Я до сих пор здесь.
Начнём с того, что я до сих пор не ебу, где нахожусь, что это за мир, и знаю ли я его воошпе. Странно то, что ничего серьёзно-ужасного не происходит: Альтрон не пытается захватить планету, мутанты не убивают людей. И если с учётом того, что я и мать живём в грёбаной комнатушке которая максимум похожа на старую и холодную кладовку. То это даже прекрасно! Ничего не происходит, я расту и развиваюсь, постепенно мама поднимается по рабочей иерархии. Если так посмотреть, то я даже не знаю, как она до сих пор не загнулась. Да, я в некотором смысле пытаюсь не доставать её, делая её жизнь проще. Но в том-то и загвоздка, я не бужу её по ночам, стоически перенося голод до утра, не рыдаю попусту и всячески пытаюсь быть ёбаным ангелом. И, ей это не нравится. Ну что с тобой не так, женщина? Она, постоянно хмурясь, говорила что-то о очень странных детях, когда просыпалась посреди ночи и видела мои открытые глаза. И всё время водила меня к врачу. Ну, блять, что тебе неймётся-то? Живи спокойно, не мучайся, так нет же! Нужно перепроверить на все болячки, поперекалывать всеми прививками. И в общем её напрягали мои осмысленные глаза. По крайней мере, я так думаю. За прошедшее время я хорошо вытянулась, могу ходить и научилась разговаривать по-человечески. Ну как… - Мам, где мой горшок? - Ой, а я его выкинула! - Зачем? - Скажи тр-р-рактор! - Что за…? Что-то типа этого… Иногда мне реально кажется, что я умнее своей же матери,***
Простое утро, в котором такая маленькая и счастливая трёхгодовалая я стою в кроватке, ожидая когда сработает родительский будильник и моя мать встанет, чтобы собраться на работу и покормить меня. И вот, этот желанный «Цзинь!» оповещает нашу малю-юсенькую квартирку, как половина ёбаной стены, вместе с малюсеньким окном улетает в ебеня. И вот у меня такой вопрос. Так какого хуя, черти? Что за поеботень происходит в моей жизни? Улетающая стена, видимо, была лучшим будильником чем сама адская машина, поэтому моя мамзель уже стоит около моей кроватки, прикрывая собой мою бренную тушку. И ничего, ладно бы, необычного — пару раз, когда мы с мамой ходили за покупками, я видела летающие урны, стёкла и даже пару раз людей(!) …Если бы не странный худощавый подросток, что стоит сейчас на ошмётках нашей стены. Странные дешёвые шмотки и грязный чёрные плащ с высоким воротом — типичный bad boy. — Мадемуазель, не подскажите где ближайшее агентство героев, у-у?- приторно сладким голосом говорит он и у меня слетает крыша. Какого чёрта, горбатый? Совсем обезумел? Мы простые жители страны, а ты так ворвался к нам (стена тоже хочет спокойно жить!) и спрашиваешь про каких-то несчастных героев? Ебобо, да? Парень ненадолго замирает, смотря на меня, но через несколько секунд его ход возобновляется. В нашу сторону. — Чёрт! - вырывается у матери и она, подхватив меня на руки, пытается выбежать из помещения. Черноволосый не даёт этого ей сделать, простым взмахом руки, отправив нас в полёт до ближайшей стены. Слишком много левитации и кирпичных строений, не находите? Ощущение толчка даже не чувствуется, а вот удар при столкновении с преградой ещё как. Мать только сильнее прижимает меня к себе, а ещё не вдуплившая, что мы так-то в опасности, я начинаю мысленно молить богов. Ёбаный Кондратий, чтобы у этого хрыча не вставало и не входилось, это больно, чёрт! Тем временем парниша одним движение пальца выхватывает меня из рук родного человека, на что она, пытаясь встать, всхлипывает. В моём сердце мгновенно рождается ярость. Ублюдок! Не смей делать ей больно, она и так натерпелась! — Что за странный ребёнок, у-у…- говорит он, рассматривая меня, крутя вокруг себя,— Такой маленький, но с такой чёрной душой и грязным языком, у-у… Тебя мать всему этому научила, у-у?- его тонкая бровь взлетает вверх, а моё ощущение действительности начинает трещать по швам. Мгновение, и его серые бесчувственные глаза начинают смотреть на мою мать, и я замечаю как она выгибаясь в спине, тянет свои руки ко мне, но её приминает к полу неизвестной силой. Японец хмурится, когда его взгляд переходит вновь на меня. Мир на секунду перестаёт существовать, когда серые глаза сталкиваются с моими карими, от чего по зданию, в котором мы с мамой живём, идёт небольшая дрожь. Не смей. Если ты хоть что-то сделаешь я тебя заживо сожру, ушлёпок… Ты не представляешь на что я способна, когда меня разозлить… — Оу… Что за угроза, у-у!- ухмыляется эта зараза, под холодную дрожь моего позвоночника,— Знаешь, особенно смешно это слышать от маленького ребёнка, у которого и квирк даже не пробудился…- едко заканчивает тот, отпуская меня, от чего я мгновенно оказываюсь на земле. Спина неприятно щёлкает, но я, не обращая внимания на боль, поднимаюсь на ноги, смотря снизу вверх на злодея. Злодей… Как неприятно звучит. — А если так, у-у?- бесчувственно тянет тот, наблюдая за моей реакцией. Щелчок длинных, как у пианиста пальцев- —АААА! - кричит до боли знакомый голос за спиной, от чего я крупно вздрагиваю, оборачиваясь. От лица мгновенно отливает краска и голова, словно взрывается, отдавая болью. Тёмное, клокочущее чувство заставляет сердце опуститься в пятки и я срываюсь с места. Нет… Нет. НЕТ!НЕТ! НЕТ! Ноги сами несут меня к женщине, которая за такой маленький промежуток времени стала так дорога мне. Мама тем временем, кричит срывая голос, смотря мне в глаза. Её собственные, такие голубые и ярко отливающие на солнце перламутром, наполнены адской агонией, а обычно красивые серо-прозрачные зрачки, напоминают маленькую точку. Падение около неё, что создано невидимым хлыстом, отзывается жаром боли в коленях и ладонях. Но, неспособная дотянуться до нуждающейся в помощи матери, я не могу вымолвить ничего стоящего. — Нет… Нет!- взахлёб кричу, оборачиваясь к мужчине, чьё лицо исказила самодовольно-извращённая усмешка. Глаза напротив были не красивые, серые с расплывчатой дымкой и неприятным блеском. Прямо сейчас он возвышается надо мной, как огромная гора, затмевая своей тенью, угрожая своими силами. Тёмная аура окружает его, от чего воздух становится тяжелее, а движения замедляются. Ёбаный ублюдок. — Выходите из квартиры и тогда вас мирно отведут в участок!- кричит чей-то голос снаружи и у меня появляется надежда. — Ариведерчи, у-у…- медленно тянет злодей. Его лицо мгновенно холодеет и тот, словно ничего не произошло, выпрыгивает из дыры в стене. Пока на улице слышны грохот и крики людей, я подползаю к дорогой моему сердцу женщине, смотря на её расслабленное тело и болезненное выражение лица. — Я не смогла… - тихо и как-то надломлено шепчет она, сто вызывает вспышку холода где-то под моим сердцем,— Защитить тебя. Я так ничтожна… - тихий, рваный шёпот достигает глубин моего сознания даже без крика. На этот раз, её голос вызывает ещё худшухудшую реакцию — сердце сбивается с ритма, глаза обжигает солью. Из-за спины, на секунду появляется вспышка чего-то яркого и она отключается. Сигнализация машин тут же сработала, крича на всю улицу, в то время как ни один человек даже не пытался нам помочь. Мелкой, бесполезной мне и моей храброй женщине. — Герой спас нас!- кричат со стороны дыроёбины чьи-то голоса, сливаясь в одну сплошную какофонию звуков. Взгляд на мать постепенно мутнеет, что вызывает очередные жалкие попытки справиться с накатывающей детской истерикой. Но даже так, я замечаю скатившуюся из уголка её глаза прозрачную как хрусталь слезу. — Это я не смогла… Тихо встаю и иду к окну в мир, щурясь от бьющего в глаза яркого света наступающего утра. Опираюсь на кирпичи, стараясь не упасть без сил. Но приветствуют лишь спышки, гомон людей и весёлый хохот «спасшего» нас мужчины. Ёбаные уроды. И их не менее ёбнутые фанаты. Смотрю на этих ничтожных свиней, скрываясь в тени нашей квартиры, пока недогерой греется в тепле вспышек фотоаппаратов и улыбок людей. Странное чувство опустошённости заполняет грудную клетку, от чего нижняя губа начинает мелко дрожать. — Герой номер 243 — Арфа-Бомба, что вы можете сказать о этом инциденте?- говорит тонкая брюнетка, поднося к мужчине микрофон, тот ненадолго задумывается и улыбаясь, начинает говорить какую-то чушь, что стирается в криках. Разве это человечно? А как же жертвы? Мою мать чуть не расплющило, а они спрашивают что-то у героя. Ебать герой! Зачем ему эта работа, если он не беспокоится о людях? Почему он даже не проверил никого, а сразу пошёл к прессе? Что за пиздец?! — Э-эй…- тихо шепчу, пытаясь привлечь внимание. Гул становится только громче, нисколько не прекращаясь. Вспышки камер взрываются перед глазами воспоминаниями о крике, заставляя постоянно моргать, от чего слёзы всё же скатываются из глаз. Ненавижу… — Что вы хотите сказать о злодее?- всё не унимается ведущая, кокетливо растёгивая пуговицу на блузке. Не-на-ви-жу… — Эй!- уже громче блею. Мужчина, так называемый герой, стреляет в меня взглядом, мгновенно отводя его и начиная с удвоенной силой отвечать на вопросы. Сука, как же я презераю этого недогероя… — Урод!- срываюсь я, крича ему, - И ты называешь себя героем? С чего ты решил, что имеешь право на такое звание? Толпа резко оборачивается на мой крик, от чего герой немного бледнеет. Камера поворачивается на меня, вызывая дрожь в коленях и жар на щеках. Я, вся в пыли, с начинающими виднеться синяками на руках, стою в коротких шортах и грязной майке. Вспышка ненадолго ослепляет, но продолжать приходится, отчаянно смотря в камеру. — Мою мать и меня чуть не убил злодей…- раздражённо кричу я, срывая глотку,— Мама сейчас валяется в отключке от боли! Защищая меня, она не боялась ничего, прикрывая своим телом, как щитом от нападок этого чокнутого! А что сделал ты, когда был нужен?- трясущимися руками показывая указательным пальцем на улицу,— Вместо того, чтобы сразу прийти на помощь, ты позвал его на улицу, посчитав, что такие как он тебя послушают. Он мог запросто убить нас и только потом уебать на улицу!- яростно кричу, сжимаю кулаки,— Ты победил злодея, но ничего от героя в тебе нет! Ты не проверил жертв трагедии, сразу начиная отвечать на тупые вопросы не менее тупой бабенции. И это только маленькое происшествие, всего лишь взбалмошный подросток! Что бы было, будь здесь более сильный злодей? Что, ты бы оставил лежать раненых, оставляя их в смертельной опасности? Ебать ты героище, прямо невъебаться! В глазах на мгновение темнеет от пережитого стресса, всё же это детское тело, да и половина слов была невнятно проблемная на визге. Колени подгибаются и я опираюсь руками на крошащийся под руками рыжий камень. — А ты… Разве ведёшь себя подобающе человеку, работающему в СМИ?- менее громко говорю я, кивая на девушку,— Это нормально заигрывать с героем и отвлекать его от более важных дел, таких как: проверка жертв, помощь им и удержание злодея…- из последних сил твержу, пытаясь разобрать всё, что творится в голове, а заодно и свой детский говор,— Таких как вы, на пару нужно приравнивать к злодеям, ведь пользы от вас не больше, чем от козла молока! Ёбаные ублюдки… Темнота и чувство полёта - просто охуетительные вещи. Бля, буду.