Мама для Дракона

Морико неверяще рассматривала свои руки, медленно сгибая и разгибая пальцы. Вновь ощущать свое тело, полностью им владеть было… Странно больно. Шея все ещё горела, и дышать удавалось с трудом. — Кто ты? В глазах обоих Сейрю, когда-то таких для неё страшных и одинаковых, читалась безумная смесь эмоций: удивление, опаска, непонимание, тревога, даже страх. Страх за эту удивительную девушку, оказавшуюся намного сильнее неё. Дыхание выровнялось, но она все ещё не могла вымолвить ни слова. Они крутились безумной вереницей в её голове — столь многое требовалось сказать! Но не получалось. — Кто. Ты? — повторил мужчина, и на этот раз в его голосе была неприкрытая угроза. Знакомые мурашки прошлись по спине и, как ни странно, помогли взять себя в руки. — Морико, — непослушное горло наконец-то вытолкнуло хрипловатые звуки. — Не дури мне голову, — Сейрю нехорошо прищурился. — Нет, правда! — она замахала руками. — Я Морико, просто… Это сложно. Она вернётся и объяснит. Думаю… Окружающий мир начал знакомо мутнеть, и Морико всеми силами пыталась затолкать свой страх глубоко-глубоко, дабы не разреветься как… — Девчонка, — фыркнул Ао. Рита такое хмурое выражение его лица почему-то обычно подмечала как растерянность и Морико поспешила ухватиться за эту мысль. Не злится Сейрю. Да, выглядит жутко, но не злится! Пока что. Резко вздохнув, девушка слабо проблеяла столь долго зревшее «простите» и согнулась в поклоне. Заодно отметила, что обувку-то, оказывается, разглядывать интересно. Вон на левой стороне, где мизинец, кожа протерлась, грозя превратиться в полноценную дырку. Да и подметки давненько износились. Жаль, новой пары не допросишься — запрется кожевенник и кричать будет разные оскорбления. Он и сироту-то безобидную не жалел, что уж говорить теперь! Теперь для всех Морико точно прокаженная. От того и спасалась, на шее затягивая петлю. Хуже смерти ей виделось подобное отчуждение. А чужачка лишь плечами пожимала, да шла делать непривычную — это видно было — работу. Приспосабливалась. Смеялась. Любила. — Ты это прекращай, — её дернули за ворот одной рукой, встряхнув, как котёнка, аж зубы клацнули от неожиданности. Вдруг маленькая ладошка легла на мокрую от несдерживаемых слёз щёку, зацепив несколько волосков, тут же прилипших к коже. Морико вновь показалось, будто она разучилась дышать. Здоровое, полное жизни тело, ощущающее даже такие мелочи, теперь столь важные, малыш — не монстр, не несчастный калека, как виделось ей в бреду, а ласковый ребёнок. Ясное небо над головой и неслышное гудение древних гор. Лес, зовущий её по имени, помнящий все радости и горести, доверенные ему его неразумной дочерью. Она сама отказалась от всего этого, не то забыв, не то не разглядев всего прекрасного, что имела, в тоске по потерянным миражам спокойной жизни. Предала не только себя, но и того, кто мог стать её счастьем, отрадой для измученного сердца. Теперь Морико понимала. Поздно только. Сожаление, жгучее и тяжёлое, раскаленной плитой легло ей на грудь. Она едва заставила себя протянуть неподъемные руки навстречу маленькому Шинье. Предшественник, пусть и с сомнением, позволил и взять его, и обнять, шепча бессмысленный извинительный бред. О каком прощении может идти речь? Морико не знала, что бы делала, если бы сын заплакал. Ей вновь совершенно не удавалось подобрать слова. — У тебя красивое имя, Шинья… — шепнула она на ухо мальчику. — Тебе мама его дала, да? Она действительно любит тебя, малыш. Сильно-сильно. Она вернётся… Маленькое тёплое существо, прижавшееся к её груди, когда-то вызывало страх и отвращение. Если бы Морико только могла повернуть время вспять! Но это невозможно. Оставалось только принять осознание тяжести совершенных ошибок. И молить о прощении, пока жива память. — Я подержу его, хорошо? Сейрю Ао нахмурился и только убедившись, что Шинья спокоен, кивнул. — Недолго. Верно, он же не знал ничего. Ему кажется странным всё происходящее. Морико хотела бы рассказать хоть немного, да по коже пробежал холодок, напоминая: у неё мало времени. — Нужно к лекарке, — вздохнула она. К её лицу вновь потянулись детские пальчики, будто изучая уже знакомые черты. — Ри… Другая Морико уснёт, надолго — господин Хирью говорил, до следующего дня, но, может, и дольше. — Из-за чего? — вот теперь от его вида стало действительно страшно. — Это опасно? — Нет-нет! Наверное… — девушка икнула под холодным взглядом и поспешила исправиться. — То есть, точно не опасно. Она сильная, просто нужно будет отдохнуть. Ао прикрыл глаза на несколько мгновений, закрепил маску и приказал: — За мной. Первое время он шёл так быстро, что Морико приходилось почти бежать следом, благо, мужчина вовремя опомнился и замедлился. И все равно в каждом его движении читалось нетерпение и ещё что-то, едва сдерживаемое. А она вслушивалась в дыхание сына, всматривалась в дорогу и лес, жадно дышала, ощущая, как утекает драгоценное время. — За что извинялась? — вдруг поинтересовался идущий рядом Сейрю. Морико с трудом заставила себя не съежиться. — За… Страх. И за презрение. За то, что считала… Чудовищем, — в горле снова встал ком, — хотя сама оказалась чудовищем куда страшнее. Больше он вопросов не задавал.

***

— О, какие люди! — светловолосая красавица крепкой рукой усадила обратно подскочившего от страха мальчишку, которому перевязывала плечо. — Наби, не двигаться! А вы проходите, проходите… Закончив, Мэй хлопнула трясущегося как лист раненого по спине и позволила выскочить за дверь, прокричав вслед: — Старику Ён-До скажи, что у меня гости ясноглазые! — она отряхнула руки и довольно улыбнулась. — Знаете, приходите почаще. Хоть отдохнуть можно, в кои-то веки. Итак, что стряслось? От той силы духа и жажды жизни, что исходила от неё, Морико стало не по себе. — Здравствуйте… Брови лекарки взлетели на лоб, и девушка окончательно от этого смешалась. — А теперь подробнее. Ао?.. «Пора», — шепнул голос в её голове. Отдавая сына в руки его настоящего отца, Морико, несмотря на терзавшие душу сожаления, успела порадоваться, что объясняться предстоит не ей. В последний раз поймав взгляд грустных золотых глаз, она испытала облегчение и благодарность. Есть люди, способные позаботиться о всем оставленном в этом мире. Возможно, намного лучше, чем когда-либо удалось бы ей. Путь Морико наконец-то завершён. — Извините, господин Хирью, я не успела лечь или присесть. Скорее всего, будет синяк… — Она разозлится, — шальная улыбка скользнула по его губам. — Ты сделала, что хотела? Она впервые улыбнулась в ответ. — Да.