А в чём сила, брат?

С тех пор, как Саймона выпустили, братцы-акробатцы сидели исключительно мирно. На митинги не ходили, хулиганством не занимались, в интернете только фоточки кошек смотрели. Ричард перерыл кучу бумажек и наткнулся на одну очень интересную — одним из тех, кого полиция расстреляла ни за что, ни про что был брат Джоша. Вот зачем он ввязался в эту историю. Это был его последний шанс что-то сделать. Пусть не полиции поднасрать, но перекрыть приток оружия в Детройт. Его можно было понять по-человечески. Но всё равно это было невероятно глупо. Не было ни одного варианта исхода событий, при котором их бы не накрыли. И сейчас им ещё повезло. Они отправятся не на тот свет, не за решётку, а обратно к мамкиной сиське. Гэвин нагрянул к друзьяшкам с предложением сам. Дескать, так и так. Или сомнительная полицейская операция или казематы. Товарищи, естественно, выбрали операцию. Плана у Гэвина не было. Зато план был у Ричарда, который сказал, что поделится им в одном случае — если его возьмут в команду по этому делу. Ну, в конце концов, он действительно принимал участие. Потом, правда, оказалось, что у Ричарда тоже не было плана, но это уже мелочи. Бронежилет на Маркусе смотрелся так, как будто он в нём родился. Норт, несмотря на вопли и мат, было решено оставить в фургончике, слишком она была фигуристой — броник не наденешь незаметно. На Ричарда тоже надели бронежилет. Гэвин много раз видел в нём Коннора, но сейчас перед ним стоял именно Ричард и путался в липучках. Эта мысль почему-то грела душу. Гэвин подошёл к нему и помог. В груди разлилась теплота, когда их руки соприкоснулись на застежке. Маркус должен был передать деньги, а ему должны были передать наркотики, обычная сделка. Наркотиков столько, что обычная закладка — не выход. Преступники даже выделили ему территорию, на которой он может распространять, потому что «наш чувак». Собственно, цвет кожи Маркуса сыграл свою роль. Вот уж он, наверное, не подозревал, что так всё окажется, будучи приёмным сыном белого богача. Пиздец случился на отходе. Кто-то заметил фургон. Началась перестрелка. Гражданским было сказано сидеть внутри, но Ричард не послушался. Всё случилось одномоментно. Гэвин попытался оттолкнуть Ричарда от пуль, и Ричард попытался сделать то же самое, но сильнее. Он толкнул Гэвина ногой со всей силой, и тот отлетел далеко. В рёбрах вспыхнула боль. В фургоне прямо рядом с тем местом, где секунду назад была голова Гэвина, образовалось три дырки. Когда всё закончилось и преступники были упакованы, Гэвин набросился на Ричарда: — Ты совсем, конченый, да? Ты же гражданский! Куда ты полез?! У тебя даже оружия нет! — Но я спас тебя. — Не нужно было так рисковать. — Нужно. Невозмутимость Ричарда сводила с ума. Он только что чуть не умер, Гэвин только что чуть не умер, а этот оставался спокоен как десяток удавов.

***

Ожидаемо, у Гэвина были сломаны рёбра. Ему давали подписывать какие-то бумажки, которые он удачно скинул на Коннора. Сейчас ему нужно было домой и проспать часов пятнадцать, не меньше. Проспав тринадцать часов, и не испытав ни капли удовлетворения, Гэвин пошёл в больницу, чтобы сделать рентген лёгких. На рентгене отчётливо виднелись трещины. Гэвин выматерился. Обычно сердце разбивают, а тут рёбра сломали. — Никаких физических нагрузок, — сказала миловидная доктор. — И секса? Она смутилась. — Если без подвигов и фанатизма, то можно. И никакой работы, конечно же. Гэвин поморщился. Без работы он вообще не функционирует, его нельзя лишать работы. — А если самую чуточку? — Только если зайти и сразу выйти.

***

Ричард чувствовал себя виноватым, и Гэвин планировал на этом сыграть. Он пришёл вечером с пакетом полезной еды и без травки. — А как же?.. У меня болят рёбра, мне жизненно необходимо. — Я посчитал, что нам нужно поговорить не под воздействием веществ. — Мы уже говорили. И выяснили, что у тебя есть какая-то схема. — Это не схема, это просто план. Мне легче жить, составляя планы. Если бы не было плана, я бы не смог… — Слова давались ему тяжело. — Не смог решиться. Я долго решался. И тут Гэвин понял. Понял то, что должен был понять уже давно. Этот двадцатилетний ребёнок влюбился и не знал ничего лучше, как составить план на основе мифической совместимости и приходить с травой, чтобы объект расслаблялся. Ричард был настолько растерян и потерян в своём новом чувстве, что не смог справиться с ним обычным способом. Осознание этого ударило Гэвина как кувалдой по голове. — Прости, что сломал тебе рёбра, я действительно не хотел. — Да ладно, всякое бывает. Последняя обезболивающая таблетка уже начала действовать, и Гэвина стало клонить в сон. — Пошли. — Куда? — В кровать. Ричард разделся до трусов и аккуратно сложил всю одежду. Гэвин лёг в чём был. Переодеваться со сломанными рёбрами было проблематично. — Как тебе первая полицейская операция? — Мне не понравилось, что ты был в опасности. Гэвин хохотнул. — Мы в Детройте, тут ты каждую секунду в опасности, особенно в некоторых районах. — Тебя могли убить. — И тебя могут убить. Хоть сейчас. Я, например, могу оказаться маньяком и прирезать тебя. По статистике, жертвы чаще всего знают своих убийц и насильников. Ричард попытался обнять его поперёк туловища, но это вызвало сильный приступ боли у Гэвина, и он отстранился. Ричард отпустил руки, но продолжил касаться грудью его спины. Было хорошо. Давно не было так хорошо, несмотря на сломанные рёбра.