© Джордж Карлин
***
— …алышка, ты как? Ками-сама, что с тобой?! — чей-то до крайности взволнованый голос настойчиво пробивался сквозь полудрёму, вытягивая измученное сознание из блаженного небытия. Я вяло поморщилась, краем уха улавливая посторонние звуки и потихоньку всплывающие поверхностные ощущения. Шорох ткани совсем близко, гулкий звук соприкосновения чего-то тяжелого с асфальтом, быстрое обеспокоенное дыхание и общая суетливость движений. Нервное прикосновение к моей руке в попытке нащупать пульс. Кожа пальцев шероховатая, загрубелая, но руки явно принадлежат женщине. Стоп. С этого момента поподробнее. Открываю глаза и тут же морщусь от слишком яркого солнечного света, бестактно режущего глаза. Попытка приподняться тоже не увенчалась успехом: спину прожгло адской болью, будоражащей волной прошедшей по телу и вызвавшей липкий страх и неконтролируемую панику, медленно но верно захлестнувшую разум. Почему я не могу подняться? А вдруг что-то с позвоночником?! Твою мать! Я же спиной ушиблась… Так, спокойно, Лиза, ты просто упала. С третьего этажа, конечно, но это мелочи. Главное что не смертельно. Наруто и не такие увечья получала и ничего — жива-здорова пока. И в данной ситуации нет ничего страшного, ничего непоправимого. Вот полежу немножко неподвижно, отдохну, и боль отступит. Да-да, обязательно отступит. Самоуспокоение пошло впрок и я немного расслабилась. Главное, прекратить паниковать, это точно ни к чему хорошему не приведёт. — Тш-ш-ш… Лежи-лежи, не поднимайся. Всё будет хорошо, слышишь? Ты ведь слышишь меня, девочка?… Всё та же незнакомка продолжала успокаивать, аккуратно нажимая кончиками пальцев на различные точки, словно диагностируя. Вторая рука ласково поглаживала меня по предплечью, бережно, но настойчиво удерживая от каких-либо телодвижений. Поскольку никакой угрозы от неё я не ощущала, то позволила себе расслабиться и отдаться во власть доброжелателей, не прошедших мимо бессознательного ребёнка. Видать, не перевелись ещё хорошие люди в этом мире… Хорошо бы меня доставили в госпиталь, ну, или притащили сюда ирьенина. Согласна даже на медсестру. Обезболивающее мне сейчас точно не помешает. От пары флаконов валерьяночки, пожалуй, тоже не отказалась бы, но увы и ах — озвучить свои пожелания не было возможности, ибо сжатые от боли зубы расцеплятся решительно не хотели. Я глухо застонала. И — о чудо! — незнакомая спасительница каким-то образом услышала мои мысленные мольбы и соизволила облегчить страдания бедного ребёнка. Пусть и весьма… неординарным способом. Короче, вырубили меня.***
Очнулась, как ни странно… нет, не в больнице. Это я поняла сразу, даже не открывая глаз. Сознание медленно выпутывалось из сладостной дремы, сосредоточившись на поверхостых ощущениях тела. Я слабо пошевелилась и с удовольствием осознала, что лежу на кровати. Подо мной были мягкие удобные простыни; в руках — не менее мягкая подушка, которую я самозабвенно душила в объятьях; а вокруг витал приятный запах, для больницы никак не свойственный. О-о-о да, тот непередаваемый "ароматный" коктейль из медикаментов, хлорки с примесью человеческой боли и страданий я узнаю из тысячи. Здесь же пахло чем-то иным: теплотой, древесной корой, немного — старым пергаментом, а ещё травами. Как же их… лён, липа, ромашка, мелисса. Последние, наверное, входили в чайный набор. Да, точно. О, сдобой ещё пахнет. Словно только вытянутыми из духовки запашными румяными булочками, приготовленными какой-нибудь заботливой бабушкой, ожидающей внуков с прогулки. Непередаваемый шлейф свежей выпечки с корицей и чем-то кисловатым… вишни? Нет, яблоки. М-мм… мои любимые… Что-то меня понесло, однако. Так недолго было всю подушку слюнями залить, видать, изголодался бедный организм по домашним вкусняшкам. Желудок подтвердил мысли одобрительным урчанием и посасыванием, в предвкушении кормёжки, казалось, ещё больше вжавшись в ребра. Ой-ё… Пообещав себе озаботится этим чуть позже, я настороженно прислушалась к окружающим звукам. Минуты три пролежала без движения, боясь лишний раз вдохнуть: а вдруг боль вернётся? Но вроде всё не так уж и плохо, спину не ломило. Подлатали уже, небось. Чувствуя облегчение от этих мыслей, я улыбнулась и попыталась пошевелиться. Тело порадовало отсутствием нежданной боли, наличием всех конечностей и их относительной подвижностью. Обрадованная сим фактом, я осмелела, опасливо приоткрыла одно веко, бегло оглянулась по сторонам, оценивая обстановку. Взору моему предстала небольшая, залитая солнечным светом комната. Лежала я на кровати у стены, а рядышком стояла тумбочка из светлого, рыжевато-коричневого дерева. На ней покоились какая-то книга, кувшин с водой, стакан и небольшая узкая прозрачная ваза с цветами. На прилежащей стене расположилось огромное окно с широким подоконником и цветастыми шторами, которые колыхал сквозняк из приоткрытого окна. Через него в комнату попадали рыжие лучи заката, разливаясь по столу, полу и шкафам. По стенам прыгали игривые зайчики. Я невольно залюбовалась игрой света на узорах вазы с незнакомыми мне белыми цветами. Переведя взгляд левее, увидела высокий шкаф с раздвижными дверями в японском стиле. Не помню точно, как он называется, то ли тансу, то ли сёдзи, сейчас котелок совсем не варил. На дверях был изображен красивый рисунок птиц и голых веток дерева, что в сочетании с общим светлым фоном смотрелось симпатичненько. Всё это, несомненно, было очень хорошо, только вот при чём здесь я? Всмысле, как сюда занесло-то? Я сомневалась, что нахожусь в госпитале. По крайней мере, обстановка никоим боком не похожа на больничную палату. В моём представлении, конечно. На запрос о возможных вариантах собственного местонахождения мозг выдал угрюмое и лаконичное «пошла нафиг» и благополучно отрубился. Вот же… Хмуро моргнув, я перевела взгляд на своё тело, прикрытое тонким светлым одеялом. Грудь и живот сдавливала тесная повязка из бинтов, но никаких видимых повреждений мною замечено не было. И слава Богу… то бишь Ками-сама, да. Надо привыкать, что ли. Так, стоп. Если память мне не отказывала (а такое иногда случается), выходит, что я только что побывала в собственном подсознании и навестила Кьюби. Точно не приснилось?.. Хотя, на такое вряд ли способна даже моя больная фантазия! Да я заработала шок и моральную травму на всё детство от одной лишь с ним встречи! А ведь я всегда была уверена, что обожаю лисиц, но это… это ни в какие рамки не влазит. Попыталась воссоздать в памяти образ лиса. Воссоздала. Передёрнулась. Вспомнила размеры его оскаленной пасти, клыков и когтей. Перекрестилась три раза. Так, на всякий случай. Сильно верующей я не была и за всю сознательную жизнь бывала в церкви от силы раза три, но в таких условиях в кого угодно верить начнёшь и молиться научишься. Если не Ками, то Шинигами, как говорится. И вот сейчас меня одолевали смутные такие подозрения, что в этом месте я оказалась неспроста. Похитили? Кто? Шпионы других деревень? Недоброжелатели? И зачем? Убить? Извлечь Кьюби? На опыты Орочимару продать?.. Тьфу, бред какой-то. Слишком беспалевно меня утащили: не могли же АНБУшники, или кто там за мной присматривает, профукать такое знаменательное событие. К счастью, вскоре я успокоилась и даже устыдилась своих мыслей. Почувствуйте себя неблагодарной скотиной, называется. А ведь действительно: меня тут спасают, домой приносят и лечат, а я истерики на ровном месте устраиваю. И это-то с таким отвратительным отношением к Наруто в деревне! Редкий, вымирающий вид людей, которые соизволили пораскинуть мозгами, не верить слухам и не принимать участие во флешмобе под названием «Насоли демону местного разлива, тебе же за это всё-равно ничего не будет». Что-то меня опять занесло… Окончательно охрабрев, стала подниматься с кровати. Тело слушалось немного заторможено, но вполне приемлемо. Всё-таки смотреть на мир с такого низкого роста непривычно. Но такой зверь, как человек, способен приспосабливаться удивительно быстро и о том, что вскоре о дискомфорте я даже не вспомню, сомневаться не приходилось. — Что это ты делаешь?! Я настолько задумалась, что пропустила момент, когда в комнату кто-то вошёл. Поэтому громкий вскрик откуда-то сзади заставил вздрогнуть, подпрыгнув на месте, и резко обернуться. На пороге стояла незнакомая женщина с подносом в руках, который после её возгласа благополучно улетел на пол. Стакан с какой-то жидкостью, очевидно ранее находившийся на подносе, разбился вдребезги, едва соприкоснувшись с землёй, и это, похоже, вернуло незнакомке дар речи. — О, Ками-сама! Как же так? Тебе нельзя подниматься, детка, рано ещё! — она вдруг подорвалась с места и подбежала ближе, принявшись торопливо меня осматривать, бережно схватив за плечи и вертя в стороны, как какую-нибудь дорогую статуэтку. — А-а-а… — я была как никогда красноречива. Она что, не знала, кто я? — Ну куда же ты? С такими-то повреждениями! — продолжала сетовать тётенька и, не дав мне и слова сказать, уложила обратно. — Ничего, сейчас мы сделаем перевязку и ты пойдешь на поправку… Как тебя зовут хоть? — Н-наруто, — заторможено представилась я, растерянно наблюдая за её действиями. Не увидев стандартной реакции, осторожно добавила: — Узумаки Наруто. — О, ты, наверное, любительница рамэна? — женщина ласково улыбнулась, а её серо-голубые глаза засветились невыразимой теплотой и заботой. Вот это да. Давненько я ничего подобного не видела… — Меня зовут Аи, приятно познакомиться, Наруто-чан. Я медленно кивнула, не сводя с неё подозрительного взгляда. На вид обыкновенная женщина, уже перешагнувшая за сорок, со светло-русыми волосами, заколотыми в гладкую гульку и благообразным свежим лицом, истинный возраст которого выдавали лишь маленькие морщинки вокруг глаз. Весьма заурядная внешность, ничего примечательного. Но этот взгляд… Не может ведь она не знать о личности джинчуурики! Или может?.. — Ну, рассказывай, — тётенька строго нахмурила брови, параллельно открывая дверцу тумбочки и доставая какую-то баночку. — Как так получилось, что девочка вроде тебя упала с такой высоты? В окно лазила? Молча кивнула, настороженно наблюдая за её действиями. — И куда только родители смотрят?.. Я напряглась, но предпочла промолчать и не упоминать лишний раз, что сирота. Мало ли что у неё на уме… — Как зовут твоих папу и маму, Наруто? Едва заметно вздрогнула от её вопроса. Чего ж она такая настырная? В голове тут же выстроилась логическая цепочка: маленькая девочка-сирота, одна, в чужой квартире, с чужой тётей… А дальше по списку: похищение старушкой-маньяком, жаждущей отмщения за какого-нибудь почившего при нападении Кьюби родственника — издевательства, пытки, противоестественное насилие — убийство — труп, лес… За две секунды мой пессимистично настроенный мозг выдал такой расклад потенциальных бед, страданий и тягот судьбы, что я совершенно точно поняла: валить надо, и как можно скорее. Желательно ещё и незаметно, но это уж как получится. Кашлянув, на всякий случай попыталась разрешить ситуацию мирно и ляпнула первое, что прошло в голову: — А вы ругать не будете? — прозвучало так по-детски, что я аж возгордилась собой. Надо держать марку. Женщина удивлённо воззарилась на меня, моргнула пару раз и помотала головой, горячо заверяя: — Разумеется нет! С чего ты решила?! Ах, бедный ребёнок… Пока она ещё что-то лепетала, я судорожно обдумывала план побега. Ничего умного в голову, увы, не приходило, так что пришлось сымпровизировать. — М-можно мне воды?.. — наигранно хрипло спросила я и облизнула губы, якобы жаждой сломленная. Давай же! — Да, конечно, — Аи оглянулась, пробежавшись беглым взглядом по осколкам стакана у двери, и поднялась с кровати, руками расправив складочки на домашнем платье. — Сейчас принесу. Побудь здесь пока, хорошо? Я быстро. Я старательно покивала, проследив за тем, как женщина убирает особо крупные осколки на поднос и уходит из комнаты. Едва за ней захлопнулась дверь, я подскочила, как в попу ужаленная, и метнулась к окну. Правда, запутавшись в ногах и одеяле, не очень изящно грохнулась на пол, отбив весь копчик. Но это пусть останется за кадром. Мысленно чертыхнувшись, подбежала к окну, перегнувшись через подоконник, выглянула наружу. Высоко, но и выхода особого нет. Взгляд зацепился за вывеску какого-то магазина прямо напротив. Знаете, когда делают такой «козырек» из натянутой платочной ткани, скорее всего, дабы уберечь продукты от дождя. Так вот, все герои фильмов и мультиков используют его в качестве батута. А я чем хуже, собственно? Вот примерно после таких мыслей и происходят несчастные случаи… Но думать об этом сейчас не было времени и я, глубоко вздохнув, не давая себе времени на сомнения, запрыгнула на подоконник. Быстро оценила расстояние и слегка согнулась, приподняв заднюю ногу на носок, напружила мышцы. Рывком оттолкнулась и прыгнула вперёд, рассекая телом воздух. К моему удивлению, прыжок получился легко, словно бы я была эластичной пружинкой. Вот только силы явно не рассчитала и вместо того, чтобы изящно приземлиться на козырёк, с размаху врезалась в него всем телом. Опора подо мной сильно прогнулась и вдруг исчезла, а уши прорезал жуткий треск рвущейся ткани. Твою мать… Не успевшая толком сформироваться паника тут же выветрилась, потому как я смачно шлёпнулась на что-то твердое. Краткий миг темноты перед глазами, дезориентации, и я испуганно вскакиваю, зацепив рукой горшок с цветами. Тот с грохотом разбился об асфальт, заставив вздрогнуть и заозираться по сторонам. Встретилась глазами с несколькими ошарашенными прохожими, сейчас остановившимися на полпути и с ужасом взирающими на меня. Ну да, картина маслом: с неба свалился неопознанный летающий объект, проломил собой крышу и вдруг резко стал опознанным, являясь ни кем иным, как малолетним демоном местного разлива… Чего вылупились? Без билетов в цирк нельзя, так что кыш отсюда, окаянные! И без вас тошно. В это мгновение из глубины магазина раздался какой-то странный звук и топот ног. Реакция сработала быстрее, чем мозг, и очнулась я уже во всю летящей по улице — лишь пятки сверкали. Просто внезапно вспомнила, отчего, собственно, решилась совершить этот «побег заключённых». Меня вообще-то похитили, а я там стою, прохлаждаюсь. Бежать надо! Спроси меня кто в тот момент, куда меня понесло, я не смогла бы внятно ответить. Наверное, это была заслуга инстинктов, которые заставляли срываться в спринт всякий раз, когда по пятам несется разъяренный хищник. Вряд ли, конечно, за мной кто-то побежал, но воображение доморощенного художника оно, знаете, такое… Сразу скажу, что вечером в огромной деревне ориентироваться сложно. Я там и при солнечном свете теряюсь, а уж в темноте да с перепугу! В общем, бежала куда глаза глядят, периодически натыкаясь на стены, роняя всякие ящики, кадки с цветами и случайных прохожих. Пару раз едва не подскользнулась на рассыпаных яблоках или других фруктах: всматриваться времени не было. Что это — конечный пункт спринта, до меня дошло, лишь когда на очередном повороте на полной скорости впечаталась во что-то большое и упругое, неожиданно появившееся из-за угла дома. И оно, пошатнувшись и едва не потеряв равновесие, непонятно крякнуло и выдало приятным мужским голосом: — Мать моя Биджуу..! Я мысленно с ним согласилась, Биджуу тут действительно имеет место быть. От себя добавила, что именно один конкретно взятый хвостатый и стал причиной всей этой катавасии. И, к слову, от подобного удара искры вокруг головы летали совсем не воображаемые. А лбом я приложилась прилично: точно шишка останется. Обо что, интересно?.. Почва под ногами так и не появилась и я слегка запаниковала, судорожно пытаясь определить себя в пространстве. Лишь через несколько мгновений беспомощных трепыханий в воздухе, когда ворот футболки начал больно врезаться в шею, поняла, что меня попросту держат за шкирку. Как какого-то нашкодившего котёнка! — Это куда ты так несёшься? — раздался сбоку строгий, слегка насмешливый голос. Повернув голову на звук, ошарашенно уставилась на живое препятствие, коим оказался молодой темноволосый парень, по внешним признакам подходивший на роль среднестатистического Учихи: чёрные волосы, чёрные глаза, светлая кожа, полицейская форма с характерным моном на плече, выражение лица «вы все мне должны, и не факт, что когда-нибудь откупитесь». В общем, диагноз виден даже без обследования. — Я? — уставилась на него расфокусированным взглядом, всё ещё слегка покачиваясь. Голова немного закружилась. Ох-ё… — Ты-ты, — меня окинули высокомерно-снисходительным взглядом и элегантно вскинули бровь, при этом вид имея настолько величественный, что любой невольно почувствовал бы свою ущербность. Любой другой, но не я. — Я тут просто мимокрокодил… то есть просто мимо проходила. И вообще, дяденька, поставьте уже меня на землю! — Какой я тебе дяденька? — оскорбился, как я поняла, патрульный. — Имей уважение, мелочь, и не нарушай общественный порядок. Или хочешь штраф получить, за хулиганство? А что, тут и такие имеются? Занятно. Не-а, штрафы в мой бюджет, вернее полное его отсутствие, как-то совсем не вписываются. — Приношу свои извинения, — на этом моменте лицо брюнета слегка подобрело, что, впрочем, не спасло его от добивающего: — Мне искренне жаль, что посмела задеть вашу необъятную персону, не сумевшую вовремя уклониться от ребёнка. Шиноби-сан, надеюсь, вы не очень пострадали?.. Сделал гадость — на сердце радость, ага. И нет, смолчать в подобной ситуации мне религия не позволяет. Но всё-таки проявила благоразумие и предпочла не дожидаться, пока шиноби осмыслит услышанное и осознает что его, Учиху(!), посмели оскорбить, пусть и довольно вежливо. Остановившийся поодаль второй парень, вероятно, — его напарник, на мои слова весело хохотнул и пробормотал что-то согласное. Я же собрала последние силы в кулак и резко рванулась, вырываясь из рук, и в который уже раз дала деру. Не то чтобы думала оторваться, всё-таки соревноваться в скорости с шиноби чуть более чем бесполезно. Просто должно же и мне хоть когда-нибудь везти! Да и не настолько хулиганство значительное, чтоб за мной гонялись и в участок тащили. Это и хулиганством-то не назовешь, просто нечаянно врезалась в патрульного. Со всеми бывает! Мысли оказались недалеки от правды и останавливать меня никто не стал. Вот-вот. Своих дел у них, что ли, нет, за малолетками гоняться?.. А у меня, между прочим, желудок некормленный и ремонт незаконченный, вот!***
— И-и-и! — выдала я, тщетно пытаясь удержать равновесие на отчаянно раскачивающемся табурете, который стоял на не менее «устойчивом» стуле, а тот, в свою очередь, на пьяно пошатывающемся комоде. Вся эта адова конструкция жутко скрипела, кряхтела и грозилась в любую секунду повторить судьбу Титаника. — Последний штри-их! Кисточка послушно мазнула по стене, повинуясь круговому движению кисти, завершала рисунок бликов на сочных листьях. А в следующее мгновение мой самодельный «пьедестал» принял решение о капитуляции, не посчитав нужным уведомить об этом начальство. Жуткий грохот и последующие за ним ругательства, наверное, слышала вся улица. — Наруто? — в дверном проёме появилась обеспокоенная Аи-сан с кухонной лопаткой наперевес. Она была немного перепачкана в муке и сейчас вытирала руки о край милого клетчатого фартука. Косынка, прикрывающая волосы, немного съехала набок, а на щеке пестрело пятно от какого-то соуса или джема. Я так застыла в полусидячем-полулежачем положении, рассматривая сию умиротворяющую картину. На кухне что-то пеклось, кипело, шкварчали сковородки, распространяя по квартире умопомрачительный запах домашней еды. Давненько такого не было… Всё-таки всё познается в сравнении. Рядом с восхитительными блюдами оба-чан моя готовка казалась, мягко говоря, объедками с помойки. Что-то простое вроде каши, омлета или салата я могла ещё сварганить, а вот дальше — полный завал. Даже кулинарная книга не особо спасла ситуацию, и рис продолжал то подгорать, то недовариваться, порою получаясь абсолютно несъедобным. Ну не повар я, не повар! Аи-сан пыталась вбить в мою голову какие-то рецепты, но я сбегала с кухни уже спустя несколько минут, оправдываясь надобностью закончить роспись. Аи-сан… Сейчас, глядя на неё, такую домашнюю и уютную я поражалась, как могла заподозрить в чем-то нехорошем эту мировую женщину. И пусть уже тысячу раз извинялась за тот случай, три месяца назад, когда сбежала, устроив переполох на улице, и оставила Аи переживать. О том, что я шиноби она не знала и жутко волновалась за моё здоровье. Даже искала меня по всей Конохе. Такое странное чувство. Вообще я человек достаточно самодостаточный и самостоятельный, не нуждаюсь в постоянной опеке и поддержке. Но с тех пор, как поселилась в этом теле, ещё ни разу и никто не проявлял ко мне столько заботы… — Да, я в порядке. И уже закончила. — Очень красиво получилось, — тепло и восхищенно улыбнулась оба-сан, рассматривая рисунок дикого леса на всю стену. — У тебя талант, Наруто-чан. Я смущённо почесала щеку обратной стороной кисточки и принялась выбираться из обломков «пьедестала». — Тебе нужна какая-то помощь? — поинтересовалась я, отряхивая бриджи от осыпавшейся с потолка штукатурки. Не знаю точно, зачем я это делала, учитывая, что они были полностью заляпаны краской, которая вряд ли когда-нибудь отстираеться, и больше напоминали половую тряпку, чем элемент одежды. — Да, переодевайся и мы пойдём в магазин. Я обещала тебе подарок. Ах, да… кажется, я не говорила, что завтра у этого тела, то есть у меня, — День Рождения. Но Аи-сан справедливо рассудила, что все покупки нужно сделать заранее: выходить на улицу во время завтрашнего празднования «Победы над ужасным монстром» клетке для этого самого монстра — отнюдь не самая лучшая идея. Если ты не вконец отбитый мазохист, конечно.***
Мои глаза лениво скользили по витрине, пестрящей мягкими игрушками, пока не зацепились за весьма любопытный экземпляр. Подошла ближе, приподнялась на цыпочки, но предмет интереса всё ещё слишком высоко. Р-р-р, ненавижу свой маленький рост! Пришлось идти в другой конец магазина за стулом, возвращаться назад, взбираться на него, и лишь тогда стаскивать с верхней полки небольшого лисёныша. Помятый и пыльный, он стоял в отдалении от других — бракованный, небось. Но, тем не менее, именно этот ушастый лис-фенек заслужил моё внимание. Бежевый, пушистый и очень приятный на ощупь, с темными кончиками на длинных ушах и хвосте и оторванной передней лапкой. Она безвольно висела, держась, что говориться, одном лишь честном слове, да парочке тонких нитей. Позже оказалось, что и чёрный кончик хвоста не был запланирован разработчиком, но кто-то неосторожный умудрился немножко подшмалить игрушку, тем самым испортив её. И где только огонь достали? Впрочем, о чём я? Это же шиноби. Наверное, начали праздновать раньше времени и, напившись в зюзю, жгли всё, что даже отдалённо напоминало им о Кьюби. Мне фенек понравился. — Как назовёшь? — оба-чан мягко улыбнулась, тщательно выбирая свежие продукты с полок и кладя их в корзину. Поглядев на подгорелый хвост игрушки, я довольно улыбнулась. — Теру-чан. Его зовут Теру*. И, проигнорировав странный взгляд тётушки, отправилась на кассу.***
*Tēru (テール) — вольно с японского означает «хвост». Теру-чан, соответственно, «Хвостик». Но так же может переводиться как «Хвостатик» или «Хвостатый», в зависимости от смысла предложения.