Пепел

Генрих по обыкновению сидел с утра в своём кабинете. Он был занят важным делом: составлял послание для Филиппа Испанского, с которым они вели активную переписку. В этом нужно было быть очень осторожным. Король Испании – ценный союзник. Поэтому письмо должно было содержать достаточно уважения, достаточно давления, достаточно просьб, достаточно гордого благородства. Филипп был внимателен к мелочам и очень придирчив. С Гизом им удалось найти общий язык в связи с одинаковыми взглядами, но всё равно нужно было быть начеку. Таким образом, Генрих меньше всего хотел, чтобы ему сейчас мешали. И был крайне недоволен, когда в коридоре послышались какие-то громкие звуки. Однако гнев его сменился улыбкой, как только двери бесцеремонно распахнулись и в кабинет вбежало трое мальчишек. Младший мальчик лет четырёх бросился к Генриху и проворно взобрался ему на колени. – Папа, я скучал! – сообщил он. И тотчас потянул ручки к столу, где было столько всего интересного. Герцог рассмеялся и отодвинулся оттуда вместе с сыном, чтобы тот ничего не схватил. – Ах ты маленький проказник, Клод! Старший же мальчик лет двенадцати, и средний лет девяти вежливо поклонились отцу. Они слишком взрослые, чтобы вести себя так бесцеремонно, как Клод. Между тем на пороге появилась достаточно грузная женщина с вполне здоровым лицом, на котором играл румянец. – Здравствуй, муж мой, – промолвила она. – Здравствуй, Катрин, – кивнул ей Гиз. – Вы хорошо доехали? – Да, спасибо, замечательно. Клод, слезь с отца! Но Клод не желал слезать с его колен, а Генрих, в общем-то, не особенно хотел его отпускать. Он соскучился по своим детям. Особенно, по этому сорванцу. Луи, средний сын, робко уцепился за юбку матери. А Карл, который был первенцем герцога, так и остался стоять посреди комнаты. – Что нового в Жуанвиле? – поинтересовалась Екатерина Клевская, проходя вглубь кабинета и ведя за руку намертво прицепившегося Луи. – Ничего особенно, – развёл руками Генрих. И в этот момент в дверь снова постучали. А затем, не дожидаясь ответа, распахнули её. Это была Маргарита. И, судя по её лицу, она получила ужасные новости. Как разъярённая фурия Валуа ворвалась в кабинет Генриха, держа в руках какую-то бумагу. – Герцог, это, право же, ужасно... – начала она, но тут же замолкла, увидев, что в комнате он не один. Ей не понадобилось много времени, чтобы понять, кто это. Его семья... Трое детей, жена. И вдруг в груди что-то защемило. Она взглянула на маленького белокурого ангелочка на коленях Гиза и захотелось расплакаться. Ей было известно, что они должны приехать. Но она не знала, что их вид так подействует на неё. Герцогиня же обернулась на неожиданное вторжение и не сдержала громкого вскрика. Маргарита была объектом её кошмаров. А сейчас она реальна. Екатерина ненавидела её ещё много лет назад. Эта женщина изначально лишила её возможности счастливого брака. После Маргариты у Генриха были другие любовницы, но на них его жена закрывала глаза. Однако принцесса из дома Валуа была особенной. Ведь её он действительно любил много лет. Что она здесь делает?! Екатерина перевела на Гиза поражённый взгляд. – Я забыл вам сказать, что графиня Ажанская – новый член Лиги. Эти слова прозвучали для неё как неожиданный смертный приговор. То есть теперь она будет жить подле её мужа? – Здравствуйте, герцогиня, – промолвила Марго, справившись со всеми нахлынувшими на неё чувствами. – Мадам, – холодно кивнула Екатерина. Карл и Луи, не особенно понимающие, что происходит, поклонились новоприбывшей. А Клод неожиданно соскочил с колен отца и поспешно подбежал к молодой женщине. – Я Клод, – непосредственно сообщил он с самой широкой из своих улыбок. Маргарита сначала была несколько удивлена. А потом вдруг совершенно искренне улыбнулась и протянула руку. – Я Марго. Он серьёзно пожал протянутую ладонь. И это выглядело настолько очаровательно, что Валуа едва не рассмеялась. – И вы будете со мной дружить? – поинтересовался мальчик. – Обязательно! Генрих и Екатерина наблюдали за этой картиной в крайнем недоумении и не могли ни слова вымолвить. Наконец Маргарита взглянула на герцога. И в её глазах он видел едва заметное сожаление. Это могли бы быть их дети... – Вы что-то хотели? – прервал неловкое молчание Гиз. – Это подождёт. Я пойду. Всё расскажу вам сегодня вечером в большом зале. И будет лучше, если там собирутся ваши братья и Мари. С этими словами она отправилась к дверям. На пороге Марго обернулась и совершенно неожиданно с тёплой улыбкой промолвила: – У вас прекрасная семья, герцог. Вам повезло. И исчезла. А они остались в комнате в полном молчании, которое длилось несколько минут. Нарушила его Екатерина, осторожно начав: – Так вы не... Генрих с полуслова понял, о чём она. – Нет, конечно, – покачал головой он. И вдруг ощутил, что ему действительно повезло. По сравнению с Маргаритой, у которой нет никого, он должен быть вполне счастлив в своём большом семействе. Клод вернулся к нему на колени. И улыбнулся так же широко, как ещё недавно улыбался Марго. *** Вечером Генрих созвал всех в зал, как и просила Маргарита. Карл, Луи и Мари, услышав, что, кажется, у неё есть какие-то срочные новости, без вопросов собрались. Также пришёл и Эжен, по прежнему являющийся главным доверенным герцога. И теперь все они сидели за большим столом и дожидались её. А она опаздывала. Впрочем, ничего удивительного. – Быть может, она с этими срочными новостями вообще не соизволит явиться? – язвительно хмыкнул Майенн. – Мало ли что могло её задержать? – благородно защитил даму кардинал Лотарингский. Минут через десять Маргарита всё-таки появилась в большом зале и двинулась к столу. Разумеется, она и не подумала попросить прощения за опоздание. – Мы вас давно ждём, – хмуро сообщил ей Генрих. – Что же такого вы собираетесь нам поведать? – Это стоит ваших ожиданий, уж поверьте, – мрачно усмехнулась сестра короля Франции. Дойдя до стола она в негодовании бросила на него какое-то письмо, а затем уселась на один из высоких стульев. – Что это? – спросила Мари, взглядом указывая на бумагу. – Читайте, – обратилась Марго к Гизу. Тот осторожно взял послание в руки, всё ещё ничего не понимая. – Это письмо из Парижа написано моей подругой, – объяснила Марго. – Она сообщает мне о последних новостях из Лувра. Посмотрите сами. Посмотрите, что там происходит! Генрих принялся читать послание. И глаза его всё больше расширялись, а губы яростно сжимались. – Это возмутительно! – наконец вскричал он и швырнул письмо обратно на стол. – Это просто невозможно! – Как видите, возможно, – с каменным лицом отозвалась Маргарита. – Что там? – недоумённо спросил Карл. – Король предложил наваррцу принять католицизм, – произнёс Генрих, откидываясь на спинку и мрачно обводя взглядом всех собравшихся. Маргарита только этим утром получила письмо от Элеоноры. И оно просто поразило её. Она не ожидала такого от Генрике и королевы-матери, которые вроде как всегда были против Анри. – То есть... Он хочет сделать его наследником? – осторожно поинтересовался Эжен. – Явно он не просто ищет себе компаньона для походов на мессы, – саркастично ответил Гиз. Все взгляды обратились к Марго. Лотарингцы явно подумали об одном и том же. Озвучил общую мысль Карл, испытующе смотря на Валуа: – Он сделает это? Имелся ввиду Анри. Согласится ли он на условия короля? Маргарита задумалась. Хотелось бы знать, что на самом деле в голове у её мужа. – Не думаю, – наконец с усмешкой промолвила она. – Он слишком упёрт для этого. Анри нужна не просто корона. Ему нужна корона, отданная протестанту. – Это способ поиздеваться над несчастной Францией? – с горечью поинтересовался Гиз. – Да, пожалуй, так. – А если наваррец откажется... Король сможет объявить его наследником? – спросила Мария-Екатерина. И это была самая главная проблема. – Боюсь, что сможет, – вздохнула Маргарита. – Но это незаконно! Еретик не может занять французский престол! – горячо возразил Карл. – Однако у короля нет других вариантов. Наваррский – наследник по крови, – вздохнула Марго. – В таком случае, стоит немного изменить правила наследования, – стальным тоном произнёс Гиз. Он смотрел уверенно. И будто знал наперёд, что все его дерзкие амбициозные планы окажутся выполнимы. Он был уверен, что у него нет соперников, кроме этого несчастного протестантского королишки, которого совершенно точно не поддержит французский народ. Маргарита ухмыльнулась, следя за ним. На его лице отражалось, о чём он думает Но он не знал кое о чём. Он не знал, что она и сама подумывает о том, чтобы надеть на свою голову французскую корону. А почему нет? Если за трон борется еретик, не обращая внимания на то, что протестантизм запрещён во Франции, слишком много возомнивший о себе лотарингец, не обращая внимания на то, что по крови он не имеет права на престол, если забыть о том не слишком правдоподобном фамильном древе, одобренным папой, так почему не побороться за корону ей, дочери и сестре французских королей, не обращая внимания на салическую правду? В конце концов Елизавета Английская правит в своей стране уже много лет. Чем Маргарита хуже? Кажется, в данном случае, шансы всех троих претендентов вполне равны. Маргарита ведь вступила в игру. А цель она всегда выбирает самую высшую.