Изольда

Никогда Изольда так сильно не мечтала проклясть Малфоя, как на паре зельеварения в четверг. Мало того, что он заявился ко второй части, так еще и вел себя отвратительно. — Сэр, — обратился он к декану, — у меня болит рука, я не могу нарезать коренья маргаритки. Изольда видела негодование во взгляде профессора Снейпа — уж слишком часто сама становилась объектом для холодной ярости декана. Вспомнив все эти моменты, Из подумала, что Малфой играет с огнем. То, что своим профессор Снейп делает поблажки, мог думать только гриффиндорец … и, видимо, Малфой. Идиот. Изольда, чтобы не попасться под горячую руку декана, уткнулась в свой котел с уменьшающим зельем и беззвучным шепотом помогала Дафне справиться с ее работой. Начиная с третьего курса, они начали работать самостоятельно над своими зельями и Гринграсс, привыкшая на этом занятии во всем полагаться на Изольду, растеряно орудовала над котлом и без своевременных подсказок подруги уже непременно напортачила бы. Но подруг это не спасло. Малфой поставил котел на огонь рядом с котлами Изольды и Дафны и уселся за стол напротив них. Профессор Снейп долгим взглядом смотрел на их компанию — Малфоя, Изольду и Дафну — и, резко развернувшись, сказал: — Уизли, нарежьте Малфою, — не взглянув на гриффиндорца, приказал декан. Гриффиндорец покраснел до ушей. — Врешь ты все, ничего у тебя не болит! — прошипел он. Малфой самодовольно ухмыльнулся. — Слышал, что сказал профессор Снейп? Давай режь. Рон схватил нож, подвинул коренья к себе и наскоро порубил на крупные неровные куски. — Профессор, — пожаловался Малфой, — Уизли кое–как их нарезал. Изольда в раздражении сжала кулаки, сдерживая желание хорошенько врезать надоедливому блондину. Декан подошел к гриффиндорцу и, криво ухмыльнувшись, сказал: — Отдайте свои коренья Малфою, Уизли, а его возьмите себе. — Но, сэр… Изольда замерла. Она мечтала, чтобы Уизли хватило мозгов смолчать и не усугублять ситуацию, раз Малфой ведет себя, как круглый идиот. — Сейчас же! — рявкнул декан, из-за чего Изольда подпрыгнула на месте. Уизли ничего не оставалось сделать кроме как подвинуть к Малфою красиво нарезанные коренья, снова взял нож и принялся исправлять собственный брак. — Сэр, мне не справиться с сушеной смоквой. — Малфой не скрывал в голосе злобной насмешки. — Финниган, помогите Малфою почистить смокву. — Снейп ненавидяще глянул на второго гриффиндорца. И хоть ненависть декана была направлена не на нее, Изольда все равно была белее мела. До одиннадцати лет Из хорошо себя вела и не давала поводов родителям ругать ее. Первый, кто ругал слизеринку был их декан после случая с троллем в туалете, и тогда Изольда помимо страха испытывала острое желание рассказать всю правду. Только какую, она не знала. Финниган тем временем наскоро снял с нее кожицу и швырнул обратно Малфою. Тот расплылся в улыбке и, мельком глянув на Изольду с Дафной, начал неуклюже двигать котел. Тот опасно накренился и был уже готов упасть, как декан сказал: — Томас, поставьте котел Малфоя на место. Нарезать гусениц, препарировать крысу… Не прошло и десяти минут, как все вокруг Малфоя были задействованы в варке его зелья, кроме Изольды и Дафны. У Поттер сложилось стойкое впечатление, что надоедливый блондин только и желал, чтобы профессор Снейп заставил девочек помогать ему, поэтому придумывал все больше заданий. Когда он в очередной раз открыл рот, Изольда, наплевав на все, направила под столом на Малфоя палочку и тихо прошептала: «Силенцио». Самодовольная ухмылка Малфоя испарилась, когда он пытался слово сказать, а у него ничего не получилось. Он, как рыба, глотал ртом воздух, и не мог вымолвить ни слова. За свои действия Изольда получила взгляд декана, пробирающий до глубин души, и… одобрение? Значит, несмотря на то, что Из без труда обличили, ругать ее никто не будет. Даже прежнее гнетущее состояние, которое было вызвано поведением Малфоя, испарилось, возвращая прежнюю уверенность. Гриффиндорцы, которых заставили помогать блондину, с удивлением посмотрели на Изольду, а декан тем временем развернулся и посмотрел в котел Невилла. У того зелье было зеленого цвета — конечно, чуть бледней, чем требовалось на данном этапе и получилось у него во время предварительной подготовки с Изольдой, но сказывалась дрожь и неуверенность перед профессором Снейпом. Отругать его при всем желании не получилось бы, если бы Невилл под строгим взглядом профессора Снейпа не умудрился выронить из рук все нарезанные селезенки крысы. Те попали в котел, и зелье стало опасно пениться, бурлить, пока не раздался хлопок, а потом декан быстро взмахнул палочкой и котел был чист. — Долгопупс, одна селезенка! Когда до Вас, наконец, дойдет? Переделывайте! Пока декан отчитывал дрожащего и бледного Невилла, Изольда записывала в свою тетрадь взрывов новый успех друга. Его таланту Поттер все же поражалась — жаль, не все разделяли ее восторг. Профессор зельеварения, например, был недоволен. — Из, что мне делать? — в панике прошептала Дафна, отвлекая подругу от конспектирования успехов Невилла. Увидев, что Изольда обратила свое внимание на нее, Гринграсс продолжила. — Я не успела убрать пипетку и вместо одной капли сока пиявки в котел попало полторы. Потом я добавила смокву и вместо розового зелье получилось персиково-розовым. Изольда посмотрела в котел Гринграсс и, успокаивая подругу, сказала: — Ничего страшного. Просто чуть-чуть нарушена пропорция, — Поттер на обратной стороне своей тетради для наглядности написала сколько надо было добавить сока пиявки и меры растертой в порошок смоквы, и сколько добавила подруга. — Смотри, эффект сока пиявки на данном этапе балансирует смоква, поэтому нужно ее больше добавить в котел, пока зелье не станет розовым. Не скажешь, насколько надо увеличить количество порошка? — спросила Изольда, протягивая подруге свои заметки. — Четверть? — Да, мисс Гринграсс, — вместо Изольды ответил профессор Снейп. Как выяснилось, он подошел к ним сразу же после вопроса Дафны, заданного с нотками тревоги в голосе. — Только маленькими порциями — возможно в зелье попало меньше половины капли. Гринграсс кивнула и осторожно начала добавлять в зелье порошок смоквы. Как и сказала Изольда, зелье приобрело розовый цвет после добавленной четверти смоквы поверх рецепта в учебнике. — Пять баллов Слизерину, — спокойно сказал профессор Снейп. — Теперь добавьте одну гусеницу и настаивайте на медленном огне, — точь-в-точь повторил он рецепт из учебника и отправился смотреть работу других. Изольда и Дафна, закончившие работу раньше срока, начали смотреть по сторонам. Гриффиндорцы, которые сидели напротив них, еще были далеки от завершения, но уже вовсю разговаривали: — Рон, — сказал Симус Финниган, — ты слышал? Сегодня в «Ежедневном Пророке» писали… кажется, кто-то видел Сириуса Блэка. — Где? — удивился тот. — Недалеко отсюда, — взволнованно ответил Симус. — Его видела женщина-маггл. Конечно, она ничего не поняла, ведь магглы думают, что он просто преступник. И она позвонила по горячей линии. Но пока на место приехали сотрудники Министерства Магии, он уже исчез. — Недалеко отсюда… — повторил Рон, заставив Дафну и Изольду вздрогнуть. Девочки помнили письмо декана маме Изольды, после которого она отказалась подписывать разрешение на посещение Хогсмида. Девочки удивились, когда поняли, что Малфой пристально смотрит в их сторону. Его глаза злорадно сверкали, и смотрел он в упор на Изольду. — Хочешь сама поймать Блэка, Поттер? — «силенцио» спало и девочку удивило, что Малфой все это время молчал. — Зачем? — удивилась Изольда. Тонкие губы Малфоя искривились в противной усмешке. — Конечно, если бы я был на твоём месте, — тихо сказал он, — я бы уже что-нибудь сделал. Я бы не сидел в школе как пай-мальчик, я бы искал его. — Если бы ты был на моем месте, то не стонал из-за одного ушиба, помня, что в прошлом году переломал половину костей, — резко ответила ему Поттер. Малфой сузил глаза, и продолжил: — Разве ты не знаешь? — Чего не знаю? — настороженно спросила Изольда. — Может, тебе не хочется рисковать своей шеей, — сказал он. — Предоставить всё дементорам. Но я бы желал мести. Я бы его сам поймал. — О чём ты говоришь? Их разговор прервал профессор Снейп, объявив о конце урока. На следующем занятии в расписании девочек — древних рунах — было также мало людей, как и на нумерологии. Только если тот предмет не выбирали из-за строгой преподавательницы, то древних рун боялись из-за большого объема материала, который изучали на этом предмете. Вела его профессор Бабблинг — женщина средних лет, увлеченно рассказывала об истории своего предмета и о видах рун. В качестве примеров она просила открыть определенные страницы в справочнике по магическим рунам, где показывала им различия рун различных народов. Это напомнило Поттер обучение иностранному предмету в обычной школе — только здесь вместо слов были руны, которые при неправильном использовании могли нанести непоправимый вред своему владельцу. Но, как их заверила профессор Бабблинг, эти руны они начнут проходить, когда станут старше, поэтому не надо беспокоиться раньше времени. В целом, занятие было увлекательно, и очень понравилось Изольде. Но куда больше ее заинтриговала защита от темных искусств. Все началось с того, что профессор Люпин, выглядевший здоровее с того раза, как Изольда запомнила его по прошлой их встрече, объявил, что у них будет практическое занятие. К тому же повел их в учительскую, где у них оно и должно было состояться. В учительской никого не было, поэтому ученики могли не стесняясь рассматривать полупустое помещение, заполненное только не сочетающимися между собой стульями. Почему-то Изольда была уверена, что простой деревянный стул с высокой спинкой, принадлежал профессор МакГонагалл, а уютное кресло у окна профессору Флитвику. А в том, что владельцем низкого черного кресла в углу комнаты был их декан, Поттер вообще ни на грамм не сомневалась. В это время профессор Люпин позвал учеников в дальний конец кабинета, где стоял только старый платяной шкаф, в котором учителя хранили запасные мантии. Когда они подошли к шкафу, тот вдруг начал трястись и биться о стену. — Не беспокойтесь, — спокойно сказал профессор Люпин, потому что несколько человек в испуге отскочили назад. — Здесь Боггарт. Но многим, похоже, показалось, что беспокоиться как раз нужно. Невилл в ужасе посмотрел на профессора Люпина, Симус Финниган боязливо покосился на дёргающуюся дверную ручку. Даже Милисента со страхом посмотрела на шкаф. Изольда никогда не слышала о боггартах, и теперь задавалась вопросом, что же это такое, раз его многие боятся. — Боггарты любят тёмные, замкнутые пространства, — тем временем продолжал профессор Люпин. — Гардеробы, пространство под кроватями, шкафы под раковинами — однажды я встретил одного, который закрылся в старых напольных часах. Этот поселился здесь вчера, и я спросил директора, не оставят ли его для моих практических занятий с третьекурсниками. Итак, первое, о чём нам следует спросить себя, — что такое Боггарт? Дафна подняла руку. — Он меняет облик, — сказала она. — Он может принять облик того, что, по его предположению, больше всего нас испугает. — Я сам не объяснил бы лучше, — сказал профессор Люпин, чем смутил Гринграсс. — Итак, Боггарт сидит в темноте, ещё не приняв форму. Он ещё не знает, что напугает человека по ту сторону двери. Никто не знает, как сам по себе выглядит Боггарт, когда он один, но когда я его выпущу, он сейчас же превратится в то, чего боятся многие из нас. Невилл на этих словах совсем побелел. — Это значит, что у нас есть перед Боггартом огромное преимущество до того, как мы начнём. Изольда, ты поняла, в чём оно заключается? — Здесь много людей с различными страхами, поэтому боггарт не сможет определиться, какую форму принять? — Именно, — сказал профессор Люпин. — Когда вы имеете дело с Боггартом, лучше быть с кем-нибудь. Это сбивает его с толку. Чем он должен стать — безголовым трупом или Плотоядным Слизнем? Однажды я видел Боггарта, который совершил такую ошибку — попытался напугать двоих сразу и стал половиной слизняка. А это уже было не очень страшно. — В классе послышались смешки. — Заклинание, отпугивающее Боггарта, достаточно простое, но оно требует умственных усилий. Дело в том, что окончательно остановить Боггарта может только смех. Что вам нужно сделать, так это заставить его превратиться в то, что вам кажется смешным. Превратить свой страх… в смех? Как? — Сначала попробуем без палочек. Повторяйте за мной… Риддикулус! — Риддикулус! — хором произнес класс. — Хорошо! — заметил профессор Люпин. — Очень хорошо. Но, боюсь, это была лёгкая часть. Одного слова недостаточно. И здесь появляешься, — профессор оглядел класс и выбрал самого бледного и дрожащего ученика, — ты, Невилл. Гардероб снова задрожал, но не так сильно, как Невилл, который шёл вперед, словно на эшафот. — Итак, Невилл, — сказал профессор Люпин. — Сначала главное: чего ты больше всего боишься? Невилл сильней побледнел, а затем тихим шепотом произнес: «Профессора Снейпа». Серьезно? Пока все смеялись, Изольда удивленно смотрела на друга. Неужели он так сильно боится профессора Снейпа, что считает его своим самым большим кошмаром?! — Я его тоже временами боюсь, — подбодрил его профессор Люпин. — Невилл, ты ведь живёшь с бабушкой? — Э-э… да, — нервно сказал он. — Но… я не хочу, чтобы Боггарт и в неё превратился. — Нет-нет, ты меня не так понял, — сказал профессор Люпин. — Не расскажешь ли нам, какую одежду обычно носит твоя бабушка? Невилл явно опешил, но ответил: — Ну… всегда одну и ту же шляпу. Высокую с чучелом грифа. И длинное платье… обычно зелёное… и иногда шарф из лисьего меха. И сумочку. Большую, красную. — Хорошо, — сказал профессор Люпин. — Ты можешь представить её наряд? Четко видишь его перед глазами? — Да, — неуверенно произнес гриффиндорец. — Когда Боггарт вылетит из шкафа и увидит тебя, Невилл, он превратится в профессора Снейпа, — сказал Люпин. — А ты подними палочку… так… и крикни «Риддикулус!» — и изо всех сил сосредоточься на одежде бабушки. Если всё пойдет как следует, профессор Боггарт-Снейп окажется одет в шляпу с грифом, зелёное платье и с большой красной сумочкой. Последовал взрыв смеха, в то время как гардероб затрясся ещё сильнее. — Если у Невилла получится, Боггарт скорее всего переключится по очереди на нас всех, — сказал профессор Люпин. — Я прошу вас представить то, чего больше всего боитесь, и подумать, как придать этому смешной вид… В комнате стало тихо. Изольда тем временем замерла. Чего она боится больше всего на свете? Возвращения Волан-де-Морта… Потом Изольда вспомнила прошлый год, когда напали на Колина Криви, а она подумала, что пострадали Гермиона или Дадли. Затем всплыло воспоминание об окаменевшей подруге. Но в последних двух событиях был виноват василиск, которого она лично убила с помощью меча Годрика Гриффиндора. А потом Изольда вспомнила другое — ободранную и покрытую слизью руку, выскальзывающую из-под черного плаща… глубокое, прерывистое дыхание, вырывающееся из невидимого рта… затем пронизывающий холод, женский крик и ощущение полной беспомощности и безысходности. Но как она может превратить свой наихудший кошмар во что-то смешное? Как она может заставить себя смеяться над этим? — Все готовы? — спросил профессор Люпин. Изольда почувствовала новый приступ страха. Она была не готова. Но, к удивлению Изольды, все вокруг кивали и закатывали рукава. Только Дафна выглядела чуть бледной и нерешительной. — Невилл, мы отойдем, — сказал профессор Люпин. — Предоставим тебе свободное пространство, хорошо? Потом я вызову следующего… все отойдите, чтобы у Невилла всё получилось… Все отступили к стенам, оставив Невилла наедине со шкафом. Он был бледным и испуганным, но тоже закатал рукава балахона и держал наготове волшебную палочку. — На счет «три», Невилл, — сказал профессор Люпин, указывая палочкой на ручку гардероба. — Раз… два… три… давай! Из его палочки вырвался сноп искр и угодил в ручку. Шкаф распахнулся. И из него вышел профессор Снейп — точь-в-точь, как на уроке зельеварения с утра. Изольда до последнего не верила, что такое вообще возможно. Невилл попятился с поднятой палочкой, беззвучно открывая рот. Профессор Снейп приближался, цепко смотря на гриффиндорца. Изольда узнала этот взгляд — так смотрел декан, когда их отчитывал за проступки. — Р… р… Риддикулус! — пискнул Невилл. Раздался звук, похожий на удар хлыста. Профессор Снейп замешкался; он был теперь в длинном платье с шёлковыми оборочками и высоченной шляпе с поеденным молью чучелом грифа, а в руке у него болталась огромная малиновая сумочка. Раздался взрыв смеха, а Изольда тем временем недовольно поджала губы. Слизеринка не любила издевательства над другими и хоть умом она понимала, что перед ними Боггарт, но чувство неправильности происходящего у нее осталось. Боггарт остановился в замешательстве, и профессор Люпин крикнул: «Парвати! Вперед!» Гриффиндорка выступила вперед с каменным лицом. Боггарт повернулся к ней и снова раздался треск и на том месте, где он стоял, появилась запачканная кровью забинтованная мумия; её лишенное выражения лицо обернулось к Парвати, и она направилась к ней очень медленно, волоча ноги, поднимая закостеневшие руки… Изольда задумалась, а когда она научится вызывать мумий и личей? — Риддикулус! — крикнула Парвати. Бинты размотались и упали к ногам мумии, она запуталась, упала лицом вперёд, и её голова оторвалась. — Симус! — позвал следующего профессор Люпин. Он встал перед Парвати. Послышался треск. Там, где стояла мумия, появилась женщина с черными волосами до пола и очень худым зелёным лицом — плакальщица банши. Она широко открыла рот и ужасный, непередаваемый звук наполнил комнату, протяжный, плачущий визг, от которого волосы на голове у Изольды встали дыбом… А потом она задумалась: а некромантии подвластно управление банши? — Риддикулус! — закричал Симус. Банши издала хрип и схватилась руками за горло: у неё пропал голос. Следующим был Рон Уизли, перед которым Боггарт превратился в огромного паука. Дафна и Изольда переглянулись — они точно знали, что такого паука может победить копыто единорога. В это время Уизли закричал: «Риддикулус!», после чего ноги паука исчезли и он беспомощно покатился в направлении Дафны. Тогда Боггарт превратился в огромную змею, по размерам больше напоминающую василиска, которого они встретили в прошлом году. Изольда удивленно посмотрела на подругу и задумалась над тем, что змеи были единственными, кто не боялся Из из-за ее сущности некроманта. Может стоит показать Дафне, что змеи не такие страшные, как она думает? Но сама Изольда до сих пор не знала, как ей победить собственный страх. Она не считала страшными банши, мумию, пауков или змей, которых до дрожи боялись остальные… Подождите-ка… Изольда только сейчас осознала, что, даже если она не считала страшным то, чего боялись другие, это не делало страхи остальных меньше. Да, они боялись пауков или банши, но если Боггарт превратился в них, значит это их наихудший кошмар. И они смогли превратить его во что-то для себя смешное. Или совсем не страшное. Но как она превратит женский крик и чувство полной беспомощности во что-то смешное или не страшное? Ответов у Изольды так и не прибавилось, а Боггарт тем временем грозился перейти от Дафны к ней. Поттер была совершенно растерянна, но в этот момент профессор Люпин встал перед ней и сказал: — Я тут! Плюшевая детская змейка исчезла и на ее месте появился серебристо-белый шар, висящий в воздухе перед профессором Люпином, который почти лениво произнес «Риддикулус!». Тогда шар превратился в воздушный шар с гелием, который неожиданно начал сдуваться, после чего угодил обратно в шкаф, который профессор крепко закрыл. — Время подошло к концу! — известил профессор Люпин. — Отлично! Молодцы, ребята. Пять очков каждому, кто справился с Боггартом. Десять Дафне, потому что она еще ответила на мой вопрос. И пять Изольде за правильный ответ на вопрос… Очень хорошо, прекрасное занятие. Домашнее задание: пожалуйста, прочитайте главу про Боггартов и составьте конспект… Принесете в понедельник. Это всё. Уходя с занятия, Изольда надеялась, что в книге найдет ответ на свой вопрос. А еще лучше поймет, что делать.