Пепел

На следующий день по дворцу начали разлетаться слухи, что фрейлина королевы Наваррской, дочь королевского советника, прекрасная мадемуазель де Бетюн накануне сбежала из Парижа с тем самым мальчиком-тихоней, любимцем короля, о котором толком никто ничего не знал. Отец Эстер, разумеется, негодовал и даже пытался послать погоню, но, судя по всему, беглецы разумно воспользовались своей свободой, за короткий срок уехав как можно дальше. Между тем стало известно, что вскоре в Париж вернётся герцог Анжуйский. Об этом возвестил господин де Шанваллон, явившийся во дворец одним солнечным августовским утром. Собственно, приехал он гораздо раньше принца, как оказалось, потому что Франсуа выслал его из Анжера. Что же произошло между герцогом и его фаворитом? Никто точно не знал. Других новостей не возникало. Всё шло по-прежнему. Между Марго и Генрике всё оставалось неопределённо. Ни один из них не знал, кем они друг для друга являются. Ситуация эта, казалось, сейчас висит на тонкой ниточке. Малейшее дуновение со стороны – ниточка разорвётся, а их отношения сорвутся в одну из двух доступных пропастей. Однако постепенно Маргарита начинала склоняться к тому, что брат был прав. Им нельзя заново переступать черту. Прошлый раз закончился разбитым сердцем Марго, окровавленным трупом Дю Га, страданиями Генрике и полным отчаянием. А, если всё повторится, последствия могут оказаться ещё страшнее. Над этим она размышляла, направляясь в своей карете в Нотр-Дам. Решение поехать туда было спонтанным. Королеве Наваррской вдруг захотелось покоя, величия, красоты. Всё это можно было найти под сводами старинного собора. Он всегда производил на неё успокаивающее впечатление, заставлял отвлечься от мирских забот и думать о вечном. Экипаж трясся по каменной мостовой. Маргарита, пребывая в задумчивости, даже не глядела в окно. Неожиданно щёлкнула дверца кареты. В первую секунду Марго перепугалась. Кто-то впрыгнул в экипаж на ходу, оказываясь прямо возле неё. Однако она поспешно взяла себя в руки и нашла в себе достаточное хладнокровие, чтобы выхватить спрятанный под подушками сиденья стилет и направить на потенциального противника. Конечно, она понятия не имеет, как этим предметом пользоваться, но таинственный нападающий ведь не знает этого! – Боже, Марго, к чему такая воинственность? - раздался насмешливый голос. – Я и подумать не мог, что французские дамы имеют дурную привычку убивать бывших любовников! – Жак?! От удивления она выронила оружие. Уж его-то Маргарита точно не ожидала увидеть! – Но что ты здесь делаешь? Ей было известно, что он вернулся и что он в опале. Но лично она пока что с ним не беседовала, да и не особенно горела желанием. Оставшись в прошлом, Шанваллон даже не напоминал о себе. – И какого чёрта тебе здесь понадобилось? – недовольно осведомилась она. – Собственно, ты наверняка знаешь о моём плачевном положении. И мне очень нужна помощь, – честно признался Жак, вальяжно устраиваясь возле неё на подушках – И при чём здесь я? – Будь ты дурой, я бы начал рассказывать, как мне невмоготу жить без твоего ослепительного сияния. Однако ты обвинишь меня в лести и пустой болтовне, поэтому скажу честно: твой брат больше не хочет меня видеть, я ему надоел, наводил хаос в его окружении и всё такое. И теперь у меня проблемы. Она поняла к чему он. Всем известно о её дружбе с Франсуа. Значит, прохвост рассчитывает, что она поможет ему. – Даже не надейся, меня это не касается, – гордо фыркнула она. – Я не собираюсь спасать твой тыл в очередной раз. Вёл себя как свинья – вот и получил. Шанваллон не ожидал такого скорого отказа. Он надеялся на свои чары и обаяние. Но на неё они совсем не подействовали. Между тем карета свернула на набережную. Трясти здесь стало меньше. – Ты лучшая женщина из всех, с кем я был в постели. И худшая из всех, с кем я пытался ни то чтобы вступать в отношения, а хотя бы вести цивилизованный диалог, – горестно вздохнул он. – Марго, я не слышал от тебя ни одной фразы, в которой не было бы скрытой иронии. Ты злобная, как химера на Нотр-Даме. Вон та, – он указал пальцем в окно кареты, где уже виднелся прекрасный готический собор, оканчивая этим жестом свою пылкую тираду, пытаясь как можно убедительнее играть роль отверженного влюблённого. Но на неё это не произвело особого впечатления. – Ты пытаешься разжалобить меня и вымолить прощение, сравнивая меня с химерой? Знаешь что, Жак, ты самый нелепый и смешной мужчина, который у меня когда-либо был! Право же, кажется, своим следующим любовником мне нужно сделать Шико, а затем сравнивать, кто из вас больший шут. – Не знаю, как в чувстве юмора, но в постели он точно мне проиграет! – фыркнул Шанваллон. – Только не говори, что проверял. – Если захочешь – проверю! – уже в отчаянии воскликнул он. – Ради тебя всё что угодно сделаю! Кажется, у бедного Жака началось помутнение рассудка. Так уж ему не хотелось терять место при дворе. – Ладно, – смилостивилась Марго. – Я поговорю о тебе с Франсуа, когда он вернётся. Он поражённо вытаращился на неё. – Но я не об этом ведь говорил. – Только не надо тут петь оду о том, как ты безумно меня любишь, задыхаешься от страданий и сейчас пойдёшь прыгать с башни Нотр-Дама! – Я один раз пытался. Но монахи туда не пускают, – пробормотал он. – Романтично, – хмыкнула она. – Между прочим, тогда у меня сердце разрывалось от страданий! Я был совсем юн, а меня обманула прекраснейшая дама... Маргарита не выдержала и громко рассмеялась. Всё же иногда он мог быть очень забавным! Жак, по крайней мере, отвлечёт её от дурных мыслей и поможет забыться. А до того, что он женат, ей нет никакого дела, ведь нельзя ревновать человека, которого даже не любишь. – Хорошо, – сдалась она. – Вечером жду тебя в своих покоях. Расскажешь мне о своих страданиях. – Ты ангел, – вскричал Шанваллон, принимаясь пылко целовать ей руки. – Помнится, буквально пару минут назад ты называл меня химерой, – лукаво заметила она. – А что? Прелестные создания, на мой взгляд! Выкрикнув это, Шанваллон на ходу выпрыгнул из кареты, оставляя Марго одну. Она лишь усмехнулась. *** Он смотрел на нее и ничего не мог сделать с кровью, вскипающей в жилах. Марго просто сидела в гостиной за ломберным столом и играла с несколькими придворными в карты, а у него сердце разрывалось. Щемящая нежность, рвущаяся на свободу страсть и безумное головокружение – Генрике казалось, что он сходит с ума. Вот она запрокинула голову, демонстрируя изгиб белой лебединой шеи, и громко рассмеялась. Вот глаза её сверкнули опасным блеском и она кокетливо повела плечами. А вот закусила алую губу. "Чёрт возьми", – подумал Генрике, – "нам уже по тридцать, а я веду себя, как мальчишка!" Но он ничего не мог с собой поделать. Маргарита же спиной чувствовала прожигающий взгляд. Разум твердил ей не поворачиваться. Но вся её натура стремилась к другому. Наконец, не выдержав, она обернулась. Взгляды их пересеклись. Сама не понимая, что творит, Марго слегка улыбнулась, облизнула нижнюю губу и приподняла бровь. И Генрике сорвался. К дьяволу всё! Он не может сдерживаться. Будь, что будет! Король поднялся со своего места и пошёл к ней. – Любезная сестра, позволите украсть вас на несколько минут? – обратился он к ней, едва сдерживая дрожь в голосе. – Разумеется, – ответила она, пряча глаза. И зачем только провоцировала его? Знала же, чем это кончится. Но не смогла удержать и своего, и его безумия. Встав, Марго приняла предложенную руку. Ладонь его была ледяной, будто в противовес пылающему сердцу. Они двинулись к выходу. И с каждым шагом оба осознавали, что становятся ближе к своей гибели. Однако поздно метаться и выбирать. Оказавшись за пределами зала, они свернули в один из боковых коридоров. Генрике тотчас перестал себя сдерживать, резко притеснив Марго к стене и решительно прильнув к её губам. Она ухватилась за его плечи, отвечая на сумасшедший поцелуй. На задворках сознания кричали предостережения. Только это уже не поможет. – Мы сошли с ума, – шепнул он, на секунду размыкая поцелуй. – Уже давно, – вздохнула она, целуя его сама. Её пальцы потянулись к его волосам и развязали хвост. – Люблю, – вымолвил он. Ей захотелось расплакаться. Они слишком в тупике. Куда идти дальше? Маргарита снова потянулась к его губам, только бы он больше ничего не говорил, только бы ещё больше не запутывал цепи их сумасшествия. Дыхание перехватывало, стук сердца, казалось, отражается эхом под сводчатым потолком галереи. – Что же нам делать? Генрике не хотел думать о будущем. Он поцеловал ещё раз. На грани страсти и смерти. – Я приду сегодня. Ночью. К чёрту всё, не могу больше терпеть, – проговорил он. Глаза Марго кричали о спасении. "Откажись ещё раз, ради нас обоих, милый... Милый брат!" – будто хотела сказать она. Но ей было не переступить через себя. Ей было не сказать "нет". Марго уткнулась ему в ключицу, прикрыв глаза, чувствуя тонкий изысканный аромат духов Генрике. Как они всё-таки похожи. Брат и сестра, ничего не скажешь. Но что же с ними не так? Что за ошибка природы? Этого не должно было случиться! Однако уже ничего не сделаешь. Маргарита вздохнула. Жребий брошен. *** Она ждала с дрожью. Она понятия не имела, чего хочет. Она ходила по комнате из угла в угол, то и дело тяжело вздыхая, потому что волнение мешало получать достаточное количество воздуха в лёгкие. Марго не хотела думать о том, чем может кончиться их безрассудство. И не хотела вспоминать, чем кончилось пять лет назад. Свеча – то единственное, что освещало комнату, – потухла. За окном уже спустились сумерки, поэтому комната погрузилась в полумрак. Но Марго не хотела нарушать хрупкого баланса в своей душе. Поэтому она не позвала слуг, чтобы они зажгли свечи. Проходя мимо зеркала, она увидела своё отражение. Бледная, с лихорадочно горящими глазами. Не так должна выглядеть женщина, ожидающая свидания. Всё у неё у жизни как-то неправильно. Однако она даже находила в этом удовольствие. Маргарите хотелось больше адреналина. Поэтому она не боялась. За дверью послышались шаги. Она ухватилась за первое, что попалось – за спинку стула. С замиранием сердца королева Наваррская смотрела, как дверь открывается. Однако на пороге возник... Шанваллон! Она аж потеряла дар речи. Совсем не того ожидала сейчас увидеть. – Что ты здесь делаешь?! – Вообще-то ты сама меня позвала, – недоуменно ответил он. – О Господи! Она совсем про него забыла. – Какие же женщины непостоянные, – усмехнулся он. – Но я не в обиде. – Ты не в том положении, чтобы обижаться, – не сдержалась от остроты она. Однако это вылетело автоматически, поскольку было ей сейчас совсем не смешно. И как теперь быть? До чего же она рассеянная! Жак уже вошёл в комнату и нагло расположился на кушетке. Марго и не знала, что ему сказать. – Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он, удивлённый её молчанием, через некоторое время. – Да-да. Просто день был напряжённым. Маргарита подошла к небольшому столику и плеснула вина в два кубка, один из них отдавая Жаку, а второй поспешно опустошая. Главное, успокоиться. – Когда должен вернуться Франсуа? – спросила она. – Примерно через пять дней. – Пять дней... – задумчиво повторила королева Наваррская. Когда он приедет, всё станет куда проще. Ведь Франсуа её в обиду не даст. В этот момент раздался стук в дверь. Марго вздрогнула, а Шанваллон удивлённо взглянул на неё. – Ты ещё кого-то ждёшь?! Она ощутила оцепенение, идущее от пальцев ног до самой макушки. Что теперь будет? Что ей делать? Можно выпроводить Шанваллона и остаться с Генрике, ведь это наверняка он. Можно не впускать сюда Генрике и остаться с Шанваллоном. Но что повлечёт за собой любое из этих действий? И в этот момент она поняла, что нужно выбирать. Однако времени не было. Стук становился настойчивее. – Марго! Я знаю что ты здесь! – раздался знакомый до дрожи в коленях голос. – Иду! – откликнулась она. И двинулась к двери. Открывпя её, Маргарита больше всего желала исчезнуть с лица земли. Наконец перед ней предстал брат. Взбудораженный и с горящими странным блеском глазами. Но он совсем не ожидал увидеть Жака, развалившегося на кушетке королевы Наваррской. – А он что здесь делает?! – Отойдём на секунду, – тихо но твёрдо попросила Марго. Они шагнули в приёмную, она закрыла дверь в спальню, чтобы Шанваллон не мог их подслушать. – Объясни мне, что он здесь делает! – возмущённо прошипел Генрике. Маргарита несколько секунд смотрела в его глаза, будто пытаясь запомнить те чувства, которые сейчас в них плескались. Ей нужно сделать выбор. Это тот самый момент. И через миг выбор был сделан. На этот раз она знала, что поступает правильно. – А ты как думаешь? – усмехнулась она, стараясь как можно натуральнее показать безразличие. – Но... Я же говорил, что приду... Она грустно улыбнулась и покачала головой. – Прости. – Значит, это всё? Она вздохнула. Будь её воля – прижалась бы к нему сейчас и никуда не отпустила. Но Маргарита лишь стояла перед ним, подняв голову, чтобы видеть его лицо. Генрике хотел сказать, что она врёт. Это видно по её глазам. Они с Шанваллоном больше не любовники. И сейчас она специально солгала ему. Однако он молчал. Ведь она говорит неправду, имея на то определённые причины. Король понял, что Марго сделала выбор. И ему следует принять его. Как бы печально это ни было, им нельзя вновь бросаться в омут безумия, повторять ошибки прошлого. – В таком случае, спокойной ночи, – прошептал он. Хотел в последний раз поцеловать её, но не стал. Иначе перестанет владеть собой. Когда Генрике развернулся и ушёл, Маргарита вернулась в спальню. Она едва сдерживала подступающие к глазам слёзы. Жак вопросительно воззрился на неё. – Что-то случилось? – Нет. Уже всё. Он поднялся с кушетки и подошёл к ней. Его пальцы коснулись её щеки. Но она повела головой, показывая, что не хочет ничьих прикосновений. – Уходи, Жак, – устало вымолвила Маргарита. – Но мне казалось, что ты... – Именно. Тебе казалось, – она выделила это слово. – А теперь оставь меня одну. Шанваллону пришлось повиноваться и удалиться. А Марго, оставшись одна, наконец дала волю слезам. Но нечего печалиться, ведь так будет для всех лучше.