***
— Рит, солнце, сходишь завтра с Аришкой в парк? — сестра устало махнула ресницами и трагично скривила пухлые губы. Весь её вид кричал, что у сей холёной красотки радости в жизни нет. Подразумевалось, вероятно, что это должно меня разжалобить. — Прокатитесь на лодке, покормите уток… — Дай, угадаю: ты пообещала ей парк, лодку и уток, но у Маресьевой появилось окно в плотном графике специально для любимой клиентки? — Как я рада, что ты меня понимаешь! — оживилась Лена. И куда только делась вся скорбь образа? — Я ещё не согласилась. Не то чтобы мне было лень погулять с племянницей, однако в ежедневнике под нужной датой почерком лучшей подруги была выведена запись: «время ловить мужиков». За громкой фразой скрывался поэтический вечер в милом кафе, на который слетался разношерстный народ в возрасте от четырнадцати до семидесяти. А это значило, что весь день до самого события будет посвящён наведению красоты и обсуждению зачастившего на такие вечера дуэта видных молодых людей с мечтательными глазами, гитарами и голосами рокеров. Не моего романа герои, но подруга вещала вдохновленно и с убеждением, не принимая аргументы против. Впрочем… — Ну Ри-и-ита, — пальцы сложились шеренгой солдатиков, демонстрируя отросшие ногти и треснувшее у краешка покрытие. — Ты видишь этот ужас? А она ведь в отпуск уходит с понедельника… Я даже не пыталась предлагать другого мастера — Лена славилась своей верностью однажды найденным профессионалам, рисковать и экспериментировать не любила. — Ладно, — ткнула в лоб старшую сестрицу. Она любила дочь, исправно занималась её воспитанием и не злоупотребляла скидыванием ответственности на родственников, но в такие моменты казалась сущим ребёнком. Вся в маму. — Но недолго, у меня планы. С тебя лаванда, вереск и вербена. Они рядом с салоном твоим продаются. — Люблю тебя! — короткий чмок в щёку и объятия. — Тогда жду к половине двенадцатого! Я побежала? — Беги уже, — махнула на неё рукой.***
Серое небо не особо располагало к прогулка, чему свидетельствовал почти пустой парк, зато дитё скакало вокруг, абсолютно счастливое. Бомбордировка несчастных водоплавающих хлебом у моста подошла к концу, и теперь меня тащили на прицепе. — Да быстрее, тёть Рит! — возмущалась Аришка. — Займут же! Я крайне в этом сомневалась, но послушно перебирала ногами. Правда, зря — рядом никого не оказалось, только красовалась табличка «не плавать, не нырять» с приклеенным стикером «временно не работает». — Вот и накрылись наши лодки, — подытожила, вздохнув. — В другой раз, малыш. — Да ну-у-у, — это надуто-капризное выражение лица я знала и не любила. — Я хочу! — Ничего не могу поделать. Прикинув, внесла предложение: — Как насчёт тёплого какао? Здесь была замечательная кофейня… Ариш? Прищурив голубые глазенки, она всматривалась в озеро и меня не услышала. — Тёть Рит, а почему мальчик плавает в одежде? Вода холодная?***
Вынырнув на поверхность, я жадно вдыхаю несуществующий воздух. Паника постепенно отпускает, и теперь я могу разглядеть протянутую руку. — Иногда я вас ненавижу… — руку принимаю, и меня одним чудесным движением вытягивают из озера воспоминаний. Дурная память заставляет кашлять, хотя в этом месте нет и не может быть ни воздуха, ни воды. Всё происходящее — плод моей богатой фантазии. — Меня многие ненавидят, — Хирью говорит так просто, словно подобное в порядке вещей. — Похоже, все-таки есть за что? Он согласно кивает, только по светлой коже будто пробегает тень. — Есть. Молчание не длится долго. Я приближаюсь и задаю вопрос, который стоило задать очень, очень давно: — Есть ли возможность исправить хотя бы часть совершенных ошибок? Горло скребут слезы. Сейчас, когда лица родных ещё не подтерлись туманом прошедших событий, мне безумно хочется вернуться домой. Увидеть их, обнять, вновь стать сестрой, дочерью, тётей и внучкой. Выйти на работу, пройтись по проспекту, продуваемому всеми ветрами… Но вопрос не о моей жизни. Хирью понимает. — Если бы все зависело только от меня… — От кого же все зависит, если не от вас? Встаю так близко, что будь мы одного роста — грозились бы стукнуться носами. Смотрю в глаза пытливо, ища ответы. Ответы, коих мне не могут дать. — Я не хотел, — как случайное признание роняет он. — Ничего этого не хотел. — Меня тоже вряд ли хотели хоронить, — пожимаю плечами, внутренне ёжась. — Не все происходит так, как мы хотим, но нельзя скидывать ответственность за свои решения и поступки. Вы же насовершали достаточно, и не мне вас за это судить, я даже всей истории не знаю. Только так сложилось, что последствия Ваших поступков затрагивают сотни, если не тысячи жизней. В том числе мою и дорогих мне людей. — Знаю. Теперь знаю. Сочувствие во мне борется с обидой. Обидой на Хирью, на людей, не способных друг друга услышать, на мир, отнимающий у меня все самое дорогое: семью, друзей, даже тело. Да толку от той обиды? Она может только разъедать день за днем, портить даже те радости, что остаются. А существо передо мной сожалеет, так сильно, как мне даже осознать трудно. Смогла бы я на его месте справиться с грузом вины и пытаться исправить хоть что-то? Неизвестно. — Вы не можете подарить ему жизнь, да? Вопрос риторический. Если бы мог — я бы была и не нужна. Для чего бы Хирью ни принялся играть с жизнью и смертью, меняя людей местами точно кукол — облегчить ли участь того поколения, что будет защищать принцессу, помочь ли их предшественникам, изменить нечто в умах людей… Сам он беспомощен. Загнан в угол своими ошибками. — Скажите, вы можете видеть Горо? Хирью будто облегчённо прикрыл глаза. — Этот человек не остался безнаказанным. Быть может, в новой жизни и Морико, и Горо постараются лучше. Мне требуется несколько минут, чтобы осознать. — Он?.. — Пора, Рита. Тебя ждут. Впервые за все время я застаю светлеющее небо и тающую луну. Розовый свет нимбом охватывает алые волосы. — Простите, — искренне говорю напоследок. Два очаровательных дракончика действительно уже заждались.***
Едва взгляд упал на фигуру, сидящую рядом, я подскочила — постаралась подскочить, — но тело повело в сторону, и если бы не надёжные руки, упало бы обратно на набитый соломой матрац. Ао хотел что-то сказать, наверное. Не знаю. Не дав ему возможности выговорить хоть слово, я впилась в приоткрытые губы так, будто это был мой первый и последний шанс. Плевать на Хирью, Сейрю, Горо и всех, кто считает, будто мы лишь зря тешим себя надеждами — надежд у нас нет. Есть лишь краткое мгновение дарованной нам жизни. И не следует тратить его попусту.