Bestia Sapiens

      Элизабет нехотя переключала каналы на головизоре. Это бесполезное занятие её раздражало, как и бесило вынужденное бездействие, запахи лекарств и предписание лежать. Она и дальше автоматом переключала каналы, хотя знала, что работает только один, ведь геники заботились о вещах поважнее, чем головидение.       Плечо совсем не болело. Вовремя обработанная пеной рана, которая больше напоминала глубокий порез, очень хорошо заживала. Лапа уже вполне нормально работала. Девушка с нетерпением ждала обхода врача, понимая, что эскулап придёт к ней позднее всех из-за лёгкого ранения. В травматологии лежало несколько тяжело больных. Трое серьёзно помятых после аварии, один с ожогами, один в тяжёлом состоянии и двое с травмами средней тяжести.       Элизабет надеялась уговорить доктора выписать её сейчас же. Она, командой отключив головизор, подняла правую лапу. Действительно, нечего здесь лежать. Она могла спокойно двигать конечностью, даже не было вчерашнего зуда, который так донимал её. Наконец-то в её палату заглянул доктор. Он быстро осмотрел рану на плече и без возражений согласился выписать девушку.       Овца мигом собрала свои вещи. Она не любила больницы и поэтому не желала особо долго в ней задерживаться. Ещё до наступления темноты Элизабет добралась домой. Ещё в госпитале к ней наведался следователь, назвавшийся капитаном Буйволсоном. Он подробно расспрашивал её про смерть Алекса и Дэна. Тогда же геничка узнала: дипр, устроивший засаду в квартире и убивший восьмерых геников, оказался подполковником из «Гардианы», профессиональным военным, очень опасным врагом. Весть про бунтовщика и про почти совершённую победу Элизабет над ним мигом облетела весь город.       Девушка рассказала следователю немного подредактированную версию дуэли с дипром. Ведь никто, кроме самого подполковника, не знал её ошибку. Геничка надеялась, что гард умрёт во время охоты, устроенной «истребителями», поэтому ничего не расскажет. Элизабет достаточно точно воспроизвела события вчерашнего дня, но в конце добавила немного драматических деталей.       — Когда я пришла в себя там, в тесной кабинке, я тихо открыла дверь. Я увидела, что эта сволочь доползла уже к выходу. Я выскочила как раз в тот момент, когда двери квартиры за ним закрылись, — уверенно, не запинаясь, рассказывала девушка буйволу.       — Я прослушивал запись вашего разговора с диспетчером. Вы сказали: «Я его обезвредила» — бесцветно, будто между делом, заметил буйвол, неотрывно смотря в глаза овце.       — Да, — Элизабет спокойно кивнула головой, соглашаясь со следователем, — я выбежала за ним и попала, когда двери лифта закрывались.       — Вы уверены? — поинтересовался Буйволсон, в его голосе отсутствовали эмоции, сомнения или подозрения. Казалось, что он просто исполняет формальности протокола. — Ведь двери закрывались, поэтому вам было достаточно проблематично попасть.       — Было видно, как он дёрнулся от боли и упал… А потом лифт уехал. Я не могла раненой бежать по ступенькам и была полностью уверена, что этот мудак умер, поэтому и вызвала диспетчера. Откуда же я могла знать, что он не сдох? После излучения и огнепарализатора… Живучая тварь! — девушка следила за реакцией следователя, пытаясь понять, захочет ли тот проверить её на полиграфе.       Элизабет знала, что может и отказаться от теста на правдивость показаний, но понимала: её несогласие вызовет подозрения. Зачем тому, кто говорит правду, избегать детектора лжи?       — Мы пытаемся найти его… К сожалению, пока что тщетно, — следователь опустил глаза, а овца с облегчением поняла, что он не желает проверить её показания.       Но Буйволсон всё же не поверил, услышав выдумку генички про выстрел гарду вслед. Ведь в кабине лифта, какую он тщательно осмотрел, луч парализатора почему-то не оставил никаких следов, которые показали бы, что Барашкис говорит правду. Не нашлось также следов крови подполковника Николаса Уайлда.       Следователь аккуратно просветил всю кабину и не увидел ни малейших признаков крови, которая обязательно остаётся на месте ранения живого существа. Он мысленно реконструировал события, учитывая рассказ девушки и доказательства, которые сам нашёл на месте, и понял, что Элизабет немного приукрасила действительность. Но решил не ловить красотку на лжи: пусть и нафантазировала кое-что — от этого никому вреда не было. Буйволсону очень понравилась эта овца, и портить будущие отношения, на которые следователь очень надеялся, из-за таких мелочей совсем не хотелось.