Это когда-нибудь закончится?

Дженни даже не думала сопротивляться. Она знала, что поступила неправильно, ведь она себе обещала, что избавиться от этих чувств, но она не могла не пойти за ним. В отличие от девчонок, парни приехали на своих машинах, поэтому Юнги открыл дверь своей для Дженни, и она опустилась на пассажирское сидение. Они не проронили ни слова. Парень устремил свой взгляд на дорогу, а девушка смотрела в окно, за которым был один лес уже на протяжении десяти минут. Юнги сам не знал, куда он мчался. Он не хотел находиться на вечере, и для него намного важнее было просто покататься с Дженни. Она изредка переводила свой взгляд на него и рассматривала мятные волосы, которые могла разглядеть даже в темноте; рассматривала маленькие губки, которые выглядели так сладко. Мин почувствовал ее взгляд и неосознанно прикусил нижнюю губу, отчего девушка моментально отвела глаза. Ким и так еле сдерживалась, чтобы не наброситься на него с поцелуями, а тут еще и он сам провоцировал ее. Вид на лес с окна плавно переходил на открытую поляну, и Юнги затормозил. Девушка непонимающе перевела свой взгляд на парня, который расслабленно откинулся на сиденье и посмотрел на нее. Гробовая тишина была внутри, как и снаружи, но они чувствовали и слышали каждый вздох, который создавали. Они будто старались прочесть что-то по глазам: острый взгляд парня был направлен в глаза Ким, и ей казалось, что он даже не моргал. Мин, не отрывая взгляд, достал пачку сигарет и зажигалку из кармана брюк и, приоткрыв окно, поднес сигарету к губам, поджигая и делая первую затяжку. Запах табака распространился по салону авто, но девушка даже не поморщилась от дыма. — Давно, — вдруг выдохнул Юнги, сделав очередную затяжку и посмотрев на Дженни, которая не понимала, что он имел ввиду. Он лишь улыбнулся уголками губ, когда заметил ее задумчивый вид. — Мы так не сидели. Девушка смотрела на то, как он выдыхал этот вредный дым, как он делал очередную затяжку, и для нее все это было словно в замедленной съемке. — Мне этого не хватало, — прошептал он, бегая глазами по ее лицу: он хотел прочесть каждую ее эмоцию. Дженни знала, что Мин не тот человек, которому было бы комфортно со всеми. Она знала, что он открывался только близким, но не всегда. — Скучала? — спросил Юнги, надеясь услышать положительный ответ, ведь он сам скучал, безумно скучал. Даже когда ее видел, скучал, а если не видел, то крыша просто ехала. Девушка знала, что завтра она будет себя ненавидеть за свое дурацкое поведение, но она не хотела сейчас думать о том, что будет завтра. Задрав платье повыше, она привстала с сиденья и залезла на колени к офигевшему парню, который в этот момент сделал очередную затяжку. Наклонившись к его губам, она чмокнула их, чем заставила Юнги открыть рот и выдохнуть весь дым в ее. — Скучала, — чуть отстранившись, ответила Ким и посмотрела на парня. Ей хотелось засмеяться от его выражения лица, ведь он, похоже, еще не понял, что на нем сидела Дженни, ЕГО ДЖЕННИ. Наконец осознав это, Мин решил начать говорить: — Вкусно пахнешь. Юнги принюхался к ее запаху. Запаху, который отличался от других. Он не был сладким, как обычно пахли девчонки. Он был безумно манящим, и парню хотелось всегда чувствовать этот запах. Он был для него как наркотик. — А ты нет, — улыбнулась Ким, чем заставила Юнги изогнуть бровь, ведь он только что ей сделал комплимент как бы. — Ты весь пропитан запахом табака. — Тебе вроде это нравилось, — ему хотелось, чтобы это была все та же Дженни. — Пошли погуляем? — предложила она, смотря на него и игнорируя его вопрос. Она знала. что он не любил эти нежности и сюсюканья. Он всегда тусил с ней по клубам и участвовал в гонках. Ким, не дожидаясь ответа, слезла с его колен и вышла из машины. Легкий прохладный ветерок раздувал темные, распущенные локоны; платье доставало до земли; Дженни изредка его приподнимала. Встав напротив лобового окна, она смотрела на Юнги, который не знал, выходить ему или нет. Вдруг дверца открылась, и он все-таки решился выйти и подойти к ней, но только хотел взять ее за руку, как девушка направилась вперед. Дорогу освещали лишь пара фонарей и вдали фары «Ламбо». Стук каблуков, и тишина вокруг. Дженни замедлила свой шаг, а потом и вовсе остановилась. Ее примеру последовал и Юнги. — Тебе не холодно? Что он делал? Волновался? Заботился или же просто хотел начать разговор? — Нет, — безэмоционально ответила Ким. — Но тут холодно, — добавила тише, разворачиваюсь к парню и держа ладонь на своей груди. — Очень холодно. Холодно настолько, что хочется запихать в себя спички, чтобы согреть. Все, что говорила Дженни, отчетливо было слышно, ведь даже легкий ветерок утих. — Мы же можем в месте согреть, — делая медленные шаги к ней, говорил Юнги. Он не знал, подойти ли обнять ее и шептать ей нежные слова или же ничего не предпринимать. — Не сможем уже. Сколько раз мы пробовали? Сколько раз начинали сначала? У нас ничего не получается. Она не заплачет, ведь она обещала себе не плакать из-за него. Она хотела только выговориться и все. — Зачем мы друг друга мучаем, а? Ей всего лишь надо было услышать от него фразу «Я больше ничего не чувствую». Она так хотела, чтобы он это сказал, и все бы закончилось — все мучения, слезы, крики, боль. — Я тоже не хочу тебя мучить. «Вот же... Ну только скажи это, ну скажи», — Дженни молила его глазами, чтобы он сказал, что она свободна. — Но ты ведь знаешь, что я это не скажу. Я никогда это не скажу! — добавил он, чем просто убил ее на месте. Почему ему так сложно это сделать? Даже после всего? — Почему? Ну почему? Только скажи, и все закончится, прошу, — она не знала, из-за чего ей обидно: из-за того, что он не говорил ей этого, или же из-за того, что он такой эгоист. — И ты еще спрашиваешь почему? — девушка почувствовала, что, сказав это, он не просто усмехнулся, а усмехнулся со злобой. — Да потому что, черт возьми, ты засела в моем сердце! — вдруг выкрикнул он, и от такого его тона Ким дернулась, хоть и сейчас было хрен поймешь, отчего она дернулась: от холода или же от резкого изменения тона. — Чтобы я не делал, я всегда думаю о тебе. Твою мать, я, даже когда трахаюсь с бабами, всегда убеждаюсь в том, что ты лучшая во всем, — этот тон был настолько пугающим, что Дженни уже корила себя за то, что осталась с ним. — Прикинь, я, похоже, двинулся, раз даже в постели тебя представляю, — с легким смешком выдал. — Я не могу видеть тебя еще с кем-то, потому что ты только моя! Ей не нравилось, когда он так говорил: она чувствовала себя какой-то купленной вещью, которая теперь принадлежала хозяину. — Прекрати присваивать меня себе! Я не вещь, которая кому-то принадлежит. Я тоже человек, Юнги! — не выдержав напора со стороны парня, Дженни все-таки сдалась и почувствовала, как глаза наполнились жидкостью. — Думаешь, ты не засел у меня в сердце, а? Да ты везде, куда бы я не пошла. Всегда рядом, всегда смотришь на меня своим хищным взглядом. Я думала, что это будет легко — просто взять и забыть. Но это нихрена не легко, — последнюю фразу она уже крикнула на всю трассу — не зря они уехали так далеко, где не было лишних ушей. — Почему у нас не так, как у других? Почему? Не выдержав, она ударила свои маленьким кулачком в грудь Мина и почувствовала, как соленая капля скатилась по щеке. — Какие ты хочешь отношения? Как у Джису и Джина, которые уже чуть ли не детей планируют? Или же как у Розе и Техёна, где она ему и шагу почти ступить не дает? А, ну или же Лиса и Чимин, которые два идиота и, как малолетки какие-то, скрывают свои чувства к друг другу? Какие же отношения ты хочешь, Ким Дженни? — посмотрев прямо в ее, полные слез, глаза, спросил он. Девушка опустила голову и вслушалась в каждую фразу, которую парень говорил. Она не знала, что делать. Правда, не знала. Она всегда считала, что все эти сопли — бред. Да и если бы у кого-то из ее девчонок была такая ситуация, она бы сказала: «Да забудь ты его нахер!» Только вот сама она не могла и не хотела забывать. Зачем они мучают друг друга? Не легче было бы взять и забыть все? Зачем каждый раз вспоминать счастливые моменты вместе и тем же делать себе больно? Зачем? Юнги уже и не думал, что дождется ответа. — Нормальные, — тихо сказала Дженни, поднимая свой заплаканный взгляд. — Я хочу нормальные отношения, где мы бы доверяли друг другу во всем. Я не хочу доходить до того, до чего дошли мы. Я хочу просто любить, полностью погружаться в эти чувства и забывать про все и всех вокруг, — говоря это, она слегка улыбнулась, ведь представляла, как все это она чувствовала с Юнги. — Ты же знаешь, что я не люблю ругаться, особенно с тобой, — не отрывая взгляда от его лица, она приложила свою холодную ладошку к его щеке. Когда ладошка Ким прикоснулась к щеке Мина, он немножко поморщился, ведь ее рука была холодной. Как же ему хотелось просто взять, обнять ее и не отпускать, но что-то его останавливало. И это «что-то» — голос Дженни. — Ты же знаешь, что моя мама предложила мне уехать в Лондон и закончить там обучение. Всего пару дней назад ей позвонила мать и она знала, что у ее дочери с Юнги натянутые отношения, вот и решила хоть как-то помочь. — Знаю, — тихо сказал он. — Я слышал ее разговор с моей матерью. Она сказала, что ты еще не решила, ехать ли. Почему? Это ведь такая возможность, — он не знал, зачем это говорил, ведь сам не хотел, чтобы она уезжала. — Здесь ты, — смотря прямо в его глаза, сказала Дженни. Она чувствовала, как его дыхание участилось. Они находились так близко и не понимали, что еще им нужно. — А там твое будущее, и я не хочу, чтобы из-за меня оно рушилось, — Мин сам не понимал, что он говорил и как вообще его язык смог такое сказать. — Юнги, — нахмурилась девушка. — Дже-Дже, ты выговорилась, теперь моя очередь, — спокойно ответил он. — Я не хочу мучить ни тебя, ни себя. У тебя будет потрясающие будущее, хорошая работа, да и жизнь намного лучше, — с легкой улыбкой добавил, чтобы она не заподозрила, что ему тоже больно. — Я буду мучиться, если тебя не будет рядом! — уже на повышенном тоне говорила Дженни и схватила парня за руку. — Послушай, так будет лучше, — говорил Юнги, нежно поглаживая ее по руке. — Да, черт возьми, прекрати! Прекрати говорить, что так будет лучше. Никому не будет лучше: ни тебе, ни мне. И ты это знаешь! — тыкнула указательным пальцем в его грудь, не обращая внимания на слезы, которые лились градом. — Ну почему?! Почему мы всегда делаем больно друг другу? — уже сжав ладошку в кулачок, она ударила Юнги в грудь и заплакала. — Прекрати, пожалуйста, — нежно говорил он, вытирая слезинки с ее щек. — Не плачь, малышка, тебе это не идет, — уже шептал, держа ее маленькую моську у себя в ладошках. — Не оставляй меня, — прошептала Дженни перед тем, как чужие губы накрыли ее. Она сразу же ответила на поцелуй, и через него они старались передать все свои чувства друг другу. Ни он, ни она не хотели останавливать медленный, нежный и в тоже время страстный поцелуй. Юнги пришел в себя первым и отстранился от губ девушки, заметив ее учащенное дыхание. — Я больше ничего не чувствую, — не отрывая взгляд от Дженни, сказал он. Внутри все разрывалось на маленькие кусочки. Зачем он это сказал? Ну зачем? Ведь сам твердил себе, что не скажет этого. Послышался звук мотора машины, которая подъехала к ним и остановилась — красно-белый Audi. Дженни перекинула взгляд с авто на Юнги. Она до сих пор не могла понять, что все это значило. — Намджун отвезет тебя домой, — его голос удалялся все дальше и дальше, и последнее тихое «Прощай» словно басом прозвучало, перед тем как истерика полностью накрыла ее. Она упала на колени, не чувствуя того, что ободрала их до крови. В ушах был шум, и из всех сил она пыталась хоть что-то выкрикнуть, но слезы градом падал с ее глаз. Это было совсем не то расставание, как несколько месяцев назад — это был конец ее жизни. Сев в машину, Юнги завел мотор и сорвался с места. Он не хотела слышать ее крики, не хотел видеть ее слезы. — Блять, блять, блять! — кричал он, ударяя со всей силы по рулю. — Так будет лучше, малышка, — и он сам не верил своим словам. Намджун ничего не спрашивал у Дженни: сам видел ее состояние. Он лишь с трудом усадил ее в машину, стараясь хоть как-то успокоить. Уже дома девушка прошла в свою комнату, по дороге скидывая платье на пол своей комнаты и, залезая под одеяло с головой, закрыла глаза. Ей было плевать на всё и всех.