***
Спустя час в квартиру ввалился очень злой и уставший Илья. Судя по виду, он собирался начать орать прямо с порога, но Мирон сказал, что Ваня спит, и они пошли в зал, закрыв за собой дверь. — Почему он еще не дома? — Потому что он еще не дома. Илья пытался собрать все мысли в кучу, но это с трудом получалось, поэтому он останавливался и обдумывал свою мысль после каждого предложения. — Не могли как нормальные люди? Помог — забыл. Ты впутываешь эту малолетку все больше и больше туда, куда не стоит. Я вижу, что вы привязались друг к другу, но чем больше вы становитесь ближе, тем тяжелее будет вам друг друга терять. Ты знаешь какие факторы могут этому поспособствовать. — Я все это прекрасно понимаю, не маленький. Но… блять. Все очень сложно. Я же не могу так сделать, что были так близки, а сейчас пока-пока, мы просто учитель и ученик. — Начни сводить общение на минимум, я тебе это уже говорил.Постепенно отдалитесь, будет легче. — Нет, не будет. — Тебе не будет. А вот ему — да. Ты таблетки пьешь вообще? Мамай бросил взгляд на упаковку, стоящую на самой верхней полке. — Сейчас нет. Около четырёх или пяти месяцев не проявлялась ни одна стадия. — А если внезапно проявится? — Я на такой случай ношу с собой пару штук в кармане. В воздухе повисло молчание. За окном начал завывать ветер, пошел сильный снег. Такая погода как раз нравилась Ване, когда бушует метель, а ты сидишь дома с кружкой чая и наблюдаешь за этим. — С ним все хорошо? — внезапно спросил Илья, отвлекая Федорова от мыслей. — Не уверен. С ребрами не порядок, сломали, кажется. Ну и ебало зашивать пришлось. — Ага, всю спинку сиденья кровью заляпал. — Не твою же машину испачкал, успокойся. — Ладно, разговаривать с тобой бесполезно, а спорить даже не буду пытаться. Ты у нас непробиваемый. Мирон на это ничего не ответил и стал провожать Илью. Одевшись, Мамай открыл дверь, но приостановился. — Я не осуждаю твой выбор человека. Я лишь хочу, чтобы вы оба тогда были аккуратнее. Если у тебя будут с теми ребятами опять проблемы, то ты сможешь уехать так далеко, что они тебя не найдут. Финансы позволяют, я знаю. Но пацан не сможет так же поступить. — Я тебя понял. — Хорошо, до скорого. — Пока.***
Когда Илья ушел, Мирон пошел на кухню и решил заварить себе чай. Правда потом вылил его в раковину и сделал кофе. Только и оно полетело нахуй. Мирон наконец почувствовал то самое. То самое чувство, когда подступает стадия пиздеца. Сыграли здесь роль и навалившиеся проблемы с парнями из прошлого, и неправильно понятая ситуация с девушкой Вани, беспричинное самовнушение и волнение за Евстигнеева. Только Мирон успел похвастаться, что таблетки около пяти месяцев были не нужны, как тут же обстоятельства развернулись на сто восемьдесят градусов. Он ничего не стал делать, просто достал с верхней полки коньяк, открыл и начал пить прям из горла. Мирон знал, что с таблетками мешать это нельзя, знал, что может стать хуже, но он также знал, что сейчас ему похуй на все. Хочется просто напиться и забыть этот день как страшный сон. Единственная вещь, которая не позволяла это сделать — Ваня. Надо же кому-то завтра проследить, чтобы тот добрался до дома в целости и сохранности. Мирон пересилил себя, поставил бутылку на место и отправился спать.