Надежда умирает последней

      Лили Эванс всегда была не лучшего мнения о шотландских утрах, но сегодняшнее было готово побить все рекорды. Началось всё с того, что проснувшись на двадцать минут раньше пятничного подъёма в семь, волшебница поплелась в туалет, стуча зубами и кутаясь с головой в школьную мантию: сегодня ночью было ужасно холодно. Несколько раз покрутив ручки крана туда и обратно, староста подставила окаменевшие от мороза руки под спасительно теплую водяную струю.       Пар от воды густым туманом осел на зеркало, и Лили, чтобы дотянуться до стекла, пришлось привстать на носки. Девушка потёрла ладонью зеркало и ахнула, уставившись на бледное и растрепанное отражение. Смочив водой руку, староста пригладила торчащие во все стороны рыжие волосы и двумя руками начала растирать лицо, дабы вернуть ему обычный румянец.       Через десять минут лицо приобрело здоровый оттенок, и Эванс направилась в комнату: будить девчонок. — Просыпаемся, уже утро, — тщетно вещала староста, стаскивая одеяла с недовольных подруг. — Давайте, вставайте, а то опять ничего не успеете.       Но студентки продолжали мирно спать в своих кроватях, натянув одеяла до головы. Лили уперла руки в боки и решила прибегнуть к самому проверенному и действенному способу: — Рота, подъём! — закричала она на всю комнату, и две девушки, не отдавая отчета своим действиям, соскочили с кровати. — А нельзя было нормально разбудить? Вот ты как всегда, Эванс. С годами не меняешься, — зевая пробормотала Алиса, и, не слушая возмущений Лили о том, что они так долго не просыпались, пошлёпала в туалет.       Кровать Гермионы была пуста, но Лили не предала этому большого значения. Грейнджер была очень умной, начитанной и дисциплинированной девушкой, которая не стала бы ходить по ночам с парнями, гулять по запретному лесу или варить запрещенное зелье в женском туалете. Скорее всего, девушка пошла в библиотеку с утра пораньше. — У нас сегодня нумерология? — Марлин села на кровать и внимательно взглянула на подругу. — Да, вместе со Слизерином.       Маккинон отвела взгляд в сторону и как-то тяжело вздохнула. Лили знала, что у Марлин есть сестра, которая учится на Слизерине. Её зовут Изабель. Раньше староста часто видела её в коридорах Хогвартса, сейчас реже. Недавно Изабель ушла из семьи, даже не объяснив причину. Просто собрала вещи и ушла в ночь, оборвав все связи со своей семьёй.       Как-то раз Марлин пыталась поговорить с сестрой, узнать причину её ухода, но та, огрызаясь, быстро скрылась в глубине коридора, махнув на прощанье русой косой. — Я боюсь за Изабель. Вдруг с ней что-то случилось? — Маккинон была готова разрыдаться. — Эй, — Эванс села на кровать рядом с грифиндоркой. — Я уверена, скоро Изабель перестанет себя так вести и вернётся в семью. Всё будет хорошо. Вот увидишь. — Правда? — лазурные глаза доверчиво уставились на старосту. — Правда, — улыбнулась Лили, утирая с щек подруги крохотные дорожки слёз. — А теперь марш одеваться, не то опоздаем!       Утром двенадцатого сентября Хогвартс радовал студентов проливным дождем. Сидя в столовой и отламывая маленькие кусочки от булочки, Лили успела сто раз метнуть любопытный взгляд на пустующее место Ремуса. Староста знала, что вчера вечером парня принесли в больничное крыло в бессознательном состоянии. Вероятно, у него опять случился приступ. Поговаривают, что Пуффендуйцы видели, как мадам Помфри и Гермиона левитировали контуженого Люпина в больничное крыло.       Взгляд Лили невольно метнулся к новеньким: Гарри и Гермиона о чём-то тихо разговаривали. Гриверс что-то сообщил гриффиндорке и указал себе на лоб — та в ответ нахмурилась. Грейнджер огляделась по сторонам, прошептала парню что-то на ухо, и в следующую секунду новенькие встали из-за стола, направившись к выходу. Староста проводила их внимательным взглядом.       Гарри и Гермиона не вызывали у Лили опасений или каких-то серьёзных подозрений. Нет. Они были обычными ребятами, ничем не отличавшимися от других гриффиндорцев. Просто, им нужно время, чтобы привыкнуть к Хогвартсу и его обитателям.       До нумерологии оставалась ещё тридцать минут, поэтому староста решила проведать Ремуса. Отодвинув от себя тарелку с недоеденной булочкой и собрав со стола все книги, которые она взяла сегодня в библиотеке, Лили вышла из Большого зала.       До больничного крыла девушка добралась без особых приключений. Аккуратно, чтобы не выронить из рук книги, Лили плечом толкнула деревянную дверь. В нос старосты сразу ударил запах костероста и бодрящей настойки. Чихнув от такой резкой какофонии различных ароматов, Лили положила фолианты на ближайшую тумбочку и, заметив кровать Люпина, направилась к ней.       Парень заметно осунулся за эти три дня. Голубые глаза слегка потускнели, вечно причесанные пшеничные волосы растрепались, а подбородок заострился. — Привет, — бросила она, плюхаясь на его кровать.       Ремус с улыбкой кивнул в ответ и с удивлением покосился на книги. — Это всё мне? — Не совсем, — лукаво сказала Лили. — Если хочешь, могу дать что-нибудь почитать. — Ты же знаешь, что я не устою перед такой возможностью, — усмехнулся парень, откидываясь на изголовье кровати и прикрывая глаза, — Ну? Что там у тебя? — Всё и даже больше.       Девушка достала из кармана мантии палочку и осторожно левитировала к себе книги. Лили бережно взяла из общей стопки потрёпанный зелёный томик. — Вот эта книга, например, о философском камне. Занятно, но мало в это верится. А эта, — староста взяла следующий фолиант, — эта книга рассказывает о невероятных ритуалах времён Древнего Египта. Оказывается, материнская любовь может защитить от смерти, представляешь! — Ты в своём репертуаре, — покачал головой парень и, как-то немного по-волчьи улыбнувшись, спросил, — Как там Джеймс?       «Предатель», — рыкнула про себя девушка.       Как же её раздражают попытки окружающих свести её с Поттером. Мало ей соседок по комнате, которые постоянно учат бедную гриффиндорку различным приёмам в «этих» делах. Тут ещё и Блэк с Ремусом решили подключиться к всеобщему «веселью» и попробовать себя в роли свах.       Сириус, кстати, справляется с этой ролью лучше всех. — Нормально, — равнодушно пожала плечами девушка. — А почему ты спрашиваешь?       Парень скрестил руки на груди и загадочно взглянул на девушку из-под челки. — Да так, — протянул он. — В последнее время вы не кричите друг на друга, как сумасшедшие. Странно, не правда ли? — Что тут странного? — с улыбкой спросила Эванс, прекрасно понимая к чему он клонит. — Людям свойственно меняться, и Поттер — не исключение. — Но люди меняются только под гнётом каких-либо событий, — заметил Рем, — Для каждого в жизни существует персональный мотиватор, заставляющий человека меняться в лучшую или худшую сторону. — Понятия не имею, о чём ты.       Лили уже собиралась встать, как староста ухватил её за руку, не давая ей возможности уйти. Что ж, какой чепухи он ещё может наговорить ей? — Прости, — виновато произнёс друг, с сожалением глядя на неё, — Я не хотел тебе указывать или заставлять делать то, чего ты не хочешь. Просто… Джеймс, действительно, меняется в лучшую сторону. Пожалуйста, присмотрись к нему. Я не говорю о бесконечной любви и верности друг другу до конца жизни. Но… Может, ты найдёшь в его лице хорошего друга, что всегда будет на твоей стороне. — Ладно, — невольно согласилась Лили.       Сил возражать и что-то доказывать не было. Да и Ремус был не в том состоянии, чтобы выслушивать её причитания по этому поводу. — Тебе оставить какую-нибудь книгу? — Про философский камень, — кивнул Люпин. — Всегда хотел узнать, как он работает.       Устало улыбнувшись, девушка протянула парню толстый зелёный томик и, захватив с собой остальные книги, поспешно вышла из больничного крыла, бросив на прощание Люпину скупое «поправляйся».       Староста шла по коридорам Хогвартса, погруженная в свои мысли. Она думала о словах Ремуса. Его доводы ввели волшебницу в заблуждение, посеяв где-то глубоко внутри семена неуверенности.       Раньше она не знала, как относится к Поттеру. К его самоуверенности, упёртости и бесконечной любви к шалостям. Но со временем, она научилась закрывать глаза на его выходки и приняла его, как друга.       Конечно, они по-прежнему ссорятся до кома в горле, доказывая свою правоту. Конечно, она помогает ему и его «банде» на уроках. И конечно, они никогда не будут вместе.       Джеймс Поттер и Лили Эванс. Что за бред? — Эй, Эванс!       Лили резко развернулась на каблуках и, не удержав равновесия, поскользнулась и свалилась на пол. Выпавшие из рук книги веером раскинулись вокруг гриффиндорки, а одна самая тяжелая заехала ей по лбу.       «Кажется, эта книга о древнегреческих магах», — отметила про себя староста, потирая ладонью ушибленное место.       Услышав сдавленный смешок, Эванс гневно сверкнула глазами на виновника её падения. — Не знал, что ты увлекаешься танцами, Эванс, — усмехнулся Джеймс, пятернёй приглаживая черные как смоль волосы. — Ещё чуть-чуть и твоему мастерству позавидует сама Жозефина Бейкер*! — Да пошёл ты, Поттер! — С удовольствием, только вместе с тобой.       Джеймс подошёл к девушке и осторожно приподнял её за плечи, помогая той встать. Затем, слегка наклонившись, парень собрал все книги в охапку и с вопросом посмотрел на девушку. — Тебе в гостиную? — уточнил он.       Девушка с подозрением уставилась на него. Сам Джеймс Поттер — главный хулиган школы — соизволил помочь заучке Эванс донести книги до гостиной.       Какая муха его укусила? — В гостиную, — невозмутимо кивнула девушка.       Поттер перехватил поудобнее книги и, весело подмигнув Лили, направился вниз по коридору. Староста шла с ним рядом, то и дело, бросая на парня осторожные взгляды.       На самом деле, зрелище, представшее глазам Лили, было весьма комичным. Джеймс Поттер со спущенными на нос очками и с грудой увесистых фолиантов, которые доставали ему почти до подбородка, шатаясь, шёл по коридору в сторону гостиной Гриффиндора. На не скрытых рукавами рубашки руках виднелись проступающие мышцы и длинные, убегающие во внутрь вены. В карих глазах плясали смешинки. — Я понимаю, что я неотразим, но хватит пожирать меня взглядом, Эванс, — нагло усмехнулся юноша, выглядывая из-за стопки книг. — Я… — староста задохнулась от возмущения. — Я не пожирала тебя взглядом! — А как это по-другому называется?       Лили, не найдя достойного ответа, смущенно отвела взгляд в сторону.       Чертов Поттер!

***

      Порой люди совершают глупые и совершенно необдуманные поступки, о чем позже сильно жалеют. Иногда такие поступки полностью меняют сознание человека, его взгляды на вещи и мировоззрение. В голову нервным импульсом врывается понимание того, что ты сделал что-то не то, допустил оплошность. И тогда человек, наконец, осознаёт, что теперь его жизнь значительно поменялась.       Гермиона ненавидела ошибаться. С первого года обучения девушка уяснила, что порой, малейшие оплошности могут стоить человеку здравого ума, а иногда и жизни. Поэтому волшебница всегда держала свой разум под строжайшим контролем и никогда не совершала необдуманных действий. Но недавно Гермиона ошиблась, позволив своему любопытству заткнуть внутреннее чувство тревоги. Она нарушила свои принципы, потеряла над собой контроль и сделала ужасную ошибку, за которую ей теперь придётся долго расплачиваться.       И зачем она дотронулась до того злосчастного шара в кабинете профессора Снейпа?       Волшебница с грустью захлопывает очередной от корки до корки прочитанный том, подняв при этом небольшое облачко пыли, и устало кладёт голову на стол. Целый вечер она и Гарри настойчиво поглощали книгу за книгой в надежде найти хоть какое-то объяснение перемещениям во времени и их последствиям. Но, к разочарованию ребят, библиотека Хогвартса не обладала таким широким объёмом информации. Всё, что им удалось найти — это скучную теорию и общеизвестные факты.       Может все их старания напрасны? Может им стоит перестать пытаться искать объяснения и просто поддаться течению? Уберечь родителей Гарри от смерти, спасти Сириуса и Марлин, помочь Ремусу справиться со своей волчьей сущностью…       Гермиона замотала головой, пытаясь избавиться от геройских мыслей. Как бы гриффиндорцам не хотелось помочь мародерам, они не могли этого сделать. Риск ошибки был слишком велик. — Я больше не могу! — громко восклицает Гарри и, ловя на себе осуждающий взгляд библиотекаря, устало потирает глаза. — Почему всё дерьмо случается именно с нами? Гермиона укоризненно взглянула на друга. — Прости, — виновато буркнул он. — Это из-за меня мы здесь. — Мы оба виноваты в том, что произошло, — заметила девушка, — Но сейчас нет смысла разбираться в этом. Мне больше интересно, как так получилось, что твой шрам исчез? — Всегда хотел от него избавится, — усмехнулся он. — Правда, теперь жалею об этом. Улавливаешь иронию? — Перестань! — Ладно, зануда.       Гермиона с улыбкой покачала головой. На Поттера злиться не получалось. Даже тогда, когда его дурацкие шутки и ирония были совсем не к месту. — И что нам теперь делать? Где искать подсказку? — беспомощно вопросила Гермиона больше обращаясь к себе, чем к другу. — Эй, — Гарри успокаивающе сжал ладонь девушки. — На нашу долю выпало немало трудностей. Мы прошли через огонь и воду — выберемся и из прошлого! — Ох, Гарри… — Не смей терять надежду, Гермиона, — перебил её друг. — Не забывай, что у нас ещё осталась запретная секция, в которой наверняка есть то, что нам нужно.       Гермиона грустно улыбнулась. Разумеется, Гарри был прав. Сейчас не время опускать руки. Чтобы не случилось, какие бы сюрпризы не подкинула им судьба, нельзя терять надежду. Никогда.       Ночью, когда гриффиндорская гостиная уснула сладким сном, ребята осторожно прошли через портрет Полной дамы и направились в сторону Запретной секции.       Устрашающие тени эфиром перетекали по стенам, поднимая из уголков памяти самые ужасные страхи. Шумно сглотнув, Гарри ускорил шаг. Гермиона еле-еле успевала за Избранным. Девушка крепко держала в руке палочку и была готова проклясть любого, кто мог им попасться на пути. — Гарри! Ты наступил мне на ногу! — Прости, — виновато произнёс парень, плотнее укутывая себя и подругу в мантию-невидимку.       Без сомнений, ночные перебежки по темному Хогвартсу — не самое весёлое занятие. Даже когда с тобой мантия невидимка и самая умная ведьма десятилетия.       Осторожно пробегая через тёмный коридор, Гарри и Гермиона резко свернули направо, оказавшись в тайном проходе, который сразу вел в Запретную секцию библиотеки. — Алохомора, — тихо прошептала гриффиндорка, и тяжелые железные двери с противным свистом отворилась, приглашая студентов внутрь кладези запретной литературы.       Ребята крадучись пробрались к огромным книжным полкам, палочкой освещая себе дорогу. Их шаги эхом отдавались о стены, множа звук, словно Гарри и Гермиона здесь не одни. — Она должна быть где-то здесь, — гриффиндорка внимательно осматривала книжные полки, ища знакомый фолиант в светло-коричневой обложке.       Когда-то, профессор Макгонагалл посоветовала ей взять эту книгу, дабы лучше понять работу маховиков и времени в целом. Тогда девушка училась на четвертом курсе, и времени читать дополнительную литературу о маховиках особо не было: все ее силы уходили на помощь Гарри с прохождением испытаний на Турнире трёх волшебников. Но сейчас она вспомнила тот разговор и, воспользовавшись случаем, решила найти этот фолиант. — Профессор что-нибудь упоминала о названии книги? — Гарри поправил на лбу очки, освещая палочкой книжные полки и внимательно вглядываясь в каждый из томов. — Её название и весь текст должен быть написан на латыни, — задумчиво проговорила девушка. Насколько она знала, в Запретной секции было мало латинской литературы. Так что их поиск значительно сокращался.       Гермиона читала названия, одно за другим, и никак не могла найти нужное. Её рука медленно скользила по корешкам фолиантов, пробегалась по обложке и осторожно двигалась дальше. В почти полной темноте разглядеть имя фолианта было практически невозможно. — Может эта? — Гарри подсветил палочкой толстый томик, одиноко стоящий на самой верхней полке. — Tempus quod rem**, — вслух прочитала Грейнджер, вглядываясь в золотистые буквы. — Насколько я знаю, tempus — это время на латыни. Значит это то, что мы ищем!       Чтобы добраться до злосчастного фолианта, Гермионе пришлось воспользоваться старой, ржавой стремянкой. Девушка вытянула книгу и осторожно перевернула её в руках, по собственному опыту и рассказам Гарри зная, что некоторые издания здесь могли кусаться, плеваться ядами и даже наводить порчу.       Аккуратно положив толстый фолиант на стол, она достала палочку, отодвинулась на пару шагов, взмахнула ею, повелев: — Откройся!       Глухо урча, книга осторожно открылась, представив её взору исписанные витиеватым почерком страницы.       Книга как книга. Ничего необычного. — Пора возвращаться в гостиную, — заметил Гарри.       Гермиона кивнув, прижала томик к груди и нырнула к другу под мантию.       Студенты снова оказались в мрачном коридоре и перебежками продолжили свой путь в гостиную.       «Наша вылазка прошла без происшествий», — только успела подумать гриффиндорка, как до её ушей донеслось противное кошачее мяуканье. — Чёрт! Миссис Норрис, — пробормотал Гарри, увлекая Гермиону куда-то вправо. — А я только подумал, что удача сегодня на нашей стороне.       Волшебница хихикнула и бегом помчалась вслед за парнем, петляя по безлюдным помещениям. Сзади доносились торопливые шаги Филча и его вечное ворчание о нарушителях школьных правил. — Сюда, — Гарри дернул Гермиону за руку, и она покорно повернула налево.       Внезапно перед ребятами вырос большой деревянный шкаф. Отличное место, чтобы спрятаться. — В шкаф! Быстро-быстро! — скомандовал Гриверс.       Гриффиндорцы с головой нырнули в шкаф, захлопнув за собой деревянные двери. Гермиона взмахнув палочкой, наложила маскирующие чары, молясь о том, чтобы те сработали.       В шкафу было абсолютно темно, но ни Гарри, ни Гермиона не рискнули наколдовать «люмос». Их могут легко заметить со светящимся из шкафа голубым огоньком.       Лицо Грейнджер было прижато к грубой стене, рука упиралась Избранному в ногу. В их убежище было очень тесно.       Через несколько минут гриффиндорка услышала торопливые шаги и противное кошачье фырканье. Его обладатели остановились недалеко от шкафа, видимо, что-то обсуждая. Гермиона и Гарри зажали рты руками, исключая лишний звук.       Вскоре шаги засеменили прочь от убежища ребят, кошачье фырканье прекратилось.       Гриффиндорцы облегченно выдохнули. — Пронесло, — с улыбкой проговорил Гарри. — Нужно выбираться отсюда и как можно скорее.       Он толкнул дверь, но та не поддалась. Парень удивленно приподнял брови и толкнул её сильнее. Вредная дверь, будто насмехаясь над юношей, противно зазвенела, разнося эхо по всему коридору. — Стой, Гарри, — Гермиона схватила руку Избранного, не давая ему застучать по дереву. — Видимо, этот шкаф открывается только снаружи. Я читала о таком в истории Хогвартса. — И зачем они были нужны? — недоуменно спросил друг, взлохмачивая руками волосы. — В них садили провинившихся студентов, — усмехнулась волшебница, понимая в насколько абсурдную ситуацию они попали. — Да уж, — протянул Гриверс. — И что нам теперь делать? — Ждать пока кто-нибудь не откроет этот шкаф. — А открывающее заклятье? — Нет, — Гермиона поморщилась. — Шкаф надежно защищён от магического воздействия изнутри. Самим нам не выбраться.       Гарри обреченно вздохнул, а гриффиндорка спрятала лицо в коленях.       Великолепно! Они пробрались в запретную секцию, нашли книгу, сбежали от Филча и теперь заживо сгниют в этом злосчастном шкафу. Какая глупая смерть. — Я думаю, самое время огласить завещание. — И не мечтай, — фыркнула волшебница.       Гермиона не питала ложной надежды на то, что какой-нибудь студент, решив прогуляться по ночному Хогвартсу, обнаружит шкаф и вызволит их из заточения. Такое бывает только в глупых сказках, к которым Грейнджер никогда не испытывала особой любви.       Внезапно двери шкафа резко распахнулись. Яркий свет от палочки слепил, не давая Гермионе рассмотреть их спасителя. — Ну привет, голубки!