Пепел

Целуя её, Генрике ощущал ни с чем не сравнимые сумасшедшие эмоции. Любовь, которую он вынашивал много лет, выплёскивалась в каждом его прикосновении, в каждом вздохе. То, что объект его желаний сейчас страстно отзывается на его порывы, лишало рассудка. Мысленно он начал прокручивать все моменты, когда желал её и не мог получить. Затем вспомнил, как получил. Всё это происходило в долю секунды, когда, оторвавшись от её мягких губ, король вдыхал воздух. И тут ему вспомнился образ несчастной потерянной Марго после. Ведь самое страшное произошло как раз тогда. Минуло совсем немного с их ночи, а их жизни уже полетели в пропасть. Что если их грех был началом? В общем-то, сам Генрике никогда ни о чём не жалел, считая, что испытанное им тогда блаженство стоило всей жизни. Но что Марго? Не жалела ли она? Он вдруг чётко осознал, что самое страшное для него – её несчастье. А тогда именно несчастной она и стала. Что если сейчас всё произойдёт точно так же? Генрике сам за себя ничуть не боялся. Но Марго... Вдруг впоследствии это заставит её страдать? Маргарита же ни о чём не думала, полностью отдавшись ощущениям. Его губы были солоноватыми, а руки сильными. Этого ей не хватало. Родного тепла и настоящей любви. Ведь Генрике любит её давно. Он стремится её понимать. И сейчас для неё только это имело значение. В конце концов, никто не понимал её много лет. А Марго нужен кто-то близкий. Помимо всего прочего, она ещё помнила, каким страстным он был в постели. Если бы не разрушившие обстоятельства, если бы не Гиз, если бы не Дю Га... Возможно, они и были бы вместе какое-то время. Запрет лишь разжигает пыл. Сейчас ей казалось, что всё возможно. Если они оба хотят, не стоит даже думать о рамках, сложностях и запретах. Желание превыше всего. Каково же было её удивление, когда Генрике вдруг остановился, отстранился и поставил её на землю. – Что такое? – чуть охрипшим голосом спросила она. – Я не могу, – покачал он головой. Она стояла перед ним, растрёпанная, с припухшими от его поцелуев губами, готовая отдаться ему прямо здесь, у холодной стены верхней галереи. Но он сам остановился. Что это может значить? – Почему? – искренне не поняла она. – Мне кажется, мы должны были стать старше и мудрее. Помнишь, чем всё закончилось в прошлый раз? Чёрт возьми, Марго, ты мне дороже всего на свете. Я не могу сделать то, о чём ты потом, возможно, пожалеешь. Она почувствовала себя маленьким глупым ребёнком, которому растолковывают как делать можно, в как – не надо. – Тогда я была не в себе, но сейчас я сама хочу этого! – упрямо заявила она. – Я желал тебя всю жизнь. Как думаешь, если бы не было веских причин, отпустил бы я тебя сейчас? По нему было видно, насколько ему тяжело отказываться. Но к Марго у него было не только плотское влечение, но и более глубокое сильное чувство, которое и удержало его. – Иди спать, – покачал головой он. Тон старшего брата. Или заботливого возлюбленного? Между ними всё снова запуталось. Но Марго вдруг поняла, что ей действительно лучше уйти. Он ведь во многом прав. Хватит искушать судьбу. Она поспешно развернулась и, ничего не говоря, пошла к выходу. Генрике же проводил её долгим и тоскливым взглядом. Завтра им будет весьма неловко смотреть в глаза друг другу. *** Гастон порядком испугался, когда в его комнату кто-то ворвался, пока он был ещё в постели. Юноша подскочил, сонно протирая глаза. Судя по свету, пробивающемуся через портьеры, было ещё раннее утро. Через пару секунд он понял, что человеком, потревожившим его сон, была заплаканная Эстер. – Что случилось?! – напуганно спросил Гастон. – Это конец! – выпалила она. После этого ноги у неё подкосились и она упала на край его кровати, закрывая лицо руками и начиная рыдать. Ничего не понимающий Гастон поспешно завернулся в простыню и просился к ней, обнимая и пытаясь успокоить. – Тебя кто-то обидел? Она лишь всхлипывала и ничего не говорила. В этот момент он готов был кинуться душить голыми руками того, из-за кого она была в таком состоянии. – Я так люблю тебя! – наконец воскликнула она, ещё больше заливаясь слезами. – Я тебя тоже! Но почему же ты плачешь, глупенькая? Эстер вдруг перестала рыдать, отнята ладони от лица и хриплым голосом промолвила: – Нам придётся расстаться. Гастон поражённо взглянул на неё, будто не верил своим ушам. – С чего вдруг? – Да с того, что меня выдают замуж! – крикнула она, не заботясь, что её может кто-нибудь услышать. И Бетюн вновь принялась плакать. У Гастона внутри всё сжалось. Он это предвидел. Отец Эстер уже давно начал подыскивать ей богатого жениха и, видимо, нашёл. Она же не имела права отказываться. Попробовать рассказать ему о их любви – худший вариант. Дворянин старой закалки никогда не примет того, что дочь пошла против его воли. Однако у Гастона на был план. Это безумно, это рисковано, но ради неё он на всё готов. Юноша взглянул на возлюбленную. А готова ли она? Ведь речь пойдёт о самых настоящих жертвах. Но ему нужно ей рассказать. В конце концов, это единственный выход. Гастон взял её руки в свои, отвёл их от её лица, чтобы видеть глаза, и чётко произнёс: – Ещё не всё потеряно. Внимательно выслушай меня. Всё зависит от одного: откажешься ты или согласишься. *** Этим утром Марго не хотела вставать. Ей вообще не хотелось вылазить из-под одеяла. Она ни минуты не спала этой ночью. И сейчас столкнуться с внешним миром стало бы для неё величайшим испытанием. – Мадам, – неловко пролепетала её камеристка, увидев, что королева, кажется, проснулась. – Уже три часа дня. Вам, быть может, хотя бы принести завтрак? – Не указывай, что мне делать! – рявкнула Маргарита, натягивая одеяло на глаза. Обычно она не была такой агрессивной, но сейчас состояние её оставляло желать лучшего. Напуганная девушка поспешила удалиться. Марго зажмурилась. Перед глазами стояла картина этой ночи. Теперь королева Наваррсапя была в смятении чувств. Как она теперь взглянёт в глаза Генрике? Однако нельзя же вечно прятаться в постели. Да и не впервой она в затруднительном положении. Маргарита должна быть сильной, должна со всем справиться. С этими мыслями она протянула руку за колокольчиком и позвонила, зовя обратно сбитую с толку камеристку и уже вполне дружелюбным тоном приказывая ей нести завтрак. В общем-то, окружение Марго привыкло к её вздорному нраву и постоянным переменам настроения, поэтому, когда камеристка вносила в спальню завтрак, она была уже абсолютно спокойна и услужливо интересовалась, не нужно ли госпоже ещё что-нибудь. Маргарите нужно было только быстро позавтракать, одеться и отправиться в коридоры Лувра, навстречу всем своим страхам. Страхи не замедлили явиться в лице Генрике, выходящего из-за угла. Маргарита и забыла, что их покои находятся рядом. Увидев его, она вдруг захотела сбежать. Просто так, ничего не объясняя, как делают это маленькие дети. Но поскольку он её уже заметил, сбегать было бы неловко. Хотя неловко оказалось и так. – Эм... С добрым утром, – пробормотал он. По его опухшему лицу, было видно, что он тоже не спал. – С добрым, – нервно ответила она, пытаясь делать вид, что ничего не случилось. Повисло молчание. Напряжение всё возрастало. – Куда направляешься? – не выдержав, задал Генрике глупейший вопрос. – Да так... Прогуливаюсь, – ещё более глупый ответ. Оба чувствовали себя героями какой-то нелепой комедии. На секунду Маргариту посетила абсурдная мысль: они всегда так теперь будут общаться? Она поспешила встряхнуть головой. Не сходить же с ума из-за этого фарса! – Мне кажется, нам надо поговорить, – вздохнул Генрике. Он понятия не имел о чём говорить, но чувствовал, что так они не могут. – О чём? Маргарите казалось, что она ведёт себя, как дура. Но что ей ещё остаётся делать? – О том, что произошло, –вымолвил он. – Послушай, я... В тот момент, когда ей казалось, что каменные своды Лувра вот-вот разрушатся и упадут им на голову, как ясный лик спасителя перед ними будто из ниоткуда возник Шико со своей типичной дурацкой улыбочкой. – О! Оба Величества здесь! – присвистнул он. В этот момент Маргарита готова была его расцеловать. Уровень её любви к Шико поднялся до небес. – Господин Шико! – радостно воскликнула она, чем удивила и шута, и короля. Сам Генрике тоже испытал облегчение. Скорее всего, поговорить им придётся, но хотя бы не сейчас. – Я, конечно, польщён таким тёплым приветствием, – усмехнулся Шико, – но за какие заслуги мне досталось счастье видеть вашу улыбку при виде меня? – Я просто надеялась, что вы поднимите мне настроение, – затараторила Марго, хватая его под локоть и утягивая куда-то за угол. Её поведение смотрелось со стороны сумасшедшим. Но Генрике и сам был на пределе, поэтому не возражал, что сестра бесцеремонно уводит его шута в неизвестном направлении, а Шико, придя к выводу, что здесь что-то совсем нечисто, предпочёл не влезать в семейные дела Валуа, которые могут оказаться предельно грязными, а исполнить свой долг – развлечь королеву Наваррскую, которая, как оказалось, решила пойти в сад. *** День выдался дождливым. Но это ничего. Марго любила дождь, сырость и серое небо. Шико убежал куда-то по своим делам, а она осталась одна вдыхать свежий влажный воздух. В сад королева не пошла, не желая мочить подол а мокрой траве. Сложно сказать, что заставило её вернуться в Лувр, подняться наверх и снова зайти в ту самую галерею. В сознании ясно возникали картинки вчерашней ночи. Всё это произошло непосредственно здесь. Маргарита закрыла глаза и вдохнула полной грудью. Будто бы всё это было видением. Ночью было сухо и тепло. А сейчас сыро. И Генрике рядом нет. Ни его тёплых губ, не отчего-то очень правильных объятий, не согревающего шёпота. Вот в чём разница. Да что это с ней? Всё перевернулось, в сознании царило безумие. Маргарита и не заметила, что она здесь не одна. Всё это время за ней внимательно наблюдал маленький Шарль. Наконец он осмелился потревожить её. – Марго? Она аж вздрогнула. – Боже, ты здесь? – Какая же ты рассеянная, – забавно фыркнул ребёнок. – Прости, я тебя не заметила, – тепло улыбнулась она, отбрасывая свои сложные мысли при виде его весёлого личика и горящих глаз. Шарль лишь рассмеялся. – Ты разве не должен в это время заниматься? – спохватилась она. – Я сбежал от учителя этикета, – заговорщическим тоном сообщил он. – Ты же не выдашь меня? Маргарита наклонилась а нему и серьёзно произнесла: – Ни за что. Я ведь тоже всегда пряталась от учителей этикета. Мальчик неожиданно порывисто обнял её. – Ты лучшая! – заявил он. Она лишь рассмеялась. Затем Шарль отпустил её и подошёл к парапету. Она сделала тоже самое и опёрлась руками о мрамор. – Смотри, вон там я родился! – он указал куда-то вглубь переплетения парижских улочек. – Мне рассказывали. Маргарита помнила маленький дом, наполненный спокойствием и счастьем. Помнила последние дни Карла, когда он привёл туда их с Анри. Сколько воды с тех пор утекло! И Шарль таким большим стал... Марго задалась вопросом: интересно, Карл видит их сейчас? Он, наверное, был бы горд сыном. Она подняла глаза на затянутое тучами небо, будто вопрошая: где ты? Брат не отвечал. Но она надеялась, что он заметил. – Марго, а ты знала моего папу? – будто читая её мысли, поинтересовался он. – Да, – кивнула она. – Разумеется. Он был замечательным. Думаю, ты вырастешь таким же добрым. Посмотри, – она присела на корточки и указала куда-то в небеса, – сейчас он глядит на тебя и улыбается. – Ты хочешь сказать, он в раю? Маргарита вздохнула. О спасении бессмертной души никто из них не думал. Они просто пытались выживать. А что там дальше, не всё ли равно? – Конечно, – ответила она. Не рассказывать же ему, что его отец делал не только хорошие дела. – А я думал, что он в Атлантиде. Мне недавно рассказывали о ней. Сейчас все об этом говорят. И мне казалось, что мой папа обязательно должен быть там. – Быть может, и в Атлантиде, – вздохнула Валуа. Она не знала, что это за Атлантида. Но до неё доходили слухи, что якобы в трудах какого-то античного учёного нашли упоминания о древнем затонувшем городе Атлантиде. Сейчас эта тема активно обсуждалась. Видимо, Шарль наслушался болтовни ни то придворных, ни то кухарок. – Там, говорят, прекрасные дворцы и сады, постоянно играет музыка, яства сами возникают на столе, а ещё никогда нет войн, – начал воодушевлённо делиться познаниями сын Карла. – И между людьми там всё всегда легко и просто. Выходит, Атлантида и есть рай. По крайней мере, для Марго сейчас такое точно оказалось бы раем. – Давай убежим, а? – неожиданно предложил Шарль. Ему хотелось побывать в Атлантиде. Так почему не отправиться сейчас же на поиски этого таинственного города? Марго задумчиво вгляделась в панораму Парижа, открывающуюся с балкона, а там, за границами города простирались холмы, равнины и леса – бесконечная Франция. Она потрепал ребёнка по головке. И на миг мелькнула шальная мысль: а что если, действительно, взять и сбежать? Здесь всё слишком сложно, запутанно. – Я бы хотела, – вздохнула она. Шарль взял её за руку и внимательно взглянул на неё своими огромными детскими доверчивыми глазами. – Мы поедем в далёкие земли Атлантиды, где нас никто не найдёт, и будем очень-очень счастливы. Ты будешь королевой в чудесной стране. А я всегда буду защищать тебя, – мечтательно промолвил он. В глазах у неё начали собираться слёзы. – Мой маленький рыцарь, – нежно улыбнулась она, наклоняясь и порывисто обнимая его, целуя в макушку. Чёрт возьми, если бы она знала, где эта Атлантида и была хоть немного уверена в её существовании – без раздумий отправилась бы туда сейчас вместе с Шарлем. Но, увы, это всего лишь сказки, в которые ей хотелось бы поверить, однако уже поздно, она выросла. *** Гастон сжал руку Эстер перед тем, как решительно постучать в дверь. – Ты уверен, что он не выставит нас вон? – дрожащим голосом спросила она. – Уверен. Более того, думаю, он нас поддержит, – заявил юноша и потянул её за собой, когда дверные створки перед ними распахнулись. Генрике, сидящий за столом в кабинете и погружённый в чтение бумаг, удивлённо поднял глаза. – Здравствуй, Гастон... И мадемуазель де Бетюн. Он не сразу заметил девушку, притаившуюся за спиной его воспитанника. Король тотчас задумался о том, что же могло им двоим здесь понадобиться. Пока Эстер неуверенно мялась к входа, Гастон твёрдо двинулся вперёд, приближаясь к столу короля. Он был полон решимости. – Ваше Величество, – начал он. – Дядя, – поправил его Генрике. – Дядя, – улыбнулся Гастон, – я всегда был вам хорошим слугой. Это так? – Нет, ты никогда не был мне слугой, – нахмурился Валуа, – ты всегда был мне сыном. – В таком случае, может ли сын просить отца о том, что навсегда изменит его жизнь и сделает его самым счастливым человеком на земле? Генрике совсем ничего не понимал. – О чём ты толкуешь? – Скажу сразу, без всяких предисловий. Единственное, чего я желаю в жизни – жениться на этой девушке, – прямо заявил Гастон, указывая на Эстер. Король едва сдержался, чтобы не вскрикнуть и не уронить голову на руки. Он же знал, что всё к этому идёт! И где были его глаза?! Ведь фрейлина Марго из тех девушек, на которых не женятся. В конце концов, она сама как Марго: прекрасная, способная обольщать и подчинять себе, но опасная до предела. И не такой судьбы желал Генрике юноше, ставшему для него сыном. – Я не могу этого допустить, – покачал головой он. – Но отчего же? – Гастона эти слова огорошили. Видимо, он не ожидал отказа, не мог и представить, что кто-то увидит в его любви нечто дурное. – Я всё понимаю, – промолвил Генрике. – Мне ведь и самому доводилось влюбляться. В такие моменты кажется, что это навсегда. Но ты не можешь так быстро принимать решения, нужно всё обдумать... – Но мы уже обдумали, – продолжал стоять на своём Гастон. – Эстер – та единственная, с кем я хочу провести жизнь. И неважно, что мы знаем друг друга недостаточно долго. Только любовь имеет значение. Генрике грустно усмехнулся над этим очаровательным юношеским максимализмом. Увы, в мире всё не так просто. – Быть может, ты и прав. Но я не могу позволить тебе совершить ошибку. Тут вперёд выступила Эстер. Она заметила, что король смотрит на неё не слишком доброжелательно. И ей было ясно, что он о ней думает, учитывая слухи и её сложившийся образ. Но сейчас в этой избалованной девушке вдруг проснулось мужество бороться за свои чувства, которые, в отличие от всей предыдущей жизни Бетюн, были настоящими. – Ваше Величество, – вымолвила она, – я знаю, что вы обо мне думаете. Но мне совершенно нечего терять, поэтому я не боюсь высказываться перед вами. Гастон помог мне возродиться, стать совсем другим человеком. Он как Иисус пришёл спасти душу грешницы Марии Магдалины. И, поверьте, наша любовь чиста и глубока. Гастон для меня всё. Как, надеюсь, и я для него. Мы просто не можем не быть вместе. Я на коленях готова умолять, чтобы вы позволили нам связаться священными узами брака. В этих словах было столько трогательной самоотверженности, что Генрике немного смягчился. – Ладно, допустим вы любите друг друга и не можете дальше друг без друга жить. Это я ещё могу понять. Но к чему такая спешка? Почему не подождать хоть немного? – В этом и заключается главная проблема, – вздохнул Гастон. – Отец Эстер хочет выдать её замуж. А брак со мной он никогда не одобрит, поскольку я недостаточно знатен и богат. Таким образом, нам нужно как можно скорее уехать и пожениться. – Так вы ещё и хотите покинуть Лувр?! – Да. У нас будет дом в какой-нибудь живописной долине, где мы будем счастливы со своими детьми всю жизнь. Знаю, вы не рады. Но это именно то, чего мы оба желаем всей душой. Спустя много лет Генрике всё никак не мог понять, что же на него тогда нашло. Но он неожиданно понял молодых людей, улыбнулся им и без лишних вопросов дал им своё благословение. "Пускай хоть кто-то из нас будет счастлив", – сказал он. А Гастону с Эстер большего было и не нужно. *** Марго вошла без стука. Она любила делать всё бесцеремонно. Благо, этим вечером Генрике был один. Он читал толстую старинную книгу. Подойдя поближе, Маргарита определила, что это "Государь" – в неровном свете пламени единственной зажжённой на столе свечи высветились буквы на переплёте. – Всё перечитываешь Макиавелли? Который уже раз? – Сбился со счёту, – пожал он плечами, не отрываясь от книги. – Всё надеюсь найти там секрет, как стать хорошим королём. Она усмехнулась и устроилась за спинкой его кресла. – Не знаю точно, какой ты король, по сравнению с предыдущими, но человек точно необычный. Эстер мне всё рассказала. Ты безумец, если их отпустил. – А ты считаешь, следовало запретить им любить друг друга? – он наконец оторвал глаза от ровных строчек. – Конечно же нет! Настоящая любовь – это самое большое сокровище в жизни, которое, увы, достаётся далеко не всем. Ты верно поступил. Её одобрение было важно для него. – Я дал им достаточно денег и выделил для Гастона совсем небольшое поместье неподалёку от Реймса. Думаю, это то, что им нужно. Как думаешь, они будут счастливы? – В своём доме в долине в окружении детей? Думаю, да. В её голосе слышались несколько саркастичные нотки. Марго не верила в идиллию. – Звучит, как конец красивой сказки, – заметил он. – Нет, как конец сказки печальной и заурядной. То есть, для них, разумеется, нет. А вот для нас – несомненно. Мы бы так жить не могли. Для нас начать жить такой жизнью было бы подобно смерти. И то правда. Генрике было горько, что он не увидит больше Гастона. А Маргарите явно не хотелось терять фрейлину. Однако оба они понимали, что придётся. Пускай хотя бы кто-то получит счастье. – Ты только это пришла обсудить? – Да. – Что ж, уже поздно. Я, наверное, поводу лягу. – Я с тобой. Он решил, что послышалось. Но на всякий случай переспросил. – Хочу остаться с тобой, – подтвердила свои слова она. – Ничего такого. Просто хочу спать рядом. Генрике был совсем не уверен, что при их нынешних отношениях получится "ничего такого". Действительно, как только он в одной рубашке и кюлотах прилёг на кровать, пристроившаяся рядом Марго провела холодными пальчиками по обнажённому участку его груди. – Не испытывай судьбу, – прошептал Генрике. – Я не смогу сдерживаться снова. – А если мне не хочется, чтобы ты сдерживался? Маргарита приподнялась и накрыла его губы своими. Руки Генрике тотчас сомкнулись на её талии и потянули на себя. – Это всего лишь поцелуи, – проронила она. Лёгкие, как бабочки. И обжигающие, как огонь. Он страстно отвечал на них. Разумеется, хотелось больше. Но он дал себе чёткую установку: не заходить за границы. Генрике вытащил шпильку из причёски сестры и пушистые мягкие волосы рассыпались по её плечам. Он перевернул её, не отрываясь от сладких губ, и оказался сверху. Король ощущал цветочный аромат, прохладу её жемчужной кожи и тёплое дыхание. Но Генрике понимал, что чем больше он растворяется в ней – тем сложнее будет остановиться. Поэтому он всё же разорвал поцелуй и просто лёг рядом. Марго подобралась совсем близко, пристроила голову на его груди и прикрыла глаза. Она чувствовала, что ей надёжно и хорошо. – Генрике? – Да? – Что бы ты для меня сделал? – Всё, что пожелаешь. – Ты бы отвёз меня в Атлантиду? Он усмехнулся. О чём это она? Какая ещё Атлантида? Но если Марго хочет – всё что угодно. Даже Атлантида, которой, скорее всего, не существует или же она затеряна в глубинах океанов. – Конечно, – без всяких сомнений ответил он.