски. – Марго? – Да, я. Сразу узнала тебя по голосу. И ты меня, видимо, тоже. Как видишь, маски не гарантируют полной безопасности. – Это не так и важно. Главное, что они стирают условности. А я сегодня планирую знатно повеселиться. Она не знала, что он дальше планировал, но полагала: поскольку Генрике уже намекнул ей на свои дальнейшие действия, значит, вряд ли обделит её приглашением. – С удовольствием посмотрю на это, – хмыкнула она, беря его под локоть. В её глазах, блестящих сквозь прорези маски, явно читался вызов. Неужели она решила проверить его способности к веселью? Что ж, он покажет, что вполне способен его устроить. *** Дюрас подбежала к окну, тяжело дыша. – Ах, как же мне не хватает воздуха! – воскликнула она, наслаждаясь тем, что хоть немного свежего ветерка, слегка колышащего занавески, попадает на её раскрасневшееся лицо. – Потому что нельзя столько танцевать в твоём возрасте, моя дорогая, – рассмеялась догнавшая её Бетюн. Элеонора развернулась и сердито уставилась на подругу. – Ты несносна! – воскликнула она. – Шучу-шучу! – хихикая, примирительно подняла руки Эстер. – Это не смешно. Я тебе ещё докажу, что мой возраст не так уж и велик. И я ещё на многое гожусь! – На что вы годитесь, мадам? Услышав это, я не мог пройти мимо, – неожиданно раздался чей-то голос позади них. Обернувшись, они увидели одного из придворных, как и все, наряженного в дамский костюм. Однако под маской было не понять кто он. – Мой ответ зависит от того, кто задаёт вопрос, – кокетливо заявила Дюрас. – Неужели вы меня не узнали? Ах, как это печально! Я-то думал, что каждому здесь известна моя персона. Но ладно, таких обворожительных дам я готов простить. С этими словами он приподнял маску, и подруги увидели, что это герцог де Жуайез, королевский фаворит. – Так это вы! – воскликнула Эстер, радостно хватая его за локоть. Он ей, конечно же, нравился, как и всем барышням при дворе. Жуайез тотчас расплылся в улыбке. – Дадите поносить платье, господин де Жуайез? – со смехом спросила Элеонора, подмечая, что его наряд из кораллового шёлка просто прекрасен. – Вам готов дать прямо сейчас. Хотя... Знаете, эти кюлоты вам безумно идут. Поэтому пока – нет. Он оценивающим взглядом окинул её ноги. Бетюн, заметив, что его внимание переключилось с неё на Элеонору, тотчас подала голос: –А что вы думаете о моём колете? Вы ведь первый знаток моды при дворе! Анн перевёл на неё взор. Колет был сшит по фигуре, подчёркивая все её достоинства, а наверху соблазнительно расстёгнут. – Прекрасный фасон, мадемуазель! – заявил он. Элеонора уже хотела вставить следующую реплику, как вдруг рядом появился ещё один мужчина. Это был Шико. И он был без маски, хоть и в платье. – Я слишком яркий и шумный, меня всё равно узнают, – сходу объяснил он. – Здравствуйте, милые дамы! Точнее... Хм... Господа. Кажется, мой друг слишком увлёкся созерцанием ваших несомненно достойных внимания прелестей, при этом, не сообщив вам самого главного. Подруги удивлённо переглянулись, а затем всё своё внимание переключили с Жуайеза на Шико. – Что же именно скрыли от нас? – в нетерпении спросила Дюрас. – Его Величество в своих покоях после бала собирает ближайших друзей для продолжения празднества. Мы хотели бы пригласить вас и королеву Наваррскую. – Мы обязательно придём! – в восторге воскликнула Эстер. – И передадим Её Величеству, она, скорее всего, не откажется. – Вот и прекрасно, – улыбнулся Шико. – Значит, мы скоро с вами увидимся. Поэтому оставляем вас веселиться, милые дамы. Оставив хихикающих фрейлин, они пошли прочь вглубь зала. – Ты ещё успеешь рассмотреть их во всей красе этой ночью, – по дороге шепнул Шико Жуайезу с озорным блеском в глазах. – А пока что нам нужно собрать подходящую компанию, ведь именно это Генрике нам поручил. И они исчезли в толпе веселящихся придворных. *** Почувствовав, что её кто-то тронул за плечо, Марго, поставив кубок с вином на столик, обернулась. – Ваше Величество! Это я, Гастон, – произнесла очередная маска. – О! Гастон! Здравствуй, _ обрадовалась Маргарита, узнав знакомого. – Веселишься? – Да. Отвык от балов за годы разъездов, – усмехнулся юноша, пристраиваясь рядом и наливая себе тоже немного вина. – Разумеется. Такого нигде кроме Франции не увидишь. – Угостить вас чем-нибудь? – галантно предложил он, окидывая взглядом разнообразие напитков. – Конечно. И, помнится, в былые времена ты звал меня просто Марго, – губы её, которые не скрывала полумаска, растянулись в мягкой улыбке. – Да-да, точно... Марго... – неловко пробормотал Гастон, кажется, смущаясь. Некоторое время они ещё поговорили. А потом он всё же набрался смелости предложить ей потанцевать. Поводов отказаться у королевы не нашлось. Они пошли по кругу в центре зала, делая танцевальные па. Вместе они составили неплохую пару. – Но как же ты ко мне подошёл? – поинтересовалась Маргарита, ощущая тепло его ладони. – Я узнал вас под маской, – ответил он, чуть сжимая её руку и не отводя взгляда от её лица. – Вот как! А мне думалось, я хорошо скрыта. – Вашей грацией ни одна женщина в этом зале на обладает. Да что там! Во всей Франции никого обворожительнее вас не сыскать, даже когда выше прекрасное лицо скрыто под маской. – Полно, Гастон! Ты мне льстишь, – заливисто рассмеялась Маргарита. У юноши, кажется, руки дрожали. Она это заметила. А как же иначе? Они все так на неё реагируют. И это всегда доставляло ей удовольствие. Но Гастон – другое дело. Он не мальчишка баловень судьбы, коими кишит двор, которых она обычно использует на одну ночь. С ним она так никогда не поступит. – У меня кружится голова, призналась она после нескольких минут танца. – В таком случае, я отведу вас обратно. Гастон, бережно поддерживая её под локоть, прошёл к столу с напитками. – Кстати, почему ты не в платье? – поспешила замять неловкую паузу Маргарита. Он, действительно, нарушил правила, придя на этот бал в мужском костюме. – Не хотелось выглядеть глупо, – с застенчивой улыбкой развёл руками он. Она отметила про себя, что он слишком здравомыслящий для этого места. Чтобы выживать при дворе нужно быть безнравственным безумцем. Он же, скорее, похож на истинного рыцаря, которых осталось очень мало. Кто ещё отказался бы надевать платье ради забавы на маскараде? Пожалуй, королева Наваррская могла бы вспомнить лишь одного такого человека. Но он попросту был гордецом, с ним всё ясно. А Гастон – хороший юноша. И этим все сказано. Ему нельзя причинять боль. – Марго... – тихо позвал её он, вырывая из размышлений. – Вы задумались о чём-то? Непроизвольным движением Гастон сжал её руку в своей, всматриваясь в прорези для глаз на её маске. Вокруг сновали веселящихся придворные, но их легко было не замечать. Они как бабочки, порхающие в тёплый весенний день в саду. – Пустое, – покачала головой она, отнимая руку. – Гастон... Будь, пожалуйста, поосторожнее. – Я абсолютно осторожен. – И в духовном плане тоже. Не спеши привязываться к людям, о которых ты ничего не знаешь. Он не понимал о чём речь. – Но я думал... – начал юноша, недоумённо смотря на неё. – Ты ещё мальчик. А я и мне подобные – те люди, с которыми не стоит связывать свою жизнь, – пресекла она его попытки выразить мысль. Маргарита нежно погладила его по руке, а потом, развернувшись, растворилась где-то в глубине бала. А Гастон остался стоять несколько расстроенный, но, по крайней мере, с сердцем, которое ещё не успело разбиться. И за это он был Марго благодарен. – Как бы то ни было, вы всегда можете прийти ко мне за поддержкой, Марго... – пробормотал он. Пускай уж лучше она останется для него прекрасным наваждением, чем он узнает не столь лицеприятную реальность. *** – Он точно сказал идти сюда? – с сомнением в голосе спросила Маргарита, поднимаясь по неосвещённой лестнице. – Да, именно так! – уверенно подтвердила Эстер. – Поверьте мне, здесь так тихо, потому что все, кого уже пригласили, там. Маргарите казалось весьма забавным среди ночи отправляться в покои короля, где должно было продолжиться веселье. Но по дороге они не встретили ни одного человека, что заставило её сомневаться. Однако осталось совсем немного, вскоре они узнают истину. – А что там будет? – поинтересовалась Эстер. – Мы понятия не имеем. Посмотрим там, – ответила Элеонора. Маргарита скептически хмыкнула. О том, что может происходить ночью после бала за закрытыми дверями королевских покоев, она имела вполне определённые представления. Но отчего-то её тянуло. От шумного бала началось головокружение, хмель ударил в сознание, хотелось творить безумства. К тому же, что уж тут скрывать, королева Наваррская всегда находилась в центре всех развлечений, в том числе, и весьма сомнительных. Когда они, крадучись по тёмному коридору, подходили к покоям Генрике, до их слуха, наконец, донёсся смех. Тогда дамы, уже без всяких сомнений, поспешили ко входу и без стука распахнули дверь. То, что предстало их глазам, заставило поражённо ахнуть двух фрейлин, но ничуть не смутило королеву. – Я вижу, вы тут начали веселье без нас? – с притворным недовольством спросила она. – Приносим свои глубочайшие извинения, – тотчас со смехом произнёс возникающий перед ними Шико, который был всё ещё в бальном платье. – Поверьте, это только самое начало, вы пришли вовремя. Прошу вас, милые дамы, проходите, устраивайтесь. Не успела ни одна из них и слова вставить, как позади Шико возник Жуайез с бутылкой вина в руках. На нём не было ничего, кроме простыни, повязанной вокруг бёдер, отчего Эстер с восторгом уставилась на его атлетический торс. Сам Анн покачивался и смотрел каким-то окосевшим взглядом, странно хихикая. – Извиняемся за наш не самый лучший вид, – заплетающимся языком, проговорил он. – Нет-нет, самое то! – поспешила разубедить его Бетюн, ничуть не стесняясь. Маргарита переглянулась с Элеонорой. Эта девочка настоящая находка! – В общем, добро пожаловать! – заключил Шико. – Вы можете снять маски, здесь все свои. Троица так и поступила, после чего направилась вглубь комнаты. Изначально удивление фрейлин вызвало то, что здесь было достаточно много знакомых им придворных, которые спокойно разгуливали в полуголом виде, пили, смеялись, в общем, делали всё, что хотели. Королевские покои занимали несколько комнат, потому из салона женщины перешли в кабинет, а оттуда в спальню. Там творилось самое настоящие безумие. Тут и там, пьяные люди, женщины и мужчины, на виду у всех целовались, занимались любовью. Даже смелой Бетюн захотелось перекреститься. – Привыкайте, душенька. Слухи о сумасшедших оргиях моего брата – не пустые сплетни, – насмешливо проговорила Марго, подходя к ней сзади и наклоняясь к самому её уху. – Пожалуй, мы ещё недостаточно пьяны для подобного. Пойдёмте в первую комнату, – предложила Элеонора. Остальные её поддержали. Здесь было душно, пахло вином, духами, какими-то испарениями. Маргарита чуть не споткнулась об кого-то, а когда посмотрела вниз, узнала одного из любимчиков Генрике – Можирона. – Ой, кажется кое-кто всё же слабак, – засмеялся Шико, оказываясь рядом. – Эй, Шомберг, помоги унести его! На этот зов тут же откуда-то возник Шомберг. Он, конечно, не был трезв, но зато был даже одет. Ничего не говоря, он подхватил друга и с помощью шута понёс его прочь. Маргарита подошла к столу с напитками и налила себе вина. – За веселье и любовь! – провозгласила она, поднимая кубок. Сразу же раздалось несколько одобрительных возгласов. Разврат, отсутствие границ и несмолкаемый смех – вот единственные законы этой ночи. Люди, ведущие себя как животные, среди роскоши, позолоты, персидских ковров, бархатной обивки мебели – так парадоксально, так безумно, так забавно. Иногда человеку нужно немного анархии, чтобы отпустить на короткое время самого себя. К дамам вновь подошёл Жуайез. – Знаете, что я думаю? – сказал он. – Увы, не знаем, – пожала плечами Элеонора, делая глоток из своего кубка. – Здесь много дам. Но вы трое самые прекрасные. Он был мил. Но для Маргариты слишком открыт, читаем. А вот Эстер кажется очень нравился. Видимо, именно поэтому, выпив ещё немного вина и окончательно раскрепостившись, она без слов подошла к нему, приподнялась на носочки и вовлекла его в горячий страстный поцелуй. Анн не растерялся, тотчас отвечая, а когда она отстранилась, чтобы вдохнуть, лицо его горело истинным счастьем. – Она богиня! – воскликнул он и потянул хохочущую Эстер в неизвестном направлении. Марго и Дюрас проводили их громким смехом. – Быстро же она сориентировалась! – хмыкнула королева Наваррская. – Сумасшедшая, – с нежностью покачала головой Элеонора. – Иногда я даже за неё переживаю. Ведь она мне как младшая сестра. Мать у неё умерла давно, а отцу, кажется, нет дела до её похождений, лишь бы она удачно пристроилась. А уж это наша Эстер умеет. – Не отягощайте себя тяжёлыми мыслями, – улыбнулась ей Марго. – Она взрослый человек, сама разберётся. А вы веселитесь. Я ведь знаю, вы умеете. Дюрас усмехнулась, а затем залпом осушила до дна кубок. Действительно, нужно предаться всеобщему безумию и все печали пройдут. И они утонули в громком смехе и криках удовольствия, которые, становясь всё громче, заполняли пространство. *** Маргариту всегда удручало, что она медленно пьянеет. Никак не удавалось забыться. Её подруги были уже совсем не в себе и вовсю веселились неизвестно где, а она целый час бродила среди разгорячённых от удовольствия людей и не знала, куда себя деть. Рассудок оставался слишком ясным. В конце концов, в кабинете она подошла к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха. И именно там за портьерой обнаружила своего брата. Генрике был в простой рубахе и кюлотах, стоял в задумчивости и смотрел в окно. Когда подошла Марго, он даже не удивился, что она здесь. – Хочешь? – предложил ей коробочку табака. – Самый крепкий. Королева Наваррская согласилась. Что ещё делать? – Тебе весело? – спросила она. – Всё это, – он махнул рукой в сторону комнаты, – уже не заставляет кровь бурлить. Маргарита вздохнула. Она испытывала то же самое. Кажется, наступило пресыщение. – Это как проклятье. Ничего не помогает. Он кивнул, вновь устремляя задумчивый взор за окно. Мир, который царил там, прохладный, безграничный, мир, который был в этой комнате, душный, узкий – все они слились в одну общую массу. *** Во второй раз она наткнулась на него, когда он, кажется, пытался забыться в компании одной неизвестной ей женщины и достаточно красивого юноши. Марго было странно смотреть, как он сплетается языками с каждым из них поочерёдно, сжимая их в своих сладострастных объятиях. Два обнажённых разгорячённых тела прижимались к Генрике, а Маргарита наверняка знала, что его бледная кожа остаётся ледяной. Она ничего не могла сделать, просто стояла у противоположной стены и смотрела. Они то и дело встречались взглядами. И, кажется, ничто никого не смущало. – Что такая неотразимая женщина делает здесь одна? – спросил кто-то рядом с ней. Марго обернулась. Прямо над ней возвышался красивый широкоплечий мужчина, на вид чуть старше неё. Даже в одной произнесённой фразе слышался акцент. Возможно, это какой-то иностранец. Быть может, посол? Но ей сейчас было это неважно. – Ждёт неотразимого мужчину, – маняще улыбнулась она. И отдалась безумию. Да так неистово, чтобы Генрике заметил. Дальше отпечаталось всё в памяти смутно. Чей-то громкий смех, снова привкус вина на языке... Чьи-то крепкие руки, чьи-то умелые губы на всём теле, собственные несдерживаемые крики... Запах табака, того самого, максимально крепкого... Горящий взгляд знакомых глаз откуда-то с другого конца комнаты... Вновь движения, головокружение, новый хохот... Женщина рядом, кажется, Элеонора, отчего-то целующая теперь саму Марго, но ведь сейчас всё можно... Росписи на стенах, купидоны на потолке, рога изобилия, богатство, сияние... Нехватка воздуха, снова мужские голоса, теснота замкнутого пространства, снова взгляды и касания, снова вино... Вино во рту, вино, струящееся по обнажённому телу... И долгожданная пустота. Наконец-то. Именно то, что было так необходимо.