Ассистенция

Я не могу заставить себя проглотить ни крошки, поэтому еда на небольшом синем подносе так и остается стоять нетронутой около двери. Вскоре появляется девушка, одетая в простые джинсы и несоразмерно большую для нее черную толстовку, резко контрастирующую с ее и без того бледным, исхудавшим лицом. Она скользит взглядом по подносу, недовольно хмыкая, затем переводит взгляд на меня и мне становится дурно. Она морщится, в ее глазах пляшут искры страха и пренебрежения. Словно это я здесь заразная, а не она. После того, как Лина предупредила меня о бомбе, спрятанной в доме Фреда, я ускользнула от туда и побрела по улицам города, наугад выбирая пути. Проходя мимо района Хайлендс, меня передернуло. В груди защемило, когда один из домов в конце улицы попросту обвалился, съедаемый языками пламени. Огонь был повсюду, забираясь на ветки деревьев, проскальзывая в окна и двери, сжирая все на своем пути, оставляя за собой лишь пепел и едкий запах дыма. «Они сожгут весь наш город! Они сожгут всех нас!» — пронеслось у меня в мыслях. Но я не чувствую страха, наоборот в голове появляется какая-то легкость, как было после процедуры. Я думаю о том, что будет гораздо проще просто сделать шаг, вступить на порог одного из догорающих домов и позволить пламени поглотить меня… Но я не успеваю сдвинуться с места. Чьи-то руки хватают меня с двух сторон. Заразные. Они молча волокут меня вверх по улицам Портленда. Но даже без слов понятно, куда мы направляемся. В глазах стоят слезы от дыма, я кашляю, задыхаюсь, ноги не слушаются и я постоянно спотыкаюсь, но им все равно, они ни на секунду не сбавляют шаг. Я была права, Фред был прав. Они животные из Дикой местности, они несут за собой лишь разрушения и смерть. Я теряю сознание, как только серое здание Крипты появляется перед глазами. А очнувшись понимаю, что нахожусь в одной из камер. В точно такой же, несколькими неделями ранее, я виделась с Касси. Я вспоминаю ее бледное, исхудавшее лицо и безумные глаза. Тошнота подкатывает к горлу. Я здесь навсегда. Я проведу в этой крохотной комнате остаток своих дней. Через небольшое окошко просачивается солнечный луч, падая на белоснежный пол. Я сажусь на жестком матрасе, разминая затекшую шею. Тонкая полоска света постепенно увеличивается, она ползет вдоль стены, натыкается на ножки кровати и, наконец, доходит дом моих ног. Я закрываю глаза и представляю, что стою на берегу в Истерн Променад, передо мной раскинулся бескрайний океан, его волны легко ласкают песчаный берег. Свежий морской бриз обдувает мои волосы, я вдыхаю полной грудью, ощущая запах водорослей и соли. Жаль, что я этого больше никогда не увижу, но и скучать тоже не буду. Ведь в этом и есть суть исцеления. Не знаю сколько дней я провела в этих бетонных стенах. День за окном сменяет ночь, но я уже сбилась со счета. Мне известно одно — каждый новый день неумолимо приближает меня к смерти и я уже начинаю думать о том, что лучше бы меня сожрал огонь на Хайлендс, чем вот так размеренно приближаться к концу в душной камере, как последний преступник. Резкий громкий звук вырвал меня из тяжелых раздумий. В коридоре слышны быстрые шаги, я различаю голоса. Несколько человек приближаются, они явно о чем-то спорят, но невозможно разобрать ни слова, только шум. Около моей двери начинают кружить тени и я понимаю, что эти люди остановились около моей камеры. Они все еще спорят, кто-то произносит мое имя, и меня передергивает. Наверняка меня решили казнить, как я раньше не догадалась. Я же практически жена Фреда Харгроува, их главного врага, а значит я тоже их враг. — Открой дверь, Джейлор! Или я тебе все зубы выбью! — кричит девушка, и в дверь раздается оглушительный стук. Этот голос я узнала сразу и внутри все сжимается от боли. — Шевелись! — У тебя нет никаких прав… — начинает говорить грубый мужской голос. — Открывай! Или мы тут все до основания разнесем, Джей! — прерывает его еще один низкий, уверенный голос и я чувствую, что сейчас потеряю сознание. Громкий и протяжный вздох, звон ключей и щелчок. Дверь распахивается и на пороге появляется Лина. Теперь, когда она выглядит, как человек, я вижу, насколько сильно она изменилась. Ее лицо стало безжизненно бледным, отчего темные глаза еще отчетливее стали выделятся на его фоне. Темные волосы завязаны в высокий хвост, открывая моему взору тонкую шею и острые, выступающие ключицы. Синяк на ее правой скуле резко бросается в глаза, темно-фиолетовое пятно и разорванная кожа, с засохшей коркой крови, в центре. Под синим свитером видна тонкая талия, черные брюки натянуты на исхудавшие ноги, состоящие теперь из одних мышц, кожи и костей. Из-за ее спины выходит Алекс. Точно такой, каким я его и запомнила. Не считая шрама, протянувшегося от глаза до подбородка. Его янтарные глаза встречаются с моими и я отворачиваюсь, чувствуя, как вина продолжает грызть меня изнутри. — Вставай. Мы уходим отсюда, — уверенно говорит Лина, смотря на меня сверху вниз. В ее голосе сквозит злоба, ноздри раздуваются, она дышит часто, резко втягивая воздух через сжатые зубы. — Я повторяю тебе, что… — начинает крупный мужчина, держащий в руках связку ключей. Его маленькие, черные глаза недовольно бегают от Лины к Алексу. Лина резко разворачивается и тычет в него пальцем. — Джей, клянусь, если ты сейчас же не заткнешься… — Я доложу Пиппе! Ясно вам? — он срывается на крик, но голос у него дрожит. Несмотря на его напускной важный вид, он боится этих двоих как огня. Алекс подходит к нему и мужчина тут же отскакивает, как будто укололся. — Замолчи уже и не путайся у нас под ногами! — рявкает он и Джей, наконец, фыркает и уходит обратно по коридору. Они переводят взгляд на меня. — Идем, пока этот придурок не позвал кого-нибудь, — говорит Алекс. Я настолько погрузилась в состояние шока, что не могу пошевелится, даже дышать не могу. Лина подскакивает ко мне и кладет руку на плечо. — Хана, уходим, пожалуйста, — то, как она произносит мое имя, возвращает меня в тот день в подсобке магазина ее дяди, где я впервые увидела их с Алексом вместе. Помню, как скользкая зависть стала пробираться к моему сердцу, сплетая там свое гнездо, которое росло с каждым днем все больше. Я резко выдыхаю и встаю на ноги, немного пошатнувшись. Лина поддерживает меня за локоть и выводит из камеры в серый уродливый коридор. Они с Алексом приводят меня в один из самых больших жилых домов в Портленде, расположенном на Вест Энде. Когда-то он принадлежал семье Уэльс, одной из самых богатых семей в городе. Не знаю, что случилось с ними, мне хочется спросить, но я не могу заставить себя сказать хоть слово. Поэтому мы идем молча, лишь иногда Алекс и Лина обмениваются короткими репликами, смысл которых я не всегда понимаю до конца. Как только дверь за нами закрывается, люди, сидящие в гостинной слева от входа, замолкают и смотрят в нашу сторону. Меня передергивает. Слишком много заразных в одной комнате, становится жутко, холодок пробегает по коже. — Какого черта? — восклицает черноволосый парень, его кожа не такая бледная, как у всех сидящих вокруг, поэтому он выделается на их фоне. — Пиппа вас убьет! — он подлетает к нам с подозрением смотрит на меня, я отшатываюсь. Лина заслоняет меня, уткнув руки в бока. — Пусть меня никто не послушал, но ей я не дам сгнить в Крипте, понял, Брэм?! Они пристально смотрят друг на друга и я чувствую нарастающее напряжение. — Она говорила про всех, Лина! Нахрена ты притащила сюда эту зомби? — он указал пальцем на меня и мне стало дурно. Тут из-за спины черноволосого парня высовывается Грейс. На ней надето белое платье, украшенное голубыми цветами, оно ей слегка велико и одна лямка немного сползла на тонкое плечо. — Она со мной делилась, — Грейс указывает на меня маленьким пальчиком и снова прячется за спину Брэма. Алекс наклоняется к ней. — В каком смысле, Грейси? — мягко говорит он. Она улыбается и смотрит на меня большими глазами. — Она нам приносила поесть, — смеясь говорит она и убегает по лестнице наверх. Все вновь смотрят на меня. Лина поворачивается, ее глаза полны удивления и благодарности. — Правда? — тихо спрашивает она. Я киваю, не в силах заговорить. Я вспоминаю тот день, когда впервые увидела Грейс после побега Лины. Ее огромные глаза, тонкие руки, остро выпирающие скулы, вся она была покрыта грязью, спутанные волосы свисали на лицо. Она пряталась за деревом, смотря на меня с ужасом, от чего кровь стыла в венах. И как она жадно вцепилась в упаковку с хлопьями, боясь, что я заберу ее снова. Я сглатываю тяжелый комок в горле и чувствую влагу на щеке. — Ты плачешь, Хана, — говорит Алекс и его изображение начинает расплываться. Лина обнимает меня, прижимая к себе и я чувствую, как эмоции, похороненные процедурой, прорастают вновь. Исцеление сработало не до конца. Я больше не понимаю, кто я. Но я знаю, что амор делирия не ушла, меня не вылечили от этой смертоносной болезни и я обречена…