Мама для Дракона

Мэй с раздражением наблюдала за беззвучными метаниями Сейрю, явно пытавшегося восстановить недостающие кусочки новой картины мира. Взрослый же мужик. Не глупый должен быть. А страдать немой статуей умудряется выразительнее, чем незатейливо разревевшаяся будущая мать. Мутный, какой-то неразумный взгляд заставил лекарку вздохнуть и со стуком поставить перед внезапным гостем чашку чая с изрядной дозой успокоительных трав. Она чувствовала, что случаю больше подходил алкоголь, но считала дурным тоном возвращать молодой жене спившегося мужа, да и вообще, саке стоило оставить для личного пользования. Что ни день — то происшествие. — Ты бы выпил, все-таки, — заметила лекарка устало, не выдержав молчания. — Смотреть на вас больно, честное слово. — Я не думал… — Тебе рассказать, от чего появляются дети? — огрызнулась она. — Настои — это прекрасно, но я вам обоим говорила, абсолютной защиты попросту не существует! Теперь-то уж что волосы на голове рвать? Готовьтесь к пополнению. На скулах Ао заходили желваки, дыхание утяжелилось, словно он с трудом сдерживал нелицеприятные слова. Мэй, однако, сдерживаться не собиралась. Внутри неё всё жгло, крутило, и эмоции ядовитыми интонациями выходили наружу, стремились ужалить побольнее. Всё пошло совершенно неправильно: с каких пор Морико, безумно любящая детей, едва не в истерику впадает от новостей о беременности? Почему вообще Ао, с гордостью смотревший на Шинью, настолько не рад? — В чём, черт возьми, проблема? Не конец света настал, но вы оба ведёте себя так, словно уже похоронили весь мир и друг друга! Ты на кой ляд вообще жену оставил одну? — Морико с семьёй Джин-Хо. — А должна быть с тобой! — Она бежит от меня! — Знаешь, я бы тоже от такой угрюмой рожи сбежала. Они долго сверлили друг друга взглядами, пока Ао — удивительное дело! — не отвёл глаза. — Я не знаю, чего ты от меня ждёшь, Мэй. Чему радоваться? Та фыркнула и защёлкала пальцами, нарочито задумчиво уставившись в потолок. — Даже не знаю… Может быть, тому, что в мир придёт новая жизнь? Тому, что у тебя и твоей любимой женщины будет общий ребёнок? — И много радости будет у ребёнка, родившегося наполовину сиротой? — почти прошептал Ао. — А у его матери, оставшейся одной с двумя детьми? Лекарка, сбившаяся было от знакомо обречённых интонаций, уверенно ответила: — Никто её одну не оставит, не выдумывай. Всех на ноги поставим. А что безотцовщина, так не худшая доля, хочу тебе сказать. Мой, с позволения сказать, отец, продал меня в бордель за бутылку саке. Я три года лечила девушек, которые не хотели жить, и ты… — Я хочу жить! — возразил он. — Так живи! — крикнула Мэй. — Ты всё ещё жив! Да, может тебе осталось недолго, да, может мы так и не найдём лекарства, но сейчас-то ты жив! Того, что у вас будет ребёнок ты уже не отменишь, так возьми всё, что только можешь. Смотри, как будет меняться жизнь, услышь своего ребёнка, дай ему имя, помоги ему и Морико сейчас, пока ещё можешь. Хватит вести себя так, будто страдаешь ты один! Связки напомнили о том, что они не казённые, и Мэй закашлялась. Груз на сердце, однако, будто бы полегчал, стоило высказать всё накопившиеся за последние дни. Сейрю сидел молча, такой огромный и такой беззащитный перед жизнью. Худенькая невысокая Морико ещё вчера на его месте улыбалась сквозь слёзы, шепча со зреющей уверенностью: «Мы справимся, правда? Обязательно справимся». Ао же сдался. Заранее сдался. И это заставляло кровь лекарки кипеть. — Скажи, для тебя этот ребёнок нежеланный? — Глупостей не говори. Если бы я… После моей смерти, — совершенно обыденно, как свершившийся факт, — всё станет слишком сложно. — А об этом думать надо было раньше и штаны на месте держать… Подожди. — она еле сдержала грязное ругательство и заговорила тоном до того елейным, что Ао передернуло. — Ты ей не сказал, да? Получается, сейчас Морико, ранимая и мнительная из-за своего положения, искренне считает, что для тебя ребёнок нежеланный? Наблюдать за тем, как под влиянием осознания распахиваются изумленные драконьи глаза, возможно, забавно. Увы, Мэй слишком сильно злилась, чтобы насладиться этим зрелищем. — Ну ты, Ао… Дуб. Сейчас, передам кое-что… Она шагнула к полкам, но когда обернулась, Сейрю и след простыл.

***

Мин Хо с задумчивым видом прижимался ухом к моему животу, неизвестно что желая услышать на таком раннем сроке, пока его пытался отпихнуть в сторону Тэ Хён. Шинья же, оттеснённый приятелями, стоял чуть позади, накрепко увязнув в объятиях малышки Юн Хо. Хозяюшка посмеивалась, и мне оставалось только улыбаться в ответ. Я вообще пока никому говорить не хотела, но от Джун разве утаишь? А младшие у неё те ещё любители уши погреть, вот и облепили, побросав выданные им поручения — всё им интересно. — Это мальчик, — со знанием дела заявил уже дважды старший брат, дорвавшись до меня сквозь конкурентов. — Большой, как Ао! — Может, девочка? — робко предположил Мин Хо. — Не, точно мальчик. — А вдруг и мальчик, и девочка? — присоединилась я. Мальчишки вылупили глаза и замолчали: о таком варианте они не думали. Хотя смех смехом, а близнецов бы я точно не потянула, благо среди родственников вроде никто так не отличался. До чего же всё непросто! Дома я места себе не находила: словно наяву видела, как холодеет взгляд Ао. Как он плотно сжимает губы и отворачивается, неспособный ничего мне сказать. Как день за днем смотрит на увеличивающийся живот с… Опаской? Сожалением? Или вообще ненавистью? Знала, что всё лишь мои фантазии и всё равно боялась. Мы ведь говорили с ним уже давно, ещё в самом начале. И Ао совершенно точно ребёнка не хотел. Да это просто неразумно именно сейчас! Ещё и Синий с этим его равноценным обменом, будь он неладен. Дождаться бы Зено, прочесть мысли подруг по несчастью… Мне страшно. Господи, как же мне страшно! — Идите-ка вы во двор играть, — решила Джун, отлепляя недовольную дочь от маленького Сейрю и подходя ко мне. — Покажите Шинье своё стрельбище. И дождавшись, пока детвора умчится, приобняла за плечи, как делала когда-то уже очень-очень давно. Тогда тоже казалось, будто мир рухнул и из руин его уже не собрать. — Ну и чего мы приуныли? — ласковый шёпот будто снял барьер. Слёзы, копившиеся уже несколько дней, хлынули беззвучно, только вдохнуть толком не получалось, как и оправдаться. — Будет тебе так расстраиваться, — продолжила Джун, не дождавшись ответа, но прекрасно поняв всё без слов. — Справимся со всем вместе, или ты думала, одну бросим? Чего тебе этот дурак наговорил? — Ничего, — нашла в себе силы я. — Не успел. — Испугалась? — Да-а-а… Мои слёзы аккуратно промокнули платком, а Юн Хо пыталась заглядывать в глаза, опираясь о бок матери. Долгожданная девочка, маленькая принцесса для своих родителей. Совсем не как Шинья для Морико. Желаю ли я, чтобы мой малыш повторил судьбу братика, омрачив его рождение тоской и трауром? Да ни за что. Как себя после такого простить? — Быстро ты в себя приходишь, — облегчённо выдохнула Джун. — Умница. Разговор по душам с мужем не оттягивай — и всё хорошо будет. Я замялась. Вот на разговор мне явно требовалось чуть больше смелости. Да кто ж мне время даст скопить её? — Мам, Ао идёт! — донеслось со двора. И тут же поправочка: — Бежит… — Мы Шинью вечером тебе вернём, — со смешком предложила подруга. Мне только вздохнуть оставалось. И помолиться.