***
— Добрый день, Наталья Алексеевна. Это Леша. — Привет. Да, я знаю. — Я по поводу Вани звоню. Дело в том, что он заболел, ну тогда в тот день, когда из дома ушел. Сейчас, в общем, ему очень плохо. Я не знаю что с ним. Домой он идти не хочет. — Боже мой! Он сейчас дома? Ты сейчас с ним? — Да он у меня. — Я сейчас приеду.Попытайся, если он спит, разбудить его, если нет, то не говори, что я сейчас приеду, а то уйдет еще куда вдруг. — Хорошо.***
Мать благополучно приехала и забрала сына домой.Тот извинился, что заставил волноваться их, но и они тоже были не правы так срываться на нем. Женщина тоже извинилась за свое излишнее красноречие. Отчим остался непреклонен и продолжал пропагандировать старый метод воспитания — плетки. «Мы же не в 19 веке, успокойся. С одной стороны, все мы были подростками, все хотели чего-то нового» — успокаивала мужа женщина. «И что что сейчас не 19 век.Уважение к старшим должно быть всегда!» — Давай договоримся. Ты меня слушаешься, хорошо учишься, и мы не ссоримся. Я тебя прошу лишь об одном: при отце не прокалывайся с запахом сигарет. Уже понятно, тебе скоро 18. Ничего не поделаешь, но делай все по тихому. Идет? — Хорошо, мам. Ваня был рад, что они смогли сесть поговорить. На душе стало как-то спокойно и безмятежно. Он вспомнил старые времена, когда они все семьёй: Ваня, мать и отец, родной отец, ездили на выходные отдыхать на озеро, или устраивали походы за грибами в лес. Спокойствие заволокла временно тоска, длившаяся, к счастью, не долго. В этот же день женщина вызвала врача. Как и следовало ожидать, Ваню оставили на недельный больничный, прописав в бумаге ангину в острой форме. Коротать время приходилось чтением книг, ведь интернет, как на зло, к хуям полетел. Мать сказала, что после работы зайдет его оплатить, но Ване что-то с трудом в это верилось. Уезжая от Леши, Евстигнеев захватил с собой его книгу, надеясь прочитать, но известное дело, когда болеешь информация усваивается с трудом. К концу произведения, Ваня начал немного понимать суть, но из-за головной боли пришлось отложить книгу на время.***
Прошло три дня. Ване стало лучше, и к нему решил прийти Храмов, в надежде, что друг не убьет его чем-нибудь за то, что он «сдал» его. — Вечер в хату, господа, — с криком и грохотом зашел Леша с пакетом дошика, — держи, — кинул один Ване. — Спасибо, иуда. — Да ты заебал. Я же не хотел, чтоб ты подох. Кстати, там твой Мирон просил передать «привет». — Ему тоже. И он не мой. — Ну учитывая, что вы с ним так хорошо общаетесь, друг он явно не мой. А может он тебе вовсе не друг? — Леша заиграл бровями, намекая на гомосексуализм. В него незамедлительно полетела подушка, которая попала точно в цель. — Да ладно. Я же шучу, что так распетушился? — Пошли чайник поставим. Ваня встал с кровати, и парни пошли на кухню, но, по дороге в другую комнату, Евстигнеев вернулся и обмотался пледом. — Блять, пища богов, — констатировал факт Ваня с полным ртом лапши. — Не подавись, индюк довольный. — Как там в школе? Скучно без меня, сто процентов. — Какая разница с тобой или без? Ты спишь на всех уроках почти. — Ах вот как, ну все. Я обиделся, — Ваня демонстративно надулся, но долго держаться не смог, и они с Лешей одновременно засмеялись. — Долбаеба кусок. Ты когда придёшь-то? — На следующей неделе точно приду. В воскресенье кинь мне расписание и домашку. Кстати, на кровати твоя книга лежит, забрать не забудь. — Ты читать умеешь? Вот это не знал. Почти шесть лет за одной партой, а такое скрыл. Как так можно, а? — Что за приступ сарказма? Тебя Мирон покусал? — К счастью, нет. Единственный учитель, который рассказывает интересно, понятно, и это быстро запоминается. А еще домашку не задает. В этот момент во входной двери повернулся ключ, и в прихожую вошла мама. — Привет. Раздевшись, женщина прошла в кухню. — Здравствуйте. — Привет, Леш. Ваня, ну что такое. Нормальный суп ты есть отказываешься, а как бич пакеты свои, так с радостью. Не наедитесь ведь этим. — Я же не постоянно их ем. — Ладно, кушайте. Женщина ушла к себе. — Вижу, все хорошо? — Все просто отлично.***
Половину дня ребята провели за игровой приставкой. Они бы и продолжили так сидеть, если бы не отключили электричество. — Блять! Я же почти выиграл, сука, ебаный свет, ебаные провода! Ваня кинул джойстик на диван, а вставая, продолжал крыть матами всех и вся. — Видел, блять. Даже электричество сегодня на моей стороне. — Хуеличество, блять. Ваня поднялся и сел на кресло, а Леша остался на полу. — И что теперь делать? — Не знаю. Честно сказать, я немного хочу в школу уже. Пхах, странно звучит, но дома мне уже скучно. Я бы еще книгу почитал, но мне не нравятся мамины романы. — Давай завтра что-нибудь из своей мини библиотеки принесу? — О, хорошо. — Что тебе надо-то, поконкретнее. — Бля, хрен знает. Что-нибудь такое, где основной идеей сюжета не являются отношения, любовь-морковь, вся хуйня. Если будет, то где-то на втором, третьем, двести сорок пятом плане. — Хорошо, книжный ценитель. Парни разговаривали около двух часов, пока не стемнело.Так как на улице, как и в квартирах, темно, Леша решил уйти, когда дадут свет. Ведь не знаешь, что тебя поджидает в темноте. Может красивая девушка, которая окажется трансвеститом-убийцей, или арматура, торчащая где-то из-под забора, огораживающего заснеженную клумбу. Ну или просто банальная темнота, сопровождаемая скрипом снега под ногами. С одной стороны, вечер, тихо и темно, с другой, немного жутко. Леша ушел в половине десятого. К этому времени с работы вернулись родители с интервалом в двадцать минут, сначала отчим, потом мать. Ваня не хотел попадаться никому на глаза, хотя он ни в чем и не провинился, но решил быстренько ретироваться в комнату, аля: «хочу спать, спокойной ночи» Спать Ванечка, конечно же, не собирался. Он заткнул уши наушниками и включил на полную трек Yellow Claw — Shotgun. Ближе к двенадцати ночи, телефон завибрировал от уведомления. Мирон Федоров «Ты там еще не умер?» Иван Евстигнеев «Ха, не дождешься.» Мирон Федоров «Ну и славно.» Ваня улегся поудобнее и стал счастливо пялиться в телефон, но Мирон больше ничего не писал. Евстигнееву стало немного совестно от того, что Янович сам ему пишет, узнает как дела, а ответной инициативы от самого потребителя внимания не получает. Иван Евстигнеев «Как дела у тебя?» Мирон Федоров «Хуево. Завтра дохуя уроков, к ним еще прихуярили совещание, а после него еще и дополнительные занятия. Бля, я будто опять в институт вернулся.» Иван Евстигнеев «Оу, сочувствую, чувак.Это значит ты до скольки будешь в школе торчать?» Мирон Федоров «Не знаю. Часов до шести, наверно. Плюс-минус час, а что?» Иван Евстигнеев «Да нет, ничего.Просто спрашиваю.» Мирон Федоров «Ладно, спокойной ночи. Мне тут еще на завтра напечатать одну хрень нужно.» Иван Евстигнеев «Спокойной ночи)»***
Девять утра, Ваня на ногах, дома никого, а соседям лучше сразу вешаться, ибо сейчас будет просветление музыкой великого Ивана. С одной стороны, если учитываться, что нельзя шуметь с одиннадцати вечера до семи утра, то ничего не мешает Ване заставить подпрыгивать от басов предметы в комнатах. Но с другой, надо бы собрать всю имеющуюся совесть и воздержаться от неебической громкости хотя бы до двенадцати дня. Ваня умненький мальчик, он решил воспользоваться вторым вариантом. Когда Евстигнеев покушал, то решил навести дома порядок, ибо его перестал устраивать такой тип существования и захотелось продуктивности. Парень вытряхнул с полок всю одежду, перебрал ее и сложил красивыми, ровными стопками обратно в шкаф. С письменным столом такая же история. Из ящиков все полетело на пол. Ваня нашел в них ряд удивительных вещей и сидел думал, как же они там оказались: болтик, ленточка (если честно, хуй знает откуда), старый брелок — мягкий игрушечный медведь, и много прочего в этом духе. Евстигнеев выкинул все, за исключением этого мишки. Прибравшись в визуально недосягаемых местах, Ваня переключил свое внимание на кухню и зал. Вымыл все полки, стол. Даже сверху шкаф протер. Продуктивность разыграла в нем неплохой аппетит, и Ваня решил уничтожить добрую половину холодильника, а затем продолжил наводить чистоту. Закончив, Евстигнеев выключил музыку, прошёлся по комнатам и полюбовался своей работой, а потом лег, раскидав конечности в стороны, на кровать и, в сладком спокойствие и тишине, уснул.***
Парень резко вырвал из сна звук уведомления на телефоне. Мирон Федоров «Можешь порадоваться (нет). Сейчас было совещание, и вся школа теперь учится не с девяти, а с восьми тридцати утра.» Иван Евстигнеев «Что?! Какого хрена, я и к девяти не высыпаюсь. Нет ну пиздец!» Мирон Федоров «Сам в ахуе. Ладно хоть будет время передохнуть, сейчас отменили одну пару дополнительных, включу режим «Ваня на уроке».» Иван Евстигнеев «Че» Мирон Федоров «Ну блять, ты же спишь постоянно на уроках.» Иван Евстигнеев «Ты как там еще жив? Столовая до двух, уже почти четыре.» Мирон не ответил, так как уже вышел из сети. Ване в голову пришла мысль: «бля, может в школу сгонять, с Федоровым посидеть, поговорить. Можно покушать захватить, он сто процентов уже голодный». Размышления Евстигнеева длились не больше минуты, и он стал одеваться, взял рюкзак, в него кинул перчатки, кошелёк и вышел из квартиры.