***
Я приехал на автобусе около четырех часов, а в дом Александра попал около пяти, пока раз с десять не прошёлся по соседним улицам и ещё столько же не обошел нужный мне дом. Да, Александр жил в маленьком одноэтажном домике, таком простом и уютном, что тепло становилось на душе, стоя лишь только на самом пороге. Внутри дом казался еще меньше, чем снаружи. Не было в нем ни намека на роскошные хоромы, как я думал. Только две скромные комнатушки, кухня и ванная с туалетом. Он больше напоминал место глубоко традиционное, прошедшее через все эпохи, где всегда соблюдали обычаи. Я не знал, можно ли мне заходить в комнаты, ведь Александр ничего об этом не говорил, он даже не намекнул, какая именно моя. Однако я все равно заглянул. И в одной из них, хоть мрачной и тесной, но потрясающе уютной, как и все остальное здесь, стояли только кровать на ножках и шкаф во всю стену напротив. Все тут было сделано под дерево и даже старый невзрачный коврик перед кроватью, казалось, был соткан вручную много столетий назад с особым трепетом и любовью. Другая комната не отличалась. Единственное — вместо кровати стоял большой раскладной диван, а на полу лежал уже меховой ковер. Я всегда обожал такие ковры, и, если у кого-то такой был, то я валялся только на нем. Мне тогда и кровать не нужна была. А комната же казалась еще меньше, чем предыдущая, потому что диван занимал буквально все место. Но тут мне понравилось намного больше, хотя судя по не застеленной постели, именно эту комнату занимал Александр. Я решил до его возвращения оставить свои вещи в коридоре. *** Профессор, как и обещал, вернулся около шести. Я открыл ему дверь, когда он позвонил, а внутри на минутку промелькнуло странное чувство: будто бы мы с ним семья. Уставший Александр возвращается с работы домой, к нам домой, где с нетерпением жду его я с теплым ужином, полусладким вином, легким фильмом и мягкой постелью. Я с ужасом прогнал эти мысли сию же секунду. И Александр ничего не сказал. Только молча переступил порог, прошел мимо, одарил этим своим северным взглядом разноцветных глаз, от которого пошел мороз по спине. Более того он так же без единого слова снял с себя верхнюю одежду и просто ушел в свою комнату, оставляя ошарашенного меня недоуменно топтаться в коридоре. В тот момент я подумал, что лучше было бы отправиться в церковь с перспективой стать монахом и больше никогда не выходить в люди. Как глупо я себя чувствовал. Но Александр прервал все мои мысли, буквально через минуту выйдя из комнаты уже в домашней рубашке с закатанными рукавами и белоснежных шортах. Он был так прекрасен в своей простоте и одновременно, как греческий бог — идеальный. Я с великим трудом заставил себя не пялиться на него и не думать о стройном теле и совершенном лице с этими разноцветными, как два редчайшие драгоценные камни глазами и золотыми, как колосья пшеницы под жарким солнцем густыми кольцами. Но все равно невольно к ним возвращался в своих мыслях. — Я покажу Вам, как здесь все работает. — Произнес Александр, даже не удостоив меня взгляда, а просто зашагав на кухню, отвлекая к счастью этим меня от неправильных картинок в голове. — У Вас очень красивый дом, — отметил я, останавливаясь рядом с профессором, который, будто бы и вовсе не услышав моих слов, принялся объяснять принципы работы плиты: — Вот так нажимаете и прокручиваете, — говорил Александр, включая одну конфорку. — Выключаете вот так. Чтоб стрелка на нуле была. Далее он показал мне, как пользоваться вытяжкой и краном, пояснил, куда выбрасывать мусор и чем вытирать столы. Потом он рассказал, как включать душ и стиральную машинку. А затем мы распределили обязанности. — Моя комната эта? — Громче спросил я, когда Александр уже открыл дверь, дабы спрятаться в своей. Это был тупейший вопрос, ведь и так уже было ясно, где чья комната, но мне так захотелось продлить момент ещё на чуть-чуть. Ещё совсем немного поговорить с ним. Послушать его голос. Пусть это и будет лишь пара слов. Зачем мне было это нужно? Кто его знает. — Да. — Просто сказал он. — Возникнут вопросы — обращайтесь. Но в остальное время я не мешаю Вам, Вы не мешаете мне. Понятно? — Безусловно, конечно, — закивал я и спросил то, чего еще не успел обдумать и о чем сразу же пожалел: — может, давайте на «ты» перейдем? Александр вглядывался в меня еще добрые несколько секунд, прежде, чем ответить. И его взгляд меня больно уколол. В тот момент я прочувствовал всю его ненависть каждой клеточкой своего тела: — Мы с Вами не на таком уровне отношений, господин Гефестион. В пределах университета Вы — студент, а я — преподаватель. За его пределами ничего не меняется, только я еще временно сдаю Вам комнату, пока Вы не найдете другое жилье. Еще вопросы? Как после пощечины я слабо мотнул головой, чувствуя застрявший ком в горле. — Хорошо, — выдохнул Александр, собравшийся войти в свою комнату, но снова вдруг развернувшийся: — а, да. За аренду можете не платить пару месяцев. Поговорим о сумме, когда у Вас появятся деньги. И с этими словами Александр скрылся за дверью. В прострации, не имея сил как-то понять происходящее, я остался стоять в коридоре, как идиот пялясь на чужую дверь цвета старого дерева, за которой только что спрятался самый холодный, самый невозможный и самый желанный мужчина на свете. Я вернулся спустя некоторое время в помещение выделенное мне, ибо "своей комнатой" у меня никак не получалось его назвать. Я все ещё пытался найти какое-то объяснение поведению Александра. Ненавидит и зовёт с ним жить. Но проявить хоть каплю уважения он судя по всему даже не собирается. Конечно, с чего бы. Ведь я нахамил ему, а потом выпросил тот зачет путем шантажа, когда дал понять, что расскажу всем о том, как мы отдохнули вместе в тот день. И не просто зачёт, но пятерку! Мне было стыдно, что я так поступил, несмотря на то, что на кону лежало мое будущее. А он после этого так выручил. Александр сделал для меня столь много, не требуя взамен ничего, даже элементарного «спасибо», и я был благодарен ему до глубины души. Однако мне все равно не хотелось жить с ним. Это было до чёртиков странно и неправильно, это приносило мне дискомфорт, я чувствовал себя обязанным, и мне не хотелось представлять, как уставший я ежедневно все равно досиживаю где-нибудь допоздна, чтобы прийти домой и просто переночевать там, пока Александр спит. Я знал, что так будет. Я знал, что буду стараться не попадаться ему на глаза. Я знал, что мне будет неудобно пользоваться его ванной, его плитой, жить в его комнате, сидеть на его кровати да даже дышать тем же воздухом, что и он. И я не знал, как долго мне удастся так продержаться. Бояться вздохнуть, думать, что сейчас Александр залетит в комнату, устроит мне выговор, укажет на мои недостатки, а затем с вещами выставит на улицу. Я не знал. В другом случае я бы обязательно поговорил с ним об этом, но не тогда, когда это Александр. Он так сильно меня ненавидел, и вероятность того, что он станет меня слушать, более того понимать сводилась к огромному жирному нулю. Лучше бы я ушёл жить в церковь. В тот вечер я не выходил из комнаты. Не был в душе и ничего себе не готовил на ужин. Я старался лишний раз не шуметь и не переворачиваться на кровати, чтобы ее скрип не напомнил профессору обо мне. Я решил уснуть пораньше в глупой надежде, что Александр забудет о моем существовании.***
Утром, когда я проснулся, звуков из соседней комнаты не доносилось. Тихо было также на кухне. Я прислушивался к стенам, а затем, набравшись смелости, выглянул в коридор. В ванной и туалете не горел свет, пальто Александра исчезло, а в воздухе стоял знакомый запах средиземноморских трав. Профессор ушел, причем недавно, и я мог вздохнуть полной грудью. Я, наконец, позволил себе помыться, вытащить из своего чемодана чайник, воткнуть его в розетку и приготовить себе бодрящий кофе, а потом вытереть насухо и спрятать всю посуду обратно под груды одежды. Мне было намного легче без Александра. Мне дышалось без него свободнее. Но все еще не то. И я решил, что, придя обратно после занятий, нужно будет просмотреть новые объявления и снова подыскивать себе другое жилье. Я уже выходил из дома, когда наткнулся на записку на тумбочке в коридоре, где Александр несвойственным мужчине аккуратным мелким почерком с завертушками просил зайти к нему в перерыве и отдать ключи, чтобы он сделал дубликат или идти домой сразу же после занятий в пять. Закралось легкое беспокойство: профессор уже самостоятельно успел узнать, во сколько у меня заканчивается последняя пара. Ну и ладно, может оно к лучшему. Я ведь тоже не особо горел желанием лишний раз его видеть. *** В университете на обеденном перерыве в столовой, где обедал только Неарх, а я сидел с ним за компанию, парень меня не понял: — Погоди, скажи это еще раз. Ты реально живешь с Македонини? Я пожал плечами. — Чувак, если это шутка, то ты хреновый комик, — выдержав паузу, сказал Неарх, таращась на меня круглыми глазами и чуть не выронив из рук свой судок с жаренной картошкой и сосиской. — Ой, все, — вздохнул я, откидываясь на спинку стула. — Я уже жалею, что тебе сказал. — Да ты хоть представляешь, как он тебе мозг выест?! — Поддавшись вперед, говорил Неарх, размахивая руками. — Я, блин, твой друг, и ты не мог мне сказать, что у тебя аж настолько все дерьмово?! Я бы помог тебе в поисках, ходил бы с тобой, в конце концов, не знаю…договорился бы как-то с соседом, чтобы ты пожил у нас! Но ты же молчишь и не говоришь, что все так критично! Я в шоке! Насколько же ты отчаялся, что пошел жить к этому отбитому! Да я бы лучше и правда в монахи подался, чем с ним делил бы крышу! — Вот и подайся! — Не терпя по жизни осуждений, вспылил я, хватаясь за рюкзак и вскакивая с места. — Может, тогда поумнеешь и меньше орать будешь! — Я уже не мог сдерживать эмоций, подойдя к юноше и ткнув ему пальцем в грудь. — Не тебе меня судить, Неарх. И ты знал мою ситуацию, ты знал, что мне негде жить не потому что у меня здесь овердофига друзей и знакомых, и я к ним не иду из-за недостаточно чистых занавесок! У меня не было ни единого варианта, ни единого, кроме улицы! И то, что Александр так вовремя появился — это просто какое-то чудо, я благодарен ему всей душой! Но тебе этого не понять, ведь всех волнуют только их личные проблемы! Высказав все в лицо пораженному Неарху, я уже было направился к выходу, но вдруг развернулся, добавляя уже тише и спокойнее: — И Александр не отбитый. Он замечательный человек, но все здесь слишком тупы, чтобы увидеть это. В том числе и ты, Неарх. С этими словами я окончательно ушел, грубо поправив на плече рюкзак. И только при выходе из столовой я краем глаза заметил Александра, который все это время сидел за соседним столиком.