Пепел

Первые несколько дней у Марго занял осмотр замка. Здание это ей нравилось. Чем-то оно напоминало Лувр. Те же большие пространства, то же эхо под потолками. Ко всему прочему, герцог де Гиз был человеком не чуждым искусству, поэтому на стенах то и дело встречались весьма достойные полотна, в качестве украшения в замке кое-где поставили скульптуры. А какая здесь была библиотека! В Нераке её до появления Марго вообще не было, поскольку Анри с книгами никогда не дружил. Она, разумеется, пыталась хоть как-то исправить это упущение, однако её сил оказалось недостаточно. Здесь же можно было найти всё, что душа пожелает. В один из дождливых дней Маргарита отправилась в библиотеку, поскольку прогуляться по улице не было никакой возможности. Время она выбрала очень удачное: здесь не было ни души. Марго с наслаждением вдохнула запах книжной пыли и двинулась вдоль библиотечных рядов. Сотни цветных переплётов и всё это сейчас в её власти. Она скользила пальцами по корешкам книг, читая названия, раздумывая, в какой из удивительных миров ей погрузиться сейчас. Взгляд её наткнулся на книгу в алой обложке. Достав её, она принялась изучать переплёт. В руках у неё была "Илиада" Гомера, кажется, очень старого издания. Раскрыв её, Валуа обнаружила внутри, помимо текста обожаемой ею поэмы на древнегреческом, прекрасные гравюры, явно выполненные мастером. Корабли, ветра, античные герои, укрепления Трои, яростные битвы – всё это так и оживало на страницах книги. Однако нет ли ещё и "Одиссеи" изданной тогда же? Маргарита начала внимательно разглядывать корешки книг, ближайших к найденной ею. Другое бессмертное произведение Гомера было обнаружено чуть выше. Привстав на носочки, она потянулась рукой, однако кончики пальцев едва касались нужного предмета. И тут широкий рукав задел что-то. Один из тяжёлых томов угрожающе зашатался над головой Маргариты. Она только успела отдёрнуть руку, а он уже начал падать. Вдруг кто-то, оказавшийся аккурат позади, схватил падающую книгу, чем спас Марго от очень неприятного удара. – Полагаю, король Франции и король Наварры предъявили бы нам претензии, если бы вы скончались здесь, да ещё и по столь нелепой причине! – раздался позади насмешливый голос. Маргарита резко обернулась, нос к носу сталкиваясь с Генрихом. Сложно сказать, что больше напугало её: падающая книга или же его лицо в такой непосредственной близости. Несколько секунд она округлившимися глазами смотрела на него. А потом он на шаг отошёл и воцарилась неловкость. – Я слишком неуклюжа, – пробормотала Марго. – Скажем так: вы явно любите рисковать, – рассмеялся Гиз, разряжая обстановку. Затем он взглянул на пойманную книгу. – Ба! Философия сама тянется к вам! Это была "Утопия" сэра Томаса Мора. Маргарита не могла не улыбнуться. – Я всего лишь тянулась за древнегреческими героями. Однако, видимо, в наш век размышления о политике куда полезнее историй о подвигах мужчин. – Не могу быть в этом настолько уверен, – хмыкнул герцог, возвращая книгу на место. – Истории о подвигах мужчин не принесут несчастий. А политические размышления в наше время могут до хорошего не довести. Марго гордо взглянула в его глаза. – Кто не рискует – тот не живёт, – промолвила она. – Странно слышать это от вас. – Но вы ведь согласны? – Да, пожалуй. Они двинулись дальше вдоль стеллажей с книгами. Генрих, поразмыслив, решил, что им стоит побеседовать. Это должно было однажды случиться. – Вы хорошо здесь обосновались? – осведомился он. – Великолепно, – искренне ответила она. – Уже давно не была в таком комфорте. Они вышли на открытое пространство, где располагался круглый стол. Но садиться за него не стали, а двинулись к большому окну, вид из которого открывался необыкновенный: весь Жуанвиль, как на ладони, а за ним холмы, реки, долины. Родная Франция. Свет падал на её лицо и только сейчас он начал понимать, насколько стал иным её внешний облик, не говоря уж о поведении и суждениях. – Вы изменились, – задумчиво промолвил он. – Вы тоже. Он был столь же гордым, чуть надменным, властным, уверенным. Но прибавилось что-то ещё. Возможно, опытность. Возможно, удовлетворённость. Возможно, какая-то ответственность. Его движения стали менее порывисты, а слова более осторожны. Кажется, он стал лучше владеть собой. А мысли Генриха сейчас обратились совсем не в то русло. Он не хотел думать о прошлом, и, тем более, говорить о нём. Но она сама – прошлое. – Я чувствую, что должен вам что-то сказать. После всего, что было, – не выдержал он. И сам пожалел, что произнёс это. – Нет, напротив, вы должны мне ничего не говорить. Всё позади Представьте, что всё это было с другими людьми. И, поверьте, я здесь совсем не из-за ностальгии. Она протараторила это весьма холодно, как бы ещё в самом начале воздвигая между ними стену. И за это он был ей благодарен. Но, учитывая то, как они друг друга любили, сложно было бы всё забыть. И оба не знали, что с этим сделать. – Да, вы правы, – вздохнул он, отворачиваясь, не смотря на неё. Как же сложно! Генрих был уверен, что никогда больше её не увидит. Марго сама всё порвала и теперь было странно, что именно она приехала к нему. Он бы не поехал, наверное. Быть может, ей ничуть не страшно, но он испытывал некоторую неловкость от того, что его первая любовь сейчас, спустя столько лет, вдруг оказалась подле него. Их расставание было предельно болезненным для обоих. И сейчас было бы правильнее им ненавидеть друг друга. Она его – за сломанную жизнь. Он её – за то что она ушла от него, не выдержала, не смогла быть рядом, хоть и обещала. А что же они? Вряд ли это можно назвать ненавистью. Скорее, настороженное недоверие. – Так что же, мы союзники? – спросила она, протягивая ему руку. Союзники... Гиз про себя усмехнулся. Он не очень-то верил в этот союз. И он по-прежнему не мог понять всех её истинных целей. Что за игру она ведёт? – Союзники, – кивнул Генрих, пожимая протянутую ладонь. Когда пальцы их соприкоснулись, они почувствовали что-то странное. Будто прикосновение из прошлого. И оба поспешили отдёрнуть руки. – Как там поживает кузен Филипп? – осведомилась Марго, делая вид, что ничего не произошло. – На нашей стороне. Уже присылал средства. А что наш король? – Бесновался, когда узнал. А сейчас – понятия не имею. Я год его не видела. Генрих никак не мог понять, отчего она сейчас настроена против брата. Он помнил, что они были близки. Даже слишком. Что же произошло между ними год назад? – Вы сомневаетесь, что король заслал меня сюда? – Маргарита будто прочитала сомнения на его лице. – Признаться честно, были такие мысли. – Не бойтесь. Думаете, если бы мы с ним были заодно, заставил бы он меня мучаться в Наварре около года, а потом и рисковать всем? Я говорила вашей сестре и повторяю вам: наши с ним отношения навсегда испорчены. Марго осознавала, что для Генрике будущее предрешено. Поэтому и решила поставить всё на Гиза. Для неё сейчас самое главное – не допустить победы Анри. – Хорошо, я вам в этом верю, – кивнул Гиз. – Но скажите, что вам нужно? Я ни за что не поверю, что вы присоединились к нам чисто из-за идеологических побуждений. – Мне нужно, чтобы король Наваррский поплатился за всё, что сделал, – проговорила она. – А ещё, чтобы у Франции был достойный наследник. Я вижу в вас потенциал. Генрих улыбнулся краешком губ. Обе эти цели ему нравятся. – В таком случае, я могу вам пообещать, что удовлетворю ваши желания. Она не поверила бы ему ни за что, если бы не было так очевидно, что их интересы схожи. И, взглянув на Гиза ещё раз, вглядевшись в его благородные черты и твёрдый взгляд, Марго пришла к выводу, что у них выйдет крепкий и плодотворный союз. Они сделают всё, чтобы добиться своего. А как же быть с Генрихом? Она даже имя его не желала слышать все эти годы, а образ его преследовал её в кошмарах. Как теперь находиться с ним рядом? Но она верила в себя. И больше не боялась. На этот раз она уже не слабый ребёнок, не влюблённая в него дурочка. И пришла, чтобы добиться своей цели. Он больше для неё не опасен, потому что она не под его чарами. Теперь они равны. И это будет не любовь. Это будет союз политиков, в котором каждый за себя. Заключив это для себя, Маргарита уверенно улыбнулась. – Я на вас рассчитываю, – со значением заявила она. *** На обед Марго пригласила к себе Мари. На протяжении этих дней они очень много общались. Видно было, что Монпансье в Жуанвиле не хватало подруги, ведь братья – совсем другое. А Маргарита последний год отчаянно нуждалась в близком человеке. Нет, она не доверяла Марии– Екатерине абсолютно, помня, что теперь они обе важные политические фигуры, а там, где царствует политика, полностью доверять нельзя никому, но хотя бы поговорить по душам с ней можно было. Итак, дамы сидели за столом в покоях герцогини и поглощали вкуснейший обед. Повара здесь были прекрасные. – Признаться честно, думала, что окажусь в укреплённой солдатской крепости, а не в дышащем изысканностью дворце, – промолвила Маргарита. – Наш замок только с виду напоминает крепость. Думаешь, стала бы я жить в недостаточно роскошном месте? – рассмеялась Мари. И графиня Ажанская подхватила её смех. – Кстати, какова была обстановка в Лувре? – поинтересовалась Монпансье. – Ведь казна, насколько мне известно, находится в весьма печальном состоянии. – Это не мешало сыпать деньгами на изыски, уж поверь. Но я ничего против этого сказать не могу, к своему стыду. По-моему, жизнь без роскоши – не жизнь, – призналась Маргарита. Мари усмехнулась. Вот уж избалованная принцесса! Но она всегда такой была. Сама герцогиня могла ночевать и в походной палатке, её это не особенно заботило. Подали дессерт. Марго не могла им не восхититься. Мари же вспомнила, что вчера видела, как они с Генрихом выходили из библиотеки. И не приминула об этом заговорить: – Ты вчера беседовала с братцем? Марго, услышав вопрос, напряглась. Но тотчас одёрнула себя. Ничего такого, в конце концов. Отчего ей не поинтересоваться? – Да, – ответила она без всяких эмоций. Их действительно не было, как ни странно. Маргарита сейчас воспринимала Гиза лишь как одну из фигур на шахматной доске. Даже не верится, что по отношению к нему у нее нет никаких эмоций. Значит, ей действительно удалось похоронить прошлое глубоко в душе и не возвращаться к нему. – Он, наверное, странно ведёт себя с тобой. Никак не может отойти. Ты, я думаю, сама всё понимаешь... Знаешь, семь лет назад, когда ты уехала, он сильно переживал. Правда. Ты, конечно, не поверишь, но ему было плохо без тебя. Марго остановила её умоляющим жестом. – Всё это в прошлом, прошу тебя. Не надо снова напоминать. Это правда лишнее. Мари опоздала с объяснениями на семь лет. К тому же, она сама не знает, что тогда произошло. И незачем ей а это лезть. – Прости. Я просто была поражена, что вы расстались. – Ты же знаешь своего брата. У меня просто... Не хватило сил. Маргарита не смогла сдержаться. Хотелось хоть что-нибудь ей рассказать. – А если бы всё это происходило сейчас, когда ты так изменилась, ты бы нашла в себе силы остаться с ним? – Я нашла бы в себе силы уйти от него раньше, – даже толком не задумываясь, ответила Маргарита. Это действительно было так. – То есть, ты ни о чём не жалеешь? – Нет. Мари, пожалуйста. Я же не говорю с тобой о Генрике. Монпансье замолкла. Действительно, она слишком болтлива. Не её это дело. Она не имеет право затрагивать больную для Марго тему. – Ладно, извини. Это, в конце концов, уже и не важно. Генрих, как мне кажется, вполне счастлив со своей семьёй. – С семьёй? О ком ты? Неужели о его жене? – удивилась Маргарита. Она едва ли могла поверить в то, что такой мужчина, как Гиз, может быть счастлив с Екатериной Клевской – Я не только про неё. Не то чтобы у него вообще было много времени на женщин. Если говорить о них, у него, конечно, бывают мимолётные увлечения и недолгие связи, но это всё слишком незначительно. Скорее всего, стоит сказать, что он счастлив, как отец большого семейства. Трое детей как-никак*. Марго была поражена. Уже трое! У кого-то трое, а у кого-то ни одного. Она вдруг поняла, что у Гиза жизнь вполне себе сложилась. У него хотя бы есть семья. А у неё никого нет. – А как поживает ваша матушка, мадам д'Эсте? – спросила Маргарита. Эта женщина никогда ей не нравилась. Но узнать, что с ней сталось, интересно. – Неплохо. Живёт со своим мужем. Мы с ней редко видимся, она совсем отошла от дел. – А кардинал Лотарингский? – Ты про дядюшку? – Да, про него. – Так он давно уже скончался, царствие ему небесное. А то почему, ты думаешь, Луи теперь носит его титул? Действительно, младший брат Генриха теперь стал кардиналом Лотарингским. Раньше Маргарита видела его только мельком, но никогда не была знакома. Да и Генрих в годы их юности не говорил о нём. Упомянул лишь как-то, что есть у него брат, очень тихий и рассудительный, вот и всё. Видимо, с тех пор особенно ничего не изменилось. А старый кардинал... Она и не знала о его смерти. Быть может, ей и говорили, но тогда она не придала этому значения. А сейчас вдруг подумала о том, что существование из всё же так ограничено рамками жизни. Однако он время думать о бренности всего сущего. Марго отпила вина из своего кубка. – Вот и все новости выяснили, – промолвила она. – Тогда велим подать фрукты, – улыбнулась Мария-Екатерина. *** Генрих с братьями вечером имели привычку собираться в большом зале. Больше сюда никто не приходил, поэтому здесь можно было обсуждать всё, что захочется. А просторное пространство никого не смущало, напротив, давало больше воздуха. Вот и сейчас троица сидела за длинным дубовым столом и негромко беседовала. Разговор шёл о насущном. О том же, о чём последние несколько месяцев. В общем-то, об этом говорила сейчас вся Франция. – Быть не может, чтобы король, в конечном итоге, объявил наваррца наследником, – горячо заявил Карл. – А какие у него варианты? – усмехнулся Гиз. – Я не могу понять, почему он всё-таки не нашёл себе другую жену, раз королева, как говорят, не может родить, и не попытался обзавестись наследником? – подал голос Луи. – Так говорят, что наш король... Того... Не по части королев и наследников, – хихикнул Майенн. Генрих закатил глаза. – Ты собираешь сплетни упорнее, чем скучающие болтливые девицы в Лувре. Больше слушай что говорят, – сказал он брату. Карл недовольно нахмурился. – Тебе бы всё насмехаться надо мной. А я, между тем, уверен, что нет дыма без огня. – Может и так, – пожал плечами Гиз. – Но мы не знаем наверняка. Что толку это обсуждать? Главное, что мы можем сейчас сделать – это обратиться к Папе. – То есть? – непонимающе воззрился на него кардинал. – Если мы обратимся а Его Святейшеству и он не поддержит короля Наваррского, Валуа будет труднее объявить его наследником. А если Его Святейшество выступит за нас – всё сложится ещё лучше. – У тебя всегда прекрасные идеи! – искренне поддержал брата Луи. Генрих кивнул ему с превосходством. Но Карлу нужно было добавить свою ложку дёгтя. – Только не поддайся чарам сестрички нашего обожаемого короля снова, я тебя умоляю. Иначе это нас всех погубит. И твои прекрасные идеи канут в лету. Как же без этого! Он снова начал уже надоевший всем разговор. – Господь с тобой, Карл, – отмахнулся Генрих. – Могу поклясться тебе чем угодно, что к Маргарите де Валуа я ни на шаг не приближусь без необходимости. Неужели ты думаешь, что я столь глуп? Гиз действительно не понимал беспокойства брата, которому стоит осознавать, что, когда Марго семь лет назад от него ушла, он не простил ей этого. Да, он виноват. Но разорвала всё она. А до этого ещё и изменила с собственным братом. Карл, право же, иногда говорит просто нелепые вещи! – Однако ты принял её в Лигу без всяких раздумий. Он мог быть до жути упрямым в своих глупейших подозрениях. Это раздражало. – Потому что это взаимовыгодный союз, – разъяснил Генрих. – Но мы не можем так просто ей доверять! – А с чего ты взял, что я ей доверяю? Он не доверял ей совсем. Пожалуй, не доверял ещё больше, чем своим врагам. – Вы разводите панику из ничего, – подал голос Луи. – Королева На... Графиня Ажанская, – поправился он, – всего-навсего женщина. – Это не всего-навсего женщина, поверь. Она опасна, – убеждённо заявил Майеннский. – Да и посмотри на нашу Мари! Она тоже женщина. – Нет, она дьявол, – по-доброму рассмеялся кардинал Лотарингский. – Кто дьявол? – раздался голос герцогини де Монпансье, входящей в зал. – Помянул в суе, – усмехнулся Карл, бросая взгляд на Луи. – О тебе говорим, сестрёнка, – со смехом сообщил Гиз. Она подошла и опёрлась о спинку его кресла, лукаво улыбаясь. – Как вы меня любите, – протянула она. – Мы тебя потеряли, – промолвил Генрих. – Где бы была весь день? – С Маргаритой. Майенн возобновил свои недоверчивые взгляды. Заметив их, Мари на него недоумённо воззрилась. – Что с тобой, Карл? – Лучше не упоминай о ней при нём, – усмехнулся Луи. – Ему этого не вынести. – Меня просто настораживает её присутствие! Герцог Майеннский имел одно очень неприятное свойство: он боялся всего. – Она будто бы поддерживает кандидатуру Генриха в качестве наследника её брата, – сообщила Мари. – Не вижу ничего опасного для нас. Но Карла было этим не успокоить. – Ты веришь этому, Генрих? – обратился он к брату. Тот вздохнул. Не верил. Ну и что же? – Не особенно, поскольку не понимаю, зачем ей это, – ответил он. – Зачем ей я на троне? Будь это просто из желания навредить наваррцу – она бы не стала так радикально себя вести и вступать в открытую борьбу, потому что, в таком случае, игра не стоила бы свечь, а она очень умна и должна понимать это. Можно было бы предположить, что она с нами из идеологических соображений, однако вряд ли за эти годы она могла вдруг стать ярой католичкой и поборщицей ереси. Да и практически нет таких среди нас, если уж говорить начистоту. Но что тогда? Ума не приложу. Однако так можно размышлять до бесконечности и ни к чему не прийти. Поэтому нет смысла это обсуждать. – Никто из нас не может ответить вопрос о её истинных целях, – согласилась Мария-Екатерина. – Поэтому давайте просто подождём и посмотрим, что будет дальше. --------------------------------------- *К этому времени у Гиза родилось одиннадцать детей, однако восемь умерли в младенчестве. Позже родятся ещё четверо.