The Veela Enigma

Драко равнодушным взглядом провожал домовых эльфов, которые, согнувшись в три погибели, тянули его сумки по платформе к Хогвартс-Экспрессу. На самом деле он был рад вернуться к занятиям после долгого и скучного лета в мэноре. Конечно, ему придется смириться с насмешками и тому подобным со стороны других факультетов из-за статуса Пожирателя Смерти его отца, но Люциуса освободили из тюрьмы, и теперь он работает над очищением своего имени, так что надолго эти издевательства не затянутся. К тому же, Драко также стоит привыкнуть к присутствию тех людей, которых ранее он считал своими врагами, ведь так или иначе он теперь на их стороне, известно им об этом или нет. — Никому не говори о том, что мы сменили сторону, Драко, — наставлял его отец по дороге до самого Кингс-Кросса. — Скорее всего я буду работать шпионом, и нельзя допустить, чтобы кто-то раскрыл меня. — Да, отец, — раздражённо закатил глаза Драко. — Мы уже обсуждали это. Я не собираюсь «раскрывать тебя» как в каком-то плохом маггловском фильме. Нельзя ли проявить чуть больше доверия ко мне, спасибо. — С каких это пор ты знаешь что-то о маггловских фильмах? — подозрительно посмотрел на него отец, и Драко резко заинтересовался своим журналом («Драконы и Красавчики, приручившие их»). Он не собирался признаваться в своей внезапной одержимости ирландским актером Колином Фарреллом — тем самым изумительным красавцем с великолепной копной черных волос, находящихся в сексуальном беспорядке, и притягательной смуглой кожей. Если бы он ещё носил и очки, то был бы по-настоящему горячим. Попрощавшись с отцом, Драко влез в Хогвартс-Экспресс и направился к купе старост. Ему нетерпелось встретиться с друзьями, которых он не видел с июня. Двигаясь по проходу, Драко ловил на себе всё больше и больше восхищённых взглядов. Казалось, на него пялились все ученики без исключения. «Ну, я ведь и правда великолепен, » — хмыкнул он про себя. — «Нет ничего удивительного в том, что они не могут отвести глаз». Наконец дойдя до своего купе, Драко скользнул в приоткрытую дверь и сразу же оказался под прицелом шести пар взглядов. Наиболее изумлённый принадлежал Панси Паркинсон, которая при виде его едва не уронила челюсть. — Боже мой, Драко! Что с тобой произошло? — воскликнула она, не переставая пялиться. — Что? — спросил он. Конечно, он и правда немного изменился за лето, но ему не казалось это таким уж необычным. — Ты выглядишь невероятно, — восторженно заявила Панси. — Ты принимал какие-то зелья? — Чего?! Нет, конечно, не будь идиоткой, — отмахнулся Драко, приподняв брови. Он оглянулся вокруг и с удивлением понял, что в чувстве абсолютного восторга пребывала не только Панси. Буквально каждый ученик в купе пожирал его глазами со смесью восхищения и похоти, будто он был семидесятидюймовой плиткой самого желанного в мире шоколада. Драко на миг задумался. Да, он действительно немного изменился. И мама, и отец это неоднократно подмечали. Его волосы стали светлее, черты лица — утончённее, а его тело… Драко с радостью обнаружил, что каким-то неведомым образом трёхмесячная диета, практически состоящая из возмутительного количества сладостей, сделала его тело более рельефным и стройным, чем Квиддич за всю его жизнь. Драко было известно, что выглядит он хорошо, но даже такой самолюбивый человек, как он, не ожидал подобной реакции окружающих. Он сел напротив Панси и улыбнулся ей. Та едва не потеряла сознание. — Наверное, я просто взрослею, — пожал плечами Драко, лениво вытягиваясь на сидении, с наслаждением отмечая сосредоточенные на себе взгляды. Даже двое из Золотого гриффиндорского Трио не могли оторвать от него взгляд, что показалось Драко смешным до безобразия. — Грейнджер, Уизел, я знаю, что безумно сексуален, но вы могли бы хотя бы постараться не пялиться на меня, как на кусок мяса. У меня тоже есть чувства, знаете ли, — ухмыльнулся он, и гриффиндорцы подскочили на месте. Гермиона мгновенно залилась краской и уткнулась в тяжелый книжный том, лежавший у неё на коленях, а Рон открыл было рот, чтобы выдать какую-то гневную тираду, но его вовремя прервал вошедший Джастин Финч-Флетчери. — О, Рон, Гермиона, Гарри стоит снаружи и хочет поговорить с вами, — внезапно он перевел взгляд на Драко и тяжело сглотнул. — Малфой, что, во имя Мерлина, с тобой случилось? Ты выглядишь чертовски великолепно. Рон и Гермиона вылетели из купе, бросая яростные взгляды на Драко и Джастина. Слизеринец едва сдерживал распирающий его смех. Ну что, к такому можно привыкнуть. Из-за двери доносились приглушённые голоса, где предположительно Поттер разговаривал с Грязнокровкой и Уизелом. Драко мгновенно забыл про журнал, за которым как раз потянулся к сумке, едва до его ушей донёсся этот звук — самый прекрасный, какой он слышал за всю свою жизнь. Это, похоже, был просто чей-то смех, но для Драко он звучал как ангельская песнь. Звук доносился откуда-то снаружи купе и птичьей трелью вливался ему прямо в кровь, затапливая тихим восторгом всё тело. Он подскочил на ноги в надежде найти источник звука. Он был совсем близко, и Драко показалось, что если он не найдет его, то просто умрёт. Он приготовился выбежать в коридор, но что-то остановило его. Он обернулся назад и увидел Панси, вцепившуюся ему в подол мантии. — Панси, мне нужно идти! Пусти меня! Но девушка, казалось, не слышала его. — Драко, я уже говорила тебе, что меня назначили Старостой школы? — спросила она мечтательным голосом, очаровательно похлопав ресницами. Драко одарил её насмешливым взглядом. — Нет, не говорила, а ещё мы только на шестом курсе и всем понятно, что кто и станет Старостой школы, так это заучка-грязнокровка, а сейчас отпусти меня! —… А ещё я стала известной моделью, мои колдографии размещены на обложках всех волшебных журналов, — продолжила она, словно и не слыша слов Драко. — Это враньё! — закричала староста с Рейвенкло. — А вот я изобрела заклинание, способное избавить мир от зла в один момент! Оно сделает меня богаче всех в магическом мире! — Ха, мечтай! Это ничто по сравнению с тем, что сделал я! Я голыми руками поборол полностью обратившегося оборотня на прошлой неделе, и теперь я стал самым молодым Аврором в истории, — парировал Финч-Флетчери, уставившись на Драко неосмысленным расфокусированным взглядом. — Знаете что? У вас у всех не в порядке с головой, — презрительно фыркнул Драко. — Просто поехавшие. Я пошёл. Он чувствовал, как то тепло во всём теле, вызванное волшебным смехом, медленно затухает, и от этого просто хотелось завыть в отчаянии. Он решительно вырвался из хватки Панси Паркинсон и вылетел в коридор, едва не сбив с ног Рона и Гермиону. — Где он? — потребовал он, слишком взволнованный, чтобы разбираться, к кому обращается. — Прошу прощения? — удивлённо переспросила Гермиона. — Человек, который смеялся! Где он? Он был прямо здесь, я его слышал! Гермиона метнула Рону быстрый озадаченный взгляд.  — Ты имеешь ввиду Гарри? — Что? — Гарри. Он стоял тут с нами, и Рон пошутил, а Гарри рассмеялся. Должно быть, о нём ты и говоришь. Эй, — в её голосе прозвучали обеспокоенные нотки, — всё в порядке? Но Драко больше не слушал. Невозможно, чтобы источником этого ангельского звука был Поттер. Ни в коем, чёрт возьми, случае. — Это был не Поттер, — насмешливо заявил он. — Это не мог быть он. — Здесь не было никого кроме нас, Малфой, — начал злиться Рон. — А тебе вообще какое дело? Драко испытующе посмотрел на них. — Здесь был кто-то ещё, я его слышал. Но ты, разумеется, был слишком занят своей мерзкой грязнокровой подружкой, чтобы заметить его. Рон с яростными рыком бросился на него, но Драко успел ловко увернуться. — Рон, прекрати! — закричала Гермиона и вцепилась в его занесённую для нового удара руку. Как раз в этот момент из купе высунулась голова Панси. Увидев, что Рон и Драко обмениваются гневными взглядами через голову Гермионы, девушка закатила глаза. — Вы, ребята, опять дерётесь? Как дети, честное слово. Ну-ка возвращайтесь в купе, и продолжим собрание. — Вы продолжайте, а мне нужно идти, — отмахнулся Драко. — Но Драко, ты же пропустишь собрание! — А мне плевать! — заорал он, устремляясь по коридору, полный решимости проверить каждое купе, если потребуется, чтобы найти источник восхитительного мелодичного звука. *** Гарри Поттер сидел один в самом последнем купе, читая книгу в ожидании, пока Рон и Гермиона вернутся со своего собрания старост. Книга была настолько увлекательной, что, прочитав только пару страниц, он начал зевать и клевать носом. Гарри лениво потянулся, чтобы размять затёкшие мышцы. Не без удовольствия он заметил, что сидения в Хогвартс-Экспрессе стали как будто бы немного меньше в этом году. Может он и не был таким же высоким, как Рон, но зато был выше близнецов и Чарли, и уж точно вытянулся по сравнению с тем тощим коротышкой, которым он прибыл в Хогвартс пять лет назад. Он как раз собирался вернуться к своей скучной книге, когда услышал, что дверь в купе с характерным стуком открылась. — Вау, быстро вы вернулись. Собрание уже закончилось? — спросил он, поднимая глаза и ожидая увидеть своих двух друзей. Но вместо них там стоял тот, чье появление заставило его сердце подпрыгнуть. — Малфой? — изумлённо спросил он, не веря, что это беловолосое божество, вошедшее в его купе, действительно было его заклятым врагом. Драко таращился на него в ответ. — Поттер? — так же изумлённо спросил он. Парни молча пялились друг на друга. Гарри был абсолютно ошеломлён. Он мог бы поклясться, что когда видел Малфоя в последний раз, у того не было таких поразительных серебряных глаз и переливистых белоснежных волос, и он уж точно не был таким неотразимым, каким был теперь. Было в нём что-то даже нечеловеческое. Что-то, что заставляло Гарри хотеть совершать безумные поступки, примечательные поступки, ну хоть что-нибудь, что могло бы привлечь к нему внимание. Он был потрясающе красив. Загадочный и прекрасный. Гарри чувствовал себя так, словно неотвратимо влюбляется. *** Драко не мог ни пошевелиться, ни говорить, ни даже дышать. Его сердце бешено колодилось о рёбра, а всё тело охватил жар. Кто-то в какой-то момент лета заменил раздражающего очкарика Поттера на самое великолепное существо, которое он когда-либо видел. Никогда ещё непослушные волосы Гарри не выглядели такими мягкими, и никогда ещё его глаза не были такими изумрудно-зелеными. Чем дольше Драко смотрел на гриффиндорца, тем сильнее в нём пробуждалось неуёмное желание. Спустя нескольких долгих секунд жадного изучения друг друга, Драко наконец собрал волю в кулак и зашёл в купе. Он как можно более непринуждённо уселся напротив Гарри, изо всех сил игнорируя отчаянное волнение в груди и разливающееся по венам пламя. К его великому облегчению, Гарри вроде бы не собирался бросаться в него сумасбродными заявлениями, как остальные шестикурсники. Казалось, что он просто не может отвести от Драко глаз. Сексуальное напряжение между двумя врагами в тесном купе было таким густым, что его можно было бы резать ножом. — Ну… — начал Драко, умоляя свой мозг выдать что-нибудь стоящее этому восхитительному существу рядом с собой. Впервые за столько лет он не хотел оскорбить Поттера. — Неплохая погода. Гарри приподнял брови. — Да, нормальная, — согласился он, тоже не имея никакого желания ссориться с Драко. Они осторожно изучали друг друга, будто один из них был опасным животным, готовым наброситься на другого в любой момент. Спустя какое-то время Гарри, вспомнив, что он, вообще-то, храбрый гриффиндорец, предпринял попытку ещё раз завести разговор. — А… Как твое лето прошло? Драко неопределённо пожал плечами, не в силах заставить себя прекратить нервно шарить взглядом по рукам и груди Поттера, скрытой за маггловской футболкой. — Неплохо. А твоё? — Тоже неплохо. И они снова принялись молча рассматривать друг друга. Осознание неправильности ситуации потонуло там же, где и любые разумные мысли. Мой. Я хочу его. Он мой. Он великолепен. Он безупречен. Мой. Мысли Драко лихорадочно курсировали в мозгу, перемешанные вместе с похотью и чувством собственичества. Он был уверен, что никогда ещё не хотел кого-либо так же сильно, как хотел Гарри Поттера. Неожиданно дверь в купе распахнулась, парни моргнули, и этот волшебный момент был разрушен. *** — Да чтоб тебя, Гарри, ну неужели тебе постоянно надо забираться в самое последнее ку…пе…? — голос Рона стих, когда он с Гермионой вошёл внутрь и застал за игрой в гляделки своего лучшего друга и его заклятого школьного врага, который не переставал выглядеть до сумасбродства очаровательно и практически, ну, светился. Гарри дважды моргнул и тряхнул головой, а затем повернулся к друзьям: — Эй, ребята, как прошла встреча? — своим нарочито беззаботным голосом он окончательно разрушил молчаливый мирок, где кроме них с Драко никого не существовало. К полнейшему его удивлению, ни Рон, ни Гермиона его не слушали. — Я тебе уже говорил, что стал Старостой школы, капитаном команды в квиддиче, а журнал «Спелла» назначила меня новым обладателем Награды «За самую очаровательную улыбку»? — выдал Рон странным голосом, беззастенчиво пялясь на Драко абсолютно расфокусированным взглядом. — Чего? — изумился Гарри, а Драко только закатил глаза и тихо буркнул: «Ну честное слово…» — Это всё ерунда, — фыркнула Гермиона, — А вот меня признали самой умной волшебницей всех времён, и теперь в мою честь возводятся гигантские библиотеки, — она послала Драко заигрывающую улыбочку, и тот стал выглядеть испуганно и удивлённо одновременно.  — Малфой, ты что-то сделал с моими друзьями? — спросил Гарри, совершенно обескураженный и смущённый поведением своих друзей. Драко пренебрежительно дёрнул плечом. — Я ничего с ними не делал, Поттер. Может, они просто наконец осознали, насколько они жалкие и ущербные, и решили врать напропалую, чтобы скрыть свои недостатки? К полнейшему удивлению Гарри, Малфой внезапно захлопнул свой рот рукой, словно в ужасе от того, что только что сказал. Но было уже поздно: праведный гнев от обидных слов взметнулся в душе у Гарри, любезно напоминая, почему же они ненавидели друг друга всё это время. — Заткнись, Малфой, и что бы ты ни делал с ними, прекращай это немедленно, — приказал он злым и властным тоном. — Я ничего не делаю! — вскипел Драко, и в этот самый момент Рон и Гермиона, казалось, пришли в себя. Они обменялись смущёнными взглядами. — Что, чёрт возьми, произошло? — не выдержал Рон и вопросительно посмотрел на Гермиону, но та тоже выглядела сбитой с толку. — Я не знаю. Почему бы Малфою не рассказать нам об этом? — Я же сказал тебе, Поттер, я ничего не делал! Я понятия не имею, что случилось, ясно? — хотя Драко и выглядел предельно честно, Гарри знал, что лгать он умел как никто другой. — О, конечно, значит, Рон с Гермионой зашли сюда и просто ни с того ни с сего решили выдумывать всякие небылицы и нести бред? — раздражённо поинтересовался Гарри, начиная выходить из себя. — Даже и не пытайся понять, каким образом работают их крошечные жалкие мозги, — осклабился Драко, — Я бы и при желании не смог бы опуститься так низко. Едва произнеся эти слова, Малфой как-то болезненно поморщился, но Гарри только сузил глаза. Всё то сексуальное напряжение, которое он испытывал пару минут назад, моментально испарилось, стоило Драко начать привычно оскорблять его друзей. Пускай и обретя внеземную красоту, Драко оставался всё тем же подлым мерзавцем, каким был всегда. — Чушь собачья, Малфой. Ты наложил на них заклятие Империуса или что-то в этом роде? Я бы не исключал такой вариант. — И что бы конкретно это значило, Поттер? — Это значит, что ты эгоистичный напыщенный ублюдок, и я не исключаю, что ты запросто мог бы наложить Непростительное заклинание на своих одноклассников. К огромному удивлению Гарри, какое-то время Драко выглядел совершенно поражённым, но затем спустя миг снова вернул надменную насмешливость. — Я бы не стал использовать такие громкие слова, как «одноклассники». Лично я вижу перед собой лишь тупоголового нищеброда и мерзкую грязнокровую шлюху. Рон с Гермионой моментально взвились и вытянули палочки, готовясь защищать друг друга, но Гарри опередил их. — Убирайся! — заорал он, вскакивая с кресла и яростно сжимая кулаки, опасно сверкая глазами. — А ты заставь меня! — прорычал Драко в ответ. Мгновение спустя кончик палочки Гарри уткнулся ему в грудь. — Я сказал УБИРАЙСЯ отсюда, Малфой! *** Драко не знал, ушёл он потому что испугался или по какой-то другой причине. Но факт оставался фактом: он безоговорочно послушался приказа Гарри в тот же миг, даже не взглянув на взбешённое трио. Выйдя из купе и направившись в сторону вагона, где тусовалось большинство слизеринцев, Драко внезапно почувствовал острый укол в груди, прямо там, где колотилось его взволнованное сердце. Впервые в жизни у него не нашлось слов, чтобы ответить. Оскорблять Гарри и его друзей было просто его привычкой, но на самом деле в этот раз он не хотел этого. Он не хотел, чтобы Гарри на него злился. Слова Гарри снова и снова повторялись в его голове: «Убирайся отсюда!.. Эгоистичный напыщенный ублюдок…». Они причиняли столько боли, но Драко не знал, почему. С каких это пор ему важно, что Поттер думает о нём? Он провел остаток поездки до Хогвартса, устало глядя в окно, ощущая, как сердце разрывается от обиды и чувства отверженности, непрерывно задаваясь вопросом: что, чёрт возьми, только что произошло? Драко не видел Гарри до приветственного ужина. Он знал, что все в Большом Зале пялились на него с разной степенью вожделения, но ему было откровенно плевать. Всё, что он видел, был Гарри. Он наблюдал за тем, как тот улыбается и смеётся со своими друзьями, как приветствует всех новых учеников на своем факультете, терпит назойливых поклонников, слетающихся к нему как мотыльки к свету. Он был дружелюбным, заботливым и участливым — со всеми, кроме Драко. По какой-то причине они с Гарри всегда были лишь кем-то вроде врагов, и, похоже, ничего не планировалось изменяться. Неожиданно Драко почувствовал, что готов разрыдаться прямо сейчас, и недовольно одернул себя за слабость. «Что со мной происходит? Какого черта я продолжаю пялится на Поттера? Почему я жалею о том, что обозвал его друзей? Почему, чёрт возьми, я хочу его так сильно?» «Хочу его»? Драко Малфой хочет его, и это предложение не заканчивается словом «смерти»? Это плохо. Это очень и очень плохо. Драко подавился вздохом, когда Гарри рассмеялся над чем-то, что сказал ему Симус Финниган. Всё становилось только хуже. Он мог смириться с желанием обладать телом Поттера ради простого ничего не значащего секса на одну ночь, но он хотел намного большего. Он хотел быть тем, кто заставит Гарри смеяться, и тем, кто будет утешать его в плохие дни, и тем, кого он будет видеть самым первым утром… С Драко было довольно. Он не мог больше этого терпеть. Где-то в промежутке между тем, как он вставал сегодня с кровати в Малфой-мэноре и прибытием в Хогвартс, произошло немыслимое: он влюбился в Гарри Поттера. Он вскочил и выбежал прочь из Большого Зала в свою замечательную безопасную комнату, где он мог спрятаться от мучительного присутствия за столом Гриффиндора того, кто приносил больше боли, чем Драко мог вынести. Он чувствовал, как сотни восхищенных взглядов прожигают его спину, но ему было плевать. Единственные глаза, которые были ему важны, смотрели на него с ненавистью. *** В комнате Драко попытался взять себя в руки. Это просто минутное увлечение. Глупое школьное увлечение Мальчиком-Который-Выжил. Все через такое проходят. Не о чем переживать. Скоро это пройдёт. Драко не мог влюбиться в Гарри Поттера. Он же Малфой. Он сможет побороть это. «Тем более, скорее всего это просто сегодняшнее помутнение, — рассуждал он, — Поттер вытянулся, обзавелся мышцами и симпатичной внешностью. Он просто привлёк меня из-за того, что немного вырос с прошлого года, вот и всё. Это чисто сексуальное влечение, и ничего больше!» Немного воспрянув духом, Драко почувствовал необходимость доказать свою мысль. Он потянулся к своему багажу и вытащил оттуда все плакаты игроков в Квиддич, которые насобирал летом, чтобы развесить их у себя над кроватью. Поттер — не единственная рыбка в море. Не один он привлекал Драко. Да у него была целая стопка парней, ничуть не уступавших проклятому гриффиндорцу! Он определённо не влюблён в Поттера, и вот доказательства. Верно? Он посмотрел на первую картинку и вздохнул. Не так уж он и хорош. Ну да, черноволосый спортсмен на колдо был горячим, но даже и в половину не настолько, как Поттер. Его волосы были такими же темными, как и у Гарри, но у них не было такого блеска, который нравился ему в волосах Поттера. Драко решительно отложил этот плакат и перешёл к следующему. Опять не то. Этот, конечно, был неплох, но и рядом не стоял с Гарри. У него на черноволосой голове тоже царил беспорядок, но не настолько идеальный, как у Поттера. Его прическа говорила скорее «я-не-совладал-с-расческой», а не «у-меня-только-что-был-секс», как у Гарри. Он посмотрел на третий и четвертый плакат, и внезапно занервничал. Сплошные черные волосы. Растрепанные черные волосы. О боже. Драко принялся быстро пролистывать всю стопку колдо. Чёрные волосы, чёрные волосы, черные волосы. Он бегло осматривал плакаты, чувствуя, как паника неприятным комком нарастает в его груди. Он не мог собирать только те картинки, где были черноволосые игроки. Это невозможно. Невозможно. Он не мог быть тайно одержимым чёрными волосами, прямо как у Гарри Поттера. Драко в панике разрывал каждый плакат, пока не наткнулся на тот, который позволил ему выдохнуть с облегчением. Там, в самом низу кучи, лежала картинка с ирландским охотником с Кубка Мира. Рыжий. Слава Мерлину, Драко не был сумасшедшим и тайно одержимым. Он получше присмотрелся к изображению мужчины, в данный момент спящему. Выглядел он не очень-то впечатляюще, да и рыжие волосы совсем не привлекали Драко. Почему он вообще сохранил это колдо? Волшебник на картинке зевнул и потянулся, выпрямляясь. Когда он распахнул свои глаза, плакат выпал из рук Драко, у которого сердце замерло от шока. На него смотрела пара изумрудно-зеленых, почти таких, но хуже, чем у Поттера, глаз. Ох чёрт.