Один шанс на миллион.

Никогда не понимала выражение «разбить сердце». Некоторые используют его, подразумевая влюблённость. «Оу, этот красавчик разбил моё сердечко» — значит, говорящий без ума от своего краша*, но вполне возможно, что его чувства взаимны. Другие же произносят эти слова, когда любимый человек причинил им боль — и несчастное преданное сердце осколками разлетелось, не склеить и не собрать, сколько не пытайся. Другое дело английское «fall in love» — мне очень нравится это словосочетание, которое дословно можно перевести как «упасть в любовь». Именно это я испытываю, когда думаю про Финна — ощущение свободного падения в такую тёплую розовую искрящуюся любовь, которая видится мне чем-то вроде сладкой сахарной ваты. Моя головокружительная любовь с медовыми глазами и черничными кудрями. Я закрываю глаза и представляю, какого это — взять его за руку, или поцеловать в шею, провести пальцами по гладкой коже спины, ощущая подушечками выступы позвонков, но тут же прогоняю от себя эти позорные фантазии, потому что рядом есть Джек, с самыми чудесными на свете глазами и самой искренней улыбкой, и даже случайная мысль о возможной измене приводит в ужас, заставляя чувствовать себя гадко. Да, я могу запросто запретить себе представлять соблазнительного Финна Вулфарда, но это никоим образом не мешает ему бессовестно являться в мои сны, почти каждую ночь и вести себя там абсолютно непотребным образом. После таких снов совсем не хочется просыпаться и ещё неудобнее смотреть в глаза своему парню, который обеспокоенно прикасается к моей руке, пытаясь выяснить причину плохого настроения. Ещё бы, блять, оно было хорошим! Ведь чёртов Вулфард изнасиловал мне все мозги одним лишь своим присутствием в жизни, не прилагая к этому абсолютно никаких усилий. Я стараюсь уйти из дома, когда Джек в очередной раз сообщает, что Финн сегодня придёт поиграть в приставку. — Ты же не против? — говорит, внимательно следя своими круглыми глазами за моей реакцией, и я отчаянно сохраняю спокойное лицо, молясь о том, чтобы не выдать себя. — Да, конечно, играйте. Я как раз хотела сходить к Меган, давно не виделись. Сочиняю на ходу, и несуществующую Меган и то, что мне хочется куда-то уйти из комнаты, в которой через несколько минут будет сидеть мой кудрявый демон, терзая длинными пальцами геймпад и хрипловато смеясь над дурацкими шутками Грейзера. Таким образом, мне довольно долго удавалось избегать контактов с Финном, на протяжении нескольких месяцев точно. Контактов в реальности, потому что во снах он мне продолжал являться с завидным постоянством, окончательно вымотав и без того измученное сердечко. Но всё-таки его формальное присутствие в моей жизни свелось к минимуму и я уже хвалила сама себя за небывалый самоконтроль и осторожность, как вдруг однажды: — Энн, сегодня у нас репетиция перед очень крутым фестом, я хочу, чтобы ты пришла нас послушать! Приехали, блин. Я бы не задумываясь отрезала безымянный палец левой руки, попроси меня Джек, но идти на репетицию их группы, где несовременно будет кудрявый восхитительный Вулфард, в компании своего фендера и микрофона, от чего моё бедное сердце окажется под настоящим натиском, и я боюсь, оборона на этот раз может не выдержать… — Слушай, я же могу посмотреть вас уже на сцене, знаешь, на студии так громко всё звучит, я просто глохну. — Лепечу что-то, замечая, как дорогое мне лицо мрачнеет, и уголки губ опускаются вниз. — О, ладно, ладно! Я пойду! Джек сразу улыбается, звонко чмокает меня в щёку и радостно убегает в сторону кухни, а я смотрю на его спину — в ярко-зелёной футболке с логотипом адидас — и думаю, что наверное мой парень слишком инфантилен, слишком ребячлив и поэтому не способен вызвать во мне такие же тёмные потаённые запретные желания, которые пробуждает его друг, одним своим появлением на пороге нашей небольшой квартирки. Я вздыхаю, мысленно оклеивая своё сердце пластырями — тупая мера предосторожности, ведь всё равно сегодня ему суждено разбиться окончательно, затем иду одеваться, стараясь выглядеть так, будто мне совершенно всё равно. *** — Ребят, давайте ещё раз «Sunshine», Финн, вступай из-за такта! — распоряжается Джек, и я не могу не заметить, что, обычно мягкий и уступчивый в жизни Грейзер, на репетиции становится несомненным лидером группы, несмотря на то, что место настоящего лидера занимает Финн, являясь одновременно вокалистом и ритм-гитаристом их рок-н-ролльного квартета. За барабанами сидит симпатичный кудрявый Дэвид, а на соло-гитаре рыжеволосый Ник — удивительной красоты юноша с самыми невероятными глазами, цвет которых принято сравнивать с небесами, озёрами и голубыми реками. Я смотрю на ребят, стараясь не пялиться на Финна слишком уж откровенно, благо, в студии царит полумрак, и никто не может заметить, как я заливаюсь краской, стоит Вулфарду быстро ответить на мой взгляд, прежде чем вновь прижаться к микрофону пухлыми губами. И даже этот типичный музыкантский жест выглядит у него необыкновенно чувственно. Он словно бы весь с ног до головы пропитан мускусной нерастраченной сексуальностью, заставляя терять голову от одного лишь взгляда на его аморальную красоту. Тише, тише, Энни. Но все мои старания дышать ровно и отвлечься от мыслей о нём — без толку. Это всё напоминает бесконечную пытку, которую принимаешь не без удовольствия, но точно зная, что последствия нанесённых увечий будут необратимы. В перерыве ребята рассаживаются на диване, Ник показывает Дэвиду на ноутбуке новые сэмплы, и тот одобрительно кивает, улыбается и расцветает ямочками. Джек же веселится, блестя глазами, отбирает у Вулфарда бутылку с водой и брызгает в друга, уворачиваясь от его шуточных тычков. Сейчас я очень завидую своему парню — он может запросто трогать Финна где угодно, валиться с ним на диван, запускать руки в его тёмные кудри и даже лизнуть в щёку — что выглядит довольно по-гейски, но все вокруг покатываются со смеху, потому что у ребят такие штучки в порядке вещей. Я вовсе не ревную своего парня к Вулфарду, уж кому как не мне знать, что Джек отнюдь не гей — проверялось на практике миллион раз, а вот Финна к Грейзеру ревную — потому что тот глядит на него горящими глазами, растягивая в соблазнительной улыбке припухшие губы и чуть ли не облизывая нижнюю, когда Джек снова тянет его на себя, что-то нашёптывая на ухо, после чего оба в очередной раз взрываются от смеха. Что это за общие секретики у них? Надо будет потом полюбопытствовать у Грейзера. В дверь стучат, а потом уверенно дёргают ручку, и на пороге появляется высокая брюнетка с губами в стиле Джоли и глазами чернее чем у Вулфарда и Грейзера вместе взятых. Финн тут же спихивает с себя расшалившегося Джека и бросается к девушке, беря из её рук футляр, в каких обычно носят скрипку или винтовку с оптическим прицелом, но последнее было бы несколько неуместно в данной ситуации. Разве что к нам прислали заказного убийцу. Но, разрешая мои предположения, Вулфард вытаскивает незнакомку на середину студии и заявляет: — Гайс, это Дженни — моя девушка, она подыграет нам на скрипке в «Imagining» — должно получиться просто охуительно! Черноглазая Дженни молчит, скромно улыбаясь и потихоньку оглядывая всех присутствующих. Девушка. У Финна есть девушка. Ну охереть теперь. Хотя чему тут удивляться, скорее удивление должно вызвать то, что он с такими внешними данными не завёл никого до своих восемнадцати. Интересно, как давно они вместе. В этот момент вышепредставленная Дженни подходит ко мне и присаживается на подлокотник дивана, спрашивая доверительным шёпотом: — А ты Энни — девушка Грейзера? У неё приятный, слишком низкий для её тощенькой комплекции голос, и она, внезапно, не вызывает во мне негатива, во всяком случае я чувствую куда меньше ревности, чем когда вижу взгляды Финна обращённые на моего парня. — Всё так, — улыбаюсь ей вполне искренне, вновь поглядев на друзей, которые склонились над ноутбуком, чуть не уткнувшись друг в друга лбами, при этом рука Джека, словно машинально, поглаживает спину Финна, между лопатками, выступающими под тонкой тканью белой футболки. Перевожу взгляд на Дженни и вижу, что она тоже наблюдает за этой «трогательной» сценой. — Знаешь, не проснись я сегодня на Финне, я бы решила, что они с Грейзером геи! — вдруг прыскает девушка, поворачиваясь ко мне. Я чувствую лёгкий укол от этого «на Финне», но замечание про геев настолько точно отражает мои мысли, что я отвечаю коротким смешком, ещё больше проникаясь к новой знакомой. К нам подходит Вулфард, сходу властно зарываясь пальцами в короткие волосы на затылке своей девушки, и я поспешно отвожу глаза. Хоть я и не сильно ревную, всё-таки полезнее будет уберечь свою шаткую психику от созерцания некоторых моментов. На помощь заявляется Джек, который плюхается рядом со мной и неожиданно целует, да так, что я едва не задыхаюсь, а Ник полу-восхищённо присвистывает. Ещё бы! Такое поведение совсем не свойственно Джеку: при всей своей искренности, он терпеть не может проявлять на публике всякие телячьи нежности — если, конечно, речь не идёт о Вулфарде. Но ведь там всё в шутку? Или нет? Была бы я о Джеке другого мнения, решила бы, что он приревновал Финна к Дженни и поцеловал меня нарочито, с вызовом, отвечая на укол в сердце, вызванный поведением друга и его девушки. Пока ребята играют очередную песню, взяв в компанию черноглазую скрипачку, я вспоминаю все эпизоды, в которых мне казалось, что Грейзер слишком уж привязан к своему другу, и невольно начинаю задумываться, так ли беспочвенны мои подозрения, насчёт его далеко не дружеских чувств к Финну. Да нет, бред какой-то. Джек просто бог в постели, и до того, как мы перевели наши с ним отношения в официальный статус, девушек менял как перчатки и ни разу не был замечен в каких-то сексуальных связях с парнями. Я окончательно выкидываю из головы эти мысли, стараясь больше не пожирать глазами Вулфарда, который, играя свою партию на гитаре, весело поглядывает на Дженни, и полностью переключаю своё внимание на Джека — он залез на колонку и размахивает своим басом во все стороны, словно на настоящем рок-концерте. Короткие каштановые кудри растрепались, майка задралась, обнажая смуглый впалый живот, и он во всё горло подпевает Финну на припеве. — Представляю тебя рядом со мной, думаю о тех вещах, которые могли бы произойти. Представляю твои нежные касания, я скучаю по тебе — о-о-о-очень сильно! Нет, солнечного Джека Грейзера просто невозможно не любить, ребят. Вот если бы не чёртов Финн Вулфард. После репетиции все радушно прощаются, Джек с Финном закуривают, передавая друг другу пачку винстона, и Дженни неожиданно тоже тянется за сигаретой. Вулфард бросает на неё предупреждающий недовольный взгляд, но та его словно не замечает, и с удовольствием прикуривает от грейзеровской зажигалки, глубоко затягиваясь дымом. Я встречаюсь с взглядом с Финном и вижу, как он кривит губы в одной мне заметном жесте, как бы выказывая, что ему не нравится пристрастие Дженни к никотину. Но я равнодушно отворачиваюсь. Сам себе выбрал курящую девушку — я-то при чём? Энни, Энни, это что — ревность? Может быть. А, может быть, мне просто очень грустно от того, что ребята сейчас докурят и нам придётся попрощаться, до следующего раза, который будет ещё очень не скоро, учитывая мои настойчивые попытки избегать всяческого контакта с Вулфардом. Но Джек предлагает пройтись всем вместе до перекрёстка, и его единогласно поддерживают, поэтому через минуту мы уже дружно шагаем по мокрому асфальту, Дженни отвечает на телефонный звонок и слегка отстаёт, а Джек, бросив на ходу: — Я щас! — забегает в небольшой магазинчик со сладостями. Мы с Финном остаёмся одни, и между нами повисает то самое неловкое молчание, которое ещё хуже, чем бесполезный трёп ни о чём. Мы оба храним тишину ещё несколько секунд, а потом одновременно пытаемся заговорить, и оба осекаемся, что только усиливает неловкость. Я молюсь про себя, чтобы Дженни закончила свою телефонную болтовню и уже бы разбила нашу вынужденную пару, или Джек бы не торчал так долго в магазине. И тут Финн произносит слова, которые я меньше всего ожидала от него услышать: — Ты не дашь мне свой номер? Я смотрю на него так, будто он сейчас предложил выйти за него замуж, нарожать десятерых детей и пройти все раунды в Королевской Битве за один вечер. Но тут же понимаю, что пауза слишком затянулась, и спешно диктую цифры, пока он забивает их в список контактов на своём смартфоне. Я не успеваю спросить его о цели такой просьбы, потому что с двух сторон подлетают наши «вторые половинки», Джек с банкой доктор пеппер и Дженни, закончившая телефонный разговор. Мы все спешно прощаемся, и я иду держа за руку своего парня, подавляя желание оглянуться на Вулфарда и его девушку, оставшихся за спиной. Финн попросил мой номер. Я сразу откидываю мысль о том, что здесь скрыт какой-то романтический посыл. Нельзя так раскатывать губу. Скорее всего, он хочет, чтобы я нарисовала им обложку или эскиз для татуировки, ведь он не мог не заметить, что я постоянно занимаюсь каким-то набросками, да и Джек наверняка упоминал о моих художественных талантах. Кстати, может быть, спросить у Джека? Я смотрю на него, но тот идёт такой счастливый, напевая себе под нос строчки из недавней песни и улыбаясь мне во весь рот, что я не решаюсь отвлекать парня такими глупыми вопросами. В конце концов, теперь осталось только ждать звонка или сообщения от Финна — тогда-то всё и разрешится. И я, слегка успокоив разволновавшееся сердечко, обнимаю Грейзера, думая, что мне всё-таки очень повезло с ним. Если бы не чёртов Финн Вулфард. Если бы.