Beauty Underneath

      В начале июня с поезда, пришедшего из порта пролива Ла-Манш, сошёл высокий и худощавый молодой человек, возрастом около двадцати пяти лет. Одет он был в тёмно-зелёный бархатный костюм-тройку и того же цвета цилиндр; в руках его была чёрная трость, на которую он почти не опирался, а также чемодан.       Молодой человек остановил первый попавшийся фиакр и, показав кучеру адрес, сел в него. Всё это время с лица мужчины не спадала глупая улыбка. Он то и дело глубоко вдыхал, пытаясь почувствовать этот родной запах. Когда кучер привёз его в уединённое место на окраине Парижа к небольшому тёмному особняку.       Мужчина, кинув некрупную купюру, которая всё равно была большой для кучера, отпустил его и стал пристально рассматривать дом. Хитро усмехнувшись, он взлетел по ступенькам и несильно постучал.       Дверь ему открыл невозмутимый мужчина в маске. Когда же он увидел своего гостя, то глаза его удивлённо расширились, а рот приоткрылся.       — Эрик, ну ты меня пугаешь! — воскликнул гость.       — Виктор! — Дестлер рассмеялся и обнял своего друга. — Поразительно как быстро ты приехал.       — Я просто успел на ближайший пароход, — тоже рассмеялся тот, отвечая на объятия.       — Дорогой? — раздался тонкий девичий голос из-за спины Эрика.       — Элиза! — воскликнул Виктор и, отпустив своего друга, широкими шагами подлетел к девушке, заходя в дом и слегка приобнимая её.       — Виктор! Вы всё-таки приехали! — кивнула ему она, тоже отвечая на объятия.       — Эрик! Друг! Ты можешь снять маску, мне всё описал Надир, — подмигнул Вик ему.       — Дарога! Придушу! — беззлобно подкатил глаза тот, но маску снял. Взгляд Виктора задержался на его лице, но тут же потеплел, и мужчина слегка кивнул Эрику.       В дружеской обстановке они предложили ему комнату у себя, но Вик тут же отказался. Дестлер же сумел уговорить друга остаться на одну ночь, чтобы с утра идти искать гостиницу.       После краткой экскурсии мужчины сели в гостиной, а Элиза, как настоящая гостеприимная хозяйка, пошла делать им чай. Эрик и Виктор расположились в креслах друг напротив друга; первым разговор начал Виктор:       — Итак, до свадьбы три недели. У вас ничего не готово. Поэтому я здесь.       — Ты приехал провести нашу свадьбу? — удивился хозяин дома.       — Конечно! Я своего друга женю, который два года не выходил из подвалов Оперы, а до этого его куда только не закидывала судьба. Ты ещё спрашиваешь здесь ли я?! — Вик всплеснул руками и откинулся на спинку кресла.       — Хорошо. Я доверяю тебе, поэтому моя свадьба на твоих плечах, — улыбнулся тот.       — Насколько я знаю, костюмы и кольца у вас есть. Место где будет проходить торжество тоже. Номер в гостинице? — Виктор достал небольшой кожаный блокнот и карандаш и стал что-то записывать.       — Зачем? — вновь удивился Эрик.       — Как зачем? А брачная ночь? Нужно её в абсолютно другом месте проводить, примета такая! — вновь всплеснул руками он.       — О… Ну, хорошо, наверное… Лиззи?       — Я согласна с Виктором! — отозвалась та с кухни.       — Ага, хорошо, забронирую вам номер. Потом скажу где. Завтра срочно поедем в Крей, нужно будет поговорить с отцом Элизы, — Виктор всё ещё что-то быстро писал в своём блокноте, иногда замирая, а потом вновь усиливая скорость письма. — Для вас, дорогие мои, это будет сюрпризом. Причём очень приятным! А сейчас я хочу просто провести время среди друзей!       Весь день они провели вместе. Эрик в подробностях узнал, что Виктор действительно запланировал построить свой театр. От него же и поступило предложение переехать в Америку, чтобы заниматься этим театром вместе. Тем более, что в стране напряжённая политическая ситуация. Влюблённые лишь переглянулись, но непонятно было, что решили.       Виктор распинался о том, что встретил прекрасного юношу Александра, но потом это оказалась девушка, которая вынуждена была притворяться парнем. Но он уже слишком привязался к ней, поэтому лишь продолжил отношения с ней. История особенно тронула будущую мадам Дестлер, на что Вик пообещал, что обязательно сделает их почётными гостями у себя на свадьбе (если таковая вообще состоится).       Ближе к вечеру пришёл Надир, который тоже получил дозу объятий от энергичного Виктора. Той холодности как при их первой встречи не было — переписка сгладила все углы, поэтому собравшиеся напоминали старых друзей (коими относительно и являлись).       На следующее утро эта честная компания поехала в Крей. Их там, как и всегда, радушно встретили. И пока Надир, Эрик и Элиза вместе с Кристианом и Селин, и мадам Натье с Моникой пили чай в гостиной, Виктор и месье Натье заперлись в кабинете последнего и долго не выходили оттуда.       Вернулись в Париж только под вечер, когда были обсуждены все нюансы между мужчинами. Перс уехал к себе домой, а Вик где-то не так уж и далеко от дома Эрика и Элизы нашёл неплохую гостиницу.       Виктор назначил Надира шафером на свадьбе Эрика, потому что сам им быть не хотел. К тому же организация самого торжества занимала у него много времени.       Оставшиеся две недели проходили в плотном графике.       У Эрика и Элизы, которая полностью восстановилась после предательства (но Надир до сих пор не разрешал ей отыгрывать спектакль полностью) было мало времени, чтобы провести его вдвоём. Девушка появлялась лишь в масштабных танцевальных вставках, но это было хоть что-то. Про себя она думала: «Лучше я сейчас буду танцевать как и все, чем лежать дома. Это всё-таки навыки: если я их потеряю, то лишусь собственной профессии!»       Эрик почти полностью был погружен в бумаги. Какие-то документы на ремонт в театре, на новые декорации, к тому же надо искать деньги на его оперу. Переговоры с покровителями вёл Ален, поэтому были хорошие результаты с ними, но эти далёкие от искусства носы постоянно лезли в театр, пытаясь контролировать все процессы. И если флегматичный Робер начинал понемногу выходить из себя на каждой «проверке», то холерик-Эрик рвал и метал. Каждый раз он был на шаг ближе к тому, чтобы однажды выхватить из кармана удавку (привыкая к нормальной жизни, не изменяешь старым привычкам и носишь лассо всегда с собой) и набросить на шею такого покровителя петлю.       Чаще всего жених и невеста вваливались домой вдвоём, безумно уставшие и морально, и физически, поэтому доползали до кровати и сразу ложились спать. Несмотря на отсутствие близости, они были довольны собой. Засыпать и просыпаться в объятиях своей любви — вот истинное счастье, даже если больше вас ни на что не хватает. Один раз на уставшего Эрика накатила бессонница, поэтому он сжимал Элизу в своих объятиях и целовал. Просто целовал и был счастлив, что она у него есть.

***

      За два дня до свадьбы они расписались в мэрии. И хотя такой брак был более серьёзный и официальный, влюблённые не придавали этому никакого значения, соблюдая это как формальность.       За день до торжества было закрытие сезона, которое совпало с мальчишником и девичником. Отмечать всё это было решено на традиционном балу по закрытию, поэтому над выпивкой и закусками особенно не беспокоились.       Виктор, Надир, Ален, Гарольд и, конечно, сам Эрик сбились за одним столом. Они смеялись, шутили, не обращая ни на кого внимания. Даже Дестлер, который всё ещё ощущал огромный дискомфорт в обществе, расслабился и спокойно мог подтрунивать над своими друзьями.       Элиза же собралась со своими балетными подружками и «культурно отдыхали» на другом конце зала. Те девушки, которые не отличались воспитанием, помнили правило одного бокала, поэтому переливали себе всё в одну тару. Элиза и все остальные откровенно смеялись над этим. Будущая мадам Дестлер немного нервничала, поэтому сейчас старалась расслабиться. Сегодня она впервые за долгий промежуток времени спит в дортуаре Оперы вместе со своими коллегами по сцене. Эрик же будет ночевать у Надира.       Иногда влюблённые пересекались взглядами, тогда улыбка всегда возникала на их лицах. Оба до сих пор не могли поверить, что уже завтра исполнится их общая мечта.       Компания Эрика предложила ему сходить в паб. Тот категорически отказался, а его друзья понимающе кивнули. Он точно останется верен своей Элизе до конца собственной жизни. Много пить Дестлер не собирался, поэтому, когда Гарольда повело в сторону, он понял, что пора идти домой. В театре остался Ален, чтобы проводить последнего гостя с бала, а Виктор, Эрик и Надир довезли бедного дирижёра до его дома и уложили спать.       Весь путь, начиная с того как заметили, что Ратьен очень сильно пьян, до того, пока он не уснул, этот неугомонный мужчина выкидывал самый разные вещи в своём шатающемся исполнении. Например, когда Гарольд заприметил балерин и хористок в противоположном конце зала, то вальяжной походкой, зачесав волосы назад и поправив фрак, направился прямо к ним. С весёлой ухмылкой следили за этим всем его друзья, пока он не напоролся на официанта. Совсем ухмылка слетела, когда дирижёр «подкатил» к их поварихе. Женщина она была видная, упитанная, а по сравнению с Ратьеном так ещё и опасная. Поэтому когда он уже чуть ли не на танец её приглашал, Эрик, Виктор, Ален и Надир опомнились и побежали практически спасать друга из цепких лап незамужней кухарки.       Удавшееся спасение было вновь отмечено парой бокалов шампанского, чтобы потом поехать домой. Во время этого вся честная компания потеряла бдительность и вспомнила о своём друге, когда оркестр заиграл отрывочно, будто дирижёр был либо с нервным тиком, либо пьяный. Второе оказалось абсолютно точным, особенно когда в одной руке у того была дирижёрская палочка, а во второй бокал джина.       Сняв его оттуда, друзья приняли самое трезвое и адекватное решение за весь вечер: отвезти домой этого неугомонного и ехать домой самим. Пока Виктор и Надир выводили Гарольда из Оперы и ловили экипаж, Эрик давал указания по театру на оставшуюся ночь Алену. На его глаза попалась проходившая мимо Элиза, поэтому мужчина быстро закончил с другом и также быстро подошёл к своей невесте. Та счастливо улыбнулась и завела их за какую-то колонну, где они быстро и украдкой поцеловали друг друга и разбежались по разным сторонам.       Окрылённый своей любовью Эрик вылетел из театра и увидел Виктора возле экипажа. Тот помахал ему рукой, призывая подойти к нему.       — Ну ты представь… Он полез на колонну, — нервно усмехнулся Вик. — И упал…       — Иисусе… — закатил глаза тот и, махнув рукой, залез в экипаж.       Там уже сидел Надир, который пытался успокоить бушующего дирижёра. Увидев Эрика, оба присмирели, а Ратьен вообще прислонился к стенке и уснул.       — Если ты будешь оказывать такое же действие на своих детей, то ты просто гениальный отец… — усмехнулся Надир.       Виктор, предварительно спросив у Эрика, бросил кучеру адрес Гарольда и запрыгнул в экипаж. Там от качки проснулся Ратьен и теперь сонным и всё ещё пьяным взглядом смотрел на своих друзей.       — Вы кто? — раздался его голос.       — Действительно, — нервно цокнул языком Виктор.       — Гарольд, ты себя нормально чувствуешь? — Надир усмехнулся реакции Вика, но был более серьёзно настроен.       Проморгавшись, дирижёр ещё раз осмотрел всех и выдал:       — Я помню только Эрика…       — Его захочешь забыть — не забудешь, а алкоголем выбивать уж тем более… — заворчал Виктор, но тут же остановился, заткнутый локтем Эрика в бок.       — Это Виктор, а это Надир. Гарольд, — Дестлер чуть улыбнулся. — Мы приедем домой и уложим тебя спать. Завтра ты всё вспомнишь.       — Выпустите меня, — вскочил тот и кинулся на Эрика с кулаками, задев его губу.       Практически трезвый Дестлер без труда остановил своего пьяного друга и скрутил его, чтобы тот спокойно доехал до собственного дома. Гарольд ругался, пытался вырваться, но тот крепко держал его.       Неожиданно Эрик почувствовал, как по подбородку будто что-то течёт, а во рту появился солоноватый привкус. Видимо Ратьен сильно задел губу, потому что та была разбита. Держать одной рукой буйного друга было опасно, поэтому он попросил Виктора вытереть ему кровь.       — Однако, дорогой, опасные у тебя друзья, — усмехнулся тот.       — Если считать тебя, то это вообще орудие убийства, — улыбнулся мужчина, но тут же сморщился от боли. — Завтра свадьба, а у меня губа разбита!       — Спокойно, дорогой, замажем, замаскируем, — подмигнул ему Виктор. Эрик что-то пробурчал себе под нос и тяжело вздохнул.       К счастью, экипаж остановился, и все вывалились возле дома Ратьена. Гарольд всё ещё ругался, но не вырывался, потому что при каждом лишнем движении его друг лишь сильнее выворачивал руку. Мужчины завели дирижёра к нему домой. Тот, оказавшись дома, неожиданно резко успокоился и даже предлагал им остаться, но вскоре заснул у себя же в кресле.       — Может перенесём его на кровать? — предложил Виктор, осматривая пьяное тело.       — Проснётся, опять начнёт брыкаться… — пробормотал Надир, прислоняясь лбом к стене.       — Согласен с дарогой: лучше оставить его так. Поехали, — бросил Эрик через плечо, уже выходя из квартиры.       Экипаж стоял и ждал их, поэтому до дома Надира все добрались благополучно. Там друзья распили ещё одну бутылочку джина и сыграли в карты. Эрик и Виктор как бывшие шулера легко обыграли перса.       Уже ночью, когда все разлеглись по своим диванам, Дестлер выдохнул. Сейчас он был наедине с собой, поэтому чуть затуманенный от алкоголя разум захватывали странные мысли. Основной из них стала: «Что делать дальше?»       Неужели он получил то, что хотел всю жизнь? У него есть возлюбленная, которая уже завтра станет женой; у него есть верные друзья; у него есть официальная работа, которую он любит; он может получить признание общества, если его опера будет поставлена; у него появилась даже целая семья с отцом, матерью и братом с сестрой!       А что дальше?       Поставят его оперу и получит он всемирную известность. А если дальше его вдохновение пропадёт? Чем он тогда будет зарабатывать на жизнь? Опять пойдёт на стройку?       Поженятся они с Элизой. И всё? Может быть будут дети… А какие они будут? А если она его разлюбит и изменит? А если просто что-то случится?       Друзья есть, но останутся ли они с ним навсегда? Виктор снова уедет в Америку, Ален тоже куда-то собирается, перекладывая большинство обязанностей на Эрика, Надиру просто может это надоесть, а Гарольд уже достаточно пожилой, да и здоровье, как он говорит, хромает.       Тут ещё Париж волнует война. Прусаки хоть и кажутся слабыми, но Дестлера это очень волнует, хотя раньше он вообще не интересовался политикой. Обстановка становится всё более напряжённой, а чувство, что надо уезжать лишь увеличивается. Может… действительно Америка?       Несмотря на тревожные мысли, Эрик всё же уснул. В это же время, начиная с его ухода из театра до сна, в Опере была Элиза своими подружками.       — Элиза! А скажи нам… а вы с Дестлером уже кувыркались? — подвыпившие балерины ничуть не смущались в выражениях. — Ну не морщись! Так что?       — Я думаю, что это должно остаться только между мной и им…       — Да не будь занудой! Ты скажи — было или не было!       — Ну… было, — девушки радостно заулюлюкали и захлопали.       Элизабет лишь закатила глаза, отчаянно покраснев. Она явно отвыкла от них всех. Балерины прихватили с собой две бутылочки шампанского и одну джина и пошли к себе в дортуар. Там они ещё больше развеселились: играли в карты, побили друг друга подушками, пели и танцевали, пока мадам Амбри не разогнала всех.       К счастью, на бывшую кровать Элизы никого не поселили, поэтому она с удовольствием спала там. Только вот уснуть как и Эрик не могла ещё долго.       Утром за ней приедет Виктор и отвезёт к родителям, чтобы там она оделась в свадебное платье и дождалась своего жениха. После этого они доедут до церкви. Ну, а само торжество снова пройдёт в доме Натье.       Девушка лежала в постели, смотрела в потолок и прокручивала в голове этот план, представляя, как оно всё будет.       В голове внезапно всплыли реплики стоящих недалеко от них во время бала мужчин про войну с Пруссией. Неужели это правда? А если дойдёт до Парижа? Мысль о переезде неприятно отозвалась в сердце, ведь тогда надо бросить очень многое. Но если так скажет Эрик, то она даже задумываться не будет.       Завтра свадьба, поэтому все плохие мысли девушка отогнала и погрузилась в сон.