Спасая ангела, демоны стали людьми.
Сегодня в этом кабинете был особенно напряженно аура, подобно на божественном суде. Намджун, опираясь на дверь, опасливо наблюдал за каждым движением этого странного человека. Он не вызывал у него никаких чувств, кроме раздражающего чувства страха под диафрагмой. Страх не такой, как при виде отца или его партнера, а страх перемешанный с отвращением. Вызывающие отчётливое чувство рвоты, сводящие желудок. Он дергался как-то слишком неестественно, держа на лице высокомерную улыбку. Так ведут себя только на голову отбитые псы. Но Ким Ёндже будто игнорировал это. Кима даже поражала эта невозмутимость отца, когда он находился в одном месте с подобного рода людьми. Слова вылетевшие из его рта заставили главу лишь усмехнуться, стянув с лица очки. — Что? — переспрашивает, искрении надеюсь, что эта ересь ему показалось. — Предлагаю сотрудничество, — шмыгает, заглядывая в свой бокал, но там остался лишь лёд. Ёндже морщится, надменно вскидывая бровь. Я надеялся что мне просто показалось и как только этот мусор дорогу в мой кабинет находит? Вздыхает тяжело, на самом деле, давая себе этим время переключиться на вежливый формат общения. — И зачем же? — Заключив сделку со мной вы получите куда больше чем имея дело с Фанле, я щедрее, — смеётся вскакивая с кресла, — на улицах в последнее время беспокойно, — краем глаза замечает как напрягается младшенький Ким, — а с вашей помощью всё будет куда быстрее. Чертов ублюдок. Намджун готов поклясться что будь у него сейчас дробовик, он бы без раздумья, снес ему голову. И как ему духа хватило похитить его сестру, а потом припереться просить у отца сделки, да ещё и подобного рода. Ким Ёнджэ не настолько глуп чтоб идти против опаснейшего клана во всей Азии из-за какого-то неспокойствия на улицах. — Не знаю что вам про меня рассказывали, — снова спокойный выдох, — но я никогда не разрываю сделки, каким бы выгодным не было другое предложение, — Нет, просто я не идиот и не бешеная крыса, что ради выгоды готова кинуться в мышеловку. — Похвально, похвально, но это не очень похоже на ответ, — сигарету достает. — Это и есть мой ответ, нет, — челюсть сжимает когда тот закуривает, роняя пепел на ковер, — Намджун, — младший кивает. — Постойте-ка, — рукой подошедшего останавливает, — не стоит мне так сразу отказывать, вдруг я куда опаснее чем кажусь? — Я и не сомневаюсь в этом, — а что если я расстроюсь и карма за это что-то сделает… с вашими детьми? Этот угол стола так подошёл бы твоему виску. Намджун почти что траектории удара высчитывает, стараясь скрыть что он напуган. Угрозы этого человека совсем не беспочвенны, но сказать он этого не может. Тогда все будет ещё хуже. — Нам Хёк, ты угрожаешь моей семье в моем же кабинете? — Все как о нём и говорили: ни единая мышца на его лице не дернулась, а ты страшнее чем я думал, Ким Ёнджэ. — Нет, что вы, все во лишь напомнил о карме, — смеётся туша сигарету об дорогую обивку. — Тогда, пошёл вон или мне вызвать охрану? Ебанный ублюдок, думаешь связей хоть жопой жуй и смеешь меня из своего прекрасного замка выгонять, ты не знаешь с кем связался! Мужчина машину заводит, все ещё видя как на него смотрят гребанные охраники. Как только он станет королем этого города… Нет всей Азии, он это здание с землей сровняет. Нервно пакетик с коксом из бардачка достает, затягиваясь через трубочку. Челюсть до скрипа смыкает, пальцами руль царапая от нахлынувших чувств. Нет ничего лучше, чем первоклассная дурь. Телефон на ощупь ищет, набирая тот самый номер. Очень зря ты меня выгнал, очень. — Алло, Кэп, убей девчонку, нет… пустите её по кругу, запишите на видео, а потом отправьте этому ублюдку Ким Ёнджэ по частям, Мину можете отправить голову, — какая-то напряженная тишина на другом конце заставила Хёка открыть глаза, — ты чо меня, блять, не услышал?! — Я прекрасно тебя услышал, Хёк, — но голос не его шавки, а надменный, разозленный — голос дьявола. — Мин Юнги? Какого черта? — на дисплей смотрит, но ошибиться не мог. — Забавно, да? Ты ведь не ошибся номер, ещё увидимся… — Черт! Черт! Черт! — Нам челюсть сжимает избивая руль, в порыве злости сам себе лоб расшибает, — Чертова псина! Грязнокровка! — но его слова не достигнут абонента.Играя с Дьяволом, не забудь что этот мир принадлежит ему.
Холод этого подвала стал почти родным Соре, как давно она здесь была, но стойкое чувство липкого ужаса не покинет её никогда. Скрежет цепей за спиной слышит, понимая что её сосед по камере очнулся. Он дергается, стараясь руки из наручников вырвать, но ничего не выходит и тот материться злобно. Отрицание — первая стадия. — Ничего не выйдет, Джихо, — подает свой голос, а парень не имея способности обернуться, шарахается от ужаса. — Сора? Да, черт с два я здесь подохну, — опять вырывается, но лишь рвет свою кожу до крови, — Это, блять, из-за тебя я здесь, это ты нас сдала, сука! — Вторая стадия, Гнев, — устало шепчет себе под нос. — Что ты там бормочешь? Должен быть способ выбраться, — Быстро же ты, уже торг. — Какой? Если ты не забыл, мы предали клан, молись чтоб они твою семью не убили в знак расплаты. Гробовая тишина повисла между ними, подобно их телам. Сора руку старается поправить, но холодный металл лишь сильнее впивается в запястье. Девушка шипит, опрометчиво морщась из-за чего чувствует как снова начинает ныть разбитая губа, и скула. От Кэпа больше и звука не слышно, она словно снова одна в этом сыром подвале. — Что уже в депрессию впал? — молчание, Сора лишь фыркает опуская голову, спиной чувствует как он напряженно дышит. Скрип тяжёлой двери заставил её обернуться, в попытках посмотреть за чей же головой пришли, но ничего не вышло. Оставалось надеяться, что пришедший сам себя выдаст и что это будет не он. — Чонгук? — от громкого, хлесткого удара Сора съежилась, теперь ей остается лишь прислушиваться к каждой упавшей капли крови на пол, — теплый приём, ничего не скажешь. — Завались, — голос пропитанный ненавистью. Чон Чонгук, весь кислород из помещения выжиг своим присутствием, оставив лишь углекислый газ от которого Сора задыхается. Она даже не видит пришедшего, но неимоверна рада, что такой человек пришёл не за ней. Хотя маловероятно, что когда придут за её душой, её окажут менее «теплый прием», наверно даже более «радушный». — Долго вымаливал чтоб ко мне пустили? — Ты что совсем идиот? Даже я понимаю что ему лучше не злить. Цепи гремят слишком жалостливо, а Сора готова заплакать, ибо она совсем не понимает что сейчас происходит. Его хрипы куда-то в ад утаскивают, в старые воспоминания, она хочет заорать чтоб это все прекратилось, но не может слова в горле застряли. — И на какой черт ты это сделал? — Что? Предал клан? Потому что я на хую его вертел, — снова удар, — теряешь хватку, друг. Этот «друг» Чона поморщиться заставил, так ядовито оно сейчас звучало. Друзья… он Кэпа, нет, Джихо с пятнадцати лет знает, но так и не смог понять что у того на уме. Они вроде всегда вместе были, но слишком разные и потому с возрастом лишь отдалялись. Они не были друзьями, но в клан пришли вместе. — Это всё просто тупая хуйня! Из-за тебя я в это говно влез, — Джихо откашливается, — Знаешь, я ведь просто хотел легких бабок, а ты просто исчадие ада, которое получает удовольствие от всего этого. — Как мы заговорили, — ухмыляется. — Она меня научила, — улыбается, сам с собой разговаривая, — забавная эта девчонка была… — Завали ебало и отвечай на вопрос, — рычит со всей дури прикладывая того головой об стену. — Заканчивай ебать мозги нам обоим и искать виноватых, — другу прямо в глаза смотрит, — кончай уже, я знаю какого наказание за предательство, тем более та девчонка… Выстрел. Оглушающий, заставляющий наконец затихшую Чон подать голос. Она вскрикивает то ли от ужаса, то ли от неожиданности, стараясь проглотить слезы. Она знала этого парня, настолько хорошо, что знала его настоящее имя и младшую сестру. Всё началось в этом чертовом подвале и закончиться видимо тоже. Но сколько она не принимала свою судьбу, сейчас она поняла, что не хочет умирать как он. Но как он, она умереть неспособна. Она трусиха и не сможет принять смерть так же как это сделал Джихо. Он знал, что за его душой придет именно он. Знал с самого начала: с того момента когда они вошли в клан. И эта ухмылка на мертвом лице специально для него. Ухмылка, что будет сниться другу в кошмарах.Твоё первое убийство будет преследовать тебя до самой смерти.