***
Ближе к трем часам Леша ушел на фотосет, а Евстигнеев остался в одиночестве разглядывать потолок. Ваня тоже работал фотографом, но только тогда, когда позволяло время, которого в последние месяцы стало меньше. Причиной тому было частое общение с Мироном, зависание у него в кабинете, переписки почти ни о чем. Однажды у Евстигнеева появилась мысль сфотографировать вблизи глаза Яновича. Ваня не понимал, почему ему хочется смотреть в них и не отрываться. Обычные серые глаза. Глаза, которые можно сравнить с тихим океаном. По названию одно, но жуткие бури с мрачным темно-серым небом. Шторма, нещадно убивающие тех, кто не смог противостоять стихии. Через пару минут Ваню от размышлений оторвало уведомление о приходе сообщения. От Мирона. Евстигнеев прочитал и быстро напечатал ответ. Иван Евстигнеев «Да, заболел немного. Все нормально» Мирон в данный момент был онлайн и быстро ответил. Мирон Федоров «Тот факт, что ты отвечаешь просто и без сарказма, уже говорит о том, что не все хорошо.» Иван Евстигнеев «Могу сказать, что вчера я думал, что сдохну, но нет. Меня оставили в живых, поэтому ко мне прицепился вирус и решил сам все сделать, но появился Агент Храмов и частично уничтожил мерзкую тварь» После этого Мирона пробрало на дикий смех. Мирон Федоров «Ты сейчас у Леши?» Иван Евстигнеев «Пока что да. Потом посмотрим. А что, нагрянуть решил?» Мирон Федоров «Есть такая мысль» Иван Евстигнеев «Ага, и кто тебе адрес, интересно, скажет?)» Мирон Федоров «С недавнего времени, я ваш классный руководитель, и у меня есть доступ к личным данным учеников, так что выбор падает не на тебя)» Иван Евстигнеев «У тебя разве нет сейчас урока?» Мирон Федоров «Нет. Жди гостей, розовый пенёк» Иван Евстигнеев «Иди нахуй, сам пенёк)» После диалога с Ваней, Мирон открыл конец журнала с адресами учеников, нашел нужный и пошел одеваться. По дороге к больному, Янович решил заехать домой и взять небольшой подарочек для поднятия настроения больного.***
Мирону даже не пришлось звонить в домофон, дверь была открыта. Двенадцатиэтажка, в которой не работал лифт, а переться на десятый. Мирон постоял минутку, ахуел и двинулся в нелегкий путь. Как оказалось далее, дверь в квартиру была тоже не заперта.Мирон спокойно зашел, скинул кроссовки и прошел в зал, где лежал к нему спиной Евстигнеев. — А если бы грабители зашли, ты бы так же, не шевелясь, продолжил мониторить твиттер? От резкой фразы, которая разрезала тишину в квартире, Ваня подпрыгнул на месте. — Блять, зачем так пугать.Я думал это Леха вернулся. Ваня перевернулся и сел. Мирон поставил пакет на кресло, сходил повесил куртку на крючок и, вернувшись, занял место пакета. — Я разве такой страшный, что ты меня испугался? — Мирон саркастично взглянул на Ваню. — Нет, просто… Блять, ладно. — Ладно, ладно. Что с тобой? Температура? Кашель? Все вместе? — Добавь еще ангину, ибо сейчас полный букет пиздеца. А что это вдруг такая забота? — А тебе не нравится что-то? Мирон этим вопросом ввел Ваню в ступор. Парень попытался что-то сказать, открыл рот, но не найдя нужных слов просто заржал. — Вот и славно. — Лучше бы и о себе позаботился. Ходишь в минусовую температуру в легкой куртке. Сможешь сходить чайник поставить? Холодно из-под одеяла вылезать. — Хорошо. Мирон ушел на кухню, забрав с собой принесенный пакет. За стеной слышались звуки кипящей воды, шелест чайными пакетиками и громыхание тарелками. Евстигнеев до ужаса хотел взглянуть, что же там делает Федоров, но желание оставаться в тепле было сильнее. Минут через сорок Мирон вернулся в зал с кружкой чего-то очень вкусно пахнущего. — Это что-то вроде супозаменителя с витамина-хуеминами. На, пей короче, — Федоров отдал Евстигнееву кружку и вернулся на кухню. День назад, после морально-словесного разъеба от родителей, Ваня был подавлен настолько сильно, что мысли о суициде казались не такими плохими. На данный момент в Евстигнееве плясали чувства, словно его мозг — бальный зал, в котором состоялась очередная сходка высшей знати. Он не мог понять, какие отношения между ним и Мироном. С одной стороны, Мирон Ване, так же как Леша, принес какое-то лекарство и поинтересовался что да как. С другой стороны, Евстигнеев хотел прижаться к этому человеку, обнять и лежать вместе. На данный момент под теплым одеялом и с чаем. На счет второго Мирон будет явно не против, ибо чай и кофе он пьет даже в школе 24/7. Вернулся Федоров минут через двадцать с тарелкой клубники, которую принес для Вани. — Держи. У парня загорелись глаза как у ребенка, увидевшего игрушку, которую всегда хотел, но в силу обстоятельств не мог приобрести. — Для меня всегда останется загадкой, откуда у тебя появляется клубника в декабре. — В комнате выращиваю на столе прям, а внизу заодно и мухоморы. — Что? — Шучу я, ешь. Подавишься еще вдруг. Мирон сидел пил чай, а Ваня начал кушать ягоды, тщательно пережевывая каждый кусочек. На улице с утра падал крупными хлопьями снег, а к полудню навалили приличного размера сугробы. Конечно не двухметровой высоты, но трактор уже начал свое дело. Яновича взгляд зацепили полки с книгами: Дюма, Митчелл, Пастернак, Гессе и многие другие, стоящие и призывающие подойти и полапать их, вдохнуть запах старых страниц. Ощущался сладковато-приторный аромат, отдаленно напоминающий шоколад. Мирону не нужна была книга, чтобы почувствовать его, он уже наизусть знал как какая пахнет: если новая, то все по классике — только что пропечатанной бумагой. Если какое-то время пролежавшая в квартире, то запах хозяина пропитывает ее, будь то одеколон, духи или дезодорант. Парень заметил, что около подушки Вани лежал какой-то томик. Мирон решил разузнать, что же читает его больной друг. Он подошел и сел на диван рядом с Евстигнеевым, взяв книгу в руки. — Ты читаешь? Или Храмов оставил? Мирон вертел в руках сборник произведений Хемингуэйя. — Я. Решил не торчать в интернете днями, а заняться чем-то полезным. Если быть честным, то Ваня сам бы никогда не взял в руки эту книгу, ибо слышал, что произведение, которое он в данный момент читает, сложно понять. Он, найдя эту книгу на полке, взялся за нее лишь из-за рассказа Федорова, который с восхищением описывал свои эмоции после прочтения. К сожалению, Ваня, дойдя до середины, все равно не понимал смысла, вложенного автором. — Отличный выбор. В этот момент Мирону пришла смс на телефон. Когда он его достал и прочитал сообщение, то сразу изменился. Некогда веселое и саркастичное выражение лица приобрело долю беспокойства, с нотками злости. Ваня сразу понял — что-то не так. Мирон быстро напечатал ответ и поставил телефон на беззвучный режим. — Что-то случилось? — аккуратно спросил Ваня. — Случилось, но это сейчас не важно. Мирон взглянул на Евстигнеева и начал дико смеяться. Ваня недоумевал, что происходит с человеком, сидящим напротив него. — Говорящий кокон, блять. Федоров продолжил смеяться, а когда Ваня понял о чем он говорил, то тоже улыбнулся. Парень сидел с ног до головы, даже волос не было видно, завернувшись в одеяло. Янович периодически успокаивался, но ненадолго. Ваня запустил в него подушку. — Э, за что? Бессмертный что ли? — Это угроза? — Это угроза твоей физиономии. Подушка прилетела обратно в Ваню, но уклониться он не смог, и лицо поприветствовало сей мягкий предмет. — Ну все. Ваня резко встал, снял с плеч одеяло и бросил его на Мирона. Тот в свою очередь попытался вывернуться, но было поздно. Евстигнеев замотал его, как коврик и лег сверху. — Блять, ты же болеешь, хуле быстрый такой? И чертовски тяжелый, слезь, индюк, — от того что Мирон продолжал смеяться, попытка выглядеть убедительным не удалась. — За индюка еще получишь. — Это угроза? — спросил Мирон, вскинув бровь в своей обычной манере. — Пока предупреждение. — Ага, и что же мне за это будет? — Пизда тебе будет, Янович. Ваня начал разматывать Мирона. Когда парень смог освободить руки, то схватил Евстигнеева за плечи и повалил на спину. — Что ты там говорил? Кому пизда будет, — Мирон сидел у Вани на бедрах и прижимал к дивану. Евстигнеев удивился тому, что он не против. Тем временем телефон разрывался от сообщений, и Мирон психанул, взял телефон в руки, продолжая сидеть на парне. — Удобно тебе, девица? Мирону в этот момент было не до шуток. Как показалось Ване, лицо Яновича даже приобрело слегка багровый оттенок от злости. Федоров слез с Евстигнеев и стал собираться уходить. — Мирон, что произошло? — Я могу рассказать, но не сейчас. Поверь, все нормально, в какой-то степени. Давай лечись, пока. — Пока. Ваня подошел и нерешительно приобнял Яновича.Мирон просунул руку под одеяло и тоже обнял парня, но немного крепче. Похлопав по плечу на прощание, Федоров быстро выскочил из квартиры и побежал вниз по лестнице.