Ночь таит в себе столько тайн, но люди сами отказываются от них входя в царства Морфея. Дженни Ким кажется слишком много тайн узнала, потому сон для неё спасательный круг. Но и это спасательный круг, со звуком стандартной айфоновской мелодией, лопается. Не поднимая головы на экран смотрит не до конца понимая происходящее. На проводе голос пьяный и злобный. Он бубнит что-то совсем непонятное, а Ким не хочется верить, что это он. Только не так, не когда она более-менее успокоилась. Не в момент когда всё, бредовым сном, кажется.
Длинные гудки окончательно её раздраженный мозг взрывают. Она одевается, быстро, подхватывая куртку с вешалки. Не знает где его искать, но точно слышала, как сигналили машины. Снова номер набирает, но абонент словно издевается — не отвечает.
Бродить по городу, в 4 утра, в поисках его, вот о чем она мечтала, а не о сладком сне. Каким-то волшебным образом до его дома добирается, оглядываясь по сторонам — что-то явно подсказывало, что он здесь. Возможно, пару недовольных кошек и разбитая витрина магазина.
Мин по лестнице еле идёт себе что-то под нос бурча, его черные волосы на нос падают от чего он материться слишком громко, а Дженни это слышит. Оборачивается, видя этого неадекватного уже на середине дороги.
Сама не замечает, как на бег срывается, хватая его за руку, а Юнги выворачивается, смотрит на неё, но взгляд почти не фокусируется. От него так и веет ненавистью ко всему, к ней. Даже сквозь литры алкоголя и веществ эта злоба на весь мир не гаснет.
— Юнги, — снова за запястье хватает, в её планы не входило быть сбитой машиной, ранним беспокойным утром.
— Убирайся! — рычит почти бешено, вырывая руку так, что длинные ногти Дженни выгибаются, причиняя дискомфорт.
Мин смотрит на неё снова не веря, думая, что это галлюцинация. Но она здесь. Перед ним, слегка запыхавшаяся и взволнованная. Мысли хаотично, пытаются объяснить её появление, совершенно теряя эпизод того, что он сам её позвонил. Равнодушно, надменным взглядом по её лицу мажет. Общение с Дженни Ким, точно не входило в его планы. Как в её планы не входило выискивать его.
Долго не может смотреть на её лицо - это его с ума сводит. Её белоснежная кожа, её глаза, пухлые губы, даже эти синяки под глазами. И взгляд — взгляд, почти не выдающий никаких эмоций. Как будто она просто прогуливалась здесь и встретила его случайно.
Дженни ему в спину смотрит, так и остановившись на середине дороги. В памяти, лишь его слова, сказанные в полубреду. Так настойчиво, что хочется ему язык вырвать, чтобы такого не слышать. А ещё по башке постучать, дабы мозг на место встал. Почему ты такой?
Губу прикусывает. После знакомства с Мин Юнги, беспричинный гнев стал её другом. Всё же не стоило ей это так близко к сердцу воспринимать. Знала ведь, что все именно этим и кончится. Отголоски, так горячо любимой гордости, впервые в себе топит из-за чего на пятках к нему разворачивается.
В нос запах хвои с табаком бьет от чего Дженни, сквозь поцелуй улыбается. Тот самый, ставший родным запах. Запах её свободы. Мин, больше на агрессивный комок не смахивает, наоборот, никаких эмоций не подает. Просто замер. Сирень и мускатный орех, весь кислород из легких вытеснил. Он буквально дышал Дженни Ким.
Это словно опьяняла в мгновение отрезвевшего Юнги. Почему ты опять это делаешь? Хватит поступать, так опрометчиво и эгоистично, по отношению ко мне. Он ладони сжимает до побеления костяшек, моля собственный разум не отключаться. Но тот алой сиреной горит, что отключение скоро. Мин путает руки в её волосах, прижимая к остановке.
Юнги хочет стать сиренью и мускатным орехов, чтобы стать её частью. Хочется раствориться в ней, ведь так его никто не найдет. Большим пальцем у соединения их губ ведет, так нежно, как не умел никогда. Мин не знал, что такое нежность, но рядом с ней понял: это когда ты боишься прикоснуться из-за того, что человек перед тобой рассыпется.
Всем телом на неё давит, ограждая своей спиной от жестокого мира. И будь у него когтистые крылья, Дженни никто бы не увидел. Она тонкими пальцами шею очерчивает, разгоняя тепло по ледяным жилам. Нутром чувствует, как эта тьма пожирает её белые крылья, как этот едкий запах хвои впитывается в её кожу.
Друг от друга, лишь на миллиметр отдаляются, обмениваясь сбитым дыханием. У Юнги глаза полузакрытые, а холодные пальцы её кожу сдавливают. Как будто отпусти он её она исчезнет, раствориться в воздухе, ведь ангелам не положено чувствовать.
— Я тоже тебя люблю.
Глаза распахивает, смотря прямо в тот самый вязкий карамельный взор. И выбраться он никогда не сможет — эта карамель сожрет его и внутри, и снаружи, не оставив ни капли. А он и не против. Его собственный хриплый надрывный голос в голове звучит. Челюсть непроизвольно сжимается, когда вспоминает всё. Сам себя с потрохами сдал и забыл об этом. Так не в его стиле.
Щелчок перед носом от размышлений дернуться заставил. Дженни вопросительно на лохматую шевелюру смотрит. Филигранно игнорирую красноречивый и недовольный взгляд из-под челки. Чонгук явно источал раздражение от того, что она совершенно не слушала его минут пять.
— Ты вообще меня слушаешь? — кружку с кофе на стол ставит, слегка бровь поднимая.
— Да.
— И что же я сказал? — растерянность на всегда равнодушном лице видит, — можешь даже не пытаться, — глаза закатывает, на свою любимую, после знакомства с Дженни, манеру.
— Прости, — шатену даже показалось что он услышал раскаяние в голосе, — я просто задумалась.
— И о чем же? — руки на груди перекрещивает, всем видом показывая, что ничего не может быть важнее него.
— О учебе.
Чонгук челюсть смыкает, дабы не прыснуть от смеха слишком громко. Дженни Ким задумалась об учебе?
Кого ты пытаешься наебать, подруга? Он мог поверить буквально во что угодно, кроме варианта с учебой.
— Учеба? Серьезно, Дженни? — теперь он выглядел еще более недовольно, — Ты меня совсем за идиота дер…
Обрывается на полуслове, замечая, как подозрительно начинают покидать посетители кофейню. Брови к переносице сводит не догоняя сначала, но перепуганный взгляд Дженни и чьи-то руки на плечах явно дают понять, что дело пахнет жареным. Нет, дело пахнет тротилом.
Его за шкирку с места поднимают, как нашкодившего котенка. Так легко, что Чонгук даже сначала не верит в происходящее. Вырваться пытается, но получает по итогу в солнечное сплетение. Жмурится то ли от боли, то ли от тихого вскрика Дженни.
И вместе с тротилом чувствует вкус крови — он вокруг этого старика витал. Нервно взгляд на Ким кидает в надежде, что на её лице будет привычное равнодушие, но замирает. В карамельных глаза, лишь ужас перемешанный со смятением. Взгляд такой же как когда она узнала о смерти…
Старик на мальчишку не смотрит, словно того и не существует. Головой кивает из-за чего юношу из кофейни вытаскивают. Дженни пытается их остановить, но её под талию подхватывает один из псов, усаживая на место. Твердая рука плечо сжимает от чего девушка шипит сквозь зубы.
— Что вам нужно? — сама удивляется тому насколько её голос спокойный в такой ситуации.
Старик улыбается по-доброму, рукой подзывая дрожащую официантку. Дженни не единого движения его губ не упускает, когда тот, как ни в чем не бывало заказывает чай. Словно, еще секунду назад люди не сбегали отсюда, а её друга грубо не вытаскивали из заведения.
Они сидят в тишине. Напряженной тишине, что сводит Ким с ума. Что? Почему? Зачем? столько вопросов летало в её голове, но она была не в силах открыть рот рядом с этим человеком. Словно он самолично сшил её губы ржавой иглой.
— Дженни Ким, — лишь отпив немного своего излюбленного напитка, начинает, — Дочь Ким Ёндже, — обманчивый добрый взгляд на неё поднимает, — Я прожил долгую жизнь, но никогда не встречал людей подобных тебе, — сколько лжи было в этих словах и сколько яда.
— Я не понимаю, о чем вы, — сглатывает, — если вы хотели со мной поговорить могли бы просто попросить отца, а не устраивать это, — его ухмылка девушку обезоруживает, — и я никак не связанна с бизнесом отца.
— А я здесь не из-за бизнеса, — за все это время он не разу от её лица взгляд не отвёл — истинный хищник, — точнее твоему отцу не нужно знать, из-за чего я здесь, —
хотя уверен он тоже заметил как детишки заигрались.
— Тогда из-за чего?
— Я захотел лично познакомиться и поговорить с той, что способна монстров превратить в людей, — замечает, как брюнетка пересохшие губы смачивает, — с той, что кажется совсем не имеет страха.
— Что? — до девушки не сразу доходит что он имеет в виду.
Фанлэ в её лицо всматривается. Отмечая, что он понимает этого мальчишку. Дженни была красива, безумно красива. Даже в этой напускной смелости и равнодушие перед ним. Красива в своей опасности для его бизнеса.
— Мой любимый сын, Юнги, — мгновенная сталь в её глазах ещё больше раззадорила старика, — знакомство с тобой сделало его через чур рассеянным и мягким.
— Не понимаю, о чем вы, — выбирает не лучшую тактику с этим человеком — нападение, — Да, даже если это так, что я с этим сделаю? — в ту же минуту мечтает язык проглотить, потому что ответ она знать не хочет.
— Действительно, — как змея шипит наконец глаза опуская, — например, исчезнешь? — это звучало так равнодушно что в потайной смысл верилось с трудом.
— Это угроза? — бровь вскидывает, на адреналине забывая, что она явно в не выигрышном положение.
Он мог бы убить её прямо здесь и сейчас. Но ему незачем это делать. Он не дурак и прекрасно понимал, что пугать эту девчонку смертью бессмысленно. А еще то что это поднимет бунт среди верных слуг.
— Нет, — смешок выпускает, — угрожать тебе смертью бессмысленно, — снова ухмыляется замечая, как девушка хмуриться, — Я лишь хочу, чтобы ты поняла — бракованный товар, никому не нужен.
— Что вы имеете в виду?
— Эмоции, Дженни Ким, — только один уголок его губ в улыбку растягивается, —
Вам никогда не понять
нас.
Он исчезает так же резко, как и появляется. Его уход словно возвращает кислород в легкие, из-за чего девушка судорожно вдыхает воздух в попытках унять дрожь по всему телу. Скулы сводит от того, что она уже не может контролировать выражение лица. Когда она встречала этого старика раньше он не вселял в неё такой животный страх. Страх, что и рядом не стоял со страхом перед отцом.
В висках эхом гремят его слова. Она прекрасно понимала, что это значит. Бракованный товар — это Юнги. Фанлэ Монабан буквально сказал, что он убьёт его, если она не исчезнет. В правдивости этих слов сомневаться нет повода. Этот человек способен сожрать кого угодно даже не поморщившись.
Дженни на языке стойко чувствует привкус горечи металла и холодного мрамора.
Чонгук рвется резко, пытаясь из хватки выскользнуть, но его только к стали с грохотом жмут. Он оскалился явно не на тех людей, а те игнорируют глупые попытки мальчишки, держа за глотку. Дышать не может от чего глаза слезятся, но все равно выпутаться пытается. Словно если он освободится — что-то изменится. Он явно не сможет защитить Дженни от этого монстра.
В голове здравая мысль мигает: нужно добраться до телефона и позвонить кому-нибудь. Но кому? Вся полиция под кланом Ман, а Мин Юнги и Чон Хосок вряд ли смогут что-то сделать. Остается лишь как пес рычать на тех, кто его держит. Худшее стечение обстоятельств в его жизни.
Терпение людей кончается, от чего шатен наотмашь получает по скуле. Она рассекается, выпуская наружу горячую, алую кровь. Чонгук явно сумасшедший, потому что продолжает сопротивляться.
Снова удар. Но теперь от другого мужчины. У него явно кастет. Потому что ощущение: словно внутренности просто разорвало, а ребра посыпались куда-то на дно желудка. Еще пару ударом и юношу держать не надо. Он по ребристой поверхности с грохотом сползает, шипя сквозь стиснутые зубы:
— Ублюдки.
— Не зазнавайся, щенок, — ногой по лицу целится, но так вовремя вернувшийся хозяин спасает.
Чонгук и не слышит, что его покинули. В ушах мерзкий писк стоит — оглушая. Он стон боли рыком грудным глушит, стискивая зубы так словно он под лучшими колесами. Но лучше бы это были колеса, а не сводящая желудок до тошноты боль. Голову откидывает, но не успевает удариться об поверхность позади. Отдает свой затылок во власть дрожащих рук.
Из-за боли только один глаз открыть может. Ким напротив него плечом трубку жмет, лепечет что-то, но он от писка в ушах ничего не слышит. Удивительно, но боль не утихает, а лишь нарастает. Хочется просто отключится в её горячих руках дабы ощущать только их. Глаза прикрывает, а Дженни его за щеки треплет.
— Не закрывай глаза! — перепуганный, надрывный голос что он никогда ранее не слышал.
— Да не умру я, — ту самую ехидную ухмылку дарит ей в подтверждение, — бывало и хуже.
И хоть девушка это понимала — непонятные эмоции в груди только с новой силой возрастали. Она держала его лицо пытаясь понять, когда она перестала бояться крови. Когда подобное стало частью её жизни? Почему её близкие люди страдают? Что Чонгук сделал не так? Пытался защитить? Её защищать неправильно. Каждый кто пытался это сделать — страдал.
Чон врал. Он никогда так не получал. Никогда ранее не открывался. Да, может он и получал в драках в детстве, но эта боль не сравнима с теми ссадинами. Горьковатый привкус крови на губах чувствует, молясь чтобы его органы были целы. Дышать все сложнее получается, а фокусировка только на теплых руках Дженни в холодном воздухе растворяется.
Это она во всем виновата.
