Всё смыкается на единственной светящейся точке в темноте. Яркий огонёк тухнет и Юа зависает на потухшем смартфоне, прокручивая в голове совсем недавний разговор. На часах полтретьего ночи, свет жёлтого фонаря пробивается сквозь прозрачную занавеску, и это единственное освещение в спальне.
— Так, — произносит вслух девушка и сама своего голоса пугается. Он громко отстукивает в голове и гудом возвращается в пространство. Юа прислоняет ладонь к груди и понимает насколько сильно бьётся сошедшее с ума сердце.
Нет. Она просто не сможет.
— Я знаю, ты и близко не подходила к заданиям со «змеями» связанные, и я тебя поддерживала, — минутой ранее произнесла следователь. — Но ты единственная, кто может отвлечь Чонгука. Задержать его внимание на себе. В ином случае он может что-то заподозрить.
Мужчина выпивает в одном из излюбленных баров и нужно, чтобы он ни в коем случае оттуда не вышел в течении часа. Часа! Возможно, Юа даже из дома выйти не успеет, как Чон соберётся домой. Это может произойти в любой момент.
Шатенка истерично выпрыгивает из постели и начинает хаотично вываливать вещи из шкафа, нацепляя на себя первое, что под руку попадётся. Сонная и помятая, совершенно не соображающая.
Это не честно.
Нечестно заставлять её идти к самому главарю, после всего, что он сделал. Пусть это был бы кто угодно, только не Чонгук. День за днём, Юа по крошке выкидывала из головы все всплывающие образы и воспоминания. Чертовски сложно, когда ониксовый омут буквально во всех кошмарах преследует. Только страх долг не подменит. Ямазаки могла бы наплевать на себя — в очередной раз потерять работу, последнюю надежду на будущее в правоохранительных, но она не могла на жизни сотен людей наплевать. Только Бог знает, скольких Чёрных змей ещё погубит. Сколько под покровом ночи при случайных «разборках» погибнут? Если есть хоть малейшая надежда на то, что все эти беззакония можно предотвратить, то Юа готова попробовать. Нет ни малейшего понятия как вообще можно Чёрного змея отвлечь. И чем это для неё может аукнуться. Но, так или иначе, хватает ключи с этажерки в прихожей и запрыгивает в заранее вызванное такси. Подгоняет ехать водителя быстрее, а у самой голова от ужаса кружится.
Вход в ночной клуб представляет собой неприглядного вида дверь в подвальную часть дома. Наверху висит неоновая розовая вывеска, яро стоп-сигналом мигающая. Юа уже несколько минут мнётся возле двери и от волнения руки заламывает. Звонит Мире, ведь узнав, что Чонгук покинул помещение — не придётся заходить. А зайти приходится.
Минуя тёмный коридор, взору открывается просторный зал, весь до потолка деревом обшитый. Нос щекочут запахи кальяна, а Юа с трудом удаётся нацепить маску обычного посетителя, которому не спится. Лёгкие прожигает плотно витающий в воздухе никотин, а томно-льющаяся музыка из колонок сердце неприятно сжаться заставляет. Людей в помещении совсем немного, можно каждое лицо взглядом обвести. Девушка с трудом выдыхает застрявший в лёгких дым, когда за барной стойкой замечает прямую, как скала спину, в чёрный пиджак затянутую. Каким образом узнаёт Чонгука по чёрным волосам и манере сидеть — сама не понимает.
Внутри целая война бушует. Пульсирующие вены, едва приток крови удерживает. В голове гонгом звенит и ни одной мысли, что она с этим делать должна. Она впервые получила такое задание, которое ей просто не выполнить. Настолько важное — практически агент под прикрытием. Только без прикрытия. И без бронежилета, явно бы пригодившийся.
Присаживается на высокий стул максимально тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. Мужчина на неё никого внимания не обращает. Склоняет голову над прозрачным стаканом со льдом и медленно потирает пальцами лоб. Буквально плечом её касается, что по всей руке электрические заряды пробегают. Такой неуязвимый сейчас, с открытой усталостью на лице. Ямазаки всё это периферийным взглядом видит. Не имеет смысла себя выдавать, пока мужчина проводит время в одиночестве и никуда не собирается. У подошедшего бариста осипшим голосом Юа заказывает стакан минералки и не стесняясь всю воду залпом высушивает.
Уже натерпелась. Уже насмотрелась. Неужели в её скромной жизни Чонгука недостаточно? Неужели он прав, и от Чёрного змея больше никогда не избавиться? Хотела сама его за шиворот поймать, но в клетку только сама попадается. Будто Чонгук с каждой их встречей, невидимыми цепями оплетает. Даже когда не хочет, что-то заставляет их постоянно сталкиваться. А она под ним будто под асфальтовым катком.
В баре продолжают сменяться треки — Чонгук продолжает безмолвно сидеть и бесподобно-рельефными пальцами водить по краям гранённого бокала. Он всё больше погружается в себя, а Юа теряет бдительность и разрешает более открыто на него смотреть. Обычно резкие черты лица и чётко выраженная линия челюсти, в немного приглушённом свете, становятся более чарующими.
Чон выглядит слишком молодым для искупавшегося в чужой крови — слишком приземлённым, чтобы быть
Дьяволом.
Сквозь непрерывную музыку прорывается звонок телефона и Чонгук, недовольно поморщившись, из брюк телефон достаёт. Сердце трусливо в рёбрах взбрыкивает, Юа резко отворачивается в сторону и глубже в джинсовку кутается. Вряд ли Чонгук вообще способен узнать её в обычной «человеческой» одежде. Мужские руки стискивают пластик, пальцами другой руки трёт глаза, словно проснуться хочет. Время позднее, Чон подвыпивший, наверняка чертовски уставший.
— Да, — голос хрипловатый, но каждая его нотка по спине иголками касается. Юа закусывает губы и слегка косится в его сторону. Между бровей Чонгука образуется глубокая складка. Он явно пытается вникнуть в каждое слово собеседника, стараясь хоть что-то понять сквозь своё нестабильное состояние. — Хосок, я пьян. Хватит капать мне на мозги, я всё прекрасно знаю.
Минута молчания и черноволосый тяжело вздыхает, длинными пальцами в волосы зарываясь. Девушка залипает, как тот откидывает мешающую чёлку с глаз.
— Ладно, уговорил — я обещаю, что больше не выйду никуда в одиночестве. Но больше никогда не говори, что мне небезопасно находиться где бы то ни было…
Подслушанный разговор напрягает. Чонгуку грозит опасность? Да он сам, как ходячая бомба — где коснётся его ботинок, земля землетрясением исходит. Иначе почему Ямазаки чувствует такую тряску в собственном теле, когда мужчина бросает трубку и неожиданно отталкивается от стойки, встать собираясь. Здесь никакой реакции не хватит. Взгляды сталкиваются взрывом эмоций, вспыхнувшим на поверхности сетчатки глаз — мимолётный огонь, всех глубинных бесов за секунду опаливший. Впервые столкнувшись с подобным ударом, Юа столбенеет и взглядом в Чонгука впивается. Заново с этими бликами знакомится. И давно у него настолько выразительные глаза?
Мужчина смаргивает узнавание, сминая увлажнившиеся ресницы веками. Так легко пламя на лёд меняет, что девушка не успевает в себя это впитать. Холод обдаёт лицо настоящей стужей, потому что Чёрный змей открывает глаза и смеряет девушку совершенно безразличным взглядом, за которым абсолютно ничего не скрывается. Поднимается на ноги и направляется к выходу, ни единого слова не обронив.
Грудь отчего-то обидой сдавливает. Некоторое время назад Чон сам нездоровое внимание проявлял, на самый край сталкивал и заставлял ввязываться в неравную игру. А теперь смотрит, словно на незнакомку. Словно на невидимку.
Теперь ему надоело?
Юа глотает воздух, и от своего онемения с большим трудом избавляется. Мужчина через весь зал перебраться успевает.
Чёрт… Чёрт… Чёрт… Его нельзя упустить! Просто без понятия, что делать! Что должна сказать? Просто — самоубийца, решившая, что достойна чужого испепеляющего огня на дне бездонного омута.
Бросив смятую купюру на столешницу, девушка кидается на выход; по пути сбивает танцующую пару и несколько неприятных отзывов в свою сторону слышит. Она благодарит судьбу и свой ум, что догадалась перед выходом кроссовки одеть. Чёрный коридор, в конце которого маяком горит «выход» вызывает у Юа приступ паники, ведь как раз под ней хватается за край пиджака Чона, практически до дверной ручки дотянувшегося. И в тот же момент оказывается впечатанной в жёсткую стену. Позвоночные косточки обдаёт лавиной боли, а сердечный ритм превращается в агонию. Инстинкты самосохранения никто не отменял. Чонгук — это постоянно напряжённый нерв, готовящийся к атаке каждую секунду своей жизни. К нему, как к зверю нужен особый подход — максимально осторожный, практически нежный. Юа отказывается об этом помнить.
Чонгук впивается ожесточённой хваткой и стискивает зубы, абсолютно готовый ввязаться в смертельный бой. Но явно удивлённый, что это оказалась девушка. За последнюю неделю было совершено три покушения. Голова Чёрного змея становится всё дороже. Мощная грудь, стянутая в белоснежную ткань рубашки, очень часто вздымается пока Чон старательно пытается прийти в себя.
— Никогда не подбирайся ко мне со спины! — цедит Чонгук и, тягостно вздохнув, прислоняется лбом к стене. Он почти полностью прижат телом к её, но всё же остаётся на расстоянии. Для Ямазаки эти секунды манна небесная — драгоценные секунды для операции и время перевести дух.
После всего того, что Чёрный змей с ней сделал, Юа ощущала себя беспомощной, слабой, а самое главное, рядом с Чонгуком она должна была ощущать только животный страх и отвращение. Так почему сейчас она думает только о том, что никогда раньше она не видела этого мужчину в костюме. Его тело чертовски выгодно подчёркнуто.
Красивый ублюдок.
А ещё, она полная идиотка. Впервые все карты у неё в руках и это она, кто подарит главный козырь полиции. Чёрный змей сделал всё, чтобы она Юа разбилась. Вдребезги — кусочков не собрать. Но сейчас, сминая лацканы чёрной ткани и ощущая, как Чон продолжает сгибаться, Ямазаки чувствует свою силу. Должна ли она переосмыслить все свои поступки и начать свой путь заново? Не избегая трудностей, с холодной головой, как когда-то её учили наставники.
Наставник.
Юа вдыхает ненавязчивый аромат парфюма, и её непомерно ведёт. Почему рядом с ним всегда всё сложным становится.
— Чон…гук? — запнувшись. Время молчания затянулось.
— Это так утомительно, — шепчет мужчина куда-то в стену. Шатенка ждала всё что угодно, Чон мог на неё накричать, начать кидаться угрозами и плеваться ядом. Обычное его состояние. Но мужчина ведёт себя странно, можно спихнуть на алкоголь, однако Ямазаки научилась «не доверять Чёрному змею».
Чонгук лениво отталкивается от стены и склоняет низко голову, но поднимает свой режущий чёрный взгляд. Лицо окутано розовым светом неоновых ламп, а глаза подёрнуты чернью. Юа не может перестать смотреть в них. Подобных глаз девушка никогда не встречала — они будто хранят боль и вопли всех своих жертв. Как он с этим вообще справляется.
— Почему ты не оставишь меня в покое? — этот вопрос словно себе задаёт. Ямазаки удивлённо вскидывает брови.
Разве это не он её донимал? Чон игрался с ней, как только хотел, пешкой в руках крутил. Слова из сообщения напрочь в её грудине застряли
«Если хочешь от меня избавиться, тебе придётся загнать меня в могилу».
Но в сложившейся ситуации — придётся в этой игре вести ей.
— Может я не хочу, — абсолютно серьёзно произносит. — Я ожидала, что ты с лёгкостью можешь пустить мне пулю в лоб, однако ты оказался обычным трусом. Ты испортил мне карьеру, посчитав сильной. Мне нечего терять, так почему бы тебе жизнь не попортить?
С губ напротив срывается грубоватая усмешка.
— Только всё это ложь. — У Юа вся спина ледяной плёнкой пота покрывается. — Раз хотела честности от меня, так глотай её. — Чон двигается ближе настоящей змеёй, нежно касается пальцами тонкой шеи девушки, очерчивает худые плечи и дарит горячее дыхание прямо в губы. — Изначально я посчитал тебя угрозой, но потом настоящую увидел. Ты не способна что-либо делать сама. Плывёшь по течению и действуешь на автомате. Тобой легко управлять.
У девушки злость кипит где-то на глубинном уровне, с тем же, как стремительно уходит земля из-под ног. Живот скручивает спазмом, а Юа внезапно ощущает в своём теле возбуждение.
С толку сбивает. Как можно понять то, что
Чон может нравиться твоему телу, но не рассудку. Чонгук бесит.
Бесит. Бесит. Бесит.
А потом она просто расплывается в блаженной улыбке, ведь это Чонгук ведёт себя именно так, как сейчас хочется ей, пуская на ветер золотые секунды, которые могут ему свободы стоить.
— Мм, — Юа издаёт полустон, тем самым Чонгука удивляя. — Это ты сейчас меня соблазнить пытаешься?
— Что прости?
— Ты такой странный, — фыркает. Она щурит блестящие глаза и обводит лицо Чонгука немного поплывшим взглядом.
— Тебя больше не касается, что я делаю, ведь заставить тебя действовать можно только под дулом пистолета. — Девушка чувствует возле виска прохладу металла, но старается не дёргаться.
Чонгук сам делает её сильной.
— А может это ты прикрываешься пистолетом, чтобы я сделала то, чего ты сам хочешь?
Чёрная дорогая ткань сминается в кулаках. Юа дёргает мужчину на себя, слишком поздно осознавая, что Чонгук не планирует её останавливать. Они не айсбергами сталкиваются, как раньше — максимально медленно прижимается к тёплым губам Чона и совсем невесомо мажет по грубоватой коже.
Больно. Больно. Больно.
И отчего-то всё тело начинает безбожно трясти.
Настолько ощутимо, что Ямазаки громко сглатывает и дышит через раз.
Что же с тобой делать, Чонгук?
Почему же каждый раз то назад отбрасывает, то тянет всё ближе? Нескончаемый танец войны.
Только Чёрный змей тоже, как вкопанный, замирает. Руки по обе стороны от девушки по стене скользят, на двоих дыхание делит. Думать не получается, сознание от дико неправильной близости магмой плавится. Стоя друг перед другом, стараются ощущения понять, на атомы их разложить. И если Чон может быть прекрасным актёром, Юа становится по-настоящему жутко от собственной неконтролируемой дрожи.
Чонгук первым сокращает жалкие миллиметры и аккуратно захватывает нижнюю губу девушки, у которой сосуды оглушающе в голове лопаются. Делает это так нащупывающе, осторожно. Словно это единственное о чём он мог мечтать. От Чёрного змея можно было ожидать что угодно — страсти, жестокости, напора. Но Юа получает поцелуй на грани жажды и трепета. Мужские руки обхватывают онемевшее девичье лицо, непонятно, когда успевшие оружие спрятать. И Чон, наконец-то, даёт напор. Крепкая грудь прижимается сильнее и вдавливает спину крепче в стену. Это оплетение огнём заставляет все кости от изнеможения полыхать — чувствовать только остервенелый стук чужого сердца.
Тудум. Тудум. Тудум.
Змей зарывается длинными пальцами в спутавшиеся каштановые волосы и внезапно останавливается. Где-то под коркой мозга начинает протестующе вопить. Разомкнувшиеся губы вызывают ощущение небывалой потери. Возвращение к реальности равняется к опрокинувшемуся на голову ведру ледяной воды. Юа придётся вспомнить кто они такие. Охотник и лань. Кто есть кто ещё выяснить стоит.
Чёрный змей не отстраняется. Он лишь поднимает взгляд, который с бешеной кровопотерей в тело вонзается. Отзывается лопнувшими нервными связками. Дно зрачков похоже на закручивающиеся чёрные дыры. Ямазаки видит в них столько, что век не пережить. Поглощающая всё живое печаль миражом кажется. Никак не понять резкие смены настроения, но это не она сейчас чувствует на своём затылке дуло огнестрельного с отменным глушителем. За спиной снова костлявая дышит, никогда его в покое не оставит. Наёмники не успокоятся пока своё дело не закончат.
Снова. Чон мягко ведёт по тёмным локонам успокаивающим жестом, и девушка окончательно в ситуации теряется, венами учащающийся пульс чувствует. Вспенивающаяся кровь их кипятком обжигает.
— Только не кричи, — Чонгук прямо в дрогнувшие губы выдыхает.
✘ ✘ ✘
Ночь тишиной оглушает. Жёлтый свет уличных столбов бьёт в окна через щели сдвинутых жалюзи, возрождая пугающие тени внутри тёмного помещения. Свет Пак Мира включить не может и только аккуратно тусклым фонариком пользоваться может. Чтобы пробраться в офис Чёрного змея пришлось приложить исключительные силы, доходящие практически до шантажа владельца здания, но к счастью мужчина пошёл навстречу и теперь следователь преспокойно отпирает замок массивной дубовой двери.
Ноги, плечи, все нервные окончания пронзает иголками леденящего воздуха. Мира корнями в пол врастает.
— Следователь Пак, доложите ситуацию, — хрипит, прикреплённая к поясу, рация. Девушка потрясённо оглядывает небольшой кабинет, а в нём словно настоящее торнадо побывало: раскуроченная мебель, плафоны хрустальной люстры валяются осколками на извазюканном, истоптанным грязными подошвами паркете. Врывающийся через распахнутые окна ветер разносит бумаги из вырванных из шкафов ящиков.
— Пак Мира, отвечай! — снова прерывающий гулкую тишину шипение. Но рука совсем не за рацией тянется. Мира ловит помятый лист и видит на нём вовсе не одни из множества валяющихся документов.
Эта бумага из досье Чон Чонгука вырвана, находящиеся в самом сердце центрального архива полиции. Различие в них лишь одно — фотография красными линиями перечёркнута, с подписью — «
устранён». По спине пробегает мерзкий, царапающий холод.
Следователь хватает рацию и прикладывает к задрожавшим от холода губам.
— Это Пак Мира, здесь кто-то побывал до нас! — громким шепотом. — Свяжитесь с Ямазаки и скажите ей отступать. Немедленно!
Носок сапога вляпывается во что-то липкое. Девушка опускает хмурый взгляд под ноги и понимает, что по полу размазана совсем не грязь. Из-за книжного стеллажа виднеется тело тучного мужчины в особой форме охраны, мешком к стенке приваленный. А под ним чёрная блестящая лужа расплывается.
До мозга доходит медленно. Пак прикрывает ладонью рот, а в желудке начитает дико мутить. Смачные загустившиеся капли ведут к полностью зеркальной стене, где багровые буквы в пробирающие до костей слова складываются.
«Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни»
✘ ✘ ✘
Шины знаменитого автомобиля мягко шуршат по асфальту, и огненный змей тормозит подле спящей офисной свечи. Хосок глушит мотор с нахмуренными бровями и отвратительным настроем. Его до скручивающихся суставов раздражает, что младший отказывается с ним сотрудничать. Они братья. Они партнёры по бизнесу. Но Чонгук всегда сам себе на уме. Прислушаться к здравому рассудку его не заставишь. Он тысячу раз повторял младшему, чтобы тот переждал, не таскался по улице один.
Открыв окно, мужчина затягивается сизым, горчащим в самых лёгких, дымом и выкидывает окурок. Вместе с этим Хосок замечает больно уж знакомый автомобиль, припаркованный недалеко от офиса Чонгука, о котором буквально единицы знают. Хотел проконтролировать брата и убедиться, что тот точно вернулся, однако вместо гордого «бугатти», видит потрёпанную «киа» с обычными гражданскими номерами. И Чон знает кому они принадлежат. Ким Мира использует этот автомобиль для отвода глаз, но за несколько лет поменять раздолбайку так и не удосужилась. Поодаль за деревьями выглядывают два полицейских автомобиля с погашенными мигалками.
— Маскировщики хреновы.
Пока телефон утомляет мучительными гудками, Красный змей нервно отстукивает подошвой по полу и опрокидывает голову назад.
Но Чонгук так трубку и не берёт.
