<1627>
— Очень хищный взгляд, мадемуазель, — раздается за спиной чей-то вкрадчивый шепот, но Лилит не вздрагивает: вампирский слух — отличный помощник. Она продолжает преспокойно пить вино и наблюдать за людьми на этом скучном вечере, посвященном непонятно чему. Позади слышится смешок, после которого ведьма медленно оборачивается, шурша юбкой… Лучше бы не поворачивалась. — И чем же теперь я его заслужил? Лилит выпивает остатки вина из бокала, не сводя взгляд с глаз молодого человека, и с глухим стуком ставит его на стол. Она смотрит на него пристально, внимательно, будто в череп заглянуть пытается, пока парень хмурится и одновременно с этим пытается усмехнуться, точно ему до этого странного взгляда нет никакого дела. Обычно на него девушка смотрит так, будто он — самый красивый мужчина на планете, а она… Неужто ей плевать? Лилит ухмыляется. Она отворачивается и хватает уже пятый за вечер бокал вина с подноса проходящего мимо слуги и сразу делает глоток, вернув свой взгляд в другой конец зала, где все еще стоит ее потенциальная жертва. Кажется, кто-то не доживет до утра. Но ведьма совсем не чувствует укол совести: на одного человека без принципов и ценностей будет меньше. — Я что, стена? — оказываясь рядом, вопрошает парень, недовольно выгибая бровь. — Мадам, вы невежливы. Лилит вздыхает, после чего снова делает большой глоток, опять же не сводя пристального взгляда с грозных шоколадных глаз. — А с какой стати я должна быть вежлива с представителем семьи Майклсон? — заговаривает наконец она, замечая, как удивленно вытягивается лицо вампира. Однако он быстро берет себя в руки и натягивает милую улыбочку, от которой по спине Лилит пробегают мурашки от раздражения. — Да вы уж на весь сверхъестественный мир прославились. Кто вас не знает? Майклсон щурится. — Да и к тому же, — продолжает говорить Лилит, уже почти опустошив бокал, — мы в Маноске. Город маленький, новости быстро разлетаются, а ты сейчас — единственный вампир в этом городе. Ну, точнее, нас двое, только вот я не уничтожала деревню рядом с городом. Вывод — это сделал ты. Кровожадно и жестоко, не находишь? А по слухам, самый жестокий и кровожадный вампир семьи Майклсонов — это Кол. То есть, ты. Так что неприятно познакомиться и оставь меня уже в покое, я собираюсь спокойно отужинать, не истребляя деревню, полную невинных людей. Лилит обходит Кола, задевая его широкой юбкой и оставляя наедине с самим собой. Она стряхивает с себя презрение, придавая лицу непринужденное выражение и довольство вечером. Она улыбается всякому проходящему мимо человеку, направляясь к одной-единственной цели — графине Дюран, женщине, по чьей милости пострадали немало человек Маноска. Лилит чувствует себя каким-то мстителем, но она всего лишь никогда не позволяла себе трогать простых невинных людей. — Графиня Дюран, добрый вечер. Меня зовут Лилит Паркер…<2018>
Каждый раз, когда Лили плохо, Кол почему-то вспоминает то, как они познакомились, а потом начинает винить себя в ее отвратительном состоянии. Потому что где-то не досмотрел, где-то не удержал, где-то не уберег, где-то еще что-то не сделал. Правда, Лили в тот же момент это подмечала и заставляла его прийти в себя, чтобы он о глупостях не думал и ерунду не нес. Однако теперь вправлять ему мозг некому, потому что Лили лежит без сознания. Неожиданно, правда? Все было нормально, пока они гуляли. Все было нормально, когда все вместе они вернулись домой, но потом что-то пошло не так, и Лили вдруг начала оседать на пол, схватившись за голову. Клаус и Хейли бросились к ней в ту же секунду, а Лили моментально потеряла сознание, будто кто-то выключил ее щелчком пальцев. С тех пор она лежит на кровати в своей комнате. Кол сам унес ее наверх, не отходил от нее ни на один шаг и никого в комнату не пускал, из-за чего Клаус очень сильно бесился, однако Кол был непреклонен. Прошло уже часа четыре, и никто из ведьм, находящихся в этом доме — ни вместе, ни по отдельности, — ничего не смог сделать. Даже связь с Сидни не помогла. И это если опустить другие проблемы — снятую магическую защиту и пропажу Софи Деверо. Кол расцепляет пальцы и откидывается на спинку кресла, упираясь локтем в подлокотник и подпирая кулаком подбородок. Он смотрит на Лили хмуро и пристально, будто пытается одним лишь взглядом заставить ее очнуться. Ох, если бы он только мог… Его ужасно бесит, что он чувствует беспомощность, что не может найти способ снять с Лили проклятье. Колу кажется, что теперь он не может вообще ничего, да и Лили своим проснувшимся пессимизмом совсем не помогает. Раньше он вытаскивал ее из любого дерьма — как и она его, — но сейчас… Колу хочется застрелиться от безысходности, потому что даже его ведьминские знания оказались лишь пустым звуком, но вместо желанной пули в висок он просто закрывает глаза.<1627>
Лилит раздраженно закатывает глаза и, с большой неохотой отрываясь от шеи Дюран, отпускает ее, и та с грохотом падает на траву, едва ли не ударяясь головой о выпирающие корни дерева. Ведьма аккуратно стирает кровь с уголка губ безымянным пальцем и медленно оборачивается, пересекаясь взглядами с ухмыляющимся Колом. Он стоит, скрещивая руки на груди и опираясь плечом на ствол дерева. У него такой взгляд, словно он вот-вот готов сказать: «А я так и знал!» Лилит хочет снова пройти мимо и уйти, чтобы больше никогда в своей жизни не пересекаться с Колом Майклсоном, но не успевает сделать и шага. — Хоть бы прибрала за собой, — наставническим тоном произносит Кол, заставляя ведьму вновь закатить глаза. — А то на меня взъелась, а сама? Лилит фыркает. — Я высушила тварь, отравлявшую жизнь окружающим, — злобно шипит она, — а ты убиваешь всех подряд. Ради забавы. Чувствуешь разницу? Кол и бровью не ведет, не отвечая ничего на эту реплику, а Лилит, одарив его последним презрительным взглядом, подбирает юбки и быстрыми шагами направляется прочь. Теперь надо вернуться домой, собрать вещи и покинуть Маноск как можно скорее, а то не хватало еще, чтобы кто-то что-то заподозрил. Однако Лилит снова останавливается, когда слышит голос Кола: — Раз ты такая святая, то, быть может, поможешь мне исправиться? Надменно задрав подбородок, Лилит оборачивается к нему и смотрит в глаза. Она чуть сжимает пальцами юбки, уже жалея о том, что не убежала отсюда на вампирской скорости. А вдруг это помогло бы избавиться от Майклсона? Она даже дергается назад, но отчего-то останавливает себя и спрашивает: — Какой мне резон помогать исправиться исчадию ада? — Ведьма щурится, с удивлением замечая, как Кол резко сжимает челюсти, а в глазах — будто боль какая-то или обида. Но ее это совершенно не трогает. Она лишь продолжает прожигать Кола пристальным взглядом. — Да и зачем это тебе самому? Кажется, тебе и так комфортно. Он молчит минуту, а потом сцепляет пальцы за спиной и подходит к Лилит очень близко, с легким прищуром заглянув в карие, как у него самого, глаза. — Может, это лишь попытка найти родную душу? — тихо спрашивает Кол. — А у тебя есть душа? — бросает в ответ Лилит. Кол в ответ печально улыбается и тихо-тихо произносит: — Видимо, есть, раз она болит.<2018>
Кол не знает до сих пор, что тогда толкнуло его на это внезапное откровение, но отчетливо осознает, что с тех пор ни минуту об этом не пожалел. Ведь обрел бы он такого друга, если бы ничего тогда не сказал и позволил Лили уйти? Она бы исчезла куда-нибудь, и их пути никогда бы не пересеклись, но Кол даже думать о таком не хочет. Все это в прошлом, позади, уже неважно. Важна только Лили, лежащая сейчас без сознания на кровати. Кол резко распахивает глаза, когда слышит приближающиеся к комнате шаги. — Я вроде просил, чтобы никто не заходил в комнату, — мрачно произносит он, как только дверь распахивается, а в поле зрения попадает Сидни. Она вздыхает и скрещивает руки, глядя на Кола сверху вниз. Тот проводит указательным пальцем по нижней губе и приподнимает голову, глянув на ведьму в ответ. — Во-первых, — резко вскидывает брови Сидни, — твои слова отнюдь не были похожи на просьбу. Во-вторых, то, что ты уже четыре часа сидишь и пялишься на нее, совсем не помогает. Кол стремительно поднимается с дивана, так что теперь сверху вниз смотрит он. Его движение настолько резкое, что Сидни невольно вздрагивает, но с вампира взгляд не сводит. Еще не хватало, чтобы он подумал, что она испугалась. Сидни стискивает локти и упрямо смотрит Колу в глаза, а тот сжимает-разжимает кулаки, стараясь держать себя в руках, чтобы ненароком не разнести тут все к чертям собачьим. Да уж, с гневом у него явные проблемы. — А у кого-нибудь из вас хоть что-нибудь получилось? — цедит сквозь зубы он. — Наблюдается хоть какой-нибудь прогресс, а, Паркер? Вот именно, что нет! Она как лежала без сознания, так и лежит! — Слушай, — устало говорит Сидни, — не паникуй. Не волнуйся. Однажды она уже лежала без сознания так долго. Очнулась же. — Ты такая спокойная, что мне хочется свернуть тебе шею, — закатывает глаза Кол. — Тогда она в обморок упала, потому что ваша связь восстановилась! А теперь она умирает! И после этого я должен быть спокойным и совсем не волноваться?! Может, ты, наконец, начнешь думать о том, что говоришь?! — Кол, — резко прерывает его Сидни, а потом опускает ладони на его плечи, втайне надеясь, что он не оттолкнет ее. Когда он не скидывает ее руки, она сдерживает облегченный вздох. — Тебе правда стоит перестать волноваться. Мы ведь нашли способ снять с мамы проклятье. Однако выражение лица Майклсона Сидни совершенно не нравится. Он все-таки убирает ее руки со своих плеч и хватает ее за локти, пристально глядя в глаза. В душу Сидни тут же закрадывается плохое предчувствие, как будто вот-вот должно случиться что-то ужасное. Но лучше бы взорвался дом… — Я не дам тебе этого сделать, — спокойно произносит Кол, чувствуя, как Сидни напрягается. Наверное, сейчас она устроит истерику, наорет на него и убежит, хлопнув дверью, но он уже все решил, пусть и в одиночестве. Взгляд Сидни становится таким, будто он совершил что-то непростительное, из ряда вон выходящее. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но Кол, качнув головой, сразу перебивает: — То, что я скажу дальше, тебе не понравится еще больше. Потому что если бы ты все еще могла применить заклинание, которое нашла, то мои слова были бы просто пустым звуком, поэтому… я сжег лист с заклинанием и уничтожил то, что тебе для него было нужно. Подчистую все смёл. — Ты с ума сошел?! — расширив глаза, вскрикивает Сидни. Она пытается скинуть с себя руки Кола, но тот держит ее слишком крепко. — Это был единственный способ спасти ее! А ты… ты… — Если бы ты умерла, она бы никогда меня не простила, — совсем тихо отвечает Кол. — Так что лучше… так, чем если бы она всю жизнь меня ненавидела. Или я найду другой способ не дать ей умереть. — Другого способа НЕТ, Кол! — рычит Сидни, вновь пытаясь выдернуть локти из хватки Майклсона. — Ты уничтожил единственный! Единственный! Отпусти меня! — Кол разжимает пальцы, и Паркер шарахается назад, будто он — ее заклятый враг, которого она должна убить во что бы то ни стало. А Майклсон изо всех сил старается сделать вид, будто ему абсолютно плевать на боль в глазах Сидни. И с чего вдруг ему вообще есть до нее какое-то дело? — Я тебя за этот поступок никогда не прощу. — Я это переживу, — цедит Кол, глядя на то, как Сидни начинает пятиться, а потом упирается спиной в дверь, нашаривая рукой ручку и надавливая на нее. — Ненавижу! — восклицает напоследок она и вылетает из комнаты, с грохотом захлопывая дверь за собой. Кол прикрывает глаза, с силой сжимая кулаки, а потом, открыв их, плюхается в кресло, снова глянув на Лили, но в ту же секунду подскакивает и пересаживается на кровать, потому что она смотрит на него в ответ. Когда она слабо-слабо улыбается, он облегченно вздыхает, не понимая до этого момента, насколько он был напряжен. Ему вообще кажется, что он ходит в таком напряжении с того самого момента, как Лили ступила за порог майклсоновского особняка. Да и не было ни одного дня, когда бы ему не думалось, что он совершил крупнейшую в своей жизни ошибку, привезя Лили в Новый Орлеан. Если бы он ее не привез, она бы не страдала так, как страдает сейчас. — Как ты? — спрашивает он, помогая Лили сесть. — Живая, — на выдохе отвечает она. Лили сидит, просто вдыхая и выдыхая, несколько секунд, а потом смотрит на обеспокоенно наблюдающего за ней Кола и берет его за руку, слегка сжимая ее. — Ты ведь все равно будешь винить себя. — О чем ты? — недоуменно щурится Кол. — О том, что ты не дал Сидни взять на себя проклятье вместо меня, — слабо улыбается Лили. — Не смотри так. Я не подгадывала момент, когда мне нужно очнуться, чтобы подслушать, о чем вы разговариваете. И не думай, что я не знала, что Сид собирается сделать. — Откуда ты, черт возьми, знаешь? — ошарашенно шипит Кол, чувствуя, как Лили сильнее сжимает его руку. — Оттуда, что она — моя дочь, — вскидывает брови Паркер. — Да и Сидни иногда не контролирует громкость своего голоса — это первое. Второе — в наших кулонах заключена наша связь, которая помогает нам друг друга чувствовать, так что мне было понятно по ее чувствам, о чем она думает. Третье — про заклинание, которое она нашла, мне было прекрасно известно, потому что Фрея мне рассказывала про него, когда мы торчали в той тюрьме. Так что если бы ты не опомнился вовремя, я бы сама вмешалась. Но ты бы опомнился так или иначе. Зная, что я умру, ты бы остановил ее. Зная, что она тебя возненавидит. — Конечно, я остановил бы ее, — хмурится Кол, — потому что ее смерть уничтожила бы тебя, и возненавидела бы меня ты. — Ты же понял, о чем я, — говорит Лили. — Да, согласна, ты помешал бы ей отчасти из-за меня, но основная причина — это сама Сидни. Ты привязался к ней, Кол, и сколько бы ни доказывал обратное, сколько бы ни вел себя с ней грубо, ты знаешь, что я права. Ты не хочешь потерять ее, пусть она хоть вечность будет презирать тебя. Кол удивленно усмехается, округлившимися глазами глядя на Лили. — Я не привязывался к Сидни, — твердо заявляет он, глядя на подругу так, будто она сморозила какую-то несусветную глупость. — Ты уж прости, но мне до твоей дочери… — Я не говорю о влюбленности, — мягко улыбается Лили, а потом она становится серьезной и слегка хмурится. Веселость Кола тоже исчезает, будто и не появлялась. — И перестань юлить. Тебе больно от мысли, что она могла умереть, забрав мое проклятье, точно так же, как и от мысли о моей смерти. И тебе было больно, когда она сказала, что не простит тебя и что ненавидит. И волей-неволей ты будешь винить себя в этом. Но лучше пусть она ненавидит тебя, чем если бы пожертвовала собой. Так ведь ты думаешь? — Ненавижу, когда ты права, — тяжело сглатывает Кол, а Лили снова мягко улыбается. — Но постарайся не винить себя, — негромко произносит она, проведя ладонью по его щеке. — Ты правильно поступил, не позволив ей отдать за меня свою жизнь. Иначе было бы нечестно. — Я говорил, что люблю тебя? Лили улыбается шире, а потом притягивает к себе Кола и крепко обнимает его, чувствуя, как он в ответ обвивает руки вокруг нее. — Я тоже люблю тебя, дружище.<…>
Когда Кол вместе с Лили заходят в гостиную, то находящиеся там Клаус, Айзек, Хейли и Хоуп, разговаривавшие до этого о чем-то, резко замолкают и замирают. Лили даже не ждет, пока Клаус отомрет — она просто бросается к нему и обнимает так, будто они не виделись лет пять, не меньше. Майклсон приходит в себя в ту же секунду, прижав Лили к себе и уткнувшись носом в ее шею, и старается спокойно дышать. А в голове только и бьется назойливое, но одновременно облегченное: «В порядке, в порядке, в порядке…» Ему не было так страшно даже тогда, когда умирала Ками — в тот момент он точно знал, что все безнадежно, что ее не спасти, что конец неизбежен, но Лили… Любой обморок может стать последним, и это лишь обостряет желание Клауса быть с ней рядом постоянно, двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, не отходя ни на секунду, не отпуская ее от себя ни на шаг. Лили отстраняется от Клауса и смотрит на него, а выражение ее лица становится таким, что ему тут же хочется сказать: «Нет. Ни при каких обстоятельствах. Ни за что». Она кладет ладони на его шею, касаясь большими пальцами щек, словно пытается смягчить реакцию на то, что она собирается сказать дальше, а Кол позади уже готовится включить своего внутреннего адвоката. — Если я скажу, что мы с Колом собираемся уехать из Нового Орлеана на несколько дней, тебе это сильно не понравится и ты захочешь запереть меня в подвале, только бы я не выбиралась из особняка, да? — на одном дыхании выдает Лили, выглядя при этом так, будто она пытается попросить отца отпустить ее на свидание с парнем ее мечты. — Я уже знаю, что ты скажешь дальше, так что давай сразу приведу аргументы. Во-первых, на этот раз я сваливаю из города не одна. Во-вторых, из подвала я бы все равно выбралась, потому что я — ведьма. В-третьих, тебе придется смириться с этой поездкой, потому что она не абы какая, а деловая. Ну и… да, я просто ставлю тебя перед фактом, но мне нужно сменить обстановку, Колу — успокоиться, а тебе — довериться мне. — Куда же вы направляетесь? — заговаривает наконец Клаус, и голос его звучит до того спокойно, что Лили становится очень жутко. — В Сан-Диего, — отвечает вместо нее Кол. Лили отпускает Клауса и делает полшага назад, оборачиваясь к Колу. Он медленно опускается на низкую спинку дивана и упирается в нее ладонями, изображая странную улыбочку, которая всегда бесит Клауса, а Паркер уже готова закатить глаза и выдать надоедливое «хватит». — Я вспомнил про ведьму, которая там живет с самого основания города. Она даже старше, чем он. Короче, неважно. Она славится своими знаниями в области проклятий, так что, может быть, она сможет помочь. — Погодите, — подает голос Айзек, после чего несколько удивленно смотрит на Лили. Она прикусывает нижнюю губу. — Погоди-ка! Лили, вы что, собираетесь ехать к Карле?! — Именно к ней, — кивает Лили. — И не смотри на меня так. С ней поругался ты, а не я. Меня она примет нормально. — Ну не знаю… — Да не волнуйся. Все будет… — Скорее всего, плохо, — громко говорит Хоуп, и все тут же смотрят на нее. Она захлопывает книгу и хмурится, переводя взгляд с Лили на Кола и обратно. — В прошлый раз, когда ты уехала из Нового Орлеана, то вернулась без сознания и сутки не могла очнуться, потому что собственный отец тебя проклял. Тебе это ни о чем не говорит? А вдруг в Сан-Диего так же, как в Ницце, объявится теперь твоя мать и сразу тебя убьет? — Ты будешь спокойнее, если поедешь с нами? — вопросительно вскидывает брови Лили, и ей не нужно смотреть на Кола, чтобы понять, в какой шок она его ввергла. — Да, буду, — с вызовом отвечает Хоуп, смело глядя ведьме в глаза. Лили неторопливо оборачивается к Клаусу, невинно хлопая ресницами, и подходит к нему вплотную, в то время как он не сводит взгляд с ее глаз. — Ты точно издеваешься надо мной, Лили, — тяжело вздыхает Майклсон. — Совсем нет, — тихо отвечает Паркер и качает головой. — Верь мне, Клаус. Все будет хорошо. — Надеюсь, ты права. Лили улыбается, обхватывает ладонями лицо Клауса, несколько раз быстро целует его, а потом упархивает из гостиной, бросив Колу и Хоуп через плечо: «Собирайтесь! Чем быстрее свалим, тем быстрее вернемся!»<…>
Естественно, без еще одной идеи не обошлось… Потому что речь зашла о том, чтобы взять с собой еще и Хейли. Обдумывая это и хмурясь, Кол стоит в дверях комнаты Лили и наблюдает за тем, как она закидывает в дорожную сумку несколько вещей. Он приходит в себя только тогда, когда она подходит к нему и опускает ладони на его скрещенные руки. Кол и Лили тут же встречаются взглядами. — Ты правда думаешь, что взять ее с собой — это хорошая идея? — спрашивает Кол, хмурясь сильнее. Это заставляет Лили удивиться: обычно он не бывает таким обеспокоенным, а тут… Он никогда так не нервничал. Лили мягко улыбается. — Нам давно пора поговорить с ней, — негромко отвечает она. — Основное я ей, конечно, рассказала, но вопросы у нее все равно есть, и нам нужно на них ответить. — Значит, ты рассказала, что я сделал с одной из ее приемных семей? — Рассказала, но без подробностей. Просто сказала, что лучше смерть, чем то, что ты с ними сделал. Кол громко хмыкает, во все глаза глядя на Лили. — И как мне после этого ей в глаза смотреть? — щурится он. — Ты что, — улыбается Лили, едва сдерживая странный радостный смех, — правда так сильно переживаешь? Кол ничего на это не отвечает, но Лили уже и так все понятно. Она лишь улыбается шире, а он тяжело вздыхает. Лили это радует, потому что она впервые видит вечно язвительного и самоуверенного Кола вот таким, когда он нервничает перед нормальным разговором с той, кто почти что вырос на его глазах. Лили сильнее сжимает его руки и заставляет посмотреть ей в глаза. — Кол, послушай, — серьезно произносит она, — то, что ты сделал… Это была твоя нормальная реакция. Ты просто хотел наказать людей, причинивших боль девчонке, которой ты дорожишь. Она на тебя даже не злится. Ей не на что. Так что… я с ней поговорила. Теперь твоя очередь. Джек и Лора хотели бы, чтобы мы были с ней рядом. Кол несколько раз кивает, а потом, неожиданно поцеловав Лили в лоб, делает шаг назад, разворачивается и уходит. А Лили, усмехнувшись, возвращается к сумке.<…>
Стоит только Лили захлопнуть багажник машины Кола, как она чувствует руки на талии и тут же расплывается в улыбке. Клаус резко разворачивает Лили к себе и обнимает ее, тесно прижав к себе, а она закидывает руки ему на шею. Он резко приближает свое лицо к ее, будто хочет поцеловать, но вместо этого оставляет поцелуй на щеке и утыкается носом в ее шею. Лили не сдерживает разочарованный вздох, вызывая у Клауса улыбку. — Ты издеваешься. — Совсем нет, — весело отвечает Клаус и выпрямляется, снова заглянув Лили в глаза. — Просто маленькая месть. — И на прощание даже не поцелуешь? — выпячивает губу ведьма, из-за чего Майклсон улыбается шире. — Я бы лучше и в самом деле запер тебя в подвале, только бы ты не выбиралась из особняка, — вскидывает брови он, — но когда твое упрямство соединяется с упрямством Кола, получается какой-то кошмар, с которым я ничего не могу сделать. Да и… — Клаус тяжело вздыхает, — насчет Карлы Вуд я сам подумывал. Лили изо всех сил старается не удивиться, но получается из рук вон плохо. Клаус замечает это и крепче обнимает ее. — Да, я ее знаю, — отвечает он на незаданный вопрос, — и лучше опущу подробности. Просто… знакомая ведьма. Сильная, но все равно стерва. — Прости? Карла — стерва? — Ну, или она становится стервой только в мое присутствие. Лили вздыхает и качает головой, отворачиваясь и глядя в сторону. Она убирает руки с шеи Клауса и скрещивает их, слегка нахмурившись. Это заставляет Майклсона напрячься. Он легко берет Лили за подбородок и поворачивает ее голову к себе, заставляя посмотреть в глаза. — Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает он. — Да, просто предчувствие плохое. Ненавижу это. — Эй, — мягко произносит Клаус, обхватывая лицо Лили своими ладонями. — Все будет хорошо. Веришь? — Наверное, — криво улыбается Лили. — Может, я просто устала. Клаус, больше ничего не говоря, подается вперед и целует ее. Из головы Лили сразу исчезают все лишние мысли, будто их там и не было. Клаус снова обнимает ее за талию, а Лили опускает ладони на его шею, касаясь щек большими пальцами. — Лили, — тихо произносит Клаус, прерывая поцелуй. — М? Майклсон молчит несколько секунд, после чего слегка отстраняется и заглядывает Лили в глаза. — Я люблю тебя. Сначала Лили замирает, а потом медленно растягивает губы в улыбке и целует его, крепко обнимая за шею. — Я тоже люблю тебя, — отвечает она, отрываясь от него. — Ты не представляешь как сильно. — Представляю, любовь моя, — улыбается Клаус. — Ты пойдешь со мной на свидание, когда вернешься? — Пойду, — прикусывает губу Лили. — Прекрасно, — шире улыбается Клаус. — Тогда возвращайся скорее. И… — Не волнуйся насчет Хоуп. — Постараюсь. Они снова целуются, но оторваться друг от друга приходится слишком быстро, потому что позади раздается голос Кола: — Так, голубки, я все понимаю, но нам надо ехать. Со вздохом Клаус выпускает Лили из объятий, и та идет к Колу, рядом с которым уже стоят Хоуп и Хейли. Клаус сразу же к ним присоединяется, удивленно взглянув на Хейли. — Ты тоже решила отправиться в увлекательное путешествие? — вскидывает брови он. — Типа того, — усмехается Хейли, после чего переглядывается с Колом. — Мы же расскажем еще кое-что всем остальным, когда вернемся, да, Кол? — спрашивает Лили, и Кол понимает ее совсем не прозрачный намек. — Конечно, — «мило» улыбается Кол, а потом резко меняет тему, дабы избежать расспросов Клауса, который уже открыл рот: — Так, девочки, ладно, хватит болтовни. Загружаемся и отчаливаем. Глянув поочередно на Лили, Хоуп и Хейли, а потом, помахав брату рукой на прощание, он бодрой походкой идет к водительской стороне своего авто. Хоуп и Хейли тоже идут к машине, усаживаясь на заднее сидение, а Лили поворачивается к Клаусу. — Я жду ответы, — тут же заявляет он. — Жди, — с улыбкой отвечает Лили, а потом быстро целует Клауса, отворачивается и идет к машине, открывая дверцу и приземляясь на пассажирское сиденье. Она водит в воздухе пальцами а-ля: «Пока-пока», когда авто трогается с места. Клаус отвечает на это улыбкой. Когда особняк пропадает из виду, Лили нормально усаживается на сиденье. — Вот сладкая парочка, — усмехается Кол, а сидящие сзади Хейли и Хоуп начинают смеяться, заставляя Лили улыбнуться. — Может быть, — пожимает плечами она. — Может быть…