Пепел

Буря усиливалась. Кто бы мог подумать, что в марте может быть так холодно. Да ещё и резко повалил снег, создавая в воздухе завесу, через которую с каждой минутой удавалось разглядеть впереди всё меньше. Климат в Лотарингии суровый, северный. Вдобавок ко всему, на землю уже спускались сумерки. – Сколько до следующего населённого пункта? – спросил Гиз у человека, отвечающего за карты. – Увы, слишком далеко, Ваша Светлость. Боюсь, если не поспешим, можно не успеть. – Надо увеличить скорость движения, – подал голос Эжен со своей уже порядком уставшей лошади. Генрих вздохнул. Таких проблем они не планировали. Выехав из Шомона, они собирались добраться до другого сравнительно крупного города предельно быстро. А этот снегопад и усиление ветра портили всю идею. Через какое-то время доложили, что карета графини Ажанской не может двигаться дальше. На дороге на глазах намело сугробы, и одно колесо сломалось. Гиз развернул коня и подъехал к остановившемуся экипажу, наклоняясь к окошку, в котором уже появлялось взволнованное лицо Маргариты. – К сожалению, вы не можете ехать дальше в карете, – промолвил он, – вам придётся пересесть на коня. Лицо его раскраснелось от мороза, а снежинки налипли на волосы, делая их мокрыми, похожими на сосульки. И даже в таком виде он смотрелся крайне уверенно и говорил твёрдо. – У нас есть запасные лошади? – удивлённо спросила она, ёжась и кутаясь в шкуры. – Кто-нибудь из моих дворян сядет на круп коня другого и уступит своего вам. – А моя служанка? Она не могла её не взять. Как даме справляться без служанки? – Кто-нибудь возьмёт её на своего коня. Это не проблема. Вскоре подвели скакуна для Марго. Поёжившись, она всё же вышла из кареты, наступая в снег, отчего тотчас намокли и отяжелели её юбки. С трудом ей удалось взобраться на коня. Маргарита взглянула вперёд. Даже дорогу почти не видно, так метёт. Холодный ветер бил в лицо, льдом обжигал кожу, снежинки липли на ресницы и застилали взгляд. Ледяное белое царство. Совсем не для людей. Процессия вновь двинулась вперёд. Конь у Марго был не самый покладистый, она едва с ним управлялась. Мешал и свистящий ветер в ушах, и пробирающий насквозь холод. "Чёрт бы побрал эти горы и этот север!", – подумалось ей. Горы – прекрасно и поэтично. Пока вы по дороге не попадаете в бурю. На дороге, ко всему прочему, был ещё и лёд. Это, собственно, и стало причиной произошедшего несчастья. Когда конь Маргариты в очередной раз остановился, боясь идти дальше, она, потеряв всякое самообладание, из всех сил вонзила ему в бока шпоры. Животное, разумеется, испугалось: ринулось вперёд, как безумное. Или не совсем вперёд. Марго больше не могла им управлять, сильные копыта несли её неизвестно куда. Она в ужасе закричала. Её крик услышали те, кто ехал впереди. Гиз среагировал первым. – Не останавливайтесь! – крикнул он Эжену. – Двигайтесь вперёд, а я вернусь и посмотрю, что там случилось. Мы вас догоним. – Будь осторожнее! Бланше и сам бы с ним поехал, но нельзя оставлять людей, ведь все и так едва могут двигаться, ведь совсем ничего не видно. Генрих скрылся за снежной завесой. Между тем у Валуа дела шли всё хуже. Конь погнался к неизвестном направлении, она стала кричать ещё сильнее. Затем, совсем не понимая, что делает, вновь вонзила шпоры, надеясь, что это его остановит. А он попросту вскочил на дыбы, скинул её и понёсся дальше. Первые несколько секунд Маргарита думала, что умерла. Потом начала осознавать, что стоит просто открыть глаза. Взору её представился явно не рай, и даже не ад. Та же белая бесконечность. В теле особой боли не чувствовалось. Видимо, Упала она в сугроб и ничего себе не повредила. Послышался звук копыт. Кто-то едет. – На помощь! – изо всех сил закричала она. И её услышали. Вскоре начал возникать человеческий силуэт, а затем и вовсе стал предельно узнаваем Гиз, который, спешившись, спрыгнул с коня и бросился к ней. – Боже! Что с вами?! Вы целы? Он действительно испугался. – Проклятая лошадь, – проговорила Маргарита, не узнавая собственный охрипший от пережитого испуга голос. – Скинула меня и убежала. Генрих в это время внимательно смотрел на неё, пытаясь определить, насколько всё плохо. – Что у вас болит? – Собственно, ничего. Я упала в сугроб. Он облегчённо вздохнул. Значит, скорее всего, ничего не сломала. Затем схватил её на руки, поднялся и понёс к своему коню. – Я и сама могу идти, – недоумённо сказала Маргарита. Ничего, кроме холода и снега, забившегося даже под одежду, она не чувствовала. Однако Гиз её не стал слушать, а водрузил на круп своего коня. – Почему с вами постоянно что-то случается? – Не знаю. Как-то не везёт мне с верховой ездой. – Ладно. Благо, вы целы. Нужно догонять остальных, мы сильно отстали. Когда он погнал скакуна вперёд, она чисто инстинктивно прижалась к его широкой спине. Дрожь от страха пережитого ещё не прошла. И тут возникла новая проблема. Они ехали вроде как вперёд, но никого не видели. Слишком сильная белая завеса. Через какое-то время пришлось признать, что они потерялись. Вокруг были лишь дорога, лес и горы. – Как мы могли свернуть? – поразилась она. – Буквально чуть-чуть не туда, и уже можно разминуться. К тому же, ваш конь сместился сильно в сторону. Ища вас, я тоже сворачивал. Становилось всё темнее, ветер усиливался. Теперь страшно было обоим. – Что же будет? – прошептала Маргарита. Но он её шёпот не услышал, потому что слова подхватил резкий порыв и унёс прочь. Марго впервые была в лесу одна, не на охоте вместе со всем двором, и не по дороге куда-то в сопровождении свиты. С ней был только Гиз, который тоже понятия не имел, где они. Вдруг впереди стали заметны очертания какого-то строения. Надежда вспыхнула ярким лучом. – Давайте туда! – крикнула Маргарита, пытаясь перекричать угрожающий вой ветра. Генрих направил коня в сторону, где чернело нечто им незнакомое. Вполне возможно, что это дом, где они смогут переждать ненастье, ведь всё равно при такой буре они никого не найдут, а только больше затеряются и замёрзнут. Подъехав, они поняли, что это маленькая деревянная покосившаяся хижина, вокруг которой ничего не было. Гиз спрыгнул с коня, привязал его к ближайшему дереву и снял с седла Маргариту. Слегка поддерживая её за талию и помогая идти по рыхлому снегу, он двинулся к хижине. Перед дверью они остановились. Генрих постучал. Однако никто не открывал. – Возможно, здесь открыто, – проговорила Марго. – Не может такого быть, – покачал головой Гиз. – Кто же оставляет открытым свой дом? – и продолжил стучать. Маргарита вздохнула и закатила глаза. Естественно, он и допустить не может, что она права. Валуа собственноручно толкнула дверь. И та легко открылась. Марго взглянула на герцога с насмешливым и торжествующим выражением. – А что я говорила! Он лишь пожал плечами пропуская её вперёд. Мужчины! В хижине было абсолютно пусто. Вообще не наблюдалось никаких признаков жизни. Почти пустое помещение, печь, стол с совсем чёрствым куском хлеба, валяющимся посреди, и лежанка, точнее, просто связка соломы в углу. – Не слишком шикарные апартаменты, – хмыкнул Гиз. Маргарита прошла вглубь комнаты. – Видите слой пыли на печи? И эту жуткую паутину, которой всё затянуто? Думаю, здесь никто не живёт, – сделала вывод она. – Очевидно, да. Также по хижине гуляли сквозняки, а ещё ощущалась сырость и запах плесени. Марго поёжилась. – Сколько же мы здесь пробудем? – Лишь дождёмся, пока буря успокоится. Не переживайте, сейчас разожжём печь, станет теплее. Генрих деловито направился к ней, присаживаясь на корточки и начиная совершать какие-то хитрые манипуляции. Однако огонь не загорался. Маргарита плотно закрыла дверь и опёрлась на косяк, сложив руки на груди и наблюдая за ним. – Именно благодаря вашей безрассудности мы попали в эту ужасную ситуацию! – горестно воскликнула она, видя, что все его попытки тщетны. – Не вам здесь говорить о безрассудности! И, между прочим, я спасал вас. К тому же, я бы так не драматизировал, всё не настолько плохо. С этими словами Гиз совершил ещё одну отчаянную попытку разжечь огонь. Но сделать этого не получалось, потому что дрова в печи насквозь отсырели. Маргарита скептически взглянула на него. – Действительно, когда мы замёрзнем и умрём, всё будет гораздо хуже, чем сейчас. Генрих сердито взглянул на неё. В конце концов, ему пришлось бросить попытки разжечь огонь. Бессильно опустив руки, Генрих встал и принялся оглядываться. – Здесь ничего нет, – вздохнула Марго. Голые стены, скрипящий пол, холод и сырость. Она поёжилась и поплотнее закуталась в плащ. Прошла в угол и обессиленно опустилась на солому. Всё-таки её падение не прошло бесследно, ныла нога. В этот момент она отдала сильной болью, отчего Маргарита охнула и зажмурилась. Генрих обеспокоенно взглянул на неё. – Что случилось? – Нога, – выдавила Марго. – Правая... – Давайте посмотрю. Он, не дожидаясь согласия, опустился у её ног и осторожно поднял правую, принимаясь стаскивать тяжёлый зимний сапог. Она поначалу хотела воспротивиться такому вольному жесту, но потом ахнула от боли. Генрих по возможности осторожно взял в руки маленькую ступню в шерстяном чулке и принялся разминать. – Больно? Она смогла только кивнуть. Его руки скользнули выше, по лодыжке, икре, к колену. – А здесь? Нет, выше нога не болела. – На ощупь всё, вроде, в порядке. Думаю, вы что-то растянули, но это не страшно. – Откуда такие познания в медицине? – тихо спросила Маргарита. – Война, – пожал плечами он, вновь надевая сапог на изящную ножку. – Там и не такое повидаешь. Ей было страшно представить, что может быть на войне. Даже думать об этом не хотелось. Между тем Генрих поднялся, прошёл к двери, слегка приоткрыл её и выглянул на улицу. Уже наступила ночь. Буря не успокоилась. – Придётся здесь ночевать. – У нас нет ничего съестного? – поинтересовалась Маргарита, красноречиво взглянув на чёрствый хлеб на столе. – Увы, – покачал головой он. – Но до завтра протянем. Она подумала, что он, пожалуй, слишком оптимистично настроен. Через какое-то время стало совсем холодно. У них были с собой лишь тёплые плащи, однако это ничуть не спасало. Оба продрогли насквозь, холод пробирался под кожу. Молодые люди пристроились на соломе и сидели, силясь не уснуть, потому что это опасно в таких условиях. Однако от усталости и голода у обоих уже слипались глаза. Генрих достал флягу, сделал глоток и протянул её Маргарите. Она без вопросов приняла её и приложилась к горлу. Внутри было что-то крепкое и согревающее. Только вот этого было недостаточно. В таком холоде можно и воспаление лёгких получить. У обоих уже были пальцы-ледышки, зуб на зуб не попадал и губы синели. Гиз вдруг решительно поднялся. – Раздевайтесь, – скомандовал он. Это было произнесено спокойно. Как самая обычная ежедневная фраза. Ей аж показалось, будто бы она ослышалась. – Что, простите? – Раздевайтесь, я сказал. Маргарита недоумённо смотрела на него. Это шутка?! – Да как же вы не понимаете! Мы здесь умрём от холода за ночь. Нужно раздеться до сорочек и греться об тела друг друга, – нетерпеливо объяснил Генрих. Поначалу она хотела возмутиться. А потом вдруг поняла, что другого выхода нет. И спорить смысла нет. Встав у импровизированного ложа из соломы, Марго принялась освобождаться от многослойных тяжёлых одежд. Генрих наблюдал за этим, смотря ей в глаза. – Может, вы всё-таки отвернётесь? – А чего я там не видел, – вдруг усмехнулся он. Если бы у Марго были силы, она бы стукнула его чем-нибудь тяжёлым. Но, увы, такой возможности не имелось. Гиз, тем не менее, отпустив шуточку, отвернулся. Маргарита же, оставшись в одной сорочке, поспешно накинув на солому свой плащ, улеглась на него, а сверху натянула плащ Гиза. Тот, в свою очередь, тоже избавился из одежды и пристроился рядом с ней. – Прижмитесь ко мне поближе. Она чувствовала себя нелепо. Когда чужое разгорячённое тело оказалось позади, Марго почувствовала неловкость и хотела было отодвинуться. Но Генрих резко схватил её за талию и посильнее прижал к себе. – Только так можно согреться. Какая ирония судьбы! Будто бы много лет не прошло, будто бы ей снова семнадцать и она лежит в родных объятиях. Маргарита горестно усмехнулась. Увы, слишком многое изменилось. Он ровно дышал ей в затылок, чувствуя аромат её волос из далёкого прошлого. А большая тёплая ладонь лежала на изгибе тела, идеально подходя по размеру, будто созданная для этого. Казалось бы, полная гармония. Но что-то неуловимое ускользнуло и теперь уже не вернётся. – Лет шесть назад я бы всё за это отдал, – задумчиво промолвил Гиз. – Чтобы вот так вот снова прижимать вас к себе. У Маргариты перехватило дыхание. Момент искренности? Она вдруг почувствовала, что хочет видеть его глаза. Медленно развернулась. И поймала взгляд, направленный куда-то сквозь неё. – А теперь? Вопрос, произнесённый тихим шёпотом. Она безумно хотела задать его, но не была уверена в желании, чтобы он услышал. Однако не услышать было сложно, ведь их лица разделяло совсем небольшое расстояние. – Теперь всё в прошлом. Через какое-то время мне пришлось свыкнуться с тем, что вас нет. Её образ остался для него далеко позади. И сейчас женщина, прижимающаяся к нему своим тёплым телом, была лишь призраком. – Но... Вас не смущает то, что мы так близко? Она и сама не знала, провоцирует его на что-то или же просто задаёт наивные вопросы. Она полностью отдалась эмоциям. – Я же всё-таки мужчина, – хмыкнул он, отводя взгляд в сторону. И больше ничего не сделал. Закрыл глаза, кажется, собираясь спать. Маргарита замерла в нерешительности. Нелепый разговор вышел. Как и вся ситуация. И чего она добивалась? Сейчас, как никогда, Валуа чувствовала себя глупой вздорной девчонкой, которая не держит себя в руках, а ещё чертовски любит производить эксперименты на людях, не задумываясь о последствиях. Только Генрих куда сильнее её. Он чётко понимает, что хочет и что ему делать не нужно. Она последовала его примеру и опустила веки. Слишком много мучительных мыслей. Лучше исчезнуть в глубинах царства Морфея. Тем более, что она чувствует такое обволакивающее тепло... *** Проснулась она посреди ночи, ощущая на себе чей-то внимательный взгляд. Чей – догадаться не сложно, поскольку в этой импровизированной "постели" они одни. Даже в кромешной тьме она видела блеск в его глазах. – Что такое? – поёжившись под таким взглядом, осторожно поинтересовалась она. – Ничего, – уголками губ улыбнулся он. Потянулся рукой к её лицу, мягко провёл по щеке, затем очертил контур губ. Сердце её забилось так сильно, что ей начало казаться, будто она тут же лишится чувств. – Что вы делаете? – Я лишь подумал, что... Да гори оно всё синем пламенем! С этими словами Генрих преодолел и без того маленькое расстояние между ними, прижимаясь к её губам, раздвигая из языком, начиная исследовать то, что когда-то было таким родным, а теперь забыто. Его руки властно и немного грубо заскользили по её телу, принялись комкать сорочку. Всё было как в тумане. Будто временное помешательство. Она ощутила отчаянное желание. Действительно, гори всё синем пламенем! Марго податливо изогнулась, а затем вдруг резко рванулась и оседлала его сверху. – То есть за эти годы ты стала ещё более резвой? – соблазнительно улыбаясь, хриплым от возбуждения голосом спросил Гиз. – Полагаю, да. Напряжение уже давно копилось между ними. Оно должно было либо вылиться в сильнейшую борьбу, либо в безумную страсть. Она принялась неистово целовать призывно раскрытые губы, коленями стискивая его бёдра. Но долго быть на высоте ей не пришлось, потому что он резко скинул её и сам навис сверху. Солома под ними прогибалась и грозила развалиться во все стороны. – Не выйдет командовать мной, как твоими постельными мальчишками, – усмехнулся он ей в губы и принялся покрывать белое тело стремительными поцелуями, наверняка оставляя багровые отметины. Она совсем перестала контролировать себя. Стонала, металась под ним, будто живое пламя, которое упорно разжигают. – Генрих! Пожалуйста! Она уже откровенно кричала, умоляла, чуть ли не билась в истерике. Да что же он с ней делает?! Марго одновременно и ненавидела его за проклятую власть над ней, и желала, как никого и ничего более в этом мире. Наконец случилось то, чего она так ждала. Гиз был напорист, и груб, и нежен одновременно. И когда уже приближалась высшая точка наслаждения, Маргарита видела лишь огонь в чужом взгляде. Все её чувства сжались в единый комок, грозясь взорваться и разнестись на много миль вокруг вокруг. И в тот момент, когда Марго собиралась издать самый громкий крик, ничуть себя не сдерживая... ...Она вдруг проснулась. Вскочила, тяжело дыша, ладонью протирая выступившую на лбу испарину. В панике огляделась. Та же хижина, те же воющие сквозняки в углах, та же темнота, та же лежанка из соломы и тот же Генрих, который мирно спал рядом, не подавая никаких признаков жизни. Во сне лицо его было умиротворённым, напряжённые морщинки на лбу разгладились. Маргарита выдохнула и рухнула обратно. Так значит, это было всего лишь видение. Приснится же такое! Она тихо простонала. Благо, он ничего не услышал. От недавно пережитых ощущений, пускай даже во сне, сердце билось, как безумное. И что с ней творится? Проклятая разыгравшаяся фантазия, воспоминания... Она не хотела Генриха де Гиза сейчас. Не при каких обстоятельствах. Они временные союзники и, возможно, будущие враги. А то что было между ними – это ведь совсем неважно. Как же иногда хочется стереть память! *** Утро Маргариты началось с того, что Гиз тряс её за плечо, силясь разбудить. – Вставайте же! Или хотите остаться в этом прелестном местечке на всю жизнь? Марго распахнула глаза, памятуя о своих ночных видениях. Или кошмарах – будет правильнее сказать? Гиз выглядел несколько помятым, но, в общем-то, бодрым. Причём, он уже оделся. – Я хочу спать, – недовольно пробубнила она. Он, в отличие от неё, не просыпался ни разу. А ей второй раз лишь под утро удалось уснуть. – Выспитесь в седле, – съязвил он. – Ах да, вы же не слишком удачно в нём держитесь в последнее время. Вернейший способ испортить себе утро – встретить его с таким наглым и самовлюблённым человеком, как Гиз. Но делать нечего. Он был прав. Пора вставать. Одевалась она недолго. Лишь возникли проблемы с корсетом. На помощь, не переставая ухмыляться, пришёл Генрих. – Как в старые добрые времена, – пропел он над её ухом, легко справляясь со шнуровкой. – И не напоминайте, – сердито фыркнула она. Ему было смешно, а ей волком выть хотелось. Наконец они выбрались из хижины. На улице не наблюдалось ни единого признака вчерашней бури. Даже снег таял, оставляя после себя воду и грязь. Воздух стал прозрачным. Ни намёка на снежные стены из-за которых ничего не видно. Генрих и Маргарита огляделись, всё ещё стоя на пороге. И вдруг синхронно истерично рассмеялись. Совсем неподалёку виднелась широкая дорога, прямо возле которой они вчера, наверное, плутали, буквально за ближайшими деревьями уже начиналось поселение, куда направлялась свита герцога, решив переждать там бурю. А на дороге именно в этот момент показался приближающийся к ним отряд знакомых всадников, которые, должно быть, решили с утра продолжить поиски потерянных ими накануне герцога де Гиза и графини Ажанской.