***
Тэхён, на унитазе сидит, строча, очередное, бессмысленное смс единственному человеку без которого он существовать не может. Своему персональному убийце или наркотику, как он сам и считает. Губу прикусывает, не ожидая ответа, но вибрация телефона и мигающая надпись «ответить», сбивает с толку. — Алло, Тэхён, ты двинулся? — У Лисы от незапланированного пробуждения голос хриплый, — Что за херь ты написал, где ты вообще? — Манобан злиться должна, но что-то внутри не даёт, заставляет беспокоиться. — А если скажу, где я, приедешь? — Ким совершенно спокойный, но в голосе какая-то мрачность прослеживалась. — Нет, конечно, — Лалиса фыркает, разочаровываясь в себе. И зачем она вообще ему позвонила? — Тогда, Апкучжон Родео-стрит, 46, — шатен на часы смотрит, — Прощай, Лиса, — сбрасывает, оставляя девушку, на том конце провода, в замешательстве и с одним давящем на мозг адресом. Блондинка, запыхавшаяся, напротив Кима стоит, что с сигаретой во рту и улыбкой раздражающей на бочке сидит. Тэхён этот адрес просто так сказал, ему её голоса было достаточно, чтобы дозу получить, но почему-то сейчас, когда, она раздраженная, напротив него стоит, нехватка общества этой девушки, настойчиво по голове бьёт. Манобан опять порыву тупости поддалась. Когда с первого взгляда идея кажется хорошей, а со второй, встречаясь с равнодушным взглядом, жалеть начинаешь. Шатен, сигарету в свободное плавание отправляет, спрыгивая с бочка. Холодными пальцами в плечи Лисы вцепляется. Дерзко в кабинку затаскивает, прижимая к закрытой двери. Лалиса пытается сопротивляться, ногой отпихивает, но ничего не выходит. Жалеть начинает, ощущая мокрые и холодные губы на шее. В густые волосы тонкими пальцами зарывается, с силой оттягивая голову парня. — Прекрати, — они друг другу в глаза смотрят, тяжело дыша, казалось, поднеси зажигалку и воздух вокруг них вспыхнет — Я думала, что тебе плохо. — Мне плохо, — Ким жмуриться от боли, когда Лиса его волосы сильнее назад оттягивает, а несколько прядей наматываются на кольца девушки. — У тебя недотрах, — Лиса прямо в губы это выдыхает, — И как ваш врач ставлю вам диагноз: гребаный псих и лгун, — высокомерно бровь поднимает. Эти слова в голове отчетливым эхом отдаются, каждый нерв цепляя. А блондинка, видя холодность в глазах напротив, пальцы ослабляет почти что голову отпуская. Тэхён усмехается недобро, в ту же секунду, девушку скручивая. — Правда, что ли? — шатен, её руки над головой заламывает, — Тогда может поможешь мне, так по старой дружбе? — Да пошёл ты. У Лисы кровь в венах стынет, она Кима на части готова разорвать, а Тэхён видит это, руки отпуская. Позволяет той его шею царапать, и то ли от негодования, то ли от того, что они ненормальные — целовать остервенело. Ким в светлые волосы пальцы запускает, назад отходя, вынуждая себя на поддерживающую поверхность сесть, утащив вместе с собой и бёдра девушки. Лиса, цепкими пальцами вокруг его шеи сходиться, сжимая их от эмоций непонятных, а Тэхён, лишь ухмыляется. Надменным остаётся, даже когда та его за нижнюю губу кусает, почти до крови. Телефон звонит. Тэ отвечает сразу же, поначалу поцелуй не разрывая, но все же отворачивается, брови сводя. Лиса тяжело дышит, скулу Кима взглядом прожигая. Почему он всегда такой? — Да, отец, я скоро буду, — Ким в глаза девушки смотрит, всё ещё ощущая на своей шеи её тонкие пальцы, — Минут через десять, вернусь. Парень телефон на пол кидает, не волнуясь о том, что он мог разбиться. Он пальцы возвращает на бёдра Лисы, а та уже закинув руку за его спину целует, как в последний раз. Как всегда. Лиса от него отодвигается, но шатен всё равно целует, почти навесу удерживая. — Тэхён, — Манобан волосы поправляет в зеркале, пока тот следы на шее пытается спрятать, — Как зовут твою сестру? — Дженни, — парень волосы назад зачесывает, усаживая Лису на раковину, — А что? — Да так, просто, — Лиса голову назад запрокидывает, ощущая губы парня на шеи, ноги раздвигает, позволяя оказаться ещё ближе, — Черт, прекрати, — скулит, но приторная боль отрезвляет и та отталкивая его от себя, — Не кусай меня, — тот смеётся глухо. У них отношение неправильные и бессмысленные, как сообщение Тэхёна, ей по ночам. Их отношение на грани желание убить и приласкать. Тэхён псих, а Лиса наверно тоже, ведь каждый раз в его игры играет, поддаваясь. Она была в него влюблена, а он любил её. Вот всё что их связывает. Но у Тёхена, каждую ночь, она перед глазами стоит. Он, её именем других называет, на грани оргазма, ощущая словно, лишь её имя его до точки наслаждения довести может. Лалиса до сих пор понять не может, почему Ким в её голове третий год сидит и полоски рисует, настойчиво так, как кусает её, оставляя на шеи метки. Тэхён на голову помешанный на демонице, а та в своё время тоже с ума сошла.***
Дженни, за прошедший час, выпила около пяти бокалов шампанского, так, как только она умеет. Мир перед глазами ещё со второго начал расплываться, а после четвёртого, кампания матери стала привычной. Весь вечер Чеён что-то весело плела, пока Ким с каждой секундой пьянела, теряя нить реальности. Правда эта пьяная реальность рушится, стоило матери к ней подойти. — Почему сразу нельзя было так? — женщина волосы назад откидывает, — Почему сразу нельзя было вот так проводить время с семьей? — Дженни не выдерживает из-за градуса прыскает от смеха, хорошо, что отца рядом нет. — Во мне сейчас пол-литра шампанского, ты шутишь что ли? — брюнетка на стену опирается, голова до тошноты кружится, благо, глаза на человеке напротив сфокусированы. — Для столь худой особы ты хорошо держишься, — лицо матери флёр раздражения трогает. Дженни от этого смешно становиться, она ближе подходит, руки на плечи матери опускает, ехидно и почти в губы выдыхая: — У меня был хороший учитель, мамочка. В ту же секунду, звонкая пощечина, заставляет её остолбенеть. Ким в сторону смотрит, равнодушно. Все взгляды к ней прикованы и к матери, что потирая руку из зала выходит. Чеён громко сглатывает, пытаясь к её щеке прикоснуться, но та голову поворачивает, глаза закрывая. «Дженни, не позорь семью, снова». Прости братик, не вышло. Как и всегда, в принципе. Девушка боли не чувствует, как и своей души, просто в одну точку смотрит, а когда внимание людей угасает, Ким, незаметно забирает бутылку вина со стола. Дженни Ким пить ненавидит — это слабость её. Потому что, алкоголь её сбежать помогает. Она всем сердцем надеется, что этот день закончиться и она его забудет. Не будет помнить ни семью, ни происшествие с матерью, ни всех людей с их притворной аристократичностью. Не будет помнить и парня с серыми волосами.***
У Хосока в бокале лёд потрескивает, будь его слух чувствительнее точно бы оглушило. Ким Ёндже, директор «S.K Petroleum», отперевшись на стол, документы в очках сверяет. За большой дубовой дверью все ещё слышаться голоса гостей, наряду со звоном бокалов. — У вас прелестные дети, — Чон глоток делает, лести в нем хоть отбавляй. — Да, младшие, кажется, ваши ровесники, — не один человек с таким равнодушием о своих детях не говорил как Ким Ёндже. — Мне двадцать семь, — Чон ухмыляется, вставая из кресла. — Всё равно Вы как нельзя молоды, — мужчина виски в стакан со льдом наливая, — Для такой специфической профессии. — Я слышал, вы на пост трансфера своего старого компаньона поставили, — брюнет бровь поднимает одновременно с бокалом, Хосок точно не намерен обсуждать свой возраст. — Вы хорошо располагаете информацией, — Ёндже прямо в глаза мальчишке смотрит. — А вы страшный человек, — Чон улыбается удовлетворено, — Решили на бедного работягу все грехи повесить? — Что есть, то есть, — мужчина плечами пожимает осанку держа. — Даже не вериться, что ваши дети не унаследовали вашу сноровку, — Чон ухмыляется бокал на место ставя, — Я вынужден вас покинуть… Хосока от двери, заветные пару сантиметров отделяют, но голос директора заставил остановиться. — И все же мне интересно, кто настоящий управляющий? — брюнет голову поворачивает, — Это ведь не Вы. Хо ухмыляется, изначально знал, что глава семейства, далеко не дурак и слух: про самого молодого управляющего***
Дженни просыпается в чужой квартире с кирпичными стенами, покрашенными в серый цвет. На ней, какая-та футболка безразмерная, и во рту, словно стая кошек, общественный туалет устроила. Ким поднимается медленно, стараясь двигать по минимуму. Голова раскалывается, щека онемела и Ким вообще без понятия, что прошлым вечером было. Хотела же ничего не помнить. Только никто не предупредил, что на утро, она будет чувствовать себя так говняненько, прям омерзительно. По сторонам оглядывается, пытаясь хоть какие-то зацепки на тему хозяина квартиру найти, но замечает, лишь разбросанные вещи по полу и шум воды, предположительно, в ванной. Брюнетка встаёт с матраса, отскакивая от окна, за которым машины сигналят. Весь мир вокруг по-прежнему вертится, не давая достаточно рассмотреть обстановку. Похмелья невыносимое. Девушка, сгорбившись к окну подходит отдергивая занавеску. За огромным окном, оживленный Каннам. Девушка от осознания, резко занавеску назад возвращает. Дженни давиться слюной и теперь молится, чтобы эта квартира не принадлежала отцовскому инвестору, потому что, осознание, что она в мужской футболке, а не в своём платье, бьет по лицу. Дверь позади хлопает, и брюнетка слишком резко оборачивается от чего рассмотреть владельца не сразу получается. У мужчины напротив, кожа белая чернилами испачкана, лишь мышцы и кости обтягивает. Белое махровое полотенце на тазобедренных костях из последних сил держится, оголяя татуировки с правой стороны — револьвер, что ниже под ткань уходит вместе с косыми мышцами. А еще у парня серые, знакомые, волосы и глаза до жути равнодушные. Полотенце с головы на плечи опускает. Дженни вздыхает судорожно, а Юнги голову в бок наклоняет. — Проснулась?Начало дня обещает быть захватывающим.