***
Из опушки раздавались звонкий смех Элизы и низкий — Эрика. Она рассказывала ему про своё беззаботное детство, а он наслаждался ею. Наслаждался голосом, движениями, прикосновениями и редкими поцелуями. Такие моменты были важны для него. Именно тогда он чувствовал, что именно сейчас, когда она погружена в воспоминания, все чувства её находятся на поверхности. Да, спустя столько времени, ему нужно подтверждение того, что его любят. Он будет нуждаться в этих подтверждениях даже после свадьбы. Вечно одинокий и несчастный Эрик Дестлер впервые полюбил и был любим. Для него это всегда будет невероятно. — Милый! — крикнула Элиза, вырывая его из раздумий, и кинула в него снежок. — Ах ты! — хитро прищурился он. Девушка спряталась за деревом. В это время Эрик сделал небольшой снежок и стал аккуратно двигаться по направлению к её «укрытию». Когда мужчина уже был возле ствола, она выглянула из-за дерева, но тут же наткнулась на своего возлюбленного. — Попалась! — рассмеялся он и тут же подхватил её на руки. — Отпусти! — смеясь, проговорила Элизабет. — О нет! Я тебя никогда не отпущу! — воскликнул Эрик, но сейчас он врал. Если Элизабет скажет ему, что она больше не любит его, то он отпустит её. Отпустит, потому что, зная, что она мучается с ним, он будет страдать. А зная, что она счастлива, боль от потери будет не такой сильной. Почувствовав на своих губах её, он упивался этим поцелуем. Ещё одно подтверждение, что любовь настоящая. Ведь не может бесчувственный поцелуй быть настолько сладким, но не приторным. Не может быть таким нежным поцелуй, в котором нет любви. Ну не может! — Пойдём домой? — спросила Элиза, прямо ему в губы. Эрик счастливо улыбнулся ей и поставил девушку на ноги. Взявшись за руки, они дошли до дома. В прихожей мужчина заметил ещё одно пальто, которое показалось ему подозрительно знакомым. Такое он уже видел и не раз. Не придав этому большое значение, он прошёл в гостиную и тут же замер. Надир. — Так вот чьё это пальто, — хмыкнула Элизабет. — Эрик! — воскликнул перс и подлетел к нему. Надир тяжело дышал, будто только что соскочил с коня или сильно волновался. Зрачки его были расширены, хотя комнату заливал свет. На лбу виднелись пара капелек пота. — Надир, что случилось? — спокойно произнёс Эрик, взяв друга за плечи. — Эта… Эта Фурнье… Она… Она… Боже, Эрик, — мужчина уткнулся ему в грудь и зарыдал. Детлер растерялся. Такое с Надиром впервые, так что Эрик не знал, как успокоить друга, поэтому просто прижал его к себе. Элиза принесла воды, и Надир выпил её, держа стакан дрожащими руками. Он протянул стакан обратно девушке. — Эрик, мы с тобой многое видели в Персии, но… Это какая-то особенная жестокость… Она изуродовала и убила Анну, — срываясь на крик проговорил перс, сзади послышался звон стекла. — Анна мертва? — бесчувственным тоном произнесла Элиза. Надир на это лишь грустно кивнул. Тогда девушка молча развернулась и ровным шагом пошла в их комнату. Эрик стоял в ступоре, не зная что делать. Нужно ехать в театр, но оставлять возлюбленную одну в таком состоянии, хоть и в семье, он не собирался. — Её нашли? — Да, она уже под стражей. Эрик… я тебе не говорил, но я влюблён в Анну. Боже, Эрик… — Надир! Друг, ты сейчас должен быть сильным. Если она под стражей, значит больше ничего не угрожает остальным, но на всякий случай скажи Алену, чтобы поставил охрану. Я не могу ехать в Париж, сам понимаешь. — Я еду сегодня же! — воскликнул перс и, пожав Эрику руку, вылетел из дома. Дестлер тут же взлетел по лестнице и зашёл в спальню. Элиза молча сидела на кровати и отсутствующим взглядом смотрела в окно. Мужчина присел рядом и аккуратно обнял её. Вздрогнув, девушка уткнулась ему в грудь и зарыдала навзрыд. — Родная, Фурнье будет наказана. Это точно. Лиззи, пожалуйста… ты разрываешь моё сердце. Но она продолжала плакать и плакать. Оставив её на секунду одну, он добежал до кабинета мсье Натье и, быстро объяснив ситуацию, сказал, что ужинать сегодня они не выйдут. Захватив на кухне графин с водой и стакан, Эрик вернулся к своей невесте. Та лежала на кровати и не переставала плакать. Быстро сняв фрак и жилет, он лёг рядом и привлёк девушку в свои объятия, укрыв их обоих одеялом. Уже давно промокла рубашка, но ему было всё равно. Его возлюбленная находится в истерике, а он не знает, что делать. Единственное, что пришло ему на ум — просто быть рядом. Вскоре она уснула, и Эрик облегчённо выдохнул. Смотря на неё, на него накатил приступ нежности. Захотелось утереть невысохшие слёзы (что он и сделал), убрать прилипшие ко лбу пряди, просто покрывать лёгкими поцелуями всё её лицо. Слишком долго он любовался её чертами. Неожиданно Элиза прижалась к нему. — Эрик… У меня теперь нет друзей абсолютно… — в её голосе отчётливо слышалось отчаяние. Он снова не знал, что делать. Не знал, что сказать. Поэтому лишь по-отечески поцеловал её в лоб.***
Пока Эрик пытался хоть как-то успокоить Элизу, Моника слонялась по дому, не зная чем заняться. К учителю и сестре её не пускали, но она слышала разговоры взрослых. — Эрик молодец… Он так заботиться о нашей девочке. Анну жалко, хорошая девушка была, — грустно вздохнула мадам Натье. — Эрик сказал, что сегодня они не выйдут из комнаты, — голос отца был немного отрешённым. — Его можно понять: Лиззи тяжело сейчас. Он поступил как действительно любящий человек, — отозвался Кристиан. — Давайте ужинать, — вымученно улыбнулся отец.