Голова Вани неприятно гудела, фоном была слышна какая-то второсортная передача по типу «Пусть говорят». В комнате тошнотворно пахло хлоркой и спиртом. Подняться Иван был не в состояние: не было сил. Поэтому он продолжал упираться лбом в подушку, а руками — в матрас. В стороне от Евстигнеева была слышна какая-то возня, но он элементарно не мог повернуть голову.
Рядом зазвонил телефон, человек, находившийся в комнате, ответил на звонок.
— Да? Да. Все хорошо, не ори так. Да. Через пару дней приеду. Как только буду в Питере — позвоню. Ага, давай.
Ваня повернулся на бок в сторону голоса и замер.
Мирон.
Парень приподнялся наконец и огляделся.
В комнате находилась большая кровать, длинный шкаф с зеркалами на каждой двери. По бокам стояли кресла, а в одном из них сидел Мирон и ждал, пока Ваня придет в себя.
Евстигнеев сейчас бы поверил во всех богов, лишь бы этот звон прекратился, а голова перестала быть такой тяжелой и словно не своей. Ваня не мог вспомнить то, как он здесь очутился.Где Леша с ребятами? А самое главное — что он не может такого вспомнить? В душе сидело странное угнетающее чувство, вот только парень никак не мог понять откуда оно.
— Вань? Ты тут?
Мирон аккуратно подошел к Ивану и сел на край кровати.
— Все хорошо? Что случилось? Что ты съел, выпил или снюхал?
Ваня попытался вспомнить хотя бы что-нибудь, но память с этого вечера словно стерли.
— Я вообще ничего не помню. Только…
«Ты действительно не знаешь! Хахахаха»
«Ты так похож на своего отца»
«Он вас бросил»
«Не погиб…он жив»
Ваня уставился глазами на свое отражение в зеркале. В голове не укладывалась полученная информация. Как он может быть жив? Иван сам ведь видел, как тело клали в черный полиэтиленовый мешок. Сам видел стекла, пролетающие мимо него как в замедленной съемке.
— Только…что?
— Он знает моего отца. Я помню как он это говорил.
— Его и я знаю.
— Что?!
— Его все наши знают. Игорь Владиславович Мариков.
Ваня затряс головой.
— Стой, стой, стой. Нет. Я не про отчима говорю, а про родного отца. Он говорил про него.
Вот только странным остается тот факт, что Ивана не удивило то, что многие друзья или приятели Мирона знают его отчима.
— Но разве ты не говорил, что он погиб?
— Вот именно!
— Так, давай успокойся. Не нужно верить всему тому, что говорит этот человек. В свое время я тоже его слушал. Ни к чему хорошему это не привело.
Минуту царило молчание, но следующая реплика Вани была некстати к дохуя напряжной обстановке.
— А где Леша?
— Какой Леш…только не говори, что он был с тобой.
— Ну…
— Ваня, блять! Какого хуя вы творите?! О чем вообще думали?!
— Я же не знал, что так получится.
— Хули разорались? Не в своем доме, а в квартире. Заткнитесь, либо ругайтесь тише!
В комнату вошел парень лет двадцати, а может чуть больше. Ваня подметил, что у него был звонкий голос.
— Извини, Ром. Так, идиота кусок, звони Леше и узнавай, где их черти носят.
Евстигнеев набрал номер Леши, но тот скинул звонок. Еще раз набрал — безрезультатно. Мирон уже был весь на нервах и мерил шагами комнату.
— Так, Федоров, заебал. Сядь.
— Как нахуй сядь?! Я если этих придурков растеряю, то в школе пизды знатной получу!
— Мирон…
— А знаешь что еще веселого будет? Что меня помимо увольнения может ждать и кое-что похуже…
— Мирон!
— Чего?
—
«Я в комнате. Все нормально. Ты сам то где?». Это от Леши.
— Вот, Мироныч, не мути воду. Все с ними хорошо. Ты тоже был малолетним распиздяем. Пойду заварю чай, а ты, — Рома повернулся в сторону Вани. — надеюсь, проблевался и мои полам больше такого не суждено увидеть.
Ваня понял причину того, почему воняло хлоркой. От стыда парень спрятал лицо в ладонь.
— Боже мой! Простите меня.
Рома развернулся, вышел из комнаты и закрыл дверь. Мирон подошел к Ване и сел на край кровати. Евстигнеев хотел встать, но руки все еще с трудом его слушались. Ваня неуклюже, но все-таки подсел ближе к Федорову и уткнулся лбом в плечо.
— Что бы я без тебя делал? — тихо, словно себе проговорил Ваня.
Мирон зарылся пальцами в волосы парня и стал нежно в привычной себе манере перебирать их.
— Спокойно бы жил.
— Не говори так. Не надо.
— Почему? Ты ведь из-за меня три раза попадал в передрягу. Два раза пизды получил. Всему одна причина — я. Прости меня, Вань.
— Нет. Если бы я хотел, то в первый же раз оборвал бы с тобой все контакты. Были бы стандартные отношения: ты — учитель, я — ученик. Я бы мог сделать так, чтобы ты меня ненавидел. Знаешь почему так много
«бы»? Потому что этого не будет. Никогда. Чтобы не случилось, какая ситуация не произошла бы, знай одно — я всегда буду рядом.
Ваня притянул Федорова ближе и обнял настолько крепко, насколько позволяло ему сейчас состояние. Мирон был очень тронут такими теплыми и нежными словами. Сейчас он мог с уверенностью сказать, что с этим мальчишкой он счастлив. Если бы только можно было куда-то уехать. Далеко и надолго. Оборвать все связи и отправиться вдвоем на край света, где их никто не знал.
Мирон уже хотел вставать и выходить, как Ваня взял в руки шнурки толстовки и потянул на себя их обладателя. Поцелуй получился немного поверхностным и быстрым, всему виной была напряжённая обстановка и не совсем нормальное состояние Евстигнеева. Однако, парень так просто сдаваться не собирался и решил помочь себе рукой, положив ее на шею Федорова, чтобы поцелуй было более глубоким и грубым. Ваня понял, что у него получилось это сделать, когда Мирон тихо и рвано простонал ему в рот. Федоров решил взять дело в свои руки и положил ладонь на Ванину талию, чтобы тот был ближе. Намного ближе. Он хотел заключить парня в объятия и не отпускать до конца жизни.
К сожалению, парням пришлось оторваться друг от друга, так как они находились в чужой квартире и не одни.
— Мирон, ты такой дурак.
— Я знаю, Вань. Знаю.
***
У каждого есть свои принципы, ориентиры, цели. Главным принципом Мирон было то, что он пообещал себе не влюбляться до того момента, пока буря с криминалом в его жизни не стихнет. А сейчас что? На соседнем ряду сидений сидит человек, ради которого он сейчас бы отдал жизнь даже не задумываясь.
Вот только муть Влада с пакетом не давала никакого покоя. С якобы живым отцом Вани. Зачем ему это все? Даже если брать в оборот тот факт, что на данный момент мужчина жив, то для чего было говорить об этом Ване? Если он по собственной воле ушел из семьи, то и пусть. Ворошат прошлое лишь те, кто не может его оставить. Пролетело достаточное количество времени, Евстигнеев все это постепенно оставлял позади. Вот только всю это концепцию стараний в одно мгновение разрушил человек, не имеющий никакого отношения ни к семье Вани, ни к самому Ване. Ну сейчас может быть только косвенно. Через Мирона.
В данный момент у Федорова был человек, у которого он может спросить на счет всего этого дерьма, но будет ли он рад его видеть вообще?
***
Достаточно странная была в Питере погода. Солнечно. На улицу не дует промозглый ветер, а на тротуарах лежит утренний и еще нетронутый снег. Мирон бы с удовольствием промотался бы весь день на свежем воздухе, но за город ехать на машине два часа, а топать пешком долго, поэтому выбор был очевиден.
В дороге Федоров часто задавался одними и теми же вопросами: что если он сменил адрес? а если позвонить? а вдруг сменил номер? В приступах паранойи Мирону не было равных. Успокаивался он лишь одним фактом: половина пути пройдена, назад ехать столько же, сколько и до цели. Правда во втором случае есть дорога обратно, но не суть.
В самом начале проулка стояли старые и потрепанные жизнью дома. В конце улицы начинали возвышаться более новые и аккуратные строения современного типа. Мирон вышел из машины и пробежался взглядом по дому. Точно такой же как и три года назад. Ну что же, попытка — не пытка. Федоров шагнул к воротам и нащупал задвижку. Мало кто знал, что ее можно открыть и снаружи, но с виду замков никаких не было. Отодвинув рычажок, Мирон уверенным шагом зашел во двор, на котором имелось более маленькое строение — будка. Раньше собаки здесь не было, и Федоров был уже не так уверен, что хозяин дома все еще здесь живет. Собака, увидев Яновича, незамедлительно подняла лай на всю округу и побежала на Мирона, но ее сдерживала цепь. На крыльце показался хозяин, успокоивший и отогнавший собаку, а затем перевел взгляд на Мирона.
— Надо же. Какие люди и без охраны. Привет, что ли.
— Привет, Дим.
