Эффект Скайуокера

Ох, как же красиво отлетают батарианские головы! Я увернулся от нескольких выстрелов в меня солдат и аккуратно снёс световым мечом все три головы, после чего ударил молнией в следующую группу солдат. От молнии их щиты быстро разрядились и они получили ощутимый удар током, рухнув на землю замертво. А здесь было красиво – большие сады, клумбы, цветы, кровь… м… красотища то какая. Даже и не подумаешь, что на этой крошечной чёрной планете, с негостеприимной поверхностью, есть обширные пещеры, в которых цветут и пахнут сады. Конечно, подземные города – творение бесчисленных армий рабов. На этой батарианской колонии особенно страшным было рабство – ходили слухи о замученных рабах, продажа сюда – считалась хуже мучительной смерти. Батарианцы лютовали, особенно вдали от колоний – некоторые даже считали шиком убивать и мучить рабов ежедневно – как признак их статуса, чтобы показать другим, что они могут себе позволить такое дорогое и весьма сомнительное удовольствие. Что ж, а я – Дарт Вейдер и я могу себе позволить удовольствие вырезать колонию батарианцев. Не из зла, не из неприязни к работорговцам, а просто потому, что мне захотелось размять кости и отточить навыки ведения боя в стеснённых условиях. Пещерные сады и четыре миллиона батарианцев – отличный способ развлечься, заодно посмотреть, как тут живут. По коридору на меня уже бежали солдаты с тяжёлым оружием – я выставил руку и что есть силы ударил толчком силы – два десятка батарин расплющило, а их мозги растеклись по стенке. То-то же. Везде стоял дым и вонь – по крупным пещерам, соединённым тонкими коридорами, лязгали своими металлическими ногами дроиды-убийцы, расстреливая из бластеров и масс-драйверных пулемётов батарианцев. Всех без разбору – больших и маленьких, работорговцев и тех, кто мечтает ими стать, рабов и вообще всех без исключения. Я же шёл к главному зданию этой колонии. Огромные ворота метровой толщины передо мной были закрыты – выход в крупную городскую пещеру. По ту сторону уже собирались батарианцы, сотни батарианцев. Похоже, они не ждали, что я сумею взломать метровой толщины стальную переборку. Что ж… каждому своё. Я всадил в металл меч – кристалл термозащиты спас мою броню от лишнего тепла – от меча вокруг стало распространяться пятно горячего металла. Металл начал опадать кусками. Наконец, я вытащил меч и решив не заморачиваться с разрезанием – сконцентрировался на Силе. Переборка большая, толстая, но для силы – что бумаги лист, что метровая сталь, что дюрасталь – всё едино. Разница только в голове, вот я и представил, выставив руку, что это бумажный листок, который я сжимаю в руке. Послышался треск и грохот лопнувшего металла – переборка вырвана из стен и смята в комок, висит передо мной. А теперь – поиграем в старую кварианскую игру. Даю пас! Толчок силы – и четыреста двадцать тонн стали, смятых в комок, улетают в группу батариан с приличной скоростью, с чудовищным грохотом покатился импровизированный мяч, пробивая постройки, снося какие-то пешеходные мостики и разрушая галереи из стекла и пластика, в которых росли цветы и деревья. – Мне тут друг подарил игрушку. Я достал из-за спины большой кроганский молот. Молот и правда шикарный, а если использовать с ним способность "оружие силы", наполнив Силой – то он становился вообще самым чудовищным оружием ближнего боя. Более мощный и кровавый, чем световой меч, но медленней. Хотя с помощью силы облегчались манипуляции и можно было орудовать молотом намного быстрее, чем без неё. Я размахнулся как следует и заехал одному из батаран по его отвратительной четырёхглазой башке – разорвало в клочья, следующий удар пришёлся в нагрудник командиру отряда – его отбросило с приличной скоростью, вмяв нагрудник в позвоночник. Не жилец. Ещё два быстрых удара – и батарианцы ломаются под ударами молота, как хрупкие картонные фигурки от ударов кувалды, разлетаясь кровавыми клочьями. Последний оставшийся на ногах, паливший в меня из винтовки и видевший, что это бесполезно, попытался убежать, но я метнул молот и он вбил его в пол с приличной скоростью. Молот вернулся ко мне с помощью притяжения, и я прошествовал по залитой кровью площади, в этот момент из провала за моей спиной вышли боевые дроиды, которые начали зачистку пещерного города. Бездушные машины так же бездушно убивали всех батарианцев без разбору. Рабов же не трогали – у меня не было к ним зла. Скину координаты совету цитадели – вроде они выделяют какие-то средства на реабилитацию рабов. Передо мной снова была запертая дверь – на этот раз один удар молотом открыл её, причём с гарантией. И путь мой лежал уже в большое, роскошное здание местного правительства колонии. По пути я световым мечом и молотом рубил и разбивал сопротивление – батарианцы отступали как раз к этому зданию и чем ближе – тем плотнее их оборона. Прошёл я к ним под ураганным огнём всех орудий, турелей, винтовок и ракетниц. Ракеты отправлял обратно с помощью Силы, а вот пули бесполезно пытались пробить мою броню. Безрезультатно – бескар не берут даже бластеры и световые мечи, что уж говорить про местное масс-драйверное оружие, стреляющее смехотворными снарядами – они бесполезно стучали по броне, а кинетические импульсы впитывались конденсаторами. Дойдя до линии обороны, я метнул молот, который с приличной скоростью пролетел пятнадцать метров и расплющил батарианца, командовавшего обороной. А остальные… Что ж, это повод практиковаться в искусстве меча – через минуту плюс две сотни трупов, путь к руководителю колонии, который заперся у себя в кабинете, был недолгим. Меня встречал выстрел из дробовика. – Фи, как неприлично, – я вошёл, поигрывая молотом в правой руке, – и так вы встречаете гостей? – Гостей? Ты чудовище! – Батарианец был напуган до смерти. – Да ладно тебе. Я слышал, что на этой планете мучать рабов в порядке вещей. – Так это месть? – Месть? Не смеши меня. Я просто захотел развлечься. Охота на молотильщиков мне наскучила. – И поэтому ты убил всех? Женщин и детей? – Ага, – улыбнулся я под маской, – культурные традиции, сир. Вы считаете, что нет ничего зазорного в рабовладении и просите уважать ваши культурные традиции. А я считаю, что нет ничего зазорного в уничтожении работорговцев. Как видишь, мы уважаем культурные традиции друг друга. Это ли не прекрасно? – патетично воскликнул я. – Что ж, пора заканчивать отдых, у меня полно работы, – я выставил руку и батарианец поднялся над полом, схватившись за горло. Пытать его я не стал и просто ударил молнией, намертво ударил. Тем временем из окна его кабинета прекрасно был виден город. Шестьдесят тысяч дроидов высадились на планете и заполнили пещеры, зачищали города. Город горел, здания рушились, гремели взрывы и слышались выстрелы, крики, но потихоньку это заканчивалось. Армия механической смерти перемалывала батарианское сопротивление. Живых из батарианцев оставлять мы не собирались, тем более кого-то всё равно упустим, так что просто продолжали зачистку до тех пор, пока враги не стали встречаться слишком редко. После этого армия дроидов погрузилась в Аккламатор, ждущий их на поверхности, я поднялся на шаттле на орбиту, где висел линкор. Надо сказать, что срались в Терминусе очень жидко и массированно после появления здесь линкора. Я вышел из шаттла в большом ангаре линкора и перешёл из шаттла на фрегат. Уже когда оказался в своей каюте – позволил себе снять броню и насладиться реакцией галактического сообщества на зачистку батарианской колонии – результат этой зачистки оказался очень… живописным. Трансляцию вёл с нашлемных камер, так что никаких проблем не было – зрителей хватало, особенно среди тех, кто не любил батарианцев. А их не любили, пожалуй, почти все в альянсе и особенно среди колоний в Траверсе и других колоний людей. Шумиха, конечно, стояла знатная – расправа над батарианцами привлекла ко мне внимание. Это хорошо. Поэтому я не появлялся без брони – массивная фигура в ситском доспехе, плаще с капюшоном, а не как здесь повелось от азари – облегающем костюме. Логасирийская резня сразу же вызвала жгучий интерес у всех заинтересованных сторон, и популярность Тали как страшного-страшного тёмного лорда только окрепла. Впрочем, что бы я ни делал в Терминусе – это не повлечёт никаких последствий для меня в пространстве цитадели – законы пространства распространяются только на пространство и за его пределами – всё равно, что внешнее кольцо. Там могут делать что угодно, шишек из цитадели это не касается. Что ж, ещё несколько видео о том, как вручную побеждать молотильщиков я выложил, так что моя популярность в галактике скоро перевесит Шепарда, который у нас образец положительного героя. Благородный, смелый и так далее по списку – просто таки сверкает и озаряет нам путь сиянием славы. – Шеф, у меня плохие новости, – рядом со мной появился функциональный двойник смайлика – Грустный Смайлик, он был таким же, только личность запрограммирована грустная, – в экстранете распространилась новость о нападении на Нормандию четыре дня назад. – Что? – я удивился, – что с Джоном? – Говорят – погиб, – Грустный Смайлик опустил свои визоры, – новости передала пресс-служба цитадели. – Почему я об этом узнаю позже всех? Джона или его труп нужно разыскать. Где это произошло? Кто напал на Нормандию? – Неизвестно, – грустным плаксивым голосом сказал дроид, – Альянс сообщил – пираты, хотя вряд ли пираты могли противостоять Нормандии или обнаружить её. – Жнецы? – Вероятно, – ещё больше загрустил Смайлик, – что мне делать? – Передай команде – вылет к месту крушения. Где это произошло? – Алкера. Это в Траверсе. Если мы совершим гиперпрыжок к ретранслятору и от ретранслятора к планете – то будем там через тридцать минут. Планета ледяная. – Быстро, поднимай дроидов-аналитиков, пусть изучат каждую молекулу Нормандии. * * * Около места крушения было не протолкнуться от военных кораблей Альянса. Я предвидел это, поэтому к системе пришёл не один, а вместе с линкором и при поддержке двух фрегатов. Линкор, как я уже говорил – дорогое удовольствие и использовать его только как психологический фактор – весьма затратно, но я не думал об этом – больше всего мне хотелось найти того ублюдка, который атаковал Шепарда и разнести его из главного калибра – будь то жнец или пиратские флотилии. Когда вышел из гипера, к нам тут же подлетел один из фрегатов альянса и связался со мной. – Неопознанные корабли, ответьте. Говорит капитан ККА Онтарио, ответьте. Я включил связь и ответил ему: – Говорит Тали'Зора, капитан фрегата Палач. Мы прибыли на место крушения Нормандии. У вас есть вопросы? – Это закрытая зона, – тут же ответил командир, – покиньте её. – Чёрта-с-два. Я хочу пообщаться с выжившими, если они ещё здесь. – У вас нет права… – А у вас нет силы. Что с Шепардом? Вы нашли его тело? – Это закрытая… – Заткнись. Просто заткнись, – приложил я руку к маске, – я прилетел узнать о судьбе корабля, на котором служил и своего друга. И мне плевать на ваши хотелки – закрывать планеты в Траверсе не в вашей компетенции, а пушек у нас явно больше. Так что просто не мешайте. – Я вас предупредил. – Если что – стучись к Андерсону, – ответил я и выключил связь, – вы просканировали орбиту? Молодцы. Садимся на место гибели корабля. Линкор, прикрывай нас и сбрось дроид-зонды для исследования останков. И мы начали сближение с планетой, перешли в горизонтальный режим. Когда вместо поверхности перед кораблём показался горизонт – я отправился в шлюз. В грузовом отсеке у меня было пять дроидов-аналитиков, обладающих обширными знаниями обо всём. Так что когда люк открылся, я мог наблюдать очень удручающую картину – Нормандия рухнула и была разломана весьма знатно… но судя по всему – не настолько, чтобы отключились репульсоры и самая большая часть корабля упала в аварийном режиме работы реактора. Следом за мной отправилась вереница дроидов и Грустный Смайлик. – О, пресвятые шестерёнки, – воскликнул он, – как же это ужасно. Вокруг корабля суетились люди в скафандрах, было несколько бойцов с оружием, рядом стояли челноки. И правда здесь было холодно – ветер раздувал мой плащ, но холод под броню не проникал. Материалы, обработанные дюранитом, обладают крайне низкой теплопроводностью – тепловое возбуждение молекул осложнено их плотной структурой. Я спрыгнул с уступа и пошёл к останкам корабля. Люди, суетившиеся здесь, что-то собирали, судя по всему, куски секретных технологий. Один из них обратился ко мне: – Сэр, нас предупредили. Что вы здесь делаете? Это был обычный солдат с флота альянса. – Пришёл посмотреть на произошедшее, – повернулся, – дроиды, исследуйте всё. Мне нужно знать, кто напал на Нормандию, если найдёте следы присутствия Шепарда – немедленно сообщить мне. – Есть, – ответили летающие аналитики и разлетелись в разные стороны. Смайлик остался висеть рядом со мной. – Вообще-то вам нельзя здесь находиться. – Интересно, кто мне запретит? Это не планета альянса. Вы нашли Джона? – Нет, ни следа тела капитана Шепарда. Скорее всего – он сгорел в атмосфере, выпал из корабля и был притянут планетой. – Плохо. Очень плохо. Но пока я не увижу его труп – не буду хоронить. Такие как Шепард не умирают просто так. – Вы знали его? – Ещё как. Я был в десантной группе Нормандии, – ответил я, – некоторое время. Хуже всего то, что никто не сообщил мне раньше. Вы собираетесь снять с Нормандии секретные технологии? – Да, сэр. Но… позвольте, откуда вы про них знаете? – Большинство из них установил я, и к Альянсу они не имеют никакого отношения. Ионизационный реактор, ионные двигатели, генератор квантовой каверны и турболазеры, – я покачал головой, – странно, что Нормандия не смогла отбиться от агрессора. Как минимум – Могли бы оторваться. Кто из экипажа выжил? – Не знаю точно, вы можете спросить у старшего офицера, выжившие на крейсере Нью-Дели, – рядовой кивнул наверх. – Хорошо, – я повернулся к Смайлику, – дроиды нашли что-то? – Только исследуют повреждения, ничего примечательного не найдено, кроме горстки жетонов погибших членов экипажа. Жетоны будут доставлены. – Какие выводы сделали аналитики? – Скорее всего, – смайлик грустно вздохнул, хотя это лишь имитация, – повреждения получены в результате трёх попаданий лучевым оружием с высокой плотностью луча, стреляющего потоком заряженных частиц. Либо система наведения противника несовершенна, либо Нормандия очень хорошо уклонялась – восемь попаданий по кораблю по касательной, разрушение внешней обшивки. Главное попадание в район реактора. – Что с реактором? – СИЗ находится в работоспособном положении и работает на четыре целых восемь десятых своей номинальной мощности. Оболочка реактора спасла его от разрушения, но все внешние системы энергораспределения разрушены. – Двигатели? – Повреждены оба – целостность не более десяти процентов. – Фугасные повреждения? – Отсутствют. – Генератор каверны? – Разрушен полностью. Восстановлению не подлежит. Я кивнул смайлику и приказал: – Пусть дроиды полностью заглушат реактор. Административный код доступа у тебя есть. Мне нужно было встретиться с выжившими членами экипажа Нормандии. И в первую очередь – с Джокером, как самым главным на корабле. Пилоты на фрегатах отлично защищены, и Джокер должен был выжить. Я покинул планету, отправившись к крейсеру Нью-Дели. На этот раз меня встречали уже более настороженно. Впрочем, не отказали во встрече. Через шлюз перешёл на крейсер альянса. Встречал меня капитан крейсера. Это был молодой мужчина с весьма строгим лицом, он явно не расположен пускать на свой корабль чужаков. – Сэр, капитан Эйзенхорн. – Тали'Зора, – представился я в ответ, – выжившие члены экипажа Нормандии находятся у вас? – Да. Вы хотите поговорить с ними? Вас проводят, – он кивнул стоящему рядом человеку с пистолетом, – лейтенант, проводите кварианца в медблок. Лейтенант, судя по виду, не был особенно рад меня сопровождать. Я шёл за ним и своим видом давил психически на обычного служаку-человека. Изнутри крейсер был не так уж и плох, не хуже имперских крейсеров, как я заметил. Такой же с относительно-узким лабиринтом коридоров, многочисленными каютами и отсеками. Медблок располагался внизу корабля, ближе к нижнему килю. Лейтенант привёл меня к большому отсеку и сообщил: – Бывшая команда Нормандии находится на лечении. Прошу вас не тревожить их. Мы конечно не в праве вам препятствовать – вы как-никак служили на Нормандии, но всё же не тревожьте отдыхающих. – Хорошо, лейтенант. В медблоке были койки, пациенты, врачи. В том числе и доктор Чаквас – пожилая женщина, весьма стойкая, как можно видеть через Силу. Я вошёл в общую мужскую палату. Большинство людей не были мне знакомы, по крайней мере – я их не запоминал, даже когда был на Нормандии. А был я на Нормандии недолго. Меня больше всего интересовал Джокер. Но его я не обнаружил. Поэтому обратился к ближайшему пациенту: – Джокер выжил? – Джокер? Моро? – Не знаю, как его фамилия. – Выжил, вот уж странно, – мужчина кашлянул, – Моро перевели в интенсивную терапию. Он же с синдромом Вролика. – Это мне ничего не говорит. – Кости у него хрупкие, – пояснил мужчина, – а ты же Тали? – Он самый, – кивнул я. – Поправляйтесь, – я развернулся, – джентльмены. Если кого-то не устроит служба в альянсе – пошлите мне сообщение через экстранет, я как раз набираю экипажи на строящиеся корабли. Опытные ребята, с которыми мне довелось летать, пусть и недолго, мне пригодятся. И не дожидаясь ответа – вышел из палаты. Как раз столкнулся с Чаквас. – Доктор? – Тали'Зора, – она посмотрела на меня хмуро, – всё так же отказываетесь от осмотра? – Я здесь по другому поводу. Мне нужно увидеть Джокера. – Моро в интенсивной, – она кивнула за спину, – по большому счёту там просто более удобные койки для малоподвижных пациентов, он не ранен, не считая сломанной руки. – Благодарю, доктор. Вам я так же предлагаю пересесть на мой корабль. Не хочу, чтобы команда Шепарда разлетелась кто куда. – Интересное предложение, – она поправила халат, – тогда я смогу вас обследовать? – Нет. Я не нуждаюсь в лечении, и даст Сила – никогда не буду нуждаться. Как вы думаете, Шепард и правда погиб? – Не знаю, но хотелось бы верить, что нет. Хотя шансов у капитана было немного. – Я чувствовал и чувствую, что у Джона было и осталось великое будущее. Так что я думаю, что мы его ещё увидим. – Мне бы ваш бы оптимизм, – она улыбнулась довольно кисло. – Будет. Доверьтесь силе и почувствуете. А теперь – мне пора к Джокеру. * * * Джеффри Моро был одним из лучших пилотов в галактике. Несмотря на врождённую болезнь, он сумел стать первоклассным пилотом. Я тоже когда-то хотел стать пилотом космического корабля – и тоже это была глупая мечта, но в конечном счёте мне удалось вырваться, продемонстрировав превосходные способности на гонках. Джокер поступил похожим образом, если человек хочет достичь мечты – его ничто не остановит. Застал я его лежащим на кушетке, в окружении многочисленных приборов. – Джокер, – дверь за мной закрылась. – О, Тали, как раз думал, что бы ты сказал обо всей этой ситуации. – Полное дерьмо. – Надо же, не ошибся, – улыбнулся Моро, – как видишь, мы вляпались. – Что это было? – я сел рядом с его койкой. – Кто на вас напал? – Не знаю точно. Размером с крейсер и обнаружил нас под маскировкой. Конечно, после твоих доработок Нормандия стала ультра-резвой птичкой, но нас всё равно прострелили. – Вы открыли ответный огонь? – Да, но немного и промахнулись. Нападение было неожиданным, Гаррус не успел сориентироваться, а мы уже получили пробоины. – Лучевое оружие? – Оно самое, – Джеффри отвернулся, – это было ужасно. – Вот поэтому тяжёлая броня рулит, – сказал я, – ты последним видел Шепарда? – Да, он затолкал меня в спаскапсулу и взрывом его отбросило в космос. А дальше дверь закрылась и я уже ничего не видел. Чёрт, мне нужно было его затащить внутрь. – Ты и так сделал много, – махнул я рукой, – я ищу останки Шепарда. – Ты уже опоздал. Я слышал, что его нашла Лиара и куда-то увезла. Уж не знаю, зачем и куда. Так. Мозаика складывается – если бы Шепард преставился, то я бы почувствовал, а если не чувствую – значит, Шепард ещё объявится. Теперь нужно узнать, где тело Шепарда и прикрыть его, обеспечить финансирование его воскрешения. Это дело очень недешёвое – на себе испытал, когда мою средней прожарки тушу кибернетизировали. Плюс я владею исцелением силы – плохо, но владею, и могу сделать больше, чем простые медики. Хотя у них тут есть и медигель, и совершенные медицинские технологии. – Думаю, мы его ещё увидим. Значит, ты теперь остался без корабля? В таком случае предлагаю стать пилотом моего флагмана. – Ого. А это звучит круто. Он лучше нормандии? – Девятнадцать километров в длину, три тысячи дальнобойных орудий… не то чтобы лучше – но значительно мощнее и безопаснее. – Ого! Это сколько же такая дура топлива жрёт? – На удивление немного. Чтобы управлять кораблём такого размера, нужно иметь исключительные способности. А ты второй пилот в галактике. – Второй? И кто же тот засранец, который лучше меня? – Я. – Врёшь. – Проверим? Учебный бой на настоящих истребителях. – Проверим. Только залечу руку. – Да, точно. Забыл про твою проблему. Излечить Джокера от его проблемы я не могу, слишком сложное воздействие силы, но вот временно снять проблему – возможно. Я поднялся над Джокером и начал процедуру. Сила может укреплять любую живую ткань, любой орган, в том числе делать кости прочнее дюрастали. Единственный минус – эффект временный и зависит от мастерства. Моё мастерство в укреплении себя самого и неживых объектов весьма велик, но с другими людьми – это совсем другое. Так что дня два продержится укрепление, может быть, потом я сумею ему помочь окончательно. Тратиться на одного человека, когда на эти деньги можно спасти сотни и тысячи – вроде бы нерационально, но кто знает… не ухудшит ли это возможности к пилотированию? Джокер проводит большую часть времени в кресле пилота – и без своего синдрома может загулять. Ладно, потом видно будет. – Что ты делаешь? – Укрепляю твои кости. – Как? – Великая сила, – хмыкнул я, – всё, я срастил кость в правой руке и укрепил кости. Так что встань и иди. Нас ждёт работа, много работы. Когда бы Шепард не вернулся – он будет нуждаться в лучшем пилоте альянса.