***
Стоило мне встать на колени за спиной Ао и коснуться волос, шея и плечи его так явственно напряглись, что я с трудом сдержала желание ткнуть в них пальцем, проверить: действительно такие твердые, какими выглядят? Пряди достаточно просто, хоть и долго, разбирались, вытянуть маленькие липко-колючие шарики особого труда так же не составило. От усталости не всегда получалось удачно, однако каменная статуя вообще ни звука не проронила. Пока я, закончив, не принялась за обычное расчесывание. — Что ты делаешь? — он попытался дернуться, но был безжалостно притянут обратно. — Красоту навожу, не вертись… Витающий вокруг скептицизм возник из-за слова «красота» или от моего приказного тона? — Я просто их расчешу, — попыталась успокоить. — Никаких зверств вроде косичек и розовых бантиков! Ао поперхнулся возмущениями. И все же чуть кивнул. У него оказались на удивление приятные на ощупь волосы. Такие густые, длинные, удивительного оттенка — светло-голубые, будто прошитые серебром. Когда-нибудь, возможно, и у Шиньи будут такие же, если захочет отрастить, и не вылезет сходство с биологическим отцом, который никогда не мог похвастаться таким толстым и неубиваемым волосом. Пропускать сквозь пальцы, короткими движениями вести гребень, поднимаясь вверх, а затем бережно провести по всей длине. И так прядь за прядью, получая ни с чем не сравнимое внутреннее удовлетворение. Кто же знал, что это такое медитативно-расслабляющее занятие? …к сожалению, только для меня. В Ао по прежнему хотелось тыкнуть, чтобы перестал так напрягать мышцы, пока их не переклинило. — Знаешь, что обидно? — заметила я, не выдержав. Все ещё сидящий с видом, будто его пытают, мужчина смолчал. — У тебя коса длиннее будет! — Что? Есть контакт! И ведь ни словом не погрешила против истины. Моя драгоценная коса успела укоротиться, и теперь едва доставала до середины спины. Замужний пучок так собирать проще было, будь он неладен! — Завидная коса была бы, говорю, — весёлый смешок — мой, и едва слышное фырканье — его. — Слушай, они тебе не мешают? Потратив минуту на раздумья, Ао вывел ответ: — Я привык. Я наконец закончила с расчесыванием и залюбовалась результатом своего нехитрого труда. Результат этот меня порадовал и даже чуточку восхитил — от карающей длани не уклонился ни единый колтун. Волосы походили на бурный поток, идя волнами и вызывающе отказываясь укладываться ровно, но того и не требовалось. В его характере. — Может, все-таки, попробовать собрать? То, что ты привык, ещё не значит, что это удобно. И представь, Шинья так дергать за волосы не сможет! Ао повернулся ко мне. И уж не знаю, чего такого увидел, но вздохнул, прикрывая глаза. Это был жест капитуляции. Едва сдержала совершенно не солидный визг, взамен радостно подскочив: — Сейчас, найду ленту попроще!***
— Что опять? — явно чувствуя себя не в своей тарелке уточнил подопытный. — Да так, — протянула я задумчиво, — собираю останки былой картины мира. Воин из легенд — пожалуй, самое ёмкое определение. Я с самого начала видела, что Ао на внешность пожаловаться не мог, однако лишь теперь до конца осознала, смотря на более открытое лицо, неожиданно помолодевшее (от эмоций, ничем не скрытых?) и обретшее некое мужественное благородство в чертах. Или оно всегда при нем было? — Красавец ты, оказывается, — улыбнулась я. — И от кого только прятался? Выражение лица — сфотографировать и в рамочку. Интересно, как скоро здесь изобретут фотоаппараты? Ао едва приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, как замер, напряженно уставившись куда-то в сторону двери. — У нас гость. — Гость? Все тело будто подобралось. Ещё не потерявший магии момента воин-из-прошлого не пытался встать, не искал маски и не тянулся к мечу, но прозвучало… Зловеще. — Лекарка. Что ей здесь нужно? — Мэй? — удивилась я, позволяя себе отпустить напряжение. — Полагаю, что ищет-то она меня, а вот зачем… Можно её в дом пригласить? Ао дернул уголком рта. — Ненадолго. Шинья напомнил о себе жалобным плачем, заставляя засуетиться. Визит лекарки пришёлся как нельзя кстати: хотя все симптомы указывали на зубы, я не врач, а береженного Бог бережет. Так что малыш с небольшим кусочком яблока был передан на ручки предшественнику, пока мама встречает нежданную гостью. Та, в свою очередь, решила не утруждать себя такой мелкой формальностью, как приветствия и разговоры о погоде, с порога объявив: — Мне нужна помощь! — И тебе добрый день. Какая помощь, позволь поинтересоваться? Ответом меня не удостоили. Мэй стояла с совершенно стеклянным взглядом, направленным мне за плечо, вызвав тем самым понимающую улыбку. — Точно, ты же ещё не видела Ао без маски, да? Мэй воззрилась на меня с убийственной укоризной (из-за чего только?) и с коротким выдохом сжала двумя пальцами переносицу. — Я не вовремя, верно? — неявная, тщательно скрытая тоска пронизала эти слова. Я с тревогой попыталась найти в расстроившейся девушке причину таких перемен. Ведь только что её переполняли решительность и энтузиазм, сверкала улыбка! Что изменилось? — С чего ты так решила? Наоборот, я тоже хотела тебя кое о чём попросить. Проходи уже, чего стоять, — мягко подтолкнула девушку и лишь потом вспомнила: — Или у тебя срочное? — Нет. Я, пожалуй, воспользуюсь вашим гостеприимством. Снаружи прохладно, знаете ли. — Будто стряхнув с себя серую пыль воспоминаний, на свет показалась уверенная и энергичная Мэй. Она прошла за мной, к очагу, и, не оборачиваясь, выдала: — Хватит меня глазами жечь! Уже разглядела, что красивые! Ао, к которому данная фраза обращалась, вздрогнул. Шинье понравилось — радостное гиханье сопроводило шлепок упавшего на мужские колени кусочка яблока.