Верни мне веру

                    Лёгкий ветер щекотал лицо, в воздухе пахло пряностями и спелыми ягодами. Заливались птицы, им подыгрывали мелодичные инструменты. Девушка потёрла сонные глаза руками и приподнялась на локтях, оглядываясь. Вокруг росли деревья, увенчанные спело-зелёными кронами, шелестела трава и благоухали яркие диковинные цветы.       Убедившись, что уже не спит, Талиси поднялась с расстеленной на земле перины. В ту же минуту четыре улыбающиеся девы, облачённые в воздушные перламутровые ткани, окружили её. Все, как одна, высокие и широкобровые, с изящно подобранными волосами. Они появились будто из ниоткуда. У одной в руках было мягкое пушистое полотенце, вторая держала серебряную миску, наполненную чистой водой для умывания, третья — графин с пряной жидкостью. В руках последней на подносе лежали наливные фрукты.       — Доброе утро, — скорее пропела, чем проговорила одна из них, поднося бодрящий напиток. Однако странница лишь боязливо попятилась. Бледнолицые девицы не внушали никакого доверия, поэтому особого желания общаться у неё не возникало.       — Не бойся, Талиси, мы тебя не обидим, — с лукавой ухмылкой добавила вторая.       — Вам известно моё имя? Откуда? — Девушка не сводила взгляда с подозрительных дам, те в свою очередь хитро переглянулись. Множество мыслей закрутились в голове, отчего-то захотелось бежать. Быстро и без оглядки.       — Не стоит так волноваться, — заметив смятение гостьи, заговорила красавица с полотенцем. — Это он поведал нам.       — Кто он? Я вас не понимаю. — Путница рассеянно забегала глазами в поисках таинственного «Его», но никого, кроме четверых близняшек и её самой, на поляне не нашла.       — Не утруждай себя, — мелодично закончила девушка с фруктами в руках. — Отдохни, ты прошла нелёгкий путь.       Больше ни слова из подозрительных дев вытянуть не удалось, поэтому Талиси неуверенно поблагодарила их и без всякого доверия приняла подношения. Позавтракав фруктами, которые, на удивление, оказались очень сочными и свежими, она омыла водой запачканное лицо и отправилась осмотреться.       Пропажа жеребца очень волновала, но не меньшее смятение вызывала несмолкающая музыка, звучащая повсюду. В прозрачном воздухе звенели тонкие нотки гармоничных мелодий. Ритмы и напевы не замолкали, сменяя друг друга, стоило завернуть на новую неизведанную тропу. Переходя из одной аллеи в другую, она вымоталась. Не найдя ни коня, ни сказочных хозяек леса, девушка примостилась у толстого ствола раскидистого падуба.       Внимательно вслушиваясь в мелодичный женский голос, созвучный с тихим шёпотом деревьев, Талиси, сама того не желая, предалась грёзам и тяжкой тоске по дому.       Тёплый камин, тихо потрескивающий холодным зимним вечером, и беззвучно падающие хлопья снега за окном. На коврике рядом с камином, серьёзно сведя брови, маленькая девочка что-то старательно вычитывает в разрисованной книжке. Она пыжится, недовольно бормоча под нос каждый раз, когда попадается заковыристое словечко. Но вот заветный абзац закончен. Она перелистывает страничку, радостно улыбаясь. Неподалёку в кресле-качалке медленно покачивается женщина. Её лицо покрыто лёгкими морщинками, светлый волос выбился из-под ажурного чепчика, окруженного небрежными кудрями. Несмотря на свой утомленный вид, она тихо напевает до боли знакомую детскую колыбельную. Без слов, только мелодия, такая тёплая и родная… а на её уютных руках сладко посапывает ребёнок. Совсем маленький, завёрнутый в пушистое одеяло, он улыбается во сне, ощущая материнское тепло. Он знает — мама рядом, и чувствует себя защищённым.       Талиси почувствовала, как слеза скатилась по щеке. Ни разу не покидавшая стен родного дома, она чувствовала себя потерянной. Желание вернуться не отпускало, но возвратиться она не могла. С того самого дня, когда Мирелия пожертвовала собой ради их спасения, на плечах Талиси лежал тяжёлый груз долга. Она была обязана жизнью этой рыжей зеленоглазой девчушке и просто не могла бездействовать, зная, что названная сестра где-то страдает по её вине.       Девушка тряхнула головой, отгоняя невесёлые мысли, утёрла ладонями набежавшие слёзы и поскорее покинула унылую аллею.       Плутая среди деревьев и узких тропинок, она неожиданно наткнулась на широкую прогалину. Здесь массивные деревья сплетались кронами, образуя высокую арку. На раскидистых ветвях, сходящихся внутрь своеобразного купола, разместились необыкновенной красоты птицы. Все они были разных цветов, таких, каких Талиси ещё никогда не видела. Она с улыбкой подумала о своей младшей сестрёнке, которая безумно любила пернатых певцов и многое знала о них, но таких ей видеть не приходилось даже в больших книгах.       С удовольствием устроившись на большом валуне, стараясь не спугнуть птиц, девушка на минуту прикрыла глаза и не заметила, как провалилась в беспокойный сон.       Поначалу ей не снилось ровным счётом ничего, но вскоре кромешная темнота начала заполняться серыми пятнами, превращаясь в безграничную пустоту. Девушка с опаской сделала несколько неуверенных шагов, оглядываясь. Но ничего, кроме размытых тёмных пятен, вблизи не было. Однако стоило ей сделать ещё один шаг, как над головой возникла знакомая крылатая тень. Талиси подняла голову, но смогла разглядеть только большой серый силуэт без очертаний. Силуэт, преследующий её даже во снах. Мысль о том, что всё происходящее — лишь дурной сон, не оставляла угнетённое сознание. Она помахала руками над головой в попытке привлечь внимание парившего в небесах зверя. Но ни закричать, ни слова проронить не получилось: голос осип и пропал, горло свело тугим комом. Тогда чудовище приблизилось, растворяясь в окружающей серости.       В голове у Талиси зашептались голоса, самые разные, знакомые и чужие, успокаивающие и пугающие. Среди них выделялся один, громкий и басистый. Поначалу она не могла и слова разобрать, но вскоре глухой бас стал внятнее, и теперь Талиси отчётливо слышала, как кто-то пытается дозваться до неё. Голос ругал её за безрассудство, сулил беды и несчастья на дороге, говорил о том, что в конце пути её ждёт неудача. Немного времени потребовалось страннице, чтобы понять, кому принадлежал басистый тембр. Она упала на колени, закрывая уши руками, но голос крылатого чудища не пропадал, он говорил изнутри, в её голове. И говорил уверенно и твёрдо, вселяя в юное сердце тревогу и страх. Тень же его кружила, снижаясь всё ближе, заполняя собой всё вокруг. Дракон-искуситель, настигший путницу ещё в дороге, сейчас пытался вернуть её домой, твердил о глупости и наивности, лишая веры в успех.       Талиси проснулась ещё засветло, окутанная жуткой дымкой кошмара. Теперь всё встало на свои места, и дракон, преследующий её как во сне, так и наяву, уже не казался страшным зверем. Девушка вдруг осознала, что никакое крылатое чудище вовсе не собирается растерзать её. Единственная угроза, которая преследовала путницу, — её собственные сомнения.       Одна из прекрасных дев с неизменной улыбкой бесшумно объявилась с подносом в руках. По наступающим сумеркам Талиси догадалась о времени вечерней трапезы. Но с ужином не спешила, слишком много вопросов роилось в голове.       — Извините, — нетвёрдо начала она, — я не могу отыскать своего жеребца.       — Он странствует среди дерев так же, как и ты, наслаждаясь мелодиями жизни. — Дева развела руки над головой.       — Кто вы такие? — ответ Талиси не обрадовал, но настаивать она не стала. Сразу было понятно, что много полезного из девицы не вытащить.       — Мы — жрицы музыки, мы охраняем покой и благо этой страны и всех её обитателей. — Она многозначительно окинула взглядом сумеречную поляну.       — Жрицы музыки? — с трудом удалось сдержать смешок. — А как же вы оказались здесь? — почему этот вопрос пришёл в голову, она не знала, но, казалось, знать это важно. И она не ошиблась.       — Нас, как и тебя, привела музыка. Мы услышали её звучание в самый сложный час и были спасены великими мотивами.       Талиси поморщилась. Отчего-то изящная жрица напоминала ей скорее изнеженную девицу, чем защитницу чего-либо. К тому же, она явно перебрала диких ягод, потому что миловидная улыбка ни на миг не сходила с её умиротворённого личика. Но вдруг, словно услышав громкие небрежные мысли своей собеседницы, статная дева посерьёзнела.       — Пленённый музыкой не может справиться с искушением остаться. Пока играет мелодия жизни, мы живём, мы поддаёмся её звучанию, вместе плачем и смеёмся, и наше настроение, и наши сны и воспоминания — всё складывается под воздействием этой чудодейственной силы. Запомни это, Талиси, заплутавшая на своём жизненном пути. Ты останешься с нами и в скором времени сама поймёшь, где заключена истина.       С этими словами жрица развернулась и растворилась в ночном тумане. Немного поёжившись, ошарашенная Талиси пыталась вникнуть в смысл её слов. Но что-то подсказывало ей, что ничего хорошего из всех этих приторно-сладких речей не выйдет. И без того много времени было упущено в этих землях. Терять ещё больше на пустые разговоры не хотелось. Поэтому девушка поужинала тем, что принесли, убрала в заплечную сумку пару наливных яблок и улеглась отдыхать, обдумав утренние сборы.       Тихая колыбельная заиграла в голове, в сознании вырисовывались образы и лица. Все удручённые, замученные и безнадёжные. Вот маленькая девчушка лежит на пыльном ковре напротив камина. Заплаканные глаза и спутанные волосы. Без интереса разглядывает потухшие угли. Далеко на полу валяется раскрытая книга. Кресло-качалка сиротливо стоит в углу большой комнаты. В темноте кряхтит спящий ребёнок, вздрагивая от бесконечных ночных кошмаров. А вот едва освещенная комната, пустая и холодная. Взрослая измученная женщина устало утирает лоб длинным рукавом платья, снова склонившись над шитьем. В подрагивающем мерцании свечи блестят набежавшие по впалым щекам слёзы…       Талиси с криком вскочила с места, пытаясь отдышаться. Жуткие картины никак не выходили из головы. Неужели всё могло быть так плохо? Настолько ужасно, что сердце сжималось в комочек от одной только мысли. Но по-другому быть не могло. Девушка знала: не будет покоя и мира в её доме, даже если она возвратится. Много времени прошло с тех пор, как Мирелия пропала, но Талиси так и не смогла смириться. Пыталась смириться ради матери, старалась ради детей. Но не смогла. Ничего не встанет на прежние места, пока она не вернёт свою пленённую сестру домой. Или пока не убедится в том, что Мирелия пропала безвозвратно.       Утомлённая переживаниями, кошмарами и теперь уже жуткой несмолкаемой музыкой, девушка поспешила собираться в надежде как можно быстрее покинуть ловушку, в которой оказалась по воле случая. Во время поиска игреневого жеребца она наткнулась на бегущий ручеёк, в котором наполнила опустевшие фляги. Но на пути стояла ещё одна нелёгкая проблема: за всеми сборами из-за деревьев терпеливо наблюдали треклятые жрицы музыки, которые, судя по их недовольным лицам, не собирались просто так отпускать заплутавшую пленницу. Они не поднесли ей ни умывания, ни обеда, и вообще предпочли не появляться на её пути, наблюдая за её пустыми поисками, скрываясь в тени.       Так безрезультатно пролетел весь день, и Талиси осталась не солоно хлебавши. Она тщетно пыталась криками привлечь к себе внимание. Но ни коня, ни обозлённых дев ей отыскать не удалось. Зато получилось заработать головную боль и звон в ушах от изобилия звуков. Устало упав на траву в сумерках, она просто не представляла, что ей делать дальше. Оставаться в поющих зарослях она не могла, так же, впрочем, как и выбраться из западни. В сознании всплыли слова, сказанные одной из жриц: «Пленённый музыкой не может справиться с искушением, и ты останешься здесь…». Талиси обомлела.       Над горизонтом нависло солнце, окутывая всё вокруг бледно-розовыми мягкими бликами так, что неясно было: рассвет это поднимается над землёй, или солнце готовится почить, уступая своё место на небосклоне новоявленной луне. Талиси приоткрыла заспанные глаза, пытаясь вспомнить, зачем она здесь. Назойливые лучи пробивались сквозь узкие резные ставни. Она потянулась и встала с кровати, недоумевая. На ней было лёгкое розовое платье, тёмные волосы собраны в длинные косы. Не раздумывая, девушка поспешила выйти наружу и застыла от удивления: вокруг небольшой хижины сомкнулось горное кольцо. Сверкали заснеженные пики, а бодрящий ветер нёс прохладу и запах горных трав. Она всегда мечтала жить в подобном месте, но сейчас красота окружающей природы превосходила все девичьи ожидания. Наслаждаясь порывами ветра и изобилием дурманящих запахов, Талиси с удовольствием прикрыла глаза. Да… такая вольная жизнь ей была по вкусу. Но в сознании промелькнули забытые цели и мечтания о том, чтобы остаться, отступили. Она взяла себя в руки, вернувшись к реальности, и поспешила дальше от деревянного дома прямо в лесную чащу, в надежде найти там своего заплутавшего жеребца. Но чем быстрее она бежала, тем дальше отступали границы леса, а земля под ногами ходила ходуном. Всё стало ещё хуже, когда над головой нависла проклятая тень, а в голове появился знакомый шёпот.       Талиси остановилась, осмысливая нереальность происходящего, но проснуться не смогла. Должно быть, это всё проделки жриц, не пожелавших отпускать свою пленницу. И в этот миг исчезли прекрасные горы, и серая тень, и даже странное отвратительно-розовое одеяние обернулось привычным свитером и дорожными штанами, заправленными в высокие сапоги. Девушка оказалась в своей родной деревне, всё так же сновали люди, играла ребятня, а дома ещё не тронуты пламенем. Она огляделась вокруг, подсознательно ища своих родных. Ей очень хотелось увидеть их, побыть рядом хоть немного. Но случайный взгляд зацепился за группу ребят, громко смеющихся и пихающих друг друга локтями. Её старые друзья направлялись в сторону лесной пущи.       — Талиси, — на плечо упала тяжёлая мужская ладонь. — Ты вернулась, доченька.       Сердце ёкнуло и сжалось. Напуганная фразой, она перевела взгляд на стоявшего рядом мужчину. Он тепло улыбался, а у неё по всему телу пробежали тысячи колких мурашек. На глазах выступили слёзы.       — Папа? Папочка! — Талиси бросилась на шею мужчине, и он, ловко подхватив, закружил её в воздухе. — Я так скучала.       Детские воспоминания захлестнули с головой, и она полностью забылась. Очень хотелось остаться рядом с отцом. Рядом с тем, кого так давно и долго не видела. Ведь отец пропал много лет назад, пал жертвой, защищая поселение…       Талиси вдруг опасливо отстранилась, а мужчина всё так же продолжал улыбаться. Радость уступила место поглощающему страху. Девушку трясло, похолодели руки. Отец исчез из её жизни. Он не вернулся, и она знала это наверняка. И тот, кто сейчас так наигранно кружил её в своих объятиях просто не мог быть им. Она его не чувствовала.       — В чём дело? — удивлённо спросил мужчина. Губы перекосились в усмешке, глаза жутко расширились и впали, а живое весёлое лицо осунулось и стало мертвенно-бледным.       — Ничего. — Талиси медленно попятилась. — Всё в порядке.       Она развернулась и на ватных ногах поспешила прочь. Прочь за группой ребят, скрывшихся в лесу. Прочь от этого жуткого места.       Видения, сны, воспоминания: всё пыталось остановить её, задержать в своих цепких лапах. Деревья расступались перед ней, прокладывая тропу в чащу. А в голове то и дело звучал детский смех, песни и байки. Яркие картинки всплывали перед глазами.       Вскоре среди тёмных силуэтов стволов засверкали редкие огни. Выйдя на свет, путница оказалась на широченной поляне, среди которой горел высокий костёр. Проморгавшись и привыкнув к яркому свету, она смогла различить десятки парней и девиц в красочных одеждах. Они смеялись и танцевали вокруг огня, пели весёлые песни.       Приметив нежданную гостью, все, как один, обернулись к ней и начали зазывать в свой счастливый круг. Но она даже не думала сдвигаться с места, мотая головой. Тогда толпа расступилась, пропуская вперед девушку в золочёном наряде. Мягкие локоны рыжими кудрями струились по плечам, зеленоватые глаза лукаво сияли в свете огней.       — Талиси, — звучно заговорила красавица, и сердце девушки пропустило удар. — Идём к нам, Талиси. Оставайся с нами. Ну же… Нам будет весело вместе. Ближе, идём, не бойся. Вот увидишь, тебе понравится. Забудь все свои тревоги, тебе больше не о чем волноваться, ведь мы наконец вместе. Мы будем танцевать и петь от рассвета до заката, и веселиться…       И тут, на последних словах говорившей, Талиси, которая почти приблизилась к девушке, встала как вкопанная. Мирелия, а это наваждение без сомнения должно было быть ею, никогда не любила ни песен, ни плясок, и отдавала предпочтение книгам, когда все остальные праздновали. Рыжеволосая девушка почувствовала неладное, её мягкий тон стал резок, улыбка сошла с губ.       — Не делай глупостей, Талиси. Твоё безумие погубит тебя. — Её медные волосы постепенно чернели от корней, а золотистое платье становилось прозрачно-перламутровым. Облик Мирелии превращался в одну из жриц музыки.       — Нет. — Талиси шагнула назад, отстраняясь. Люди вокруг оскалились, злились на неё за упрямство.       — Ты никого не сможешь спасти, тебе даже себя защитить не удастся! Ты слабая.       На глазах выступили слёзы.       — Домашний ребёнок, который живёт в своих воздушных замках. Ты ведь даже дороги не знаешь. Тебе некуда идти!       Задрожали руки. Леденящая волна прошлась по спине.       — Твоя семья бедствует по твоей вине, они не смогут принять тебя назад. Твоя сестра скорее всего мертва, но ты сама позволила ей уйти. Так оставайся с нами и начни жить новой жизнью, ведь в старой тебе места нет!       Толпа начала приближаться, замыкая пленницу в кольцо. Озверевшие люди ругались, одно и то же повторяла дева. А Талиси разрывалась между всем сказанным и собственным внутренним голосом. Тело бросало в дрожь. Очень хотелось оказаться дома. Спрятаться в стенах своей комнаты. Запереться на замок. Забраться под одеяло. Но слова жрицы цепляли, а самое страшное было в том, что она была права.       Почему бы не остаться? Ведь здесь у неё будет всё. Друзья, семья, Мирелия. Они будут рядом, никуда не денутся. Ненастоящие. Зато родные.       — Если я останусь сейчас, я не смогу уже никогда вырваться из этого мира грёз, — дрожащим голосом выдавила она из себя. Сомнения начали отступать, их место занимала злость. Злость на свою неуверенность и на слова говоривших. — Я должна уйти.       Гнев набирал силу, окреп голос. Понимая, что всё происходящее — сон, Талиси смахнула слёзы с щёк.       — Потому что так нужно.       Она докажет им, что не слабая. Она сможет закончить начатое и даже попытается вернуться домой.       — Потому что я обязана ей жизнью.       На этих словах жрица зашипела, превратившись в разъярённую фурию. Талиси зажмурилась, готовясь быть растерзанной селянами. Но ничего не произошло. На удивление, вместо каши из лиц, голосов, событий и навязчивой музыки, всё превратилось в непроглядный мрак. Наконец наступила долгожданная тишина.       Талиси очнулась, пытаясь вернуть сбившееся дыхание, но голова чудесным образом не болела. Горячий ветер гулял по тракту, поднимая облака пыли. Палило висящее над головой солнце, несмотря на то, что было начало осени. Рядом, недовольно фыркая и роя иссохшую землю копытом, стоял ее жеребец. Талиси поднялась, вспоминая жутковатые события прошедших дней. Неужели все те кошмары, что с ней происходили, были лишь плодом её уставшего воображения? Она ринулась к наплечному рюкзаку, лежащему неподалёку. Проверив запасы, изумилась ещё больше: все фляги были наполнены свежей водой, а среди вещей красовались несколько наливных яблок.