Пепел

Северный берег Франции – пожалуй, одно из самых удивительных мест на земле. Белые скалы здесь, обрываясь на краю земли, уходят в воды пронзительно синего океана. На пустынных утёсах дуют ветра с далёких ещё неизведанных земель. Кажется, что земля не круглая, как твердили в прежние времена зажжённые на кострах мыслители, вот он – конец белого света. Путь до Нормандии был не близким, однако Марго с детства мечтала сюда попасть. И то, что Генриху пришло в голову отправиться в эти земли, привело её в самый настоящий восторг. Несколько недель понадобилось, чтобы достигнуть небольшого городка д'Э, располагавшегося на самом берегу. Как рассказал Гиз, город отошёл ему вместе с приданым жены. Жены, о которой они и не вспоминали, будто бы её не было. Хотя, надо сказать, Генрих скучал по детям. Д'Э состоял из нескольких улиц, небольшого особняка, где они поселились, и часовни из белого камня, стоящей на утёсе, откуда открывался удивительный вид на бескрайние просторы. Марго впервые за долгое время чувствовала себя счастливой. Генрих сейчас был занят не войной, думал о ней, а не о французской короне. Здесь практически не было людей. Население городка, да охрана, взятая герцогом. Они отправились инкогнито, совсем вдвоём, как он и обещал. Целью его было о глядеть все свои владенья от центральной Франции до самого севера, к числу которые помимо д'Э относились и другие города. Осмотром верных ему земель Гиз остался более чем удовлетворён. Возможно, ему нужно было ещё что-то, Марго предпочитала теперь не вникать в его дела. Она понимала, что если не целиком с головой бросаться в политику, то лучше вообще этого не касаться. Они снова узнавали друг друга, снова привыкали друг к другу. Верно говорят – дважды в одну реку не войдёшь, однако они и не пытались воссоздать прошлое. Это были не те отношения, что в юности. Они сами повзрослели и изменились, всё теперь было иначе. Марго прошла множество метаний, решений, не тех любовников, не тех друзей, став мудрее. Генрих справился с испытаниями, перешёл границы, стал куда сильнее, чем был прежде. Теперь они могли создавать вместе союз, в котором было доверие и поддержка. И им не нужно было вспоминать то, что разлучило их раньше. Теперь Маргариту не пугали его амбиции. Она уже ничего не боялась. И больше не была привязана к семье, которой теперь ничего не должна. *** Волны океана светились платиной в нежном свете розоватого заката. С громким смехом Марго бежала вперёд, на ходу развязывая спереди шнуровку на платье, спадающем к её ногам, оставаясь в одной сорочке, спеша за Генрихом, который уже по колено был в воде. Босые ноги ощутили мягкий песок и тёплую воду океана. От неожиданности Марго замерла. Она впервые чувствовала океан. – Что же ты? Иди сюда! – со смехом крикнул ей Гиз. И она побежала к нему, с восторгом раскидывая руки, разбрасывая брызги во все стороны, не боясь резвиться как дитя. Он принял её в свои объятия и чуть приподнял над водой. Так, чтобы Маргарита касалась её поверхности лишь кончиками пальцев ног. Она закричала, чувствуя, как летит, а вокруг её обдувает тёплый летний бриз. – Далеко летим, мадам? – насмешливо поинтересовался он. – Далеко! За горизонт! Она чувствовала его сильные руки. И верила, что он никогда её не отпустит. Генрих бережно поставил её обратно. Подол сорочки намокал, но это совсем неважно. Он приподнял её лицо, заглядывая в глаза. – Ты бы хотела быть здесь вечно? – Больше всего на свете... Генрих опустился к её губам и коснулся их своими необыкновенно трепетно, пытаясь передать какую-то тайну, известную лишь им двоим. Она положила руки ему на плечи, приподнимаясь на носочках. Когда они разорвали поцелуй, она некоторое время продолжала зрительный контакт, а потом вдруг резко повернулась и указала ему рукой куда-то в бесконечное пространство. – Ты видел что-то прекраснее? На горизонте пылал огнём закат, освещая всё розовато-золотистым сиянием. Последние лучи солнца прорезали пространство, переливались удивительным светом. Генрих некоторое время смотрел на закат, а затем вновь перевёл взгляд на Маргариту. Коснулся пальцами её щеки. Трепетно, будто боясь, что она исчезнет так же, как опускающееся за край земли солнце. – Тебя. Ты научила меня видеть красоту в мире. А потом они долго смеялись, брызгались водой, убегали друг от друга. Целовались, лёжа на песке, то и дело их касались набегающие на берег волны. Солнце постепенно совсем исчезло. Когда на горизонте осталось лишь призрачное свещение, Марго устроилась на груди Гиза, завороженно смотря вдаль. Неожиданно ей вспомнился Лувр. Так некстати. – Генрике? – Да? – Что бы ты для меня сделал? – Всё, что пожелаешь. – Ты бы отвёз меня в Атлантиду? – Конечно. Она зажмурилась. Нет, не время ворошить прошлое. Нет там никакой Атлантиды. Солнце окончательно скрылось, погрузив всё во тьму. *** Они уже достаточное количество времени взбирались на холм. Марго чувствовала, что ещё немного и она лишится чувств. – Далеко ещё? – капризно спросила она у Генриха. – Почти пришли, – отозвался он. Вскоре они уже стояли перед входом в небольшую часовню. Она находилась на самом краю утёса, под котором плескались бурные воды океана. Отделана она была белым камнем, однако не бросалось в глаза избытка декора. Внутри царила прохлада, которую давал мрамор. Стены здесь были расписаны удивительной красоты воздушными фресками. – Как замечательно! – ахнула Марго. Из небольшого оконца виделась пронзительно синяя водная гладь. – Я приказал построить эту церковь ещё пару лет назад и нанял прекрасного художника из Испании, чтобы создать это всё, – с гордостью сообщил Генрих. – Мне хотелось оставить после себя что-то прекрасное. Думаю... Думаю, когда меня не станет, я упокоюсь именно здесь, на самом краю земли. Маргарита обернулась к нему. Он в этот момент выглядел как-то меланхолично. – Посмотри на себя, – улыбнулась она, – ты в самом рассвете сил, Франция склоняется перед тобой. Не время думать о кончине. – Но все мы в конечном итоге смертны, – вздохнул он, глядя на распятие. – Ты боишься смерти, Марго. – Нет, – равнодушно пожала плечами она. Сейчас, в лёгком платье и шифоновой накидке она казалась вечным изваянием, бестелесным духом. – А я боюсь, – искренне признался он. – Мне страшно, что я не успею сделать всё, чего желаю. Его величайшим желанием было бы бессмертие. Но это единственное, чего он не мог обрести мечом и умом. – Не будем о грустном. Сейчас жизнь слишком прекрасна, – промолвила она, сжимая его руку и смотря в глаза. Генрих мягко улыбнулся ей. И впрямь, жизнь щедра на подарки. У него есть сила, влияние, он уже на пути к престолу, а в его объятиях самая красивая женщина Франции. Это ли не предел мечтаний? Госпожа фортуна явно к нему благоволит.