***
Заспанный Берт вышел на улицу. Он полчаса назад только отошёл от дневного (обычного) сна. Собственно, спать он мог в любое время суток. Если не выходить на улицу, то, в принципе, без разницы. Можно сказать, что он делал всё что хотел, по желанию. Настроение у него резко скакало от сонно–заморенного до заморено–сонного. Следовательно, в таком настроении особо скакать от радости не хотелось. Он обычно по ночам бродил по двору, гулял по спящему городу или летал над ним в облике летучей мыши. Берт дышал свежим воздухом, наслаждался спокойным вечером. Благо, солнце зашло за облако и больше не слепило глаза. Но Берт всё равно накинул капюшон и подальше залез в орешник. Не то чтобы ему было удобно, хотя за свои годы ему много чего пришлось неприятного делать. Он рассеянно рассматривал двор. Тут из парадной вышла молодая миниатюрная девушка лет двадцати. Она прошла на пустующую детскую площадку и села на лавочку. Достала из сумки какую-то книгу и начала читать. Девушка была довольно привлекательна. Берт невольно залюбовался ею. Его распорядок дня был мечтой для почти любого человека. Он спал до пяти вечера, гулял и снова спал. Правда, кушал, то есть пил кровь, он всего раз в месяц. Человеку этого бы показалось чертовски мало. Но вампир не жаловался. Прошло некоторое время. Берт немного потоптался на месте от скуки. Делать было откровенно нечего. Ходить наворачивать круги по двору не хотелось. Что же ещё делать? Когда ветка с хрустом хлестнула его по… тому месту, которое осталось ему от человека, он решил, что с него хватит, нагулялся. Он собрался уже вылезать, как вдруг девушка встрепенулась и подозрительно уставилась на кусты. Берт ответил ей тем же, только глаз его, ясное дело, не было видно. С возвращением домой пришлось повременить. Нет, он абсолютно не боялся, что его увидят. Его и так, кажется, увидели. Просто он решил ещё немного понаблюдать за этой девушкой. Она вроде бы вернулась к чтению, но иногда отрывалась и поглядывала на него. Вампиры чувствуют человеческий страх. Девушка чуть–чуть боялась. Но этот страх мог удвоиться. Берту очень захотелось громко взвыть, как голодное привидение, чтобы произвести незабываемое впечатление. Но он благоразумно сдержался. Лишь усмехнулся про себя.***
Этот не пойми кто продолжал смотреть на Полину. Она подумала, что её выслеживают. Надо быть осторожнее, а то мало ли, что. Книга, тем не менее, приближалась к концу, девушка дочитала её, сунула в сумку и встала. Сумерки. Тихо. Прохладно. Полина вспомнила о том, что собиралась купить хлеб. Сбегала в круглосуточную «Полушку» недалеко от дома. Когда она уже подходила к своей парадной, из кустов донеслось воющее «Бу–у-у–га–га!!!». Полина чуть не выронила ключи, перепугано посмотрела в темноту. Из неё доносилось сдавленное подхихикивание. Полина нарекла весёлый силуэт пьяным забулдыгой и поспешила удалиться.***
Да, Берт не сдержался. Но зато какое лицо было у неё! Когда девушка скрылась за дверью, он, наконец, выбрался из своего «убежища» на дорогу. Вообще, он любил своих соседей. Он всегда здоровался с бабульками на скамье перед домом. Ни Берт, ни они имён не спрашивали. Лично для них он каждый раз был Кондратием и инфарктом миокарда. Берт даже предлагал помочь донести одной тяжёлый мешок до квартиры, но она обплевала его, когда он протянул руку. «Караул! Грабеж!» — заверещала она, напугав самого вампира. Крестясь, молясь и ругаясь, старушка быстро убежала прочь. С тех пор он редко кому–либо помогал — себе дороже. Берт немного постоял на дороге. Потом подпрыгнул, перекидываясь в летучую мышь. А впереди ещё целая ночь…