<…>
— О, вернулись наши голубки, — с улыбкой говорит Карла, как только Кол и Лили, толкая друг друга, вваливаются в гостиную. — А мы тут с Хейли и Хоуп про Клауса разговаривали. Ты почему мне не говорила, что в Майклсона втрескалась? И вообще, я думала, что двух Майклсонов в жизни тебе и так хва… Кэсси! Слишком резко. Слишком больно. Лили кажется, что ее череп выжигают изнутри. Она не может сдержать крик, хватаясь за голову и падая на колени. Теперь такое чувство, как будто по венам вместо крови течет расплавленное железо, причиняя невыносимую боль. Лили не слышит, как ее зовут, не ощущает, как ее касаются. Она не может дышать, не может шевельнуться так, чтобы боль не пронзила все тело. Даже в тот раз, когда Себастьян отравил ее, не было настолько больно, но тогда она хотя бы отключилась, а сейчас, как бы она об этом ни мечтала, продолжала находиться в сознании. Глубоко дыша и трясясь всем телом, Лили упирается ладонями в пол и низко склоняет голову. Она наконец ощущает хоть чье-то прикосновение. Это Хейли — самый первый свидетель ее приступов, — отодвинув в сторону Кола и не позволив Карле и Хоуп приближаться, одной рукой сжимает ее правый локоть, а другой обнимает за плечи и шепчет что-то успокаивающее. Или она молчит, а Лили просто кажется, что та говорит что-то. Когда боль более-менее отпускает, Лили резко слабеет, и Хейли приходится крепче прижать ее к себе, чтобы не дать упасть на пол. Судорожно дыша, Лили опускает голову Хейли на плечо, а та переглядывается с Колом. — Это что сейчас было, черт возьми?! — первой приходит в себя Карла, взволнованно и одновременно испуганно глядя на все еще тяжело дышащую Лили. — Господи, Кэсс, ты как? — Хочу поскорее сдохнуть, — мрачно выдает Лили, с огромным трудом и помощью Хейли поднимаясь на ноги и усаживаясь на стул. Она облокачивается на спинку и откидывает назад голову, зарываясь пальцами в волосы и все еще не в состоянии восстановить дыхание. Просидев так несколько секунд, Лили выпрямляется и опускает руки, в то время как Карла резко придвигается к ней вместе со своим стулом практически вплотную и берет ее ладони в свои, а ведьма даже не сопротивляется. Только устало смотрит. — Что ты делаешь? — Хочу понять, что с тобой происходит, — твердо отвечает Карла, слегка сжимая пальцами ледяные ладони Лили. — Я же тебе все рассказала. — Я — ведьма, Кэсси, мне недостаточно слов. Сказав это, она закрывает глаза и сосредоточенно хмурится. С каждым мгновением лицо ведьмы становится все мрачнее, и она сильнее сжимает ладони Лили. А самой Паркер кажется, что сейчас, открыв глаза, Карла подведет совсем не утешительный итог. Ей думается, что если она стиснет челюсти еще сильнее, то те просто треснут от такого напора. Сердце Лили пропускает парочку ударов, когда Карла наконец отпускает ее ладони и поднимает взгляд, посмотрев подруге в глаза. — Ну? — нетерпеливо спрашивает Хоуп, опередив даже Кола. Карла медленно вдыхает, медленно выдыхает и не смотрит ни на кого, кроме Лили. — Это не проклятье, — заговаривает наконец она. — Это связь. Джеймс связал Лили с предками, поэтому они могут высасывать из нее силы, магию. Они собираются делать это, пока не убьют ее. И боль с каждым разом будет все сильнее. Я вообще не понимаю, как ты это выносишь. — Связь? — переспрашивает Кол, и Карла переводит на него взгляд. — Тогда задача упрощается. Просто разорвем ее и все. — Ты не понимаешь! — вдруг срывается Карла, громко хлопая ладонью по столу и вскакивая на ноги. Она смотрит на Кола с такой злобой, с какой никогда не смотрела. Теперь не глядеть на Лили она старается изо всех сил. — Если связь порвется, то Лили умрет в то же мгновение! Сразу! Хотя знаешь, — она горько усмехается, перестав кричать, — уже без разницы. Лили все равно умрет. Предки просто всю ее высосут. А способа остановить это нет. Связь даже не перекинешь ни на кого — предки все слишком хорошо продумали, потому что стоит только Лили лишить этой связи, и она в ту же секунду погибнет. Не смотри так на меня. Я не могу помочь. Я не знаю, что делать. Это безвыходная ситуация. — Карлу уже всю трясет, она готова вот-вот разрыдаться, потому что впервые не понимает, как спасти. Она еще никогда не чувствовала себя такой беспомощной. — Осталось меньше двух месяцев. И все. — Неужели ничего?.. — заикается Майклсон. — Ничего, Кол! Ничего! — снова взрывается Карла. — Сделать я ничего не могу! Никто не сможет! Потому что она в любом случае умрет, пойми ты уже наконец! Да и бесполезно что-то делать. Мы только навредим ей. Ничего больше не добавив и не взглянув на Лили, Карла покидает гостиную, а потом слышится хлопок входной двери. Лили закрывает глаза, снова откидывается на спинку стула, упирается локтем в стол и начинает устало тереть лоб. Значит, она верно чувствовала, что бесполезно что-то делать. Значит, Кол правильно сделал, что не позволил Сидни осуществить задуманное. Значит… значит… она правда умрет. И почти через два месяца ее бесконечной жизни придет конец. На тяжело опустившегося на стул Кола теперь больно смотреть, будто ему со всей дури выбили почву из-под ног.<…>
На следующий день, подскочив в девять, решили выезжать через три часа, которые, конечно, пронеслись с такой скоростью, будто их и не было вовсе. И вот теперь Лили стоит, прижимая к себе еле сдерживающую слезы Карлу. Ей кажется, что если она сейчас подругу не отпустит, то сама скоро разрыдается, потому что смотреть на такую Карлу… больно. Потому что как бы та ни хотела помочь, все равно не сможет, и ничего с этим не сделаешь. Лили наконец находит в себе силы отстраниться от Карлы, положив руки ей на плечи и заглянув в глаза. — Прости меня, Кэсси, — выдает вдруг Карла, не успевает Лили и рот открыть. Вуд аккуратно убирает ладони Лили со своих плеч и берет их в свои, сильно сжимая. — Прости, что я не смогла помочь. Я просто… — Не надо, — сипло прерывает ее Лили, пытаясь улыбнуться. Хотя бы вымученно. Но, естественно, ничего не получается. Лили только судорожно вздыхает, сжимая ладони Карлы в ответ. — Тебе не за что просить прощения. Все нормально. — Звони мне, ладно? И пиши, — вновь обнимая ее, просит Карла, на что Лили несколько раз кивает, а потом все же отпускает подругу и идет к машине, стараясь не расплакаться. Она и так плачет слишком много в последнее время. Когда остальные тоже попрощались с Карлой, то они наконец двинулись в обратный путь. А у Лили все же не получилось сдержать слез.<…>
Спустя чуть больше суток машина останавливается рядом с особняком Майклсонов, а в салоне хранится поистине гробовая тишина. От Кола волнами исходит бешенство, он с силой сжимает руль, глядя в лобовое стекло так, словно оно должно расплавиться сию же секунду. Лили просто пялится будто в никуда абсолютно пустым взглядом, нервно сцепляя пальцы и стараясь ровно дышать. А Хоуп с Хейли лишь мрачно переглядываются, а потом, решив оставить друзей наедине, выходят из авто, синхронно захлопывая дверцы. Кол и Лили этого, кажется, даже не заметили. — Вот скажи, — первым заговаривает Кол, отчего Лили едва заметно вздрагивает, — что мне мешает найти и убить Себастьяна прямо сейчас? Лили очень медленно поворачивает голову в сторону Кола и внимательно смотрит на него, долго ничего не отвечая. За время ее молчания Кол сильнее сжимает руль, разжимает его, снова смыкает на нем пальцы, пока костяшки белеть не начинают, закрывает-открывает глаза, глубоко вдыхает-выдыхает, а взгляд смертоносного убийцы нисколько не меняется. Он все пытается расплавить лобовое стекло. — Бесполезность этого действия — вот что тебе мешает, — тихо отвечает Лили. — Бесполезность… — мрачно и криво усмехается Кол. — Хоть пар выпущу. Лили вздыхает, отворачиваясь. — Усп… — Успокоиться?! — срывается Кол, со всей силы ударяя ладонями по рулю. Чудо, что тот остался цел. Он резко поворачивает голову к ужасающе спокойной Лили, сжимая до боли челюсти. Она лишь сильнее стискивает свои ладони, никак не реагируя на крайнюю степень бешенства Кола. Она ведь понимает, почему он злится, так зачем отвечать тем же? Хотя от ее мнимого спокойствия он гневается только хуже. — Ты вообще себя слышишь?! Ты умираешь, Лилит! Умираешь! А я ничего не могу с этим сделать! И после этого ты просишь меня успокоиться?! — Ты можешь это принять, — сглотнув, произносит Лили и, чуть помедлив, снова смотрит на Кола. Во взгляде его нет ни капли злости. Только боль. Сплошная, всепоглощающая боль от осознания неизбежного. — Просто принять, понимаешь? И быть рядом. Ты не можешь изменить будущее. Не в этот раз. — Я не могу так просто взять и… — Можешь. Прошу тебя. Прошу, Кол, перестань меня спасать. Давно пора прекратить. — Не могу, — говорит Кол так, будто ему сдавливают горло. — Не могу. Я ведь все время только этим и занимаюсь. Лили слабо улыбается, а потом протягивает ладонь и опускает ее на щеку Кола. Он на секунду прикрывает веки, затем снова смотрит на Лили и кладет свою ладонь на ее, слегка сжимая. Он наклоняется вперед и касается своим лбом ее, закрывая глаза. — Все будет хорошо, — шепчет Лили, на что Кол не может даже кивнуть.<…>
Решив, что сначала увидится с Майклсонами, а потом пойдет к Люсьену, Лили заходит в особняк следом за Колом. Она останавливается на полпути и обходит Кола, разглядывая полуразрушенный первый этаж огромными от удивления глазами. Услышав шаги, убирающие все это Элайджа и Клаус оборачиваются. Последний тут же бросает подобранный стул обратно на пол и подлетает к Лили, стискивая ее в объятьях. Она обнимает в ответ, продолжая при этом осматривать место разрушения. — Что случилось? — спрашивает Лили, когда Клаус отпускает ее и становится рядом, обнимая за талию. — Сюрприз от Себастьяна, — отвечает вместо брата Элайджа, устало опускаясь в уцелевшее кресло и внимательно глядя на Лили. — Судя по словам твоего брата, Себастьян промыл мозги его оборотням в Ницце одним лишь ему известным способом. Думаю, Софи и Давина отлично ему в этом помогли. В общем и целом, нападение оборотней. Мне кажется, некоторым даже не надо было мозги промывать — добровольно пошли в «войско» Себастьяна. Почти все они мертвы. Некоторые либо пришли в себя каким-то чудесным образом, либо сбежали. А мы все живы-здоровы. Ну, относительно. Сидни и Фрея получили по… хм… царапине, скажем так, но не волнуйся, жить будут. И кстати, Лилит… — тут Элайджа делает паузу, почему-то переглядываясь с Клаусом, после чего неторопливо поднимается на ноги, делает несколько шагов вперед, становясь к Лили, Колу и Клаусу вполоборота, — у нас для тебя… сюрприз. Впрочем, для нас он тоже был неожиданным. В следующий миг Лили теряет способность говорить, так и не сумев спросить, в чем, собственно, дело. Кажется, скоро она снова расплачется. Что ж, уже наплевать. Лили против воли делает шаг вперед, когда видит, как из тени выходит Маркус. Не светловолосый с вечно спадающей челкой и нахальным выражением лица Феликс, а темноволосый, кареглазый, такой высокий, взволнованный Маркус — такой, каким она его запомнила, только, конечно, намного, намного старше. Она смотрит ему в глаза и видит ее мальчика, ее Марка. Он не стал таким, как Себастьян. Дьюару все же не удалось сделать из сына бесчувственное… чудовище, каким является сам. — Мам, это кот снова пришел. Я не хочу его прогонять. Можно я покормлю его хотя бы? — Конечно. Найди в холодильнике что-нибудь. — Уже бегу! — Привет, мам, — подает голос Марк, удивляясь, как еще его сердце не переломало ребра — так быстро и сильно оно бьется. — Я не смогла его спасти! Этот мужчина… он был… он был таким сильным, мама! Клянусь, я пыталась откинуть его своей магией, как ты показала однажды, но не… не… не смогла! Мамочка, мам, мама, он убил его! Он убил нашего Марка! А я не спасла! Не спасла! Господи, как я могла! Я уж-уж-ужасная с-с-сестра! Он меня всегда защищал, а… а… а я!.. — Ты не виновата, девочка моя. Не виновата… Вот он стоит. Живой. Руку только протяни. Стоит и смотрит на нее так, будто у него нет никого важнее, чем она. Лили больше не медлит. Срывается с места и, даже не останавливаясь, сходу обнимает Марка, опуская подбородок на его плечо и сильно жмурясь. Она чувствует, как сын крепко обнимает ее в ответ, зарываясь носом в волосы. Она только и молится о том, чтобы это был не сон, а самая настоящая реальность, потому что иначе она просто не вынесет такой жуткой боли. Столько десятков лет… она не могла простить себе, что не сберегла его… а теперь… Лили резко отстраняется, обхватывая ладонями лицо Марка и вглядываясь в каждую черточку его лица. Она неторопливо проводит пальцами по его волосам, как делала это раньше, когда он просто сидел рядом на диване, а потом немного наклоняет его к себе, прижавшись губами к его лбу, как сделала это в тот последний раз, когда они виделись. Тогда она решила ненадолго отойти, чтобы сходить на рынок, потому что заканчивались продукты. Она поцеловала в лоб обоих детей и вышла из дома, закрыв дверь на ключ. Если б она только знала, что случится после ее ухода, то не стала бы никуда ходить. Если б она только знала… — Мой мальчик, — рвано выдыхает Лили, касаясь своим лбом его. — Живой. — Она всхлипывает, сильнее жмурясь. Так радостно и так больно одновременно… — Прости меня. — Тебе не за что извиняться, мама, — слегка отстраняясь, отвечает Марк. Лили открывает глаза, встречаясь с ним взглядами. — Зато мне есть за что. Я так долго тебе врал. Я… — Да наплевать, — шепчет Лили, улыбаясь сквозь слезы. — Слышишь? Плевать. Все это уже неважно. Главное, что ты теперь рядом. Вы теперь оба со мной — это все, чего я хотела, Марк. Это все, что сейчас важно. Я думала, что навсегда вас потеряла, и это была худшая боль в моей жизни. Но теперь… — Теперь нам осталось от силы два месяца, да? — с невообразимой печалью в голосе спрашивает Маркус. — Ты знаешь? — Да. Отец меня считал своей правой рукой, так что, конечно, я знаю. Я хотел уберечь тебя, но не вышло. Никудышный из меня сын. — Не говори глупостей, — качает головой Лили. — Не смей такое говорить. Я люблю тебя, сын, слышишь? Я люблю тебя. — Она снова обнимает его, упираясь подбородком в плечо. — Я так сильно люблю тебя…<…>
Упираясь ладонями в перила балкона, Лили подставляет лицо ветру и слегка моросящему дождю. Она не знает, сколько простояла тут, но, кажется, пришла, когда только-только начинало темнеть, а теперь уже на небе — россыпь звезд, да и внизу людей поубавилось, насколько она может судить. Лили закрывает глаза, но тут же их открывает, боясь в очередной раз расплакаться. Уж слишком много эмоций нахлынуло на нее за последние двое суток. Кажется, она уже на грани истерики и держится только одним лишь чудом. Потому что радость и боль — это чересчур уж взрывная смесь, от которой с ума сойти можно. Лили выдыхает, сгибает руки и наклоняется, упираясь локтями в перила, а волосы с обеих сторон теперь заслоняют лицо. «Ну почему все так поздно… почему… — Ведьма слегка хмурится. — Поговорила с Люсьеном, ага. Молодец. Ну ничего, нагряну к нему завтра с утра пораньше». Она резко выпрямляется, когда слышит шаги позади, а потом чувствует ладонь на спине. Оборачиваясь, пересекается взглядами с Клаусом, и облегченно выдыхает. Он за локоть притягивает Лили к себе и обвивает руки вокруг ее талии, зарываясь носом в волосы. Она слабо-слабо улыбается и опускает ладони ему на грудь. Ее не было дома всего-ничего, а уже так ужасно соскучилась. Стоп. Дома? Эта мысль заставляет Лили улыбнуться чуть шире. — Соскучился? — с малой долей ехидства спрашивает она, приподнимая голову и наконец заглядывая Клаусу в глаза. — Еще как, — легко улыбается Майклсон. — А ты? Вместо ответа Лили обнимает Клауса за шею и целует его, чуть привстав на цыпочки. Клаус целует в ответ и прижимает Лили крепче к себе. Спустя пару мгновений Лили слегка отстраняется, вновь встречаясь с Майклсоном взглядом. Он чуть хмурится, когда замечает, каким грустным становится лицо Лили, и мгновенно понимает, в чем дело. — Кол рассказал все? — произносит она, опережая Клауса. — Да, — отвечает он. — Вместе с Хейли и Хоуп. Они сказали, что Карла довольно милая, но общение с вами двумя плохо на нее влияет. Говорят, больно много в ней сарказма. Лили усмехается и несколько раз слабо кивает. — Может, пойдем спать? — тихо спрашивает Клаус, прижавшись губами к ее лбу. — Ты выглядишь так измученно, как будто недели три ездила по Штатам без останов… — Я люблю тебя, Ник, — едва слышно шепчет Лили, опуская ладони на шею Клауса. — Я буду говорить тебе эти слова каждый день, если ты продолжишь меня так называть, — касаясь ее щеки, улыбается Майклсон. — Ник, Ник, Ник, Ник, — негромко смеясь, произносит Лили. — Ник, Ник, Ник… Клаус перебивает ее, резко наклоняясь вперед и целуя. — Я тоже люблю тебя, — отрываясь от нее, отвечает наконец он. Лили улыбается, вновь обвивая руки вокруг шеи Клауса. Она навсегда оставит в памяти этот момент. Навсегда.