Satellite

Отправив Тома в его же квартиру, я провела почти полчаса под душем, затем наскоро позавтракала одним сэндвичем с чашкой чая и рванула к зеркалу с феном, расчёской и резинкой. К чему спешка? К тому, что Том перед уходом сказал, что будет ждать меня внизу, на крыльце, через пару часов. Уже без малого час пролетел. Проклиная тот факт, что время имеет свойство мчаться в самые неподходящие моменты, старательно, но как можно быстрее сушу ещё влажные волосы. Кажется, после этого утра, когда мой новый друг увидел меня спросонья, можно считать, что он видел всё. В таком состоянии меня видели только две мои подруги, с которыми мы как-то раз ночевали вместе, родители и Мэтт. Спустя несколько минут мучений с приведением себя в божеский вид, а также непонятно для чего тщательного подбора одежды я без особого интереса оглядела себя в зеркале и мысленно заключила, что теперь можно выйти в люди. Телефон, немного денег и ключи после чуть опять не заклинившего замка распиханы по карманам. Том действительно уже ожидает меня у выхода, хотя два часа ещё не прошли. — Ты так быстро, — выдала я первое, что пришло в голову. Стойте, нет, вру. Первое, что пришло мне в голову, — «а сзади он выглядит очень даже неплохо». Но Тому ведь необязательно знать это. — Я совсем недавно спустился. Мы медленно зашагали куда глаза глядят. — Ты успела позавтракать? — заботливо интересуется он. — Да, перекусила. А что, хочешь накормить? — широко улыбаюсь. — Я никогда не против еды. — Что ж, буду знать, как задобрить тебя, — заметил Том. — О да! Если хочешь дружить со мной, эта информация для тебя бесценна, — из меня вырвался смешок. — Жизнь может спасти. — Кому? — Всем. — Добром так и светишься, — ответил он с той своей обворожительной улыбкой, которая так полюбилась мне за недолгое время нашей дружбы. — Ещё бы! А тебя как задобрить? — невольно, но совсем не сильно я ткнула друга локтём в бок. — Я и так добрый. — Но не может же быть, что ты совсем никогда не злишься. — Конечно. Ситуации разные бывают… Том не спеша выкладывает свои мысли — я вслушиваюсь в его голос, ловлю каждое слово. Разговор сам собой заходит о мелочах, о бессмысленном, о том, что порой хочется высказать, а некому или просто неудобно. У каждого же есть такие идеи или соображения, о которых не поговоришь ни с того ни с сего. Незаметно одна тема обсуждения выливается в другую. Уже не так сильно ощущается тот невидимый барьер, иногда или даже часто не дающий высказать своё мнение, и слова сами слетают с языка. Знаете, это как сбросить груз, который ты нёс на своей спине неизвестно сколько времени. Вся наша идиллия, созданная довольно долгой задушевной беседой, вдруг обратилась в крах, когда к нам — а точнее, к Тому — неуверенно подошли две девушки и один паренёк. Последний явно только за компанию подошёл. Просьба о фото на ломанном английскм с нескрываемой дрожью в голосе. Всё-таки лучше нам с Томом гулять во тьме ночной или хотя бы вечерней. К своему счастью замечаю скамейку в нескольких шагах от нас и тороплюсь присесть, потому что как раз в этот момент парень навёл камеру телефона на всех троих, а мне в кадре появляться никаким боком не хочется. После фото тот «третий лишний» в своей компании, спросив у меня разрешения, присел рядом, на край скамьи. — Тебе тоже не нравится этот фанатизм? — не глядя на меня, спросил он со вздохом. Хорошо говорит по-английски, но с чуть заметным акцентом. Не знаю только, каким именно. — В смысле? — до меня не сразу дошло. — Ну ты общаешься с знаменитым актёром, а к нему постоянно подбегают фанатки и выпрашивают фото и автографы. Иногда даже флиртуют, — говорит устало, монотонно, без малейшего удивления. — Это только первый раз. Отошла, чтоб не мешаться, — понаблюдав пару секунд за троицей, стоящей посреди парка, я перевела взгляд на свои руки. — Если не секрет, откуда вы? — Из Австрии. Мы по… Парня окликнули те девушки. Извинившись, он подбежал к ним. Похоже, он единственный хорошо говорит и понимает по-английски, а те — ни-ни. «Моя твоя не понимать». Том ещё о чём-то болтает с ними посредством парня-переводчика. Отсюда мне слышны лишь голоса, а слова не разобрать. Мне и не надо так-то. Пусть общаются. Им всем, судя по счастливым лицам (в том числе и лицу Тома), в удовольствие. Телефон громко известил о входящем сообщении. Вытаскиваю его из кармана кофты. Мэтт: Кинули, да? И правильно сделали. Да что же он не успокоится. В шпиона ещё играет, значит. Во мне опять начала закипать ненависть к этому человеку и отвращение к себе из-за того, что когда-то его любила и считала ангелом во плоти. Ко всему этому добавилась обида на его сообщение. Знает, что я бываю импульсивна, очень легко могу вспылить. Осознание, что мой бывший всего лишь провоцирует меня, не спасает от желания прибить его. За что мне такое наказание? Я убрала телефон обратно в карман и, поставив локти на колени, закрыла ладонями лицо, чтоб отвлечь себя от плохого. Дышать глубоко, считать до десяти, думать о позитивном… Что угодно! С такой нервотрёпкой от Мэтта и своей вспыльчивостью скоро пора будет идти к психологу. Или психиатру. И это ведь только первый раз. За несколько месяцев отношений с Мэттом я давно уже поняла, что он ни перед чем не остановится, чтоб получить то, чего хочет. Чего он хочет добиться сейчас, я не знаю и знать не хочу. — Всё в порядке, Элис? — над ухом раздался бархатный голос Тома. Дотрагивается до моего плеча. — Ничего не в порядке! — неожиданно резко ответила я и сама удивилась своему грубому тону. — Ой, прости, я не хотела… Пожалуйста, не подумай… Откидываюсь спиной назад, а руки складываю в замок, посильнее сжимая пальцы. — Не обижайся, что я так долго с ними разговаривал. Я надеюсь, ты привыкнешь, если хочешь общаться со мной, — зачем же ты говоришь это с таким виноватым видом? — Ты тут ни при чём. Ты так открыт и добр ко всем. Можешь общаться, сколько хочешь. Я не требую много внимания к себе, я же не домашнее животное, — теперь зачем я говорю всё это? — Просто… просто этот опять написал. Вытащив телефон, я тряхнула им и снова убрала. — Поговори с ним с глазу на глаз, выскажи всё, — предложил Том. — Ни видеть, ни слышать его больше не хочу. Я уже всё высказала вчера, а он… Шумно вздыхаю и прикрываю глаза. Даже слов приличных не могу подобрать. — Идём домой, а то дождь скоро пойдёт, — мужчина поднялся и встал прямо передо мной. И правда — моросит, а я не заметила. Том идёт быстрым шагом, а я семеню рядом с ним, стараясь не отставать. Если мы будем играть в догонялки, ему даже бегать не надо будет с такими длинными ногами. Через минут пять морось превратилась в дождь. Том не бежит, а идёт тем же темпом. Я, накинув капюшон уже намокшей кофты, бегу чуть быстрее и всё время поворачиваюсь к другу, которого обогнала на пару шагов, поторапливаю его. В конце концов, мне надоело это, и я взяла его за запястье — первое, за что ухватилась — и побежала со всех ног. Некоторые холодные капли попадают мне под кофту, отчего хочется ускориться, но силы-то не прибавляются. Время от времени я вытираю мокрое лицо рукавом или ладонью. Пальцы правой руки, которой я держу Тома, замёрзли и, наверное, уже не гнутся ни в какую сторону. Оборачиваюсь и замечаю, что у него, оказывается, куртка не застёгнута и футболка спереди здорово намокла! Дыхание уже ни к чёрту — сказать ничего не получится, поэтому я, замедлив шаг и остановившись, жадно хватая ртом воздух, сама застегнула другу куртку. Он и слова произнести не успел, как я вновь хватаю его, но теперь за кисть, и бегу. Однако ноги подводят меня, когда до дома осталось не так далеко бежать. Я остановилась. — Я… устала… — задыхаясь после такой нехилой пробежки, сказала я. — Хватит бегать тогда. Теперь Том повёл меня шагом. Его пальцы крепко держат мою ладонь. Лицо обдало жаром, когда в голове у меня завертелись слова «мы держимся за руки». Всю жизнь думала, что держаться за руки — нечто интимное; так было у нас с Мэттом: мы поначалу краснели и до смешного неловко сплетали пальцы. И вдруг это моё убеждение рушится при помощи дождя и Тома. Жизнь полна неожиданностей.